Ольга Лазорева
Ангелина – женщина медовая
– Тогда холодного чаю? – спросила Лиза и, не дожидаясь ответа, достала из холодильника пакет с готовым чаем.
Налив в стакан, протянула Ангелине. Та взяла и с сомнением понюхала.
– Пей, довольно вкусно! – засмеялась Лиза. – Ну что за мужики?! – без перехода гневно воскликнула она. – Что за козлы?! Сколько вы прожили-то?
– Почти тридцать три года. У нас и дочка есть, – зачем-то добавила она.
– Вот-вот, и что делается с этими мужиками? Прямо задумаешься, а стоит ли вообще замуж выходить? Киндера-то можно и без мужа сделать!
Быстро проговорив это, Лиза округлила глаза и прижала ладони к пылающим щекам. Ее физиономия приняла забавное выражение. И Ангелина, глядя на нее, начала улыбаться.
– История твоя очень на нашу похожа, – продолжила Лиза. – Папка мой ушел к другой, а мамка уехала в деревню с горя. Тут у нас под Новосибом. Брат у нее там двоюродный, типа фермера. Вот и решила пока там пожить, в себя прийти. Хотя я против была. Сами вы виноваты! – неожиданно заявила она и даже встала.
– Мы-то причем? – удивилась Ангелина.
– Геля, да ты посмотри на себя! – с возмущением заметила девушка и начала быстро ходить по кухне. – Как и моя мамочка, ты явно давно махнула на себя рукой. А ведь чем старше женщина, тем больше времени и сил требуется ей для ухода за собой. Но мама мне все твердила, что в таком возрасте хочется только одного – комфорта и покоя! Она всю жизнь в стройтресте отработала в отделе кадров. Все-таки на людях, вот и следила за собой. А потом вышла на пенсию и расслабилась, и папка быстро удрал на сторону. И что ты думаешь? К молоденькой, как твой муженек? Как бы ни так! Да ее соперница даже старше на два года! Вот такие дела.
Ангелина улыбнулась, глядя на возмущенное покрасневшее лицо девушки. Ей отчего-то становилось все легче на душе.
– А ты кем работала? Что это за тяжелое производство? – после паузы уточнила Лиза.
– Валяльщицей, – нехотя ответила Ангелина. – Это…. ну…. валенки катала.
– Кем?! – расхохоталась Лиза, останавливаясь напротив стола. – Я думала, такой профессии давно нет, и все механизировано.
– Что-то и механизировано, но я работала на операции, которая называется зароста головки.
– Чего-чего зароста? – весело спросила Лиза и округлила глаза.
– Ну это… со склада шерсть идет в приготовительный цех, – торопливо начала объяснять Ангелина, – там составляется определенная пропорция из весенней и осенней шерсти, потом все это идет в машины, которые шерсть очищают, рыхлят, треплют и перемешивают. Потом через сутки шерсть попадает в чесально-основальный цех. На станках шерсть прочесывается, она становится такой, знаешь, рыхлой, пушистой. И ей оборачивают несколько раз матерчатый чехол, вот таким образом получается ватная заготовка голенища – конус. И этот конус уплотняется между сильно разогретыми паром плитами специальных машин, так он свойлачивается.
– Надо же, как все сложно! – заметила Лиза и присела к столу.
Она подперла кулаком щеку и внимательно посмотрела на Ангелину. Та явно оживилась, раскраснелась, глаза ее заблестели. Видно было, что ей доставляет удовольствие вспоминать процесс изготовления валенок.
– Это еще не сложно! – улыбнулась она. – Далее вручную формируют подошвенную, носочную и пяточную части валенка. Вот это и называется заростка головки. Знаешь, чтобы ее проделать, нужно обладать немалым опытом и ловкостью рук. Войлочную заготовку требуется свернуть так, чтобы в будущем из нее получилась головка валенка, причем нужного размера и толщины.
– Надо же! – сказала Лиза. – И кто бы мог подумать? Простые валенки! Но я вижу, тебе это нравилось! Ты с таким удовольствием живописуешь процесс.
– Да, ты права! Работа всегда доставляла мне удовольствие, – согласилась Ангелина. – И ты знаешь, наши валенки даже имеют дипломы за высокое качество продукции. И еще за широкий ассортимент и поддержку русских народных традиций, вот!
