Ольга Романовская
Невеста по проклятию
Глава 1
– Тишина!
Напрасно преподавательница пыталась призвать к порядку взбудораженных грандиозной новостью учениц последнего, шестого, года обучения. Словно зеленые (в прямом и переносном смысле, по цвету фартуков) первогодницы, они смеялись, шушукались, обсуждая грядущий ежегодный зимний бал, и не обращали внимания на раскрасневшуюся от возмущения госпожу Закир. Еще бы, ведь нынешний бал особенный! Поговаривали, будто впервые за всю историю Благородной школы святой Епифании в нем примут участие не местные молодые люди, а студенты Академии магического познания. Делалось это не в благотворительных целях: король заботился о продолжении лучших родов империи. К сожалению, в последнее время участились мезальянсы, и подобными балами надеялись исправить ситуацию.
– Тишина!
Госпожа Закир аж побагровела от напряжения. Промокнув носовым платком завитые колечки волос на лбу, она несколько раз ударила указкой по столу.
– Ни один благородный пэр не взглянет на столь невоспитанные и необразованные создания! Анхелика, можешь назвать мне третью форму глагола «presco»?
Анхелика обреченно поднялась со своего места и, сложив руки на синем переднике, с видом бедной овечки уставилась на преподавательницу. Кристина хихикнула, прикрыв рот ладошкой. Две овцы в одном классе! Как и госпожа Закир, Анхелика завивала светлые волосы мелким бесом. А еще она была непроходимо тупой. Ее отец, граф Отрин, ежегодно делал щедрые пожертвования, чтобы младшая дочь с треском не вылетела из школы. Старшие сестры Анхелики блистали, а на ней природа отдохнула.
– Presci? – неуверенно предположила «овечка».
Тут уж не только Кристина, но и остальные дружно прыснули.
– А? Что такое?
Анхелика недоуменно уставилась на соседок. Те продолжали фыркать, тогда как лицо преподавательницы цветом слилось с бордовым классным журналом на столе.
– Где вы набрались такой пошлости! – накинулась она на несчастную ученицу и, заломив руки, патетично посетовала: – Что я скажу госпоже директрисе, как объясню, почему благородные леди ругаются как извозчики?
Сжалившись над окончательно сконфузившейся Анхеликой, Кристина перегнулась через проход между партами и шепнула:
– Prescous. А то, другое слово…
Договорить она не успела, вздрогнув от окрика госпожи Закир:
– Кристиана Имирис, извольте встать!
Стукнула откидная крышка, и девушка покорно замерла перед вконец взбешенной преподавательницей древних языков. Остальные учащиеся притихли, сообразив, что сейчас разразится буря.
– Решили меня довести, да?
Указка ткнулась в подбородок Кристины. Она часто заморгала, испугавшись, что госпожа Закир ее ударит. Пусть в школе официально не практиковались физические наказания, к ученицам относились по-разному. К примеру, Анхелика всегда ограничивалась выговорами, а подобных Кристине могли отправить помогать на кухне. К сожалению, род Имирис не мог похвастаться ничем, кроме славного прошлого. Девушка и вовсе относилась к его боковой ветви, а фамилию унаследовала от матери. Та спустя год после рождения дочери вышла замуж за собственного управляющего – отца девушки. Словом, поводов любить Кристину у преподавателей не было, и она старалась компенсировать сомнительное происхождение учебой. Получалось с переменным успехом.
– Вам известно, – продолжала брызгать ядом госпожа Закир, – что подсказки запрещены, а на занятиях положено соблюдать тишину? Над кем вы смеялись? Надо мной? Не думайте, барышня, будто я ничего не вижу! Или вы считаете себя достаточно взрослой, чтобы дерзить преподавателям?
– Что вы, я не дерзила! – робко возразила Кристина.
Она понимала, что угодила под горячую руку. Требовалось кого-то наказать за сорванное занятие, и преподавательница выбрала идеальную жертву. За спиной Кристины нет ни могущественного отца, ни огромного состояния. Она училась здесь на стипендию, учрежденную попечительским советом для способных представительниц обедневших родов. Родители соискательниц подавали в школу заявки, их тщательно сортировали по различным параметрам, и пять счастливиц примеряли зеленые фартуки.
