Ольга Коротаева
Двойной Вася без сахара – 2
Глава 24. Василиса
Когда очутилась в своём теле, едва не потеряла сознание. И как Вася терпел ЭТО? Говорят, у мужчин болевой порог выше, но зато терпеть боль женщины могут дольше. Улыбнулась любимому: ради меня на это пошёл! Чтобы я не мучилась. Но Джи подарило нам возможность выбора… маленькую, но всё же. И я выбрала. Оказалось, что смотреть на то, как мучается любимый человек намного большее, чем терпеть самой. Но в отличие от других пар, мы были одарены божественными силами, потому что мы МОГЛИ помочь родному человеку. И Вася мне помогал изо всех сил, не допуская до этой боли, и я это сделала. Взяла на себя остальное.
– Прости, – шепнула едва слышно, когда мужа оттеснили в сторону врачи.
Ох, что-то я погорячилась, вызвав их столько. Через минуту уже запуталась, кого слушать, да и боль становилась просто нестерпимой. Приказали встать, но я не смогла. Страдания так обессилили женское тело, что даже приподняться не получилось. Вася вырвался и, опрокинув столик с инструментами (за эти месяцы муж привык к моему небольшому телу и сейчас был словно слон в сувенирной лавке), бережно поднял меня на руки.
Уложив на кресло, пробурчал:
– Инквизиторы в белых халатах! Делайте побыстрее, что нужно! Не видите, Вася еле дышит…
– Папаша, отойдите, – попыталась его снова оттеснить. – Не мешайте работать!
Но муж едва не припечатал доктора к стене:
– Никуда я не уйду, понятно?
– Да о вас же беспокоюсь! – не выдержал старичок. – По статистике, в обморок падает каждый второй папаша! А те, кто не падает… в таком шоке, что семьи потом распадаются!
– Поверьте, – проникновенно рыкнул муж, – мы в эту статистику ни прямо, ни бочком не влезаем! Знали бы, что пришлось пережить, молчали бы в… каменный подарок Джи!
– А-а-а! – заголосила я. – Вы можете попозже обсудить статистику? Я тут рожаю!
– Не кричите, роженица! – рявкнула на меня полная дама и поправила очки. – Дышите, как говорю.
Она юркнула под пелёночку. К докторше присоединились ещё пара врачей, и у меня возникло странное ощущение, словно под моей юбкой проводят срочное заседание медицинского совета. Схватила мужа за руку:
– Вася, мне страшно!
– А мне больно, – просипел муж.
Оказалось, я промахнулась и схватила не на руку. Пискнула:
– Прости…
– Да рви нафиг! – выдохнул Василий решительно. – После того, что я испытал в женском теле, это мелочи! Васёк, прости! Знал бы, что так плохо тебе будет, завязал бы бантиком всё себе внизу.
– Не смей, – ощущая очередную волну боли, выдохнула я. – Это и моё тело! Я не согласен… Не согласна я… А-а!
– Схватка! – рявкнул старичок.
– Тужься! – приказала тётка.
Я сжалась и, зажмурившись, ощутила себя комком раздираемых болью нервов. Всё смешалось: ярость на Джи, обида на Эдуарда, страсть к мужу, наши разделённые ощущения, наши сплочённые тела. Васины руки, губы, дыхание, шёпот… Муж, казалось, был не рядом, а вокруг меня, во мне, вместо меня. Нет, мы не поменялись снова, но любимый так сильно переживал и так искренне, что становилось легче… Чуточку. Ох, нет! Мало!
– Да, – выдохнула я, как приказали расслабиться и дышать. – Давай всё завяжем бантиком! Чтобы я ещё хоть раз… А!
– Схватка!
– Тужься!
– Джи, – сквозь зубы прошипела я. – Ненавижу!
– Давай, Васёк, – порхал вокруг муж. – Ты сможешь! Ещё немножко! Вот так, детка…
– Ж-о-о…
– Жопа? – подхватил муж. И закивал: – Да, да, ругайся! Если тебе так легче…
– Жо-о-рж! – прохрипела я и с трудом сфокусировала взгляд на невесть откуда взявшемся толстячке.
Француз, мелькая меж врачей, яростно щёлкал фотоаппаратом. Муж тараном бросился за наглецом, а Наполеон, победно удирая, махал фотиком и орал на французском:
– Это для диссертации!
Стоны задавленных мужем и прибитых дорогой фотографирующей техникой врачей потонули в моих криках. Сутолока, звон инструментов, грохот падающих предметов. И только грозная тётка в очках, не обращая ни на что внимания, бойко руководила моим дыханием и потугами. Но стоило раздаться тоненькому крику младенца, как все вокруг словно замерло, а в родовой посветлело так, будто Джи снова появился пред людьми.