– Класс! И это сейчас ультрамодно! Ширпотреб надоел всем до чертиков! Хочется чего-то такого, чего нет ни у кого! – заметила Лиза. – А вы их как-то украшали? Я вот видела зимой на одной девочке такие прикольные валеночки. Они серенькие и поверху узоры вышитые. Ну та-а-а-ак смотрится! Я бы и себе такие купила! Но где взять-то?
– Я предлагала у нас сделать специальную мастерскую и как-то украшать валенки, – задумчиво проговорила Ангелина. – Но руководство не захотело вкладывать деньги. Тогда как раз решили выпускать валенки с резиновой подошвой. А ведь ее не приклеишь! Ее буквально припаивают к валенкам. Закупили новое оборудование. И сказали, что на всякие ненужные красоты денег нет.
– Ну и зря! – сказала Лиза. – Больше бы выручки на эксклюзиве получили.
– Я вот тоже так думаю, – улыбнулась Ангелина. – Знаешь, я бы и сама перешла в такую мастерскую. Я очень люблю все делать своими руками. И вышивала раньше, сама даже узоры придумывала. А потом все как-то так угасло во мне. Эх, что говорить?! Повседневная рутина – дом, работа, дом, деревня. Но меня это устраивало. Давай-ка спать, девонька, – добавила она и встала. – Время уже почти час ночи. Тебе завтра в институт не надо?
– Надо! – кивнула Лиза.
– Тогда спокойной ночи! Приятно было с тобой пообщаться. Я даже не ожидала!
– Да и ты нормальная и адекватная, – улыбнулась Лиза и потянулась. – Только нужно привести в божеский вид. Что у тебя на голове-то?
– Волосы, – с недоумением ответила Ангелина, останавливаясь в дверях кухни.
– Да? – скептически проговорила Лиза. – А по-моему пакля. Ты их вообще не красишь?
– Ну уж у тебя-то! – усмехнулась Ангелина. – Чего они такие огненные?
– А так прикольнее! Мне не идет что ли? – искренне удивилась девушка.
– Не знаю! – ответила Ангелина. – Я спать!
Проснулась она в шесть утра в очень подавленном настроении, к тому же сильно болела голова, видимо, из-за выпитого накануне вина. Полежав минут пятнадцать и внимательно изучив потолок, Ангелина встала и, крадучись, пошла в ванную. В квартире было тихо, ребята еще спали. Она усмехнулась, вспомнив, что просыпалась среди ночи от весьма характерных звуков, раздававшихся из соседней комнаты.
«Что ж, дело молодое, – подумала Ангелина, забираясь под душ. – К тому же Лиза очень активная девушка. Видимо, это сказывается и на интимных отношениях».
Ангелина никогда не придавала сексу большого значения. Она исправно выполняла супружеский долг, получала удовольствие, но всяческие изыски считала постыдными. Ласки языком казались ей извращением, и она никогда не практиковала подобное. Анатолий по молодости пытался как-то разнообразить их сексуальную жизнь, но, видя, что жена встречает его опыты довольно прохладно, скоро успокоился. У них вошло в привычку регулярно, обычно по субботам, заниматься сексом в стандартной миссионерской позе. Это стало своего рода ритуалом окончания рабочей недели. Как правило, по субботам Ангелина лепила пельмени. Анатолий выпивал пару рюмочек водки. Они разговаривали о всевозможных делах, решали текущие проблемы, последние несколько лет все чаще вспоминали молодость. И ночью, как завершение этого еженедельного маленького праздника, следовал секс. Он был коротким, привычным и без особой страсти. Но Ангелина была уверена, что в браке все так живут. К тому же ее все устраивало. Она думала, что и мужа тоже, потому что на тему секса он никогда не заговаривал.
«Да, – подумала Ангелина, выбираясь из ванны и вытираясь, – сейчас эта Милка жару ему задаст. Молодые нынче вон какие активные. Девки совсем бесстыжие, сами на мужиков лезут. А все фильмы эти, да журналы. Насмотрятся, начитаются и ну претворять в жизнь всякие там извращения!»
Она вздохнула, оделась и причесалась.
Отражение в зеркале ей не понравилось. Лицо выглядело бледным и отекшим, глаза смотрели тоскливо. Ей вновь захотелось плакать.