– То есть я, по-вашему, вру?
Госпожа Закир с такой силой ударила указкой по парте, что та сломалась.
– Ну вот, все из-за вас! – в сердцах выкрикнула она. – Вы наказаны, Имирис, зайдете к госпоже Мертье после занятий.
В классе воцарилась гробовая тишина. Положим, Кристина не была всеобщей любимицей, в первые годы обучения ее и вовсе нещадно травили, называли бродяжкой, но выволочка от директрисы – это слишком сурово! Анук Мертье боялись до дрожи в коленках. Не только ученицы, но и их родители, сплошь бароны, графы, иногда даже герцоги, предпочитали не ссориться с потомственной ведьмой.
Плечи Кристины поникли. Внутри все оборвалось. А ведь меньше года оставалось до выпуска!.. В ее положении диплом Благородной школы святой Епифании – пропуск в жизнь. С ним появлялись шансы найти достойного спутника жизни или продолжить образование, получить степень соискателя кандидата наук, а с ней и место преподавателя, то есть постоянный доход и обеспеченную старость. Даже мать Кристины не считалась завидной невестой, а уж она сама… Не становиться же лавочницей!
– Можете садиться.
По губам госпожи Закир скользнула довольная улыбка. Она выпустила пар, отомстила за унижение.
Кристина медленно опустилась на место и невидящим взором уставилась в учебник. Девушка досадовала на собственную глупость. Могла ведь промолчать! Не следовало забывать, кто она, и кто они, ее одноклассницы. Кристина все пять с половиной лет помнила, а тут на минутку забыла, за что и поплатилась.
– Не переживай, – рука Бернадет Изавель осторожно коснулась ладони подруги под партой, – вдруг старая ведьма просто накричит и отпустит?
Бернадет тоже училась на стипендию, наверное, поэтому они быстро нашли общий язык, хотя казались полными противоположностями друг друга. Кристина пошла в мать – истинную северянку. Бледная, с легким внутренним сиянием кожа, голубые глаза, русые волосы. Хрупкая, так и не успевшая к своим двадцати годам в полной мере округлиться, приобрести женскую манкость. Несмотря на болезненную внешность, она отличалась отменным здоровьем. Еще бы, ведь ее предки владели магией льда! Бернадет была девушкой другого толка. Смуглая, темноволосая и темноглазая, невысокая, она к пятнадцати годам обзавелась необходимыми формами и теперь лишь наращивала объемы. В наследство от прабабки Бернадет достался слабенький дар прорицательницы. Она изредка гадала, но ее предсказания сбывались с той же частотой, что и народные приметы. В школу ее устроила тетка, мечтавшая скорее сбыть с рук осиротевшую племянницу. Бернадет не имела ничего против замужества и считала дни до выпуска. Учебу она ненавидела, но, чтобы не прогневать тетку, кое-как умудрялась каждый год заработать удовлетворительный пропускной балл.
– Разговоры! – взвизгнула госпожа Закир.
Бернадет испуганно подпрыгнула и принялась беззвучно зубрить злосчастные шесть форм глагола «presco». Анхелика с горем пополам осилила только две, скоро преподавательница станет мучить новую жертву. Старая грымза! Уж ей-то не грозили танцы! И богатые, и бедные обладательницы синих фартуков выпускного класса дружно сходились на том, что привлечь кавалеров госпоже Закир не помогло бы все золото драконов. Некрасивая, иссушенная годами, с волосатой бородавкой над губой, она ненавидела учениц за красоту и молодость. Шептались, будто в свое время отчаявшаяся старая дева прибегла к привороту, но даже он не сработал, потенциальный жених, прозрев, утопился. Кристина полагала, это злая выдумка, но все же доля правды в ней была.
Остаток урока пролетел быстро. Стоило стихнуть дребезжащему звуку колокольчика, как госпожа Закир с гаденькой улыбкой напомнила Кристине о наказании. Она лично проводила провинившуюся ученицу до кабинета директрисы: не иначе боялась, что девушка сбежит. Усадив Кристину на жесткий стул в приемной, где вечно пахло спитым чаем и табаком, преподавательница постучалась в дверь с лаконичной табличкой «Директор» и вошла. Ждать приглашения на казнь пришлось недолго. Госпожа Закир практически сразу вернулась и поманила ученицу. После быстро удалилась, будто она ни при чем.
В кабинете витал запах трубочного табака. Казалось, им пропиталась даже мебель – сплошь антикварная, пережившая не одного владельца.
Кристина замерла в центре выцветшего ковра. Она боялась поднять голову на директрису.
Анук Мертье восседала за столом между кипой бумаг и клеткой с канарейкой. В зубах она держала неизменную трубку с янтарным мундштуком. Поговаривали, будто он заговоренный, излечивал владелицу от различных болезней. Анук было глубоко за пятьдесят, однако для своего возраста она выглядела чрезвычайно бодро, даже волосы не успели полностью поседеть. Идеальный пучок, аккуратный макияж, темно-синее платье с кружевной отделкой – ведьма за собой следила. При желании она могла бы снова выйти замуж, но осталась верна памяти покойного супруга, чей портрет неизменно держала на столе.
– Итак?
Тонкие длинные пальцы хрустнули, привлекая внимание Кристины. Однако девушка продолжала молчать и изучать рисунок ковра: ромбы и полосы.
– Мне доложили о вашем непростительном поведении, – выпустив изо рта колечко дыма, продолжила директриса. – Берете пример с соседок по пансиону? Напрасно, Имирис! Вы им не ровня, вам надлежит умерить гордыню.
Кристина прикусила губу. Сколько еще раз госпожа Мертье повторит, что она никто?
– Наша школа славится безупречной репутацией. Вы хотите ее испортить?
– Нет, мадам.
Девушка осмелилась поднять голову и встретилась с пронзительными зелеными глазами директрисы. По спине стекла капелька пота. Взгляд госпожи Мертье гипнотизировал, медленно, но неизменно подчинял своей воле. Никому из ее подопечных не достичь подобного мастерства! Чего уж скрывать, школа – лишь мануфактура невест для аристократии. Их обтесывали, давали знания, которые позволили бы поддержать беседу на любую тему, при случае блеснуть под одобрительные аплодисменты гостей, но не более.
– Вы совершили сразу несколько непростительных поступков, Имирис. – Отложив трубку, госпожа Мертье начала загибать пальцы. – Подстрекали к нарушению дисциплины, сорвали занятие, высмеивали преподавателя, открыто выказали неуважение к нему. Я могла бы немедленно отчислить вас, сэкономив деньги попечителей, но я дам вам шанс исправиться.
– Благодарю, мадам, – пробормотала Кристина, радуясь, что легко отделалась.
Однако директриса приберегла самое важное под конец:
– Разумеется, вы понесете строгое наказание. Ваше присутствие на балу тоже пока под вопросом.
На глаза Кристины навернулись слезы. Она не могла лишить ее самого яркого события в жизни! За стенами школы у девушки не было шансов окунуться в круговерть веселья. Либо учительница, либо супруга мелкопоместного дворянина без титула – вот ее удел. Кристина сделает все, чтобы попасть на бал, если надо, упадет перед директрисой на колени.
– Прошу вас, мадам! – Девушка молитвенно простерла руки. – Только не бал! Я готова публично извиниться перед госпожой Закир, смиренно приму любое наказание!
Старая ведьма безмолвствовала. Когда огонек надежды в душе Кристины окончательно погас, она внезапно смилостивилась:
– У меня доброе сердце, Имирис, но больше не испытывайте моего терпения. Разумеется, вы извинитесь, а прямо сейчас заступите в ведение господина Олажа. Помнится, он собирался перебрать и выбросить хлам с чердака, этим и займетесь. Физический труд полезен, лучше любых нотаций лечит душу.
