Ольга Нуднова
Зеркала времени

« Пускай мечтатель я, мне во сто крат милей

Довольства сытого мои пустые бредни.

Мой голос одинок, но даже в час последний

Служить он будет мне и совести моей…»

( Э. Ростан « Сирано де Бержерак» )

Все имена и события вымышлены.

Все совпадения случайны.

Пролог

« Прошлое все равно остается прошлым, со

своими ошибками, задумками и

проступками…»

( цитаты о жизни )

Она становится мудрой женщиной. А может быть, ей это просто кажется? Разве можно найти ответы на все вопросы, что преподносит жизнь?

Но они есть, эти ответы. И не только в книгах, фильмах, сказках и мифах. Там все красиво, волшебно, незабываемо. Добро побеждает зло. Есть Любовь, прекрасная и взаимная. Есть Чудо чудное и диво дивное. И надо всего лишь одно – просто поверить в это!

Что было у Нее, в Ее жизни? Белая полоса сменяется темной, темная полоса сменяется белой. Жизнь полосатая и идет по зебре, чередуя полосы.

День сменяет ночь, ночь сменяет день. Опять наступает новый рассвет, приходит новый день, который завершается новым закатом.

И так по бесконечному кругу. Бытие определяет сознание. Все течет, все меняется.

Жизнь не стоит на месте. Все движется, движется вперед.

Она смотрит на свое отражение в зеркале. Зеркала времени пугают ее и отражают в бесконечных дорогах, дорогах, по которым она прошла и по которым еще предстоит пройти.

Эти дороги, эти лабиринты Судьбы извилисты, беспокойны и непредсказуемы.

Она подходит к зеркалу. То спокойно висит на стене. Тяжелая резная рама обрамляет хрупкое прозрачное стекло.

Что там внутри, в Зазеркалье?

Можно ли туда заглянуть, попасть и вновь очутиться в своем прошлом? А потом опять вернуться обратно, в сегодняшний день?

Она смотрит на себя в зеркало. Она ли это?

Время нельзя остановить. Она течет незаметно, струится между пальцев, как песок. И уходит, уходит безвозвратно.

Она улыбается своему отражению в зеркале. Кто она? Кто она такая?

Уставшая от жизни женщина? Замотанная делами и заботами тетка в возрасте? Пожилая дама, которой уже чужды все радости жизни?

А может, все еще девчонка в душе, молодая и красивая? У души нет возраста. Просто Она забывает об этом.

Она опять смотрит на себя в зеркало.

У каждого из нас есть прошлое. И у каждого оно свое.

Ты- человек. И прошлое у тебя есть. Твои воспоминания никуда не исчезают. И порой они мучают тебя. Ты думаешь и думаешь об этом.

Любая ошибка в прошлом простительна, если в настоящем ты делаешь все, чтобы ее не повторить.

Она еще раз улыбается своему отражению в зеркале, подмигивает и вдруг прыскает от смеха. До чего она дошла! Смотрит на себя, потом даже разговаривает с собой. Тихо, шепотом. Чтобы никто не слышал посторонний. Чтобы услышать себя, свой голос.

Прошлое ушло безвозвратно. Все закончилось. Оно кануло в Лету.

Ну, почему Она все цепляется и цепляется за него? Почему не доверяет будущему?

Она отходит от зеркала и садится в кресло, берет в руки книгу. Внезапно Ей в голову приходит мысль: « Мы – и есть наши воспоминания. И каждое из них, плохое или хорошее, делает тебя тем, кто ты есть».

Она улыбается своим мыслям и, наконец, решается. Она открывает книгу. Книгу своих воспоминаний.

Это больно, мучительно больно. Это не только больно, но еще и до ужаса страшно. Но Она готова. Она знает точно. Она пройдет через это снова, еще раз…

Хмурое утро.

«Чтобы выжить, надо перестать допытываться,

чем смысл жизни. Жизнь сама по себе и

есть ответ…»

( цитаты о жизни )

Зима в этот год выдалась суровой, очень-очень холодной. Морозы порой доходили до минус сорока.

Иней настолько покрывал деревья, что все вокруг становилось удивительно красивым, каким-то сказочным, хрустальным, как волшебное стекло. Но волшебство это было обманчивым, призрачным и до боли жутким.