«Нужно уезжать, – решила она. – Не буду же я сидеть здесь еще пять дней? Только мешать молодым! Они-то и рады, что могут пожить вдвоем и без посторонних глаз. А тут я им на голову свалилась. Уеду! И прощаться не буду. Записку на кухне оставлю, поблагодарю за все. Лиза все-таки мне понравилась. Хоть и с заскоками, но очень душевная девушка! И такая деловая, активная, напористая. Ромка-то всегда маменькиным сынком был. Она ему как раз подходит! И даже хорошо, что она чуток старше».
Ангелина на цыпочках вышла из ванной, осторожно прикрыла двери и направилась на кухню. Зайдя, вздрогнула от неожиданности, увидев сидящую за столом заспанную Лизу.
– Доброе утро! – растерянно поздоровалась Ангелина. – Ты чего это в такую рань поднялась?
– Приветик, Геля! – ответила Лиза и с трудом сдержала зевок. – А ты чего не спишь? Мне-то к первой паре сегодня. Это Ромка может валяться до полудня, ему – к третьей. Но я ему будильник завела и под нос поставила. А то он проспит запросто, лентяй еще тот!
– Я вот думаю, что пора уезжать, – после паузы сказала Ангелина. – Чего я тут буду одна делать?
– Ну уж нет! – возмущенно проговорила Лиза. – Куда это ты собралась? Как я понимаю, твой муженек устроился в вашей квартире с молодой любовницей? А дочка в отъезде. Ты же сама мне это вчера рассказала! И куда ты? А? В свою деревню вернешься? Ты же говорила, что там тоска, впору повеситься!
Лиза встала и налила воды в чайник. Потом достала кружки из шкафчика. Ангелина молчала, опустив голову. Ее губы начали дрожать, слезы подступили. Лиза заварила чай, сделала бутерброды.
– Тебе сколько сахара? – мягко спросила она.
– Две ложечки, – тихо ответила Ангелина.
– Ешь! – приказным тоном произнесла Лиза и пододвинула к ней чашку с чаем и тарелочку с бутербродами. – И знаешь, что я сейчас подумала, у меня ведь квартира свободна совершенно. Папка у любовницы тусуется, мамка в деревне практически безвылазно, а я пока с Ромочкой. Ты вот что, поживи эти дни у меня. Это тут неподалеку, через две улицы. А что, хорошая идея! – улыбнулась она.
Ангелина подняла голову и внимательно на нее посмотрела.
– Да я серьезно, честно! – заверила Лиза. – Побудешь одна, подумаешь, что и как. Может, что-нибудь умное в голову придет.
– Даже не знаю, – с сомнением проговорила Ангелина. – Ты меня озадачила. Я с тобой знакома несколько часов и вдруг попрусь в твою квартиру!
– Короче, я сейчас соберусь, и мы вместе выйдем. Я тебя вначале доставлю к нам домой, мне все равно нужно один конспект забрать, а потом ты останешься, а я на занятия помчусь. И никаких возражений! Допивай чай и погнали.
– Лиза, вот не пойму, зачем тебе-то все это нужно? Или ты такая добрая сама по себе? – поинтересовалась Ангелина.
– Да такая я! А что странного? – улыбнулась девушка и начала составлять посуду в раковину. – И потом, почему бы не помочь человеку, если имеется такая возможность? Ведь все потом к нам возвращается! И добро, и зло. Это закон жизни. И чем раньше его поймешь, тем проще жить будет.
– Да? – призадумалась Ангелина. – Я о таких вещах никогда не размышляю. Просто живу и все!
– Ну и зря! – с уверенностью сказала Лиза. – Какие-то вещи надо знать! Почитай как-нибудь о карме.
– Карма? – удивленно спросила Ангелина. – Впервые слышу.
– Я сейчас накрашусь, и мы пойдем, – с улыбкой сказала Лиза.
Она закончила мыть посуду и быстро вышла из кухни. Но тут же вернулась с косметичкой в руках.
– Ничего, что я тут? – хитро уточнила она, устраиваясь за столом.
– Боишься, что сбегу, – предположила Ангелина, наблюдая, как она достает из косметички какие-то коробочки, кисточки, продолговатые футлярчики. – Ну, тут у тебя целый арсенал! – добавила она, с любопытством глядя на тонкий коричневый карандаш в руке девушки.