Могло быть и хуже, хотя директриса умолчала об еще одном испытании – насмешках остальные учениц. Сложно десяток раз проскользнуть мимо них с мешком мусора незамеченной. И еще горше наблюдать сверху за тем, как сокурсницы гуляют, играют в снежки или, разрумяненные, возвращаются с покупками – правила дозволяли ученицам старших классов отлучаться в город. Сама Кристина этим правом пользовалась редко. Для развлечений требовались деньги, а выплачиваемых карманных школьных денег едва хватало на карамельные «петушки» и чашку кофе. Радовало, что необходимым минимумом одежды ее обеспечивали. Кастелянша вскользь обмолвилась, что и бальное платье для нее найдется. Не новое, перешитое после другой стипендиатки, но все лучше, чем ничего.
На чердак вела узкая лесенка в конце коридора последнего этажа, занятого девичьими спальнями. Кристина сбилась со счета, сколько раз спускалась и поднималась по ступеням. Чердак оказался жутко пыльным и захламленным, словно с момента открытия школы туда не ступала нога человека. Чего там только не было! Смахивая паутину, девушка натыкалась на старые учебники, различную ветошь и даже птичьи гнезда. Последние вызывали только вопросы. Все это Кристина терпеливо сортировала. Большая часть отправлялась в мешок на выброс, но что-то обретало вторую жизнь.
Зимой темнело рано, работать приходилось при свете свечи. Вдобавок следить, чтобы огонь ничего не подпалил.
После обеда к подруге заглянула Бернадет. Она раздобыла сбитень и пирожки с мясом и вызвалась помочь с уборкой.
– Ну и холод! – Бернадет подышала на пальцы и отхлебнула из кружки. – Будто на улице!
– Хотя бы снега нет, – усмехнулась Кристина.
В остальном подруга права, ветра продували неотапливаемый чердак насквозь.
– Смеются?
Кто именно, уточнять не требовалось.
– Да так… Некоторые жалеют. Я твое платье видела, – сменила тему Бернадет и, разломив, протянула Кристине половину пирожка. – Симпатичное. Представляешь, там кружево! А у меня только лента…
Как и подруга, она могла рассчитывать только на милость попечителей или довольствоваться будничным серым платьем. Тетка четко дала понять, что не даст Бернадет ни монетки.
– А тебе не влетит? – забеспокоилась Кристина и прислушалась.
Подруга рисковала стать очередной жертвой гнева директрисы.
– Нет, они до ночи ушли. Ну, Олаж и Брунгильда.
Бернадет имела в виду завхоза и кастеляншу. Ученицы знали об их романе, за глаза прозвали «крахмальной парочкой».
– Словом, они сюда не сунутся, а без меня ты до понедельника провозишься, – подытожила Бернадет.
Кристина кивнула. Ей тоже хотелось вырваться за пределы школы, в единственный выходной вдохнуть свежего морозного воздуха, уловить едва заметную вибрацию дара. А еще полюбоваться яркими вывесками и витринами лавок. По случаю Новолетия хозяева ежегодно соревновались друг с другом. Не просто так – за самое лучшее оформление в муниципалитете вручали приз. В прошлом году его дали за пышущего паром дракона. Кристина прыгала и радовалась как ребенок, когда приказчик заводил механизм, и чудовище приходило в движение. Вращались выполненные из стекла глаза, открывалась пасть, хлопали крылья. Праздник в среду, завтра последний шанс взглянуть на новые поделки, ведь уже в четверг их начнут разбирать.
Перекусив, девушки принялись за работу. В четыре руки все получалось быстрее, Кристина и не заметила, как чердак из свалки превратился в обжитое место. Оставалось обследовать только самый дальний угол, заваленный сломанной мебелью. По понятным причинам таскать ее вниз не требовалось, этим займется завхоз.
Оттащив в сторону очередной стул без ножки, Кристиана с удивлением уставилась на серебряную шкатулку. Как она здесь оказалась? Немного потускнела, но это не повод выбросить дорогую вещь. Скорее всего, девушка обнаружила чей-то тайник. Она долго колебалась, заглядывать ли внутрь, но любопытство победило. Ничего дурного не случится, если Кристина просто посмотрит и положит шкатулку на место.
Вещица оказалась тяжелой, девушка не смогла удержать ее навесу, пришлось поставить на пол. Кристина с трепетом провела пальцем по выгравированному на крышке узору. В полутьме его плохо видно, но похоже на какого-то зверя. Так и есть, волк. Ни на что не надеясь, девушка потянула за язычок замка и ахнула: шкатулка распахнулась. Внутри оказался холщовый мешочек. Прикусив губу, Кристина попыталась побороть искушение, но пальцы уже развязали тесьму. На ладонь упало кольцо. Посветив себе, девушка испытала легкое разочарование. Может, когда-то в шкатулке и хранились сокровища, но их давно нашли, а взамен, будто издеваясь, положили простенькое железное кольцо-ободок. Кристина примерила его и охнула, когда металл сжался, приняв размер ее пальца. Запаниковав, девушка попыталась снять кольцо. Куда там, оно словно приросло к коже!
– Крис, – встревоженно окликнула подругу Бернадет, – с тобой все в порядке?
– Да, – соврала девушка, – просто ударилась.
Кристина торопливо захлопнула шкатулку и вернула на место. Она не хотела, чтобы даже Бернадет узнала о ее неблаговидном поступке. В пору порадоваться, что в школе экономили на свечах, кольцо не бросится в глаза. Девушка проскользнет в уборную, намылит палец, снимет железный ободок, а затем вернет в шкатулку.
Глава 2
Снег!
Прижавшись лбом к стеклу, Кристина восхищенно следила за полетом снежинок. Пока она спала, успело намести сугробы, но к утру метель отступила, лениво выписывая спирали искрящимися кристаллами льда.
– Ты его чувствуешь?
Вздрогнув, Кристина обернулась к Адели. Она успела забыть, что не одна, сидит на подоконнике общей спальни. Учениц селили по трое в комнате без учета титулов. Традиция восходила к давним временам, когда неравенство в дворянское среде еще не было столь острым. Не раз и не два родители обращались к попечительскому совету с просьбой отказаться от сомнительного общежития, но Анук Мертье не желала ничего менять. Мол, старое – равно проверенное временем, то есть лучшее.
Кристина задумчиво коснулась ладонью стекла. Прикрыв глаза, она мысленно потянулась к снегу за окном. Под пальцами расцвели морозные узоры.
– Ух ты! – словно ребенок, округлила глаза Адель.
Из всех именитых учениц, пожалуй, только она относилась к Кристине без предубеждения. А ведь за спиной Адель богатое приданое… и разбитые надежды отца. Как и любой мужчина, он жаждал рождения наследника, с особой тщательностью подбирал супругу. Графу Сопрено удалось найти такую же, как он, портальщицу, но заветного сына она не родила. Графиня умерла родами, произведя на свет Адель. Убитый горем Сопрено чуть не покончил жизнь самоубийством, твердил о наложенном проклятии. Его действительно нашли, вязкое, темное, пропитанное чужой завистью, только разве от этого легче? Погоревав, граф женился снова. Новой супруге повезло больше, она здравствовала до сих пор, однако исправно рожала девчонок. Безо всякого проклятия, просто так. После третьей граф смирился и уделил внимание Адель. Увы, судьба и тут над ним посмеялась. Старшая дочь унаследовала от родителей дар, но вовсе не в том объеме, как требовалось. В остальном Адель была хороша, недаром много лет исполняла роль Создательницы миров в спектаклях по случаю наступления Бельтайна – праздника все побеждающей жизни. Предшествовавшая ему ночь, особенно предрассветные часы, чрезвычайно ценились магами. Но одновременно она же страшила, ведь открывшиеся энергетические потоки стирали грани между мирами.
– У меня дар слабый, – смущенно улыбнулась Кристина и нашарила ногами тапочки. Она скинула их, забравшись на подоконник. – Мама рассказывала, прадедушка мог превратить медведя в кусок льда, а предки и вовсе обрушивали на врагов лавины.
– Другие с вами не общаются? – Адель намекала на основную ветвь рода Имирис.
Кристина покачала головой. Между ними пропасть.
От некогда могущественного рода ледяных магов действительно почти никого не осталось. Магия растворилась в примеси обычной крови. Оставался всего один истинный Имирис, заседавший в Королевском совете. Кристина никогда его не видела, только слышала, что виконт Лайнер Имирис сохранил ледяную вязь на предплечье.
– Это несправедливо! – Адель заняла освободившееся теплое место на подоконнике и сладко потянулась, перекинув белокурую косу на другое плечо. – И твое наказание – тоже. Я собираюсь пойти к мадам и потребовать…
– Что ты, не надо! – в ужасе всплеснула руками Кристина.
Если Адель отправится искать справедливости, директриса отыграется на бесправных, выдумает еще какое-нибудь наказание.
– Я сама виновата, – покосившись на спящую Бренду, покачала головой Кристина. – Все взвинчены, на нервах перед балом, а тут я полезла подсказывать Анхелике… Ну накричала бы на нее госпожа Закир, пристыдила, этим бы и обошлось. Все время забываю, что у меня нет денег и связей.
– Ничего удивительного, – пожала плечами Адель, – нас воспитывают в духе равенства. Зачем тогда одинаковые платья, передники, еда, если к одним относятся как к леди, а к другим – как к прислуге?
Кристина улыбнулась. Адель точно дочка графа? Она рассуждала как выпускница академии – известного оплота вольнодумства. Или забыла об истории рождения Кристины. Девушка догадывалась, мать не желала выходить замуж, появление дочери стало нежданным последствием короткой интрижки. Сельская жизнь, скука, отсутствие достойных кавалеров… Однако упрямый влюбленный управляющий в итоге добился заветного «да». Кристина вспоминала отца с неизменной теплотой. Она понимала, почему мать обратила на него внимание: неглупый, симпатичный, рукастый. Жаль, семейная жизнь родителей не сложилась. Оно и понятно при такой разнице в происхождении. Хотя, положа руку на сердце, Натан Дис был на голову образованнее супруги. Именно он настоял на том, чтобы она подала заявку на бесплатное обучение дочери. Когда Кристина уезжала в школу, супруги давно спали в разных комнатах.
– Ой, что это?
Адель указала на руку собеседницы. Кристина побледнела и спрятала ладонь за спину. Кольцо! Вчера она так и не смогла его снять. Как девушка ни старалась, проклятая железка не желала соскальзывать.
– Кольцо? – не унималась Адель.
– Бернадет подарила, – соврала Кристина.
Нужно предупредить подругу, чтобы не вышло конфуза.
Адель сочувственно вздохнула и поспешила утешить:
– Ничего, на балу будет много мужчин, уверена, кто-нибудь из них сделает тебе подарок.
Кристина кисло улыбнулась. Вряд ли! На бал пригласили юных магов, элиту. Они приехали не флиртовать, а присматривать будущих невест. Чтобы привлечь их внимание, нужно обзавестись титулом или хотя бы солидным счетом в банке. Ни того, ни другого у Кристины не имелось, не видать ей подарков.
– Не грусти, не надо! – Адель ласково коснулась ее щеки. – Я одолжу тебе свою брошь. Ту самую бабочку.
Глаза Кристины расширились от ужаса. Она в отчаянье замахала руками:
– Что ты, не нужно!
Усыпанная бриллиантами брошь стоила дороже имения матери, да и разве ей место на убогом, перешитом после другой ученицы платье?
– Чего раскудахтались? – недовольно пробормотала сонная Бренда и перевернулась на другой бок. – Только не говорите, что выходной отменили!
Вчера Благородную школу святой Епифании потряс еще один слух, из-за которого занятия тридцатого декабря отменили. В прежние годы накануне зимнего бала учениц тоже не донимали учебой, ограничиваясь беседами на нравственные темы и рукоделием, но теперь директриса и вовсе все распустили. Болтали, будто в школу наведается Арман Рувель. Он слыл чуть ли не самой загадочной личностью в королевстве. Для девочек из школы – уж точно. Вряд ли приезд монаршей семьи вызвал бы среди них больший переполох. Только намека на его возможное появление хватило, чтобы с полок лавок исчезла вся косметика, а особо впечатлительные особы скупили с нюхательную соль.
Кристина тоже слышала о почетном президенте Академии магического познания. Поговаривали, будто у Армана тяжелый характер. Якобы именно поэтому он оставил пост ректора академии – подчиненные дружно вымолили короля пожалеть их. Поэтому, если он вдруг приедет (сомнительно, если честно), лучше отсидеться в уголке, не попадаться ему на глаза.
– Пусть себе спит, морщины множит. – Адель покосилась на Бренду. – А мы пока прогуляемся. Мне как раз нужен честный сторонний наблюдатель. Остальные девочки слишком завистливые.
Глаза Кристины загорелись в предвкушении. Неужели ей не придется коротать день в библиотеке? Если девушка все правильно поняла, Адель предложила прогуляться по магазинам. Вдруг и ей перепадет что-нибудь от щедрот графской дочки?
– А можно взять Бернадет? – с надеждой попросила Кристина.
Нехорошо оставлять ее одну.
Адель кивнула, и, просияв, девушка метнулась за подругой. Она нашла Бернадет в странном состоянии. Подруга сидела на кровати и, не мигая, смотрела куда-то перед собой. Решив, будто у нее случилось очередное видение, Кристина присела рядом. Ей доводилось пару раз видеть моменты «прозрения», но никогда они не длились долго. Обычно Бернадет замирала посреди беседы, затем моргала и фыркала: «Опять привиделось!» Но минута утекала за минутой, а подруга продолжала сидеть в той же позе: прямая спина, поднятый подбородок, руки упираются в одеяло. Кристина уже думала позвать на помощь, когда Бернадет резко вздохнула и провела ладонью по всклоченным волосам.
– Что?
Кристина крепко стиснула руку подруги. Бернадет молчала и как-то странно таращилась на нее.
– Да говори же!
Кристина теряла терпение. Если подруга вздумала ее разыграть, то шутка затянулась. Право, нечего изображать из себя пифию! Дара Бернадет хватало лишь на вычисление карт соперника, именно поэтому с ней никто не играл.
Бернадет еще раз вздохнула и, содрогнувшись, пробормотала:
– Привидится же такое! Я проснулась, уже встать собиралась, когда меня накрыло. Знаешь, молочная пелена, тишина. Руки-ноги ватные, язык отнялся. И я будто не здесь, а фиг поймешь где. Темно, вокруг лес. И он. Огромный такой, черный! Думала, сожрет!
– Кто – он?
Кристина сбегала за водой и вручила подруге полный до краев стакан.
– Волк, – сделав глоток, ответила подруга. – Он о тебе спрашивал. Как думаешь, это после сбитня? – с надеждой на положительный ответ, спросила она. – Если слишком много выпить, могут случится галлюцинации?
– Кое-кто у нас провидица, – напомнила Кристина.
Ее волновал странный черный волк. На вчерашней шкатулке с чердака тоже был он. Совпадение?
– Почему ты решила, будто волк искал меня?
Бернадет пожала плечами и виновато улыбнулась:
– Ты же знаешь, дар у меня слабый, часто дает сбой. Вдобавок я вчера книгой одной зачиталась. Тетка немного денег к празднику прислала, я в лавке и купила. Там про оборотня, остросюжетный роман.
У Кристины отлегло от сердца. Ну конечно, виной всему бурное воображение подруги. Нельзя таким, как она, книжки на ночь читать!
– Адель зовет пройтись по магазинам, – Кристина перешла к более приятным вестям. – Ты с нами или?..
– Пять минут! – Подскочив с кровати, Бернадет заметалась по комнате. – Не желаю помогать украшать бальный зал! Если задержусь, точно попадусь под руку Олажу.
– О да, – хихикнула Кристина, – мы свое у господина Олажа уже отработали.
Может, чердак и не блистал кристальной чистотой, но ведь они ученицы выпускного класса, а не уборщицы.
Бернадет сдержала слово, управилась за пять минут. Пожалуй, никто в школе еще не одевался с такой скоростью, как она.
Адель предложила перекусить в городе: «Хотя бы перед праздником обойдемся без овсянки и молитв за здравие его величества». Подружки радостно кивнули. Не то чтобы они не заботились о здоровье или не уважали монарха, но всего должно быть в меру.
Смеясь, троица через черный ход выскользнула в школьный дворик. К нему примыкал небольшой сад, разбитый силами директрисы. Она лично подрезала кусты роз и рыхлила почву, не доверяя это садовнику. На его долю выпало поливать цветы и бороться с вредителями. Хотя, как шутили острые на язык девушки, единственного вредителя Благородной школы звали Анук Мертье.
Девушки полагали, что они улизнут через садовую калитку, но Адель надумала их удивить.
– Мы перенесемся в столицу, – подмигнула наследница графа Сопрено. – Портальщица я или нет?
Подружки переглянулись. Обе сомневались, достаточно ли силен дар Адель, чтобы их не закинуло в другой мир или не выбросило посреди чистого поля. Да и столица, разве можно вот так, без разрешения…
– Струсили? – подначивала Адель.
Сейчас она была чудо как хороша: беличья шубка, шапочка в тон, мягкие высокие сапожки. На ее фоне Кристина и Бернадет походили на служанок. Этак продавщицы лавок заставят их чужие покупки таскать! А все потому, что им приходилось всюду надевать серые форменные платья, девять месяцев в году носить одни те же ботинки.
– А давай! – приняла за обеих решение Бернадет. – Право, Крис, когда еще там окажемся?
Что верно то верно, Фатт успел опостылеть.
– Только тсс! – Адель приложила палец к губам и огляделась. – Никому!
Подружки дружно кивнули. Никому не хотелось предстать пред очами разгневанной директрисы. И если Адель отделается выговором, то Кристину и Бернадет вышвырнут из школы.
Юные заговорщицы стукнули садовой калиткой и кинулись врассыпную, чтобы встретиться за старым вязом. Там Адель велела им взяться за руки и нахмурила лоб, пытаясь сосредоточиться.
– Нужно представить ориентир, во всех деталях, – бормотала она строчку из учебника. – Нащупать его, ощутить запах или цвет и только потом шагать.
Адель подняла руку, и воздух под ее ладонью начал сгущаться, закручиваться воронкой. Кристина и Бернадет, как завороженные, наблюдали за тем, как постепенно меняется пространство. Только что перед ними серела каменная стена, а вот вместо нее дыра. Самая настоящая, черная-пречерная. Еще мгновение, и вместо дыры возникла размытая, словно отражение в воде, картинка городской улочки. Кристине показалось, будто на нее пахнуло глинтвейном с корицей.
– Готовы? – не оборачиваясь, шепнула Адель и, не дождавшись ответа, потянула девушек за собой.
Подружки завизжали от неожиданности. Их бы непременно застукали, если бы портал Адель не сработал. Он стремительно захлопнулся за спиной, вытолкнув на шумную улицу. Здесь с лотков действительно продавали глинтвейн и всевозможную выпечку. Дома сплошь каменные, высокие, но на фоне двух башен, венчавших величественное строение в конце улицы, они казались карликовыми.
– Сработало! – Адель довольно потерла ладони и пояснила: – Я только ратушу хорошо представляю, на нее и настроилась. Чуточку ошиблась, но не фатально.
Ну да, примерно на километр.
– Потом посмотрите! Нам нужно вернуться до темноты.
Быстро сориентировавшись, Адель юркнула в ближайший проулок. Остальным ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Оказалось, Адель собиралась нанять экипаж. По ее словам, приличные девушки пешком не ходили, это сразу снижало их статус в глазах приказчиков лавок.
– Нам нужна стоянка экипажей, – на ходу объясняла она, ловко лавируя между сугробами и бочками для дождевой воды. – Тут недалеко, минут пять. Можно и у ратуши взять, но тогда отцу непременно доложат.