Была зима. Шел 1943 год.

И была война. Война, о которой пишут, которую пришлось пережить, выиграть, и которую сейчас пытаются перекроить на свой лад все, кому не лень.

Была война. Сейчас. Не завтра, как все ожидали. А именно сейчас. В эту зиму и в эту ночь.

В деревню Шестаки на Смоленщине пришли немцы. Они оказались везде. Над местным клубом висел их флаг. У входа в клуб, вытянувшись, стояли часовые. Здесь располагался штаб.

Везде говорили по-немецки, устанавливались свои порядки и правила.

Немцам помогали соблюдать тишину и покой местные жители. Это были полицаи с желтыми повязками на рукавах. Они обходили дома, заглядывали в окна, дворы. Как ищейки, идущие по следу, находили и отбирали последнее, спрятанное в закромах, от глаз подальше, выявляли неблагонадежных жителей деревни.

Эта ночь была очень морозной, холодной и красивой. Звезды высыпали на небосклон, сияли далеком отраженным светом, манили своей недоступностью. Как чужие, небесные светила были сторонними наблюдателями. Они безмолвно смотрели вниз. Они ничего не могли поделать и ничем не могли помочь. Они могли просто наблюдать и ужасаться тому беспределу, творившемуся на земле.

А внизу действительно наступил полнейший беспредел, ужас и мрак. Страх охватывал жителей этой маленькой деревни на краю леса в российской глубинке.

На площадь перед местным клубом было согнано все местное население деревни. Стар и млад. Здесь были женщины, старики, маленькие дети.

Мужчин не было.

Вокруг деревни стояли мощные вековые леса. Ели, сосны, лиственные деревья. Темные, непроходимые леса, окруженные болотными топями.

Там, где-то внутри этого мрачного леса, находился партизанский отряд. Никто никогда не видел партизан, но все знали, что они существуют.

Отряд действовал. И немцы боялись их ночных вылазок.

Сейчас на этой площади перед клубом стояли нищие, оборванные, забитые женщины с детьми. А господа Великой Германии пытались найти и выяснить пособников партизанам. Кто из них держит связь с партизанами, помогает им, снабжает продуктами, выпекает для них хлеб.

Толстый немец в позолоченном пенсне ткнул пальцем в толпу женщин: « Я хочу знать, кто помогает партизанам! Вот эта пусть скажет! У нее из трубы всегда идет дым. Она постоянно топит печь и печет хлеба. Пусть скажет, кто и когда придет за ними?»

Двое солдат в черной форме выволокли из толпы женщин Марию, оборванную, в темной драной бесформенной длинной юбке, зябко кутавшуюся в пуховый платок. За нее цеплялись и плакали в голос дети. Мал мала меньше. Их было четверо. Старшей Шуре было 9. Николаю – 7. Валюшке -5, а маленькому Ленечке было всего 3 годика.

Они цеплялись за Марию и дружно, в голос ревели.

Мария, худая, изможденная женщина под сорок, с впавшими глазами, смотрела на немецкого офицера и не могла понять, что от нее хотят.

Страшно ей не было, но она боялась за детей. В ее доме на краю деревни была полнейшая нищета, разруха и голод. Порой она не знала, чем накормить детей, собирала травы, лебеду, пекла хлеб из остатков муки, добавляя в нее разные ингредиенты, варила картошку и очистки от нее. Дети должны были хоть чуточку быть накормленными, чтобы не плакали от голода.

« Господин начальник, вы видите, сколько у этой женщины детей? Она для них печет хлеб и варит картошку!» – рыжий полицай с желтой повязкой на рукаве вышел вперед и встал рядом с Марией.

Это был Тимофей, кум ее мужа и крестный Ленечки. Он был добр к своей куме и сейчас пытался как-то обезопасить ее и детей от разбирательств немцев.

« Ладно, я тебе верю!» – толстый немец в пенсне махнул рукой и ткнул в полицая стеком, – « Пусть идет, и детей своих забирает».

Мария, простоволосая, с растрепанными волосами, в платке, сползшем назад на плечи, схватила маленького Ленечку на руки и, кланяясь и пятясь, двинулась в сторону избы, где она жила с детьми. Дети постарше держались за ее юбку, шли рядом и почти уже не плакали.

