Ольга Михайловна Левонович
Забайкальская весна
Осенние письма
Осенние долгие письма,
Что забереги из листьев.
Пылают, а рядом река,
Медленноводна и глубока.
Сгорбив ребристые спинки,
Вплавятся листья в льдинки.
Небо нависнет, стужей дыша,
И зазвенит душа.
Тоскою пронзительно-чистой
Полны осенние письма…
Первый снег
Первый снег – на зелень,
Крупкой – на ботву.
Ветер листья сеет
В жухлую траву.
Небо виснет чашей,
Сизоватой мглой…
В бочке лёд тончайшей
Корочкой тугой.
Листья, что остались,
Шепчутся в тоске
На ином, усталом,
Жёстком языке…
Снег в октябре
Природа стала вдруг под вечер
Неузнаваемо другой:
Гнал снеговые тучи ветер
Над побелевшею тайгой.
Блестела влажная дорога,
Строчила мокрый снег капель…
Мир изменился от порога:
То ли октябрь, то ли – апрель.
И всё же вот они, приметы,
Минувшей осени черты:
То там, то здесь на тёмных ветках
Горят последние листы.
Покров
Тучи снеговые холод принесли,
Белые одежды для скупой земли.
Не увидишь рытвин, не найдёшь бугров…
Стелет Богородица девственный Покров.
Пушистый снег
Снег… До чего же лёгок и пушист!
Не падает, не сыплется – слетает.
Снежинка, как легчайший белый лист
Летит, и тихо-тихо замирает
На рукаве. А помнишь, мы с тобой
Бродили раз в такую вот погоду?
Неделю ветер мучил ледяной,
Знать, уходящей осени в угоду.
И вдруг – затих. И полетели вниз,
Кружась, качаясь, первые снежинки.
И стая белокрылых нежных птиц
Укрыла потихоньку все тропинки.
Мы шли, и возвращаться было жаль.
Всё праздничным вдруг стало, незнакомым.
Дорога медленно текла, струилась вдаль,
Сливаясь с небом за последним домом.
Прозрачный день
Б.К. Макарову
Нынче ящик почтовый пуст…
Стынь и снега яблочный хруст.
Нынче в доме живет тишина.
Ночь безлунно-светла и длинна.
В ней раздумья просторно-вольны
И глубинно-таинственны сны…
День прозрачен, оснеженно-бел,
Заполняется множеством дел,
Неотложных, привычных, простых…
Нынче мир удивительно тих.
Не врывается вихрем вестей,
Не сбивает волной новостей.
Наши новости только о том,
Что синица свистит за окном,
Что снежинки на ветках дрожат,
И врачуется молча душа…
…Что отравленный, шумный, больной
Мир излечится – тишиной.
Морозы
Какие сильные морозы!
Туман утрами, воздух жжет.
Чуть ветер – вышибает слезы…
Но как хрустяще, как свежо!
Стоит село в звенящей дымке.
Дым из трубы клубится, бел.
Вдохнешь всей грудью -
Словно льдинку
Иль кус мороженого съел.
Идём по льду
Сестре Лене
Нет груза, нет
Душевного! Нет тяжести,
И детство – только руку протяни!
Беспечностью
И беспричинной радостью
Вдруг обернулись солнечные дни.
Идём по льду
изгибами реки.
На белом –
розовеют тальники.
Две колеи
синеют на снегу,
Под наледью
теряясь на бегу.
Искрятся льдинки –
ловят луч с небес.
Стук дятла
неподвижный будит лес.
Веселый страх –
потрескиванье льда!
Идем назад!
По собственным следам…
В таких вот днях – надежда и спасение.
Нет груза, нет. Легко – на удивление!
Мороз – насквозь
Мороз – насквозь.
Лыжня несет
Вдоль звонких стылых сосен
Туда, где солнца колесо
Лучи бросает в просинь.
Овраг! Карнизов снежный ряд
Нерукотворной лепки…
У-ух, вниз!
И – речки ровный плат
Во всем великолепьи!
… И вряд ли вспомнится когда:
Озябнув, пальцы ныли.
Но длится, длится сквозь года
Полет
в искристой пыли!
Зимний день
Зимний день – синицы посвист.
Красный луч коснется крыш.
Вечер полог синий бросит,
Скрип шагов прорежет тишь.
За деревней, у опушки,
Эхо ловит голоса.
Окна светятся…
Избушки – новогодние игрушки,
На дымках своих висят.
Зимние страницы
Перелистаем-ка зимы страницы.
Ты думаешь, там только снег и холод?
А из-под снега вылетают птицы!
Лёд солнцем ослепительным расколот.
Лес чутко охраняет жизни тайну.
Но если не спешить, остановиться,
Увидишь ты – шьёт поперёк поляну
Строкою лёгкой свежий след лисицы.
Скользят лучи по индевелым веткам.
И только желтогрудые синицы
Над сосняком перелетают редким,
Звенят в тиши, не думая таиться.
Стволы, пеньки укрыла снега вата.
Всё глубже тени, троп лесных полоски.
Совсем уж скоро – в мареве закатном
Зарозовеют тонкие берёзки.
…Снег голубой исчерчен письменами.
Под вечер затихает слабый ветер.
Плывёт за неподвижными стволами,
За путаным узором чёрных веток
Диск солнца, рыбой огненной ныряя.
И вот уже над сопкой горбит спину.
Луч полыхнул – и уголь догорает.
Тьма укрывает заросли, ложбины.
…Луна озябшая явилась. Ей не спится.
Зеленовато светятся снега.
Зверьё по норам – жарким рукавицам
Забилось. Спит медведица-тайга.
Зимний вечер
Закат – светло-сиренев.
Вьёт ветер белый дым.
На поле, за деревней
Снег – морем голубым.
Миг равновесья ломок.
Спустя минуту лишь
На тёмном фоне сопок
Синеют ромбы крыш.
Плотнее, глуше сумрак:
Теряются дома,
Скрывает переулок
Густеющая тьма.
Всё вечер спрятал, скомкал.
И через полчаса
Огнями жёлтых окон
Нам ночь глядит в глаза.
Новогоднее
Плывет по дому запах хвои
Когда, очнувшись ото сна,
Душистой, гибкою, живою
В тепле становится сосна.
Ствол тонкий – в банке трехлитровой,
С водой прозрачной до краев.
День ото дня темнее хвоя…
Сверканье блесток и шаров…
С декабрьских дней и до Крещения
Живет таинственно в углу.
То – в разноцветном освещении,
То тенью тихой… На полу –
Хвоинки, что роняет робко…
Пора прощаться с ней, и вот
Игрушки прячутся в коробку.
Сосну уносят в огород.
Она стоит в сугробе белом,
Храня домашнее тепло,
Прекрасна, как во гробе дева…
…В углу же – пусто и светло…