– Всё, – облегчённо выдохнула я и, ощущая себя парящей на крыльях эйфории, рассмеялась.
Муж мгновенно материализовался рядом с малышом:
– Дайте сына!
– Отойдите, папаша, – сурово отодвинула его тётка. – Сначала нужно перерезать пуповину, взвесить, обмерить, запеленать ребёнка, а потом вы получите свою… дочь!
– Дочь?! – рявкнул муж и посмотрел на меня так грозно, словно я тайком договорилась с Джи о девочке вопреки его мужскому желанию. – Как так? Вы хорошо смотрели?
– Неплохо, – хмыкнула докторша. И кивнула акушерке: – Займитесь последом.
– Доктор, – изменившимся голосом проговорила та. – Там ещё… головка!
– Что там?! – Подскочил муж. – Я же говорил, что мальчик! Погодите… А почему ребёнок здесь, а его член ещё там?
– Потому что это голова второго ребёнка! – поправив запотевшие очки, проскрипела тётка.
– Не может быть, – пошуршал историей беременности старичок. – По узи плод один. Может, вам показалось?
– Да, – саркастично кивнула женщина. – И мне кажется, что он родится через несколько минут.
– Снова схватки? – обессиленно простонала я. – Чёртов Джи! Я так и знала, что это трёхглазое чудище ещё не одну подлость подкинет!
– Васёк, соберись, – тут же материализовался рядом муж. – Там точно сын! Я уверен в этом…
– Правда? – взвизгнула я. – Вот и рожай его, раз уверен. Я дочку родила, мне достаточно.
– Я бы рад, – поцеловал меня Вася. – Но наши полчаса уже истекли…
– Джи! – ощущая приближение схватки, не своим голосом заорала я. – Обманщик пучеглазый! Раз дал два ребёнка, дай два раза по полчаса-а-а!
Глава 25. Василиса
Никаких вторых полчаса нам никто давать не собирался. И в этот раз я с Джи на все что солидарен был. Да, чтобы Васенька ещё хоть минуту терпела?
Боль скрутила внутренности морским узлом, но, как ни странно, я только обрадовался. Все, теперь моя очередь!
– Давайте мамаша, – скомандовал старичок. – Тужьтесь!
По ощущениям – в меня запихнули арбуз, и теперь он просился обратно. Палата перед глазами вертелась, и вовсе не из-за скачков по телам. Стиснув зубы и Васеньке руку, я выполнил команду.
– Ещё, ещё, сильнее!
Да бли-и-ин! Меня и так наизнанку выворачивает, а они «сильнее»?! Куда сильнее-то? Я им не то что ребенка, душу собственную рожу сейчас!
– Тужься!
– Ы-ы-ы! – Сжал подлокотники так, что они захрустели. По лбу катился пот, он падал с кончика носа, но я только сильнее стискивал пальцы.
И вдруг, когда я уже готов был просто лечь и сложить руки на груди, меня словно подкинуло вверх. Резкая боль, а потом тело стало лёгким-лёгким. И живот сдулся. Вот просто хлоп, и нету.
– А-а-а!
– Мальчик!
– Вася!
От грохнувшего майским салютом ора я чуть не оглох. Но сверху навалилась такая усталость, что меня хватило лишь на слабое:
– Сын?
– Сын, мамочка! Богатырь! – довольно закивал старичок.
Докторша сняла очки и утерла лоб. Посмотрела на меня круглыми глазами, как на восьмое чудо света и покачала головой.
– Васенька, любимый мой!
Кинулась ко мне жена. Зацеловала всего, бормоча что-то умильно нежное. Я не разбирал. Вместе с болью уходили силы, и я чувствовал себя хуже выжатого лимона. Там, похоже, ещё и цедру сняли…
– Полюбуйтесь!
Нам поднесли два кряхтящих свёртка. Розовый и голубой.
– Два восемьсот и три сто! – выпалила докторша и опять схватилась за бумажки. – Но как они проглядели? Как?! Ничего не пойму… И дети доношенные. Ещё и со сроками ошиблись?
Причитания обескураженного медработника фоном плыли где-то позади меня. Сердце грохотало как сумасшедшее, не выдерживая тех чувств, что лавиной обрушились сверху при виде двух недовольных мордашек. Я же их люблю! Так сильно, так… Что и слов нет! Да какая там боль?! Готов хоть сейчас повторить! Ещё хоть через всё это безумие пройти начиная с елдокаменного подарка! Это же такое чудо!
– Так, все, мамочка, детишек забираем! Показатели у вас скачут…
И эти изверги моих малышей прямо из рук выхватили! Я протестующие зарычал и рванулся следом, но пошевелиться мог едва-едва.
– Тебе отдохнуть надо, любимый, – шепнула мне Васенька. – А я за ними присмотрю.
Укол я просто почувствовал, без всякой боли. А потом тело окутало мягким облаком и унесло куда-то вверх, прямо к царству бесполого Джи.
Глава 26. Василиса
Казалось, только прикорнула в палате, куда отнесли наших близнецов, как открыла глаза и уставилась в белоснежный поток. Пронизанное алыми всполохами сияние окутывало со всех сторон, и я потерялась в пространстве. Не понимая, где верх, а где низ, растерянно осматривалась, как вдруг заметила тень. Вроде человеческая. Подплыла и спросила:
– Подскажите, что это? Где это мы? Я умерла?
От одного предположения на глаза слёзы навернулись. Вот как ещё назвать это божественное свинство? Столько всего пройти пришлось, ради отношений, ради семьи, ради детей… И что в конце? Вот это светлое ничто?! Тень обернулась, и я узнала мужа. Кинулась:
– Вася! – Глотая слёзы, прорыдала: – Как же это так? А кто с детками? Так не может быть!
– Васёк, – обнял меня муж. – Не вешай нос! Ещё ничего не кончено. Вот найдём Джи… или кто тут ещё остался, и я покажу этим божествам, как зонтик в йони вставлять!
– Ох, уж этот твой зонтик, – сквозь слёзы улыбнулась я и крепко прижалась к груди мужа. – Я тебя так люблю!
– И я тебя, – хмыкнул Вася. – Счастье ты моё… зелёное!
– Вы что тут делаете?
Мы обернулись и при виде обнажённой девицы с волосами до пола, застыли. Муж подбоченился и окинул незнакомку восхищённым взглядом:
– Ахр… Иди ты!
– Угадал, – девица кокетливо накрутила локон на палец. – Афродита я! Но что вы здесь делаете, смертные?
– Самим бы хотелось знать, – оттащила я мужа в сторону. Припечатала его ревнивым взглядом и шёпотом напомнила про зонтик. Обернулась к девице: – Вы бы прикрылись. Нечего чужих мужей соблазнять!
– Васенька, ты не так поняла, – пытался оправдаться муж. – Я же как женщина на неё смотрел! А вот ты… ну-ка, отвернись, бесстыдница! Я тебе ещё сауну не простил!
– Это я сейчас женщина! – возмутилась я. – Во всяком случае, тебя вижу, как мужчину…
– Да? – искренне растерялся муж. – Я и не понял. Я вообще перестал понимать, кто я на самом деле…
̶ А! – протянула девица. – Так вы те самые «избранные»! Что же сразу не сказали? Идёмте за мной…
Взявшись за руки, мы потопали за Афродитой по белесому нечто. Шли долго, и усталость с каждым шагом накатывалась вязкими волнами. Когда уже невозможно было сделать ни шагу, богиня развернулась и подмигнула:
– Передавайте привет Джи! На этот раз партия за ним, но я ещё отыграюсь!
И, приблизившись, выдала нам по звучному щелбану.
***
Открыла глаза и подскочила с криком:
– Ща как выпишу «фофан», курва патлатая!
Так и чесались руки вернуть щелбан голой девице! Но рядом обнаружилась лишь докторша. Тётка поправила съехавшие от изумления очки и гулко сглотнула. Я же потёрла ноющий лоб и пробормотала:
– Кажется, пребывание в теле мужа меня окончательно испортило… Интересно, я сейчас мужчина или женщина?
– Ого, – докторша потрогала мой лоб. – Мне уже нравится твоя идея про «фофан», девочка… Пойду-ка я выпишу сие лекарство анестезиологу! Чего он там тебе такое понамешал, синяк непросыхающий!
Она исчезла, а я уцепилась за слово «девочка». Значит, я сейчас в женском теле? А где Вася? И дети?.. Приподнялась и осмотрела тёмную палату. В уголке увидела детские кроватки и, разглядев маленькие сопящие комочки, выдохнула с облегчением. А заметив, как на широком диванчике заворочался прикрытый пледом спящий мужчина, едва не разревелась. Мы все живы! И каждый в своём теле!
Морщась от боли, сползла с кровати и, покачиваясь, подошла к дивану, дотронулась до плеча мужа:
– Вась… А Вась!
– Васёк, отстань, – проворчал во сне муж. – Никогда бы не подумал, что из тебя получится такой ненасытный мужик. Вот родим, поменяемся… Как получу своё тело, клянусь, буду эту точку «джи» искать так упорно, чтобы божественному Джи на том свете икалось вечность!
– Вась, – поцеловала я мужа. – Мы уже родили.
Муж подскочил и, озираясь, схватился за грудь. Не обнаружив выступов, сжал себя внизу и облегчённо выдохнул:
– Никогда так не радовался яйцам! – Обнял меня и, прижав, прошептал: – Счастье ты моё зелёное! Причём сейчас реально зелёное… Тебе нехорошