Ольга Малышкина
Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Глава шестая

Вовкины родители смущённо потупились, прекрасно осознавая, что думает сотрудник серьёзных органов о них и всей этой истории с якобы имевшим место проникновением в частное жилище. «Якобы», потому что следов взлома-то не нашли! Что лично Вовкиной маме говорило о двух вещах: либо их замок запросто открывался в опытных воровских руках, либо она, вдохновлённая предстоящими съёмками, вообще забыла запереть квартиру перед уходом в магазин!

Однако с точки зрения представителя полиции ситуация могла выглядеть по-другому. Мягко говоря. Поэтому Вовкина мама заторопилась с объяснениями:

– Вы только не подумайте, что мы сумасшедшие! Мы нигде на учёте не состоим! Можете проверить!

– Уже проверил, – спокойно отреагировал следователь, но Менделеевы почему-то не испытали облегчения от его слов. Заметив это, полицейский доброжелательно добавил: – Согласитесь, вызов необычный.

Вовкины родители и сам юный химик горячо подтвердили правоту капитана Петрова, выказав желание сотрудничать со следствием.

– Я так понимаю: ни вы, молодой человек, ни ваш друг из соседнего подъезда не делали секрета из удивительных способностей ваших животных, которыми они обзавелись, принимая жидкость с неустановленными свойствами, – обратился следователь к начинающему учёному.

– Ни я, – смутился Вовка, вспомнив Сашины упрёки.

– Допустим, невероятные особенности зверьков могли кого-то заинтересовать. Но, согласитесь, тогда вместе с эликсирами забрали бы и крысу, тем более что это гораздо проще, чем похищать котов!

Все взгляды невольно устремились на клетку, где, всё так же стоя на задних лапках и просунув между прутьями острую зеленовато-голубоватую мордочку, прислушивался к разговору Пафнутий – самое слабое звено в логично выстроенной версии похищения с научными целями. (Знал бы «м.н.с.», что и друзья считали его «самым слабым звеном», совсем бы расстроился.)

Юный химик вздохнул. Да, не складывалось…

– Незнакомые люди в последнее время не заходили? – капитан Петров взял ручку, чтобы делать пометки в блокноте.

– Как же! – вскричала Вовкина мама, напугав служителя закона. – Представительный мужчина с телевидения. Про нас завтра передачу будут снимать. Точнее, про Пафнутия и Вову. Как раз об удивительных последствиях эксперимента с эликсирами. И Сашиных котов, тех, которые пропали, тоже собирались показывать.

Следователь ещё раз задумчиво посмотрел на экстравагантное «слабое звено» и, простившись с Менделеевыми, отправился в соседний подъезд – разбираться со второй частью странной истории. Вовка напросился в сопровождающие.

– Ах, с этой кутерьмой совершенно про стирку забыла! У меня же бельё в машинке! – вспомнила Вовкина мама и поспешила в ванную комнату.

Пафнутий открыл было рот – предупредить о необходимости насыпать порошка побольше да поядрёней, чтобы отстирать простыни и наволочки от едкой зелени, которой он с ними щедро поделился, но… голосок-то у него тонкий, всё равно бы не услышала.

Глава седьмая

Мартин не спускал придирчивого взгляда с эксперта-криминалиста, с серьёзным видом расхаживающего по квартире в перчатках и с большой лупой. (С собой принёс! Не знал, что у папы Николая Павловича штук шесть таких имеется, чтобы исторические документы изучать.)

Остальные члены семейства и Вовка молча сидели в гостиной на диване, ожидая результатов. Следователю они уже рассказали о визите господина в костюме и галстуке, а также дали подробные описания пропавших котов и поделились соображениями по поводу связи их поразительного здоровья с вероятным употреблением Вовкиного эликсира.

Капитана Петрова заинтересовало слово «вероятным»:

– То есть вы, молодые люди, не угощали питомцев таинственной жидкостью?

Пришлось мальчикам сознаваться, что Брысь регулярно навещал Пафнутия, лазая к Менделеевым через форточку и воруя пузырьки. Наверное, потому что они из-под валерьянки, от запаха которой, как известно, ни один кот удержать себя в лапах не может.

Мартину было что добавить по теме. Всё-таки именно он являлся главным экспертом по определению состава волшебного эликсира. Да и не мешало бы про электромагнитное излучение поведать, чтобы Вовка про свои изобретения лишнего не думал. Однако пёс воздержался от комментариев, чтобы не отвлекаться от важных следственных мероприятий, которыми занимался криминалист.

Тот пришёл к такому же удивительному выводу, к какому недавно пришёл Мартин, ещё до визита полицейских скрупулёзно исследовавший каждый сантиметр площади их небольшой «трёшки», – коты сдались без боя! Вот только у сотрудника серьёзных органов не было поразительного собачьего нюха, а потому он не распознал в воздухе присутствие чужеродных примесей. Конечно, странный запах к приходу полиции почти рассеялся, но Мартин продолжал его чувствовать и всячески намекал служителю закона, что дело нечисто, показательно шмыгая блестящим чёрным носом.

Консьержек тоже допросили, выпытывая про посторонних, но те, обидчиво поджав губы, отрицали саму возможность такого вопиющего нарушения порядка. Утверждали, что мимо них «мышь не проскочит». Однако Мартин в словах пожилых вахтёрш сильно сомневался. Он часто заставал старушек уютно дремлющими на скамейке под тёплыми лучами солнышка, в то время как двери подъездов были не только распахнуты настежь («для проветривания»), но даже подпёрты кирпичами, чтобы не захлопывались. Как и в этот злополучный день!

Пообещав держать оба семейства в курсе расследования, полицейские удалились, а Вовка повёл Сашу с Мартином смотреть на преображённого Пафнутия и заодно проверить, не упустил ли эксперт-криминалист каких-нибудь важных деталей.

В квартире Менделеевых следов чужеродного запаха пёс не обнаружил, лишь «аромат» зелёнки. От мрачных раздумий о судьбе котов Мартина ненадолго отвлёк новый имидж «м.н.с.». Говоря точнее, он остолбенел при виде маленького приятеля.

Чтобы не показывать, что и сам огорчён полученным эффектом, Пафнутий гордо продефилировал по клетке, демонстрируя себя во всей «красе».

– Ну ты даёшь! – только и смог вымолвить оторопевший пёс.

– Здорово получилось! – покривил душой горе-стилист и поспешил сменить тему: – Думаешь, коты без нас куда-то переместились?

– Их переместили, – горько вздохнул Мартин.

– Во времени?! – ахнул «м.н.с.».

– Ну… в пространстве точно. На машине их увезли, а куда – неизвестно. Не смог я направление определить. След потерял, – покаялся несчастный пёс.

– Сейчас, подожди, попробую до них дотелепатироваться! – решительно пропищал Пафнутий и, зажмурившись, прижал передние лапки к зеленовато-голубоватым вискам, чтобы лучше сосредоточиться.

– Не откликаются, – пробормотал он растерянно спустя несколько томительных мгновений, в течение которых Мартин не сводил с него полных надежды глаз.

– Наверное, они сейчас очень далеко. Даже моих поразительных возможностей не хватает! – посетовал «м.н.с.».

Друзья помолчали.

– А что же они похитителям морды не расцарапали? – спохватился Пафнутий, вспомнив острые, хищно изогнутые кошачьи когти.

Мартин поделился сведениями о неизвестном веществе, распылённом в воздухе их квартиры.

– Их отравили! – собрался рухнуть в обморок впечатлительный грызун.

– Или усыпили, – постарался быть оптимистом Мартин.

– Думаешь, их украл дядька с телевидения? – затаив дыхание, спросил «м.н.с.», которому ужасно не хотелось расставаться с новой мечтой – стать звездой экрана. (Старую, про море, он уже осуществил*.)

*Эти события описаны в книге «Брысь, или Мифические эксперименты».

– Во всяком случае, эту версию нельзя исключать! – важно ответил «служебно-розыскной» пёс. – Но тогда действовал он не один. Имеется запах ещё одного преступника…

Глава восьмая

Версия о причастности к трагическим событиям господина в костюме и галстуке, казавшаяся самой очевидной, развеялась на следующий день. В оговорённое время в квартире Менделеевых загудел домофон. Через пару минут на пороге возник «телевизионщик». Его сопровождал молодой человек, увешанный камерами. В руках он держал два громоздких штатива.

– Рад вас приветствовать! – бодро воскликнул господин в костюме и галстуке, немного смущённый суровым видом героев предстоящей съёмки.

Первой опомнилась Вовкина мама.

– Добрый день! Проходите, пожалуйста! – выдавила она сконфуженно, приглашая в тесную прихожую (волей архитектора не предназначенную для встречи гостей жильцами квартиры).

– У вас что-то случилось? – высказал догадку официально одетый господин.

Вместо ответа юный химик, с подозрением вглядываясь в лица вероятных преступников, огорошил их вопросом:

– Это не вы украли Сашиных котов и мою коробку с эликсирами?

Растерянность, с которой телевизионщики посмотрели друг на друга, дала Менделеевым повод исключить их из списка подозреваемых. Но из солидарности с другом Вовка всё равно отказался от съёмок и славы звезды экрана. (Пафнутий, быть может, и сам поступил бы столь благородным образом, но его не спросили, а просто лишили возможности сниматься в кино.)

Господин с телевидения вручил Вовкиной маме визитку с номером личного телефона и попросил обязательно уведомить в случае благополучного исхода поисков.

Менделеевы сообщили следователю, что у них не осталось кандидатур на роль похитителей, и занялись неотложными делами – сборами Вовки к бабушке на дачу. Отъезд запланировали на утро.

А ночью случилось странное: Мартина посетило видение. Пёс, конечно, и раньше не мучился отсутствием снов. Но касались они в основном пережитых днём событий или несбывшихся желаний. Например, как он дерётся с ротвейлером из соседнего подъезда или как его красная латексная утка вновь обретает пронзительный писклявый голосок. Иногда в сновидения подмешивались эпизоды из невероятных приключений, в которых ему довелось участвовать вместе с приятелями. Однако на сей раз сон вообще не был похож на сон, а… на кратковременное перемещение в параллельную реальность!

Сам Мартин, разумеется, ни за что не сформулировал бы произошедшее с ним таким мудрёным образом – это заслуга «м.н.с.», с которым он и Саша вышли прощаться утром. Точнее, Саша прощался со своим закадычным другом, а Мартин – с Пафнутием, ещё не отмытым до прежней белизны, но изрядно побледневшим. Из-за чего помощник юного химика приобрёл болезненный вид. (Вовкина мама не пошла навстречу просьбам сынишки и отказалась сохранить питомцу новый облик. Возможно, виной тому послужили полотенца и постельное бельё, ставшие после стирки одинаково зеленоватыми.)

– Ну-ка, повтори ещё разочек и смотри ничего не упусти! – строго потребовал «м. н. с.», и Мартин снова взялся пересказывать диковинное видение.

– Иду я, значит, на сближение с ротвейлером. Как положено: уши прижал, в глаза его пристально смотрю, чтобы он не отвернулся и от сражения не уклонился. И вдруг ротвейлер исчезает, а на его месте появляется мужик с пышной кудрявой шевелюрой. Так что я даже не сразу сообразил, что он не дама какая-нибудь! И одет не так, как наши одеваются. Кафтан на нём тёмно-зелёный с золотыми пуговицами, кружева на груди, из рукавов такие же торчат. Лоб высокий, глаза выпуклые, щёки пухлые, нос длинный, – старательно рапортовал Мартин. – А главное, совершенно меня не боится! Я даже хотел зубами лязгнуть, мол, напрасно он спокойный такой, а он и говорит: «Зело соскучились камрады ваши и помощи ждут!» И глядит на меня так внимательно, будто я понять и ответить должен! А мне откуда знать, кто такие «камрады» и по какому «зело» они соскучились?! Он возьми да поясни: «Камрады ваши: Ван-Дейк, Рыжий и Савельич!»

На этом месте повествования Пафнутий опять не удержался и хлопнул себя по упитанным щекам передними лапками, а Мартин продолжил:

– Я разволновался и кинулся на него – хотел облизать от радости, но… прямо насквозь промчался! Обернулся, а он сзади как ни в чём не бывало стоит и посмеивается. Я ему: «А куда их увезли? Искать-то где?» А он: «В вельми преславной столице вдовствующей, под башней Сухаревой». И мгновенно пропал! Как… – Мартин поискал подходящее сравнение и завершил рассказ: – Мясо из гречневой каши!

Глава девятая

Выслушав рассказ Мартина по второму разу, Пафнутий и пришёл к выводу, что не могло подобное диво обыкновенному псу присниться (пусть у него и появились новые способности после пребывания в электромагнитном тумане). Тем более что Брысь считал их огромного приятеля «лопухом», и, как полагал «м.н.с.», не без оснований. Старший компаньон вообще ничего не говорил и не делал без серьёзного повода. А значит, какой напрашивался вывод? Правильно! Мартин случайно побывал в параллельной реальности!

«Эх, Савельича бы сюда!» – малодушно помечтал помощник юного химика. Без книгочея поди разберись, что это за «столица вдовствующая» и где там «башня Сухарева». Одно было ясно – действовать нужно незамедлительно, пока его не погрузили в машину и не увезли на дачу, откуда он друзьям ничем не сможет помочь.

Пафнутий решительно просунул лапку сквозь прутья своих «шикарных апартаментов» и откинул крючок. Потом, провожаемый изумлённым взором Мартина, просеменил к ближайшим кустам сирени, которая обильно произрастала перед их девятиэтажкой, и затаился.

Кроме Мартина, никто манёвра грызуна не заметил. Суета поднялась, лишь когда Вовка, окончательно усаживаясь в машину, увидел, что клетка пуста. К поискам тут же подключили «служебно-розыскного» пса, но он «оплошал» и потерю не обнаружил. Точнее, «нашёл» нору на пустыре за домом, где, по его «авторитетному» мнению, укрылся сбежавший питомец Менделеевых.

По очереди припадая к отверстию, проделанному неизвестным мелким зверьком, Вовка и его родители звали Пафнутия, умоляя вернуться. И даже поставили перед норкой блюдечко с молоком и насыпали горку арахиса. Всё тщетно! «Младший научный сотрудник» дарами не прельстился.

– Наверное, он не хочет на дачу ехать, – предположил Вовка, втайне надеясь, что вообще не придётся разлучаться с закадычным другом Сашей и пропускать такое увлекательное мероприятие, как расследование таинственной пропажи котов и коробки с эликсирами.

– И я без Пафнутия не поеду! – добавил он для пущей ясности.

– Вы идите спокойно по своим делам, – обратился к Вовкиным родителям Саша, – а мы тут караулить будем. Проголодается Пафнутий – и вылезет!

Во время суматохи Мартин смущённо косился на заросли сирени, в которых укрылся питомец Менделеевых. Окружающие отнесли его сконфуженный вид на счёт пережитой неудачи – ведь это он «упустил» момент, когда грызун выбрался из клетки. Хотя сидел рядом!

– Только один день, – строго сказала Вовкина мама, – и к бабушке, с Пафнутием или без него!

Солнышко припекало всё сильнее. Мальчики нацепили кепки (по настоянию родителей) и разлеглись на траве, не спуская глаз с предполагаемого убежища «м.н.с.». Мартин использовал разгорячённое светило как предлог спрятаться в тени ближайших кустов, куда к нему вскоре перебрался «пропавший» Пафнутий.

Пёс встретил его вопросом:

– Что дальше?

– Будем думать, как выручать наших камрадов! – козырнул «м.н.с.» новым словцом.

Думать легче было с закрытыми глазами, и пёс смежил веки. Пафнутий с завистью понаблюдал, как от усердных размышлений подрагивают густые чёрные ресницы лопуха-приятеля, не в пример его – редким и белёсым, и тоже зажмурился.

***

– Что ты тут делаешь? – сердито проворчал Мартин.

– В смысле? – удивился «м.н.с.» неласковому обращению.

– Это мой сон! И я тебя сюда не звал! Ты мне думать мешаешь! – злился гигант, который в своих видениях всегда был гораздо более свирепым, чем наяву.

– Вот ещё! – заупрямился помощник юного химика. – Сам убирайся!

– Ссориться будете али наконец делом займётесь? – раздался вдруг чей-то голос.

Спорщики дружно обернулись – на них с хитрой усмешкой смотрел человек из ночного видения Мартина. Только сейчас на нём красовался длинный бархатный халат вишнёвого цвета, подвязанный золотистым поясом с золотистыми же кистями.

– Поелику беда большая камрадам вашим грозит! – строго нахмурился нежданный визитёр…

Глава десятая

– А вы, простите, кто? Призрак? – пролепетал Пафнутий, со своего небольшого роста разглядевший, что ноги мужчины (пожилого, почти старика по человеческим меркам) не касаются земли.

– Пожалуй! – согласился обладатель кудрявой шевелюры и незаметным образом сменил одеяние на парадное, в котором Мартину являлся: тёмно-зеленый кафтан с золотыми пуговицами и выглядывающими из рукавов кружевами, пышным жабо на груди и широкой алой лентой через плечо, о которой пёс забыл упомянуть.

– Граф Яков Вилимович Брюс! – торжественно представилось привидение. – Генерал-фельдмаршал, дипломат, сенатор, инженер, математик и астроном. Верный сподвижник царя Питера, по-вашему – Петра Великого. Ещё меня считают магом, колдуном и чернокнижником – не верьте! Досужие вымыслы неграмотного населения. Кроме того, календарь в мою честь назван – «Брюсов», в котором на сто лет вперёд предзнаменования погоды и деяний человеческих имелись, по течению Луны и прочих планет составленные. Но мне чужого не надобно. Сие Киприянова рук дело, Василия, библиотекариус такой у нас был, – охотно делился призрак историческими сведениями. – А всё потому, что главной типографией я заведовал, вот на книгах метку и ставили – под надзором Брюса, мол, напечатано! Также мне приписывают славу первого масона российского (старик вдруг подмигнул Пафнутию*), но сие тайна есть,

*С масонами Пафнутий «познакомился» в книге «Брысь, или Тайны Царского Села».

охраняемая Братством Вольных Каменщиков!

– А какое отношение вы имеете к нашим… ммм, – Мартин запнулся на новом для него слове, – камрадам?

– Самое прямое! Они вторглись на мою территорию!

Пафнутий удивился:

– Вы живёте под башней Сухаревой?

– Обретался в самой башне, пока её не снесли, – пожаловалось привидение. – Уж больше восьми десятков лет по подземельям мыкаюсь!

– А что же, у графа, генерала и сподвижника своего дома не было, где привидению было бы вполне комфортно? – поинтересовался окончательно осмелевший «м.н.с.».

– Как же не было?! – возмутился старик и с гордостью поведал: – За заслуги перед Отечеством никак не меньше семисот поместий было пожаловано! И в сорока верстах от столицы вдовствующей имением владел. До сих пор стоит! Глинки, Богородского уезда. Там, кстати, музей имеется, где про меня небылицы всякие туристам рассказывают. Потому и не живу в стенах родных, что слушать тошно!

Разволновавшийся призрак обиженно умолк, и друзья собрались направить беседу на своих пропавших «камрадов», но Яков Вилимович вдруг с горячностью продолжил жаловаться на музейных работников:

– Представляете, будто бы я человека живого смастерить хотел! Женщину прекрасной наружности. Для чего в качестве материала исходного красивейших цветов набрал и в отдельном доме с ними заперся! Вот скажите – я похож на сумасшедшего? – строго обратился призрак к слушателям.

Пафнутий похлопал белёсыми ресницами, а Мартин осторожно промямлил:

– Да нет вроде бы.

– Так они ещё и супружницу мою к истории сей богопротивной приплели! – возмущённо воскликнуло привидение. – Якобы она об эксперименте моём прослышала, разумом от ревности помутилась, дверь в доме плечом вышибла да цветы все уничтожила! Как такое терпеть прикажете?!

«Младший научный сотрудник» согласился, что настоящему учёному слушать подобные измышления обидно. Хотя идея делать Людей из цветов ему в целом нравится. А грызунов – из орехов и сыра.

– А собак из чего? – ревниво спросил Мартин.

Пафнутий задумался, но призрак вернул отвлёкшуюся аудиторию к своему повествованию:

– А то ещё хуже! Будто бы я воду живую и мёртвую изобрёл и царю моему, Питеру, с наказом вручил – оживить меня после смерти, коли надобность во мне возникнет. И вот надобность возникла, а он с похмелья! Рука, мол, царская дрогнула и содержимое склянок мимо тела моего вылилось!

– Как досадно! – посочувствовал впечатлительный Пафнутий.

– Вовсе не досадно, поелику на самом деле я его на десять лет почти пережил! В общем, устал я глупости про себя терпеть и в столицу перебрался. Простите старика, по привычке её «вдовствующей» именую. А она давно уж столица и есть, всего Государства Российского!

– Так наши друзья в Москве?! – вскричали хором Мартин с Пафнутием.

– Да уж не в Питер-бурхе! – с сожалением отозвалось привидение, смешно исковеркав название города, в котором родились Брысь, Савельич и Рыжий, коварно похищенные неизвестными.

Пафнутий прижал передние лапки к щекам, что помогало ему приобретать горестный вид.

– Но это же страшно далеко! – пропищал он в полном отчаянии.

– Вёрст семьсот наберётся, – согласился граф.

Мартин приуныл. Он-то, конечно, согласен и подальше бежать, лишь бы друзей спасти, но ведь Саша и родители совсем одни останутся: и без котов, и без него!

Старик хитро прищурился, легко угадав, что беспокоит верного пса:

– Так ведь время – понятие растяжимое! Вам ли не знать…

Краткие комментарии для любознательных

Яков Вилимович Брюс (1670—1735) – государственный деятель и учёный, сподвижник Петра I, генерал-фельдмаршал, один из наиболее образованных людей своего времени. Происходил из знатного шотландского рода, получил превосходное образование в Оксфордском университете, занимался физикой, математикой, астрономией, астрологией; переводил с английского и немецкого на русский язык научные трактаты; составил карту России от Москвы до Малой Азии. Был коллекционером предметов старины и редких книг.

Сухарева башня: около Сретенских ворот в XVII веке располагался Сухарев полк, названный по имени полковника Лаврентия Сухарева. Именно на том месте была построена башня, получившая название Сухаревская. Высота башни была более 60 метров. К её возведению приступили в начале 1690-х годов. Основные строительные работы продолжались три года. Кто был архитектором башни, неизвестно. Многие исследователи связывают создание её проекта с именем Франца Лефорта и даже самого Петра I. Велика вероятность, что к проектированию и возведению башни «приложил руку» самобытный русский архитектор Михаил Чоглоков, строивший в тот период по указам Петра I казённые здания в Москве.

«Брюсов календарь» был первый астрологический календарь в России, удачно соединивший астрономические «премудрости» со святцами и широко распространёнными народными приметами.

Инициатором выпуска первого светского календаря стал Пётр I, исполнение же было поручено Якову Вилимовичу Брюсу. Именно под его «надзрением» и вышли первые два листа «Календаря повсеместного, или Месяцеслова христианского», за которым на многие века закрепилось народное название «Брюсов календарь». Однако Брюс выступил в роли редактора, тогда как составителем народного календаря стал другой сподвижник Петра I – Василий Киприянов (об его авторстве сообщается на первом листе календаря). «Брюсов календарь» был настолько популярным во всей России, что издавался два века. Главное его достоинство было в том, что в нём были прогнозы на много лет вперёд. Календарь основан на 28-летнем повторяющемся цикле положений Солнца и пяти планет, а также 19-летнем цикле положений Луны. В случае необходимости в календаре можно было найти географические координаты российских и иностранных городов, узнать расстояние от крупнейших городов до Москвы, изучить список почтовых станций, в том числе и тех, которые расположены по дороге в Китай. Но широкую популярность «Брюсову календарю» принесла вторая его часть – предсказательная, точность которой поражала. По календарю предсказывали не только погоду, но и стихийные бедствия, а также будущую политическую и экономическую обстановку в стране.

Масонство (или франко-масонство) – философское течение, которое зародилось в Европе, в первую очередь в Англии и Франции, в конце XVI – начале XVII века. Само слово «масон» в переводе со старо-французского означало «вольный каменщик». В масонстве было три основных ступени (градуса) развития: ученик, подмастерье и мастер. Одно из главных направлений деятельности масонства – это просвещение. Главные идеи – интернационализм, пацифизм, отрицание самодержавия. Масоны известны своими многочисленными тайными ритуалами. Административно все масоны в мире объединены в Ложи. Масонские символы отражают в основном строительную тематику: угольник, молоток, топорик… Кроме этого, масоны собрали и более древние знаки, такие как шестиконечная и пятиконечная звёзды, всевидящее око, наделив их своими тайными смыслами. Через «окно в Европу», «прорубленное» Петром I, масонство проникло сначала в Санкт-Петербург (одним из первых масонов считается Яков Брюс), а затем, ближе к середине XVIII века, и в Москву. Настоящего рассвета масонство в России достигло в XVIII – XIX веках. Считается, что именно масоны стоят за многими политическими потрясениями в мире, и России в частности.

Петр I Алексеевич (1672—1725) – первый Император Всероссийский; представитель династии Романовых. К власти пришёл в 17-летнем возрасте. К этому моменту он прекрасно изъяснялся на нескольких европейских языках, владел многими ремёслами (кузнечным, столярным, оружейным, токарным), был физически довольно сильным и активным, проявлял здравый интерес к государственным делам. В годы своего царствования провёл много реформ и преобразований: построил новые города, крепости и каналы, подписал указ о единонаследии, закрепил дворянскую собственность на земли, установил порядок чинопроизводства, внедрил в массы просвещение и создал мощнейший военно-морской флот. Основал Санкт-Петербург в 1703 году.