Мария шла, почти летела домой. Она пыталась поскорее скрыться подальше от глаз дотошного и бдительного немецкого офицера. А он не зря смотрел ей в спину. Он был очень проницателен, этот немец.

Рыжий полицай Тимофей с желтой повязкой на рукаве не сказал самого главного. Он не выдал тайну Марии немцам.

Ее муж Иван был в этом самом партизанском отряде, по ночам иногда наведывался в дом на краю деревни. Там уже были приготовлены для всех хлеба и продукты.

Тимофей это знал, но ничего не сказал немецкому офицеру. Почему?

Ответ был самый простой. Тимофей испугался. За себя и за свою шкуру. Что накажут не только Марию, но и самого Тимофея. Мол плохо приглядывал за своими односельчанами.

Хмурое утро для Марии наступило. И оно не было последним. Как для многих жителей этой маленькой деревни в российской глубинке.

Часть женщин, стариков и детей были расстреляны на краю леса, сброшены в ров и засыпаны. Это был жестокий урок страха и покорности. И так на всякий случай. Чтобы было неповадно помогать партизанам, чтобы даже не думали об этом.

Выживших было мало.

Мария по счастливой случайности и благодаря милости Тимофея осталась жива. Она и ее дети. Среди них была и мама Алены. Женщины, которая смотрела в зеркало и вспоминала свое прошлое. Она словно наяву переживала эти моменты Судьбы.

Судьбе было угодно, чтобы Алена родилась. Именно поэтому остались живы ее бабушка Мария и ее мама Валентина.

Мрачные, страшные воспоминания о той войне и о том времени остались. Бабушка редко рассказывала об этом.

Дед вернулся живым весной 1945. Он был весь больной. Мария его долго выхаживала и приводила к нормальной жизни.

После войны родилось еще двое детей – Галина и Виктор.

Алена в детстве слышала обрывки этой жуткой ночи в ее семье. Много лет спустя воспоминания нахлынули на нее. Родные и близкие – как все они теперь далеки от нее.

Но прошлое остается прошлым. Его можно пережить заново. Но только в памяти, где то глубоко-глубоко. А память человеческая такова, что помнит все. И как бы люди не старались забыть прошлое, прошлое их никогда не забудет!

Мирная жизнь.

« Есть такие слезы, которые надо выплакать

обязательно, в любое время дня и ночи.

Выплакать, чтобы все внутри перегорело…»

( цитаты о жизни )

Война закончилась.

Май 1945 года запомнили все. Пришла весна, пришла новая жизнь. Мирная жизнь, жизнь без войны и военных забот.

Нужно было учиться жить дальше, жить заново. Сеять хлеб, сажать деревья, растить детей.

Человек должен быть порядочным. Это осуществимо в любых условиях и при любой власти. Порядочность не предполагает героичности. Она предполагает неучастие в подлости.

изнь дарит новые заботы, новые хлопоты, новые бесконечные переживания. Приходят печали и радости. Они никого не обходят стороной. Люди, семьи и наши Иван и Мария начинали жить заново.

В марте 1945 года не стало Ленечки. Он был еще совсем маленьким крохой. Он был счастлив беззаботной детской жизнью, мало что понимал, не ведал, не осознавал еще, что существует серая, суровая, жестокая действительность. Ленечка не знал, за что был так страшно наказан.

Ребенок катался на ледяной горке вместе с другими детьми, зацепился варежкой за гвоздь на санках, проткнул насквозь палец на руке.

Обычная бытовая травма. Рана долго не заживала, гноилась, болела.

Больница находилась далеко. Добраться было совсем непросто. Дороги замело. Нужно было искать у соседей лошадь с санями.

Рану лечили местными, подручными средствами. Потом пока искали лошадь, пока все-таки забеспокоились, что все серьезно, пока собрались ехать в лечебное учреждение, везти туда уже никого не пришлось.

Ребенку стало хуже. Маленький, совсем игрушечный гробик опускали в еще замерзшую землю…

Потом случился пожар. Сам ли огонь перекинулся на крышу избы Марии? Или кто-то помог ему это сделать? А может быть, просто дул сильный ветер?

Все сгорело дотла, до самого основания. Торчали лишь черные, закопченные бревна фундамента. На пепелище лежал один черный пепел. Не осталось ничего.

Друг Ивана Семен, вернувшийся вместе с ним из лесов на болоте, предложил ему с семьей перебраться на его малую Родину, где-то под Тулой.

До этого Иван и Мария пытались обратиться к своим ближайшим родственникам, живущим в Смоленске, Тихону и Фрузе. Но как обычно это бывает, бедные родственники оказались никому не нужны.

Тетка Фруза была жесткой, властной женщиной. Ее муж Тихон во всем ей потакал и подчинялся всем ее сумасбродным, порой совсем неправильным решениям.

Марию они не любили, считали ее не парой их родственнику и племяннику Ивану. Также они были сердиты и злы на весь мир, что их раскулачили, лишили хозяйства, но никуда не выслали и не расстреляли. Они жили скромно и тихо в маленькой квартирке на окраине Смоленска.

Табор детей с бедными родственниками был им совсем не нужен.

Иван и Мария собрали свой нехитрый оставшийся скарб, взяли самое лучшее, что у них было, своих детей и двинулись с Семеном в сторону Москвы и даже дальше. Тула была намного южнее, но совсем не край географии. Они мечтали о хорошей жизни и верили в светлое будущее.

Семен жил в Тульской области. Поселок Первомайский был маленьким поселочком городского типа, с химическим заводом для рабочих рук.

Со временем поселок разрастался и постепенно превратился в небольшой промышленный центр. В нем находились все коммуникации, включая детский сад и школу.

Люди начинали жить дальше, радоваться жизни и пытаться быть счастливыми. Были будни, но были и праздники.

Мирная жизнь продолжалась. Налаживалась она и в семье Ивана и Марии.

Иван работал столяром-краснодеревщиком. У него оказался потрясающий талант делать деревянную мебель. Как сейчас бы сказали, это был настоящий эксклюзив.

Созданная им горка- буфет, собранная своими руками, отлакированная, с резными бойницами наверху, стеклянными дверцами, представляла собой восхитительное чудо мастерства и искусства. Она долго занимала центральное место в гостиной их маленькой квартирке в поселке.

Мария была домохозяйкой. Она не работала, но у нее оказался великолепный талант ладить с детьми, находить с ними общий язык. Она очень любила детей.

Соседки приводили к ней своих малышей на день, а вечером забирали. Все женщины работали, а мест в детском саду было не так и много, и всем не хватало. Вот Мария и выручала их, по-соседски.

Она была доброй женщиной, ласковой, отзывчивой, ответственной и безотказной в помощи ближнему. И дети, и взрослые ее очень любили.

Мария хорошо готовила, не просто хорошо, а отлично, на « 5». Ее пироги, а особенно фирменный картофельный пирог и холодное ( так она называла свой холодец с чесноком и хреном), Алена вспоминала до сих пор.

Алене самой не дано было испытать что-то подобное. Готовить она так и не научилась. Возможно сейчас, она многое бы отдала, чтобы взять у бабушки уроки мастерства по кулинарии и научиться вести домашнее хозяйство и готовить вкусную еду. Впрочем, ей не для кого было это делать.

Дети Марии пошли в школу. Шура, Николай, Валюшка подросли. Учиться они любили, оказались умными и жадными до знаний.

Уже родилась и пошла ножками Галочка, а маленький Витя агукал в кроватке. Он заменил маленького Ленечку, незаметно подрастал.

Жизнь продолжалась.

Иван и Мария жили вместе очень долго. Их семейная жизнь длилась много-много лет. Была ли это Любовь? Наверное, да.

Они любили и жить не могли друг без друга. Они были привязаны друг к другу. Их сердечная страсть постепенно переросла в крепкую дружбу. Иван и Мария никогда не расставались, не мысли жизни по отдельности.

Семья их была счастливой. Со временем они все же стали спать в разных комнатах. Дед жил в маленькой кладовке за стенкой. И все же иногда он стучал в стенку, за которой спала бабушка и говорил: « Манька, ходи сюда! Любить тебя буду!»

Бабушка приходила к нему далеко за полночь, когда в квартире все уже спали. Чем они там занимались и что шептали на ушко друг другу, это никому знать не положено. Ночь скрывала все тайны. И тайны про Любовь особенно.

Часто в субботние вечера Иван на лавочке у подъезда растягивал меха на гармошке. И пел. Голос у него был сильный, бархатный, проникновенный.

Песни звучали современные для того времени, лирические, но больше военные, патриотические, зовущие вдаль, а еще заставляющие любить свою Родину.

Собирались соседи. С блеском в глазах они вторили Ивану, были бодры, веселы и счастливы, как никогда.

Мария сидела рядом с Иваном на лавочке в скромном платочке, смотрела на своего мужа счастливыми глазами, сияла от радости и гордости за него. Она была безумно счастлива.

Ее женская Судьба состоялась. Она любила сама. Ее тоже любили. И эта Любовь была взаимной. Она была красивой, эта Любовь, а главное, настоящей.

У них были дети. Иван и Мария жили в нелегкое время, но все жили с верой в идеалы коммунизма и светлое будущее. У всех была надежда в завтрашний день.

Иногда Мари пела частушки. Голос у нее был звонкий, летел по улице, проникал в сердца слушателей. А еще она и соседская Грушенька танцевали, стуча каблучками по асфальту.

Алена вспоминает, как она тоже бывала на этих уличных посиделках. Ей было всего 5 лет. Но все в памяти остается надолго, на всю жизнь.

Бабушка Маня и дедушка Ваня сидели на лавочке. Была весна. Дед играл на гармошке. А потом они все вместе ходили гулять по улице вдоль серых кирпичных четырех-этажных домов в сторону парка. Одуряюще пахло черемухой.

Она держала деда и бабушку за руки, шла между ними и что-то щебетала, рассказывала о своем, о девичьем, о детском и важном для нее. Кажется, именно тогда она и была счастлива, в эти тихие весенние вечера. Она заражалась счастьем от них, от своих дедушки и бабушки.

А время шло. Оно текло и струилось между пальцами, как песок…

Дети Ивана и Марии, Шура, Николай, Валентина, Галина и Виктор, выросли, стали самостоятельными, разлетелись по городам и весям, жили далеко друг от друга, общались и виделись не так часто, как хотелось бы.

Судьба их сложилась по-разному. Но такого семейного счастья, какое было у их родителей, никто из детей в жизни так и не испытал.

Алена смотрит в зеркало.

Ее бабушка Мария и дедушка Иван на доли секунды появляются в зеркале и снова теряются в лабиринтах Зазеркалья. Они счастливо улыбаются, держатся за руки, смотрят на свою внучку, а потом исчезают, тают в глубине отраженного стекла.

Дед Иван ушел в 1970 году. Болезнь двадцатого века под нехитрым, страшным названием в области онкологии съедала его изнутри. Он стал почти невесомым, весь высох, очень страдал от боли.

Бабушка Мария мыла его в ванне, обтирала мочалкой его худенькое тело, кормила с ложечки, поила из бутылочки. Она была с ним до самого конца, до последнего вздоха. Никогда не показывала, как она переживает за своего любимого, страдает, тайком вытирает слезы. Она очень его любила.

Сама она пережила его почти на четверть века. Замуж больше не вышла. Даже подобные мысли никогда не посещали ее.

Как она переживала свое вдовство? О чем думала? Никто не знал. Впрочем, никто и не спрашивал ее об этом.

Все были заняты своими жизнями, своими чувствами и переживаниями. До Марии и ее мыслей никому не было никакого дела.

Однажды бабушка рассказала Алене свой сон: « Я уйду на Покров, в золотую осень. Ваня приходил ко мне и сказал, что придет за мной, приедет на коне, на белом. А сейчас мне еще рано. И еще сказал, чтобы я не грустила. Потерпи, моя хорошая! Мы скоро будем вместе!»

Глаза Алены наполняются слезами. Она вздыхает.

Такой Любви, взаимной и счастливой, как у ее бабушки и дедушки, в ее жизни никогда не было. Суженый прошел мимо. Проглядела она его, а может быть, даже еще и не встретила.

Поторопись! С каждой секундой песка в твоих песочных часах становится все меньше и меньше. А добавить его никак нельзя…