Та уже тщательно наносила тональный крем цвета легкого загара, потом провела линию по краю верхних ресниц и нанесла зеленоватые тени на веки. Расчесав щеточкой брови, подкрасила ресницы коричневой тушью. Глаза у нее были зеленые, и от такого макияжа стали выглядеть ярче.
– А ты вообще косметикой не пользуешься? – поинтересовалась Лиза, нанося легкие румяна.
– Нет, – ответила Ангелина. – Да и когда? На работе неудобно, мы ведь там все в поту трудились. Тут уж не до причесок, ни до пудры с помадами! А после смены лишь бы домой добраться. А там пока ужин, пока то, се, сама понимаешь. Не буду же я приходить домой и краситься!
– А что? Можно перед мужем и покрасоваться! – заметила Лиза и начала наносить темно-розовый блеск на губы.
Ангелина заворожено наблюдала за ее действиями. Ей доставляло удовольствие наблюдать, как меняется лицо. Лиза стала выглядеть эффектно, но, как ей показалось, явно старше. Закончив наносить макияж, девушка еще с минуту изучала себя в зеркале, потом удовлетворенно улыбнулась и посмотрела на молчащую Ангелину.
– Красота – страшная сила! А у меня сегодня семинар по социальной коммуникации. Но наш препод – молодой, но вредный козел. Вот и приходится очаровывать! – сказала Лиза и задорно засмеялась. – Ты подожди, я быстро!
Она схватила косметичку и скрылась за дверью.
Ангелина встала и подошла к окну. Квартира находилась на седьмом этаже. Был виден какой-то большой парк с уже желтеющей листвой. День обещал быть пасмурным. И Ангелина вдруг подумала, что у нее нет теплых вещей. Она уехала, в чем была. В сумке лежал свитер, но он был стареньким и годился только для деревни.
«Неправильно все это! – с обидой подумала она. – Что ж я не имею права даже свои вещи забрать? Выгнал меня, словно старую надоевшую кошку на улицу. Да и с кошкой не каждый так поступит! Что же это такое? Как он мог?! Но нет! Не вернусь туда! И в свою деревню не поеду. Что я матери скажу, соседям? Все ведь с расспросами полезут. Никто не поверит, что я по своей воле поселилась в деревне, а мужа в городе одного оставила. Мы всегда вместе были. Никто не поверит. Замучают советами, сочувствием и сплетнями. И придумать-то ничего не могу достоверного! Может, и правда, пока здесь остаться?»
– Я готова! Пошли! – раздался звонкий голос Лизы из коридора.
Ангелина покинула кухню.
Увидев девушку, она замерла. Узкие черные брюки красиво облегали ее довольно полные, прямые ноги и округлые бедра, тонкий свитер ярко-лазоревого цвета был таким коротким, что открывал пупок. Лиза в этот момент натягивала куртку. И Ангелина не могла оторвать от нее взгляда. Куртка была из черной, матово поблескивающей ткани, разительно напоминающей лайковую кожу. Но даже не ее весьма оригинальный крой косухи притягивал взгляд, а искусная вышивка по краю рукавов и большому лацкану, который был почему-то один. Орнамент из мелких розовых и голубых цветов, переплетающихся с зелеными листочками, казался живой гирляндой, такими сочными были краски.
– Теткина работа, – похвасталась Лиза, вертясь перед зеркалом. – Ни у кого нет! Эксклюзив! Эта курточка – единственная на всем белом свете. Все мои подружки на слюну изошли.
– Очень красиво! – сказала Ангелина и сняла с вешалки свою потрепанную серую ветровку.
– Я теть Даше скажу, так она и тебе что-нибудь этакое сошьет… назло врагиням! – заявила Лиза, беря сумку и двигаясь к двери. – И твой бывший муженек удавится! – ехидно добавила она. – Только вот тебе похудеть надо бы, да килограмм так на десять, не меньше!
– Наверное, – пробормотала Ангелина, выходя вслед за ней из квартиры. – Ой, я даже с Ромочкой не попрощалась, – спохватилась она.
– Да пусть себе спит на здоровье! – сказала Лиза и захлопнула дверь. – Пошли скорее! А то я опоздаю.
На улице их ждал мелкий дождь. Лиза открыла огромный прозрачный зонт и проворчала, что не позволит испортить такую красоту какой-то там небесной водичке. Ангелина отстранилась, но она схватила ее под локоть и прижала к себе, держа зонт над обеими.
– Тут идти всего минут пятнадцать, – сообщила Лиза и ускорила шаг. – Мы с Ромкой даже в одной школе учились, между прочим. Но, сама понимаешь, там я на него ноль внимания, на такого мелкого! А тут случайно в универе встретились еще весной. И вдруг заискрило между нами. И вот с тех пор вместе. Так здорово все вышло! У нас любовь, не думай!
– Дай-то бог! – задумчиво проговорила Ангелина, с трудом поспевая за стремительным шагом Лизы. – Но вы еще так молоды!
– Да, ладно! – усмехнулась та. – Сама-то когда замуж выскочила? Тоже ведь любовь была?
– Наверное, – после паузы сказала Ангелина.
Они остановились на перекрестке возле светофора и стали ждать, когда зажжется зеленый.
Дождь усилился, и с гладких боков зонта текли струйки воды. У Ангелины уже намокло плечо, но она молчала. Они перешли дорогу и устремились по довольно широкой улице. Ангелина увидела впереди какой-то сквер.
– Я из окна видела огромный парк, – заметила она. – Это он?
– Нет, ты видела наш парк культуры и отдыха «Березовая роща». И метро так называется, если помнишь. Но мы удаляемся от него. А это парк Мичуринцев. И он, конечно, намного меньше. Как раз за ним мой дом, это на улице Есенина. Ты любишь поэзию?
– Наверное, – ответила Ангелина.
– Знаешь, ты так не уверена во всем, даже удивительно! – заметила Лиза. – А ведь в твоем возрасте обычно имеют безапелляционные суждения. Не слышу твоего любимого ответа! – засмеялась она.
– Наверное, – повторила Ангелина и тоже засмеялась.
– Ты можешь гулять в этом парке, – продолжила Лиза. – В хорошую погоду тут просто отлично. Я бегаю по утрам, чтобы не толстеть еще больше.
– Да ты и не толстая, просто крупная сама по себе, – сказала Ангелина, глядя на мокрые деревья и почти пустые ровные дорожки с блестящими от влаги скамейками.
– Вот-вот, – закивала Лиза, – у меня кость широкая. От этого и кажусь полной. Но все равно распускать себя нельзя! И никогда не поздно привести себя в порядок! Поняла, Геля?
Но Ангелина не ответила. Она едва поспевала за девушкой и уже задыхалась от быстрой ходьбы.
Квартира находилась на четвертом этаже обычной пятиэтажной хрущевки. И подъем по ступеням, так как лифта в доме не оказалось, окончательно лишил Ангелину сил. Она вошла в квартиру, стянула куртку и опустилась на стул в коридоре, с трудом переводя дух. Лиза скинула ботики на высоченной шпильке и ринулась в комнату, крикнув на бегу:
– Располагайся, будь, как дома!
Но Ангелина осталась сидеть на стуле. Она сняла туфли и вытянула ноги. Потом осмотрелась.
Коридор был маленьким, но уютным. Ей понравились обои, имитирующие красный кирпич, шкаф из темного некрашеного дерева, толстая коричневая дорожка, напоминающая домотканый деревенский половик и кованый фонарь, расположенный над зеркалом. Он выглядел совсем как уличный. Висящая над ним, вьющаяся ветка зелени казалась от его тусклого, желтоватого освещения натуральной, хотя Ангелина понимала, что она искусственная.
Она, перестав изучать фонарь, встала, аккуратно повесила куртку на вешалку, подошла к зеркалу и пригладила растрепавшиеся волосы. Потом робко заглянула в комнату. По виду это была гостиная. В ней ей тоже показалось очень уютно. Сосновая некрашеная мебель, бежевый ковер, застилающий практически весь пол, цветастые накидки на креслах и покрывало на диване, словно расшитые вручную, множество маленьких подушечек, горшки с живой зеленью, стоящие на окне и на деревянной подставке, похожей на лесенку, вызывали умиротворение светлыми спокойными красками и гармоничными переходами тонов. Ангелина вздохнула с облегчением и подумала, что ей хотелось бы пожить в такой обстановке. Она словно почувствовала себя дома.
– Ну, ты чего стоишь на пороге? – раздался голос Лизы. – Входи! В этой комнате и будешь проживать. Нравится?
И она подошла сзади. Ангелина резко обернулась и улыбнулась немного беспомощно.
– Диван раскладывается вперед, ну как аккордеон. На нем и будешь спать. Комнат у нас с маманькой всего две. Моя поменьше и не с такой отсталой обстановкой!
– Зачем ты так говоришь? – сказала Ангелина. – Мне очень нравится, тут так уютно, так спокойно.
– Ну вот и славно, что нравится! Значит, я побежала, а ты оставайся! Вот тебе ключи. Не волнуйся, у меня еще комплект есть. Но я после занятий сразу к Ромочке двину. Хотя могу и сюда заскочить. Или ты к нам приходи! Дорогу помнишь?
Ангелина растерянно кивнула.
– В холодильнике полно еды, – продолжила Лиза. – Ешь, не стесняйся! А то, я вижу, робкая ты очень! Еще вздумаешь тут голодом сидеть! Но там одни полуфабрикаты. У тебя мобил есть? – спросила она.
– Нет, – покачала головой Ангелина. – Он мне без надобности.
– Ужас, как это неудобно! Ну ничего, я тебе свой номер оставлю. Если что, ты с домашнего звони. Все! Я убежала!
Лиза записала номер мобильного на листочке и вылетела из квартиры.
Ангелина все еще не пришла в себя. К тому же ей казалось, что они с Лизой живут словно в разных измерениях, и в ее мире время идет намного медленнее. Она так и осталась стоять в коридоре и не знала, что ей делать. Все произошло слишком быстро, и ее психика не успевала реагировать. Но тут взгляд упал на мокрые грязные туфли, и Ангелина торопливо подняла их и понесла в ванную. Вымыв и тщательно промокнув туалетной бумагой, она поставила туфли к стене и снова задумалась. Настроение опять упало.
Она присела на край ванны, мысли метались, слезы подступали. Она просто не понимала, что ей делать и как жить дальше. Ситуация казалось тупиковой. Только что она была законной женой, полноправной хозяйкой в своем дому, и вдруг, как по мановению волшебной палочки злого чародея, оказалась в чужом городе и в чужой квартире. И еще вчера незнакомая ей девушка принимает участие в ее жизни.
«Надо бы Ирочке позвонить, – спохватилась она. – Но как я ей скажу правду? Да и чем она может мне помочь, находясь в этом далеком Пакистане? Сюда приехать все равно не сможет! А позору не оберешься! Лучше молчать. Надеюсь, этот гад додумается не беспокоить дочку!»
Ангелина вышла из ванной и отправилась на кухню. Обилие светлого дерева и яркой «хохломы» сразу привлекло ее внимание. Здесь оказалось также уютно, как и во всей квартире. Она заварила чай, заглянула в холодильник. Отрезав тоненький кусочек вареной колбасы, соорудила бутерброд. Но съела его с трудом, потому что не могла избавиться от чувства стыда, что хозяйничает в чужой квартире. Выглянув в окно, увидела, что дождь прекратился.
«Раз уж я тут осталась, то негоже объедать хозяев, – решила она. – Пойду-ка куплю что-нибудь из продуктов».
Ангелина, поморщившись, натянула мокрые туфли, накинула все еще не просохшую ветровку и вышла из квартиры. Когда оказалась во дворе, то в растерянности остановилась. Ей было трудно сориентироваться в незнакомом месте.
«Не буду далеко отходить от дома», – решила она и медленно направилась по улице.
Впереди виднелся парк Мичуринцев, но Ангелина свернула в переулок. И тут же увидела вывеску парикмахерской. Она вздернула подбородок и решительно направилась к ней.
«Лиза все меня укоряла, что я не слежу за собой, – думала она, – и на голове у меня не прическа, а черт знает что! Может, стоит послушать молодежь? И начать изменения в себе? А что? Я сейчас женщина одинокая, свободная. И никакие козлы мне больше не указ!»
Эти мысли вызвали улыбку, настроение мгновенно улучшилось.
Ангелина подошла к двери парикмахерской, на мгновение задумалась, взявшись за ручку двери, причем мысли были о содержимом ее тощего кошелька и о предполагаемых ценах в этом заведении. Но она вновь вздернула подбородок и вошла внутрь. Цены оказались вполне приемлемыми даже для нее, потому что она попала в парикмахерскую эконом-класса. Ангелина уселась на длинную скамью, которая стояла почему-то прямо в зале, и стала дожидаться своей очереди. Она с интересом наблюдала за работой мастеров и прикидывала, как ей лучше подстричься. Возле нее сидела пожилая женщина. Ангелина заняла очередь за ней. В зале работало три мастера: мужчина, девушка и женщина средних лет.
– Вы к молодой лучше не ходите, – услышала Ангелина шепот и повернула голову.
Ее соседка смотрела на нее, как ей показалось, довольно ехидно.
– Это почему? – тихо поинтересовалась она.
– Очень плохо стрижет, неопытная еще, – ответила женщина. – А у вас, я вижу, волосы сложные, – добавила она авторитетным тоном. – Да и лицо тоже! Неудачная прическа может так изуродовать, что в зеркале себя не узнаете.
Ангелина подняла взгляд на ее торчащие в разные стороны редкие пряди с остатками тускло – рыжей краски на концах и не смогла сдержать улыбки.
«Чья бы корова мычала…», – подумала она, но от комментариев воздержалась.
Девушка в этот момент освободилась и равнодушно спросила, кто следующий.
– Я не пойду! – тут же отказалась женщина.
И Ангелина встала и направилась к креслу.
Побрызгав на ее волосы холодной водой из пульверизатора, мастер поинтересовалась, чего бы она хотела. Ангелина растерянно пожала плечами и сказала, что понятия не имеет. Ее настроение вновь упало, потому что в большом, хорошо освещенном зеркале она выглядела уж очень плачевно. Влажные волосы казались серыми, лицо было бледным и отекшим, глаза – тусклыми и грустными. Хотелось отвернуться и никогда больше не видеть этого старого унылого лица.
– А вы почему так расстраиваетесь? – вдруг ласково спросила мастер. – Не нужно! Вы улыбнитесь, и сразу на душе полегчает!
– Меня муж бросил, – неожиданно для себя сообщила Ангелина. – Ушел вот к такой же молоденькой и хорошенькой, как вы!
– Бывает, – спокойно ответила мастер. – Тем более нельзя отчаиваться! И вы правильно сделали, что пришли к нам. Нужно меняться внешне. Как ни странно, это очень помогает меняться внутренне.
Она взяла ножницы, подняла прядь на затылке и решительно отрезала, как показалось Ангелине непозволительно длинный конец.
– Ой! – испугалась она. – Это слишком! Я никогда не носила так коротко!
– Знаете, у вас концы секутся, – сообщила мастер, – к тому же вы, видимо, когда-то химию делали, и волосы мертвые. Нужно убрать все это. И вообще, я вам порекомендую с вашим типом лица короткую мальчишескую стрижку. Это вас омолодит лет на десять.
– Да? – удивилась Ангелина, со страхом наблюдая, как падают пряди ее волос.
– И красить нужно обязательно! – продолжила мастер. – А то у вас они, что называется, соль с перцем.
– Вот уж не знаю, – со вздохом проговорила Ангелина и закрыла глаза. – Мужа новыми прическами все равно не удержишь и не вернешь. Естественность лучше всего!
– Ага, лучше, – сказала мастер, продолжая работать, – только в молодом возрасте. А в вашем необходимо прикладывать немало усилий, чтобы выглядеть достойно. И делать это нужно не ради кого-то, а ради себя! Вы как это поймете, так сразу жизнь изменится.
– Наверное, – прошептала Ангелина свое любимое словечко.
– У меня тут ходит одна клиентка, так ей уже за шестьдесят, – продолжила мастер. – И пенсия у нее маленькая. Так она всегда говорит, что раньше гонялась за молодостью. Делала какие-то немыслимые прически, непозволительно яркий макияж, носила подростковые вещи. А потом в один прекрасный момент поняла, что давно уже выглядит молодящейся старухой. И сразу поменяла стиль. И сейчас всегда элегантна. Она так и говорит, что главное, когда достигаешь серебряного возраста, понять это и вести себя достойно и в соответствии с годами.
– Серебряного? – переспросила Ангелина. – Первый раз слышу такое определение!
– И оно в тему! – ответила мастер. – Недаром говорится: золотая пора юности. А вот вы в серебряном возрасте зрелости. Просто сами не понимаете всей прелести этой поры!
– Да какая уж тут прелесть! – вздохнула Ангелина и открыла глаза.
Но увидев, что с правого бока у нее почти нет волос, тут же испугалась и зажмурилась.
– А вы подумайте! – продолжила мастер. – Главное, вы уже свое отработали. Вы ведь на пенсии, как я понимаю? Свободны и можете распоряжаться своим временем так, как вам заблагорассудится. Да и дети уже наверняка выросли и живут отдельно. Да вы только вдумайтесь! Можете делать все, что вам захочется. И даже то, что муж бросил, вам только на пользу.
– Это почему еще? – удивилась она.
– Так вы, получается, полностью свободны от всего и всех! И можете начать все заново, что называется, с чистого листа. И даже личную жизнь!
Ангелина тихо вздохнула. Ей, действительно, стало легче. С таких позиций она свое нынешнее положение не рассматривала. Хотя Лиза вчера тоже твердила ей о свободе.
Услышав шум фена, она открыла глаза и быстро проговорила:
– Ой! Укладывать не надо!
– А я и не укладываю, – улыбнулась мастер. – Просто волосы высушу. Не волнуйтесь, это входит в стоимость стрижки.
Ангелина с изумлением смотрела на свое отражение. Стрижка была, что называется, спортивной. Волосы были короткими, чуть прикрывали уши и шею, челочка падала на лоб. Никогда Ангелина так коротко не стриглась. Но она не могла не признать, что лицо стало выглядеть не таким полным и круглым, визуально оно явно уменьшилось.
– Надо же! – не смогла удержаться она от замечания. – А я как будто худее и моложе!
– Я про то и говорю! – довольно проговорила мастер и широкой кисточкой смахнула остатки волос с ее шеи. – Еще бы покрасить в какой-нибудь живой цвет. Было бы вообще классно!
– Не все сразу, – улыбнулась Ангелина. – И я вам очень благодарна!
– Не за что! – расцвела мастер. Потом, понизив голос, сказала: – Вы купите себе джинсы. А то эти бесформенные спортивные брюки вас уродуют. Тут за углом есть магазин распродаж, там большие размеры очень дешево. Под такую стрижку нужна другая одежда.
– Спасибо! – растерянно ответила Ангелина.
Она расплатилась и вышла на улицу. Улыбка не сходила с ее лица. Ангелина посмотрела на свои брюки, на их темно-синий немного вылинявший цвет, на вытянутые колени и решительно направилась за угол дома. Действительно, там оказался небольшой магазин распродаж.
«Товары с таможни! Ограниченные партии. Наши цены вас обрадуют!», – гласила вывеска на двери, и Ангелина зашла внутрь.
Вдоль стен плотно висели на кронштейнах какие-то цветастые блузочки и свитерки. А джинсы были навалены в большие металлические баки. Ангелина подошла и начала копаться в них. Рядом с ней рылись в баке еще две женщины примерно ее лет.
– Вам помочь? – раздался рядом тонкий голосок.
Ангелина выпрямилась. Продавец смотрела на нее густо накрашенными голубыми глазами.
– У вас какой размер? – продолжила она.
– Не знаю, – сказала Ангелина.
– Не меньше, чем пятьдесят четыре, – определила продавец, – а то и больше!
– Покупаю какие-то вещи и пятьдесят второго и влезаю, – тихо ответила она.
– Да уж, – вдруг засмеялась стоящая рядом женщина, на вид даже полнее чем Ангелина, – на такие дирижабли джинсы вряд ли шьют!
– У нас в ассортименте до шестидесятого, – радостно сообщила продавец.
Но Ангелине почему-то расхотелось покупать джинсы. Она молча вышла из магазина и побрела по улице. Настроение вновь упало.
Дождь полностью прекратился, выглянуло солнце, но даже это не радовало. Дойдя до парка, она уселась на просохшую скамью и так глубоко задумалась, что когда рядом упал желтый кленовый лист, невольно вздрогнула. Взяв его, поднесла к лицу и вдохнула влажный терпкий аромат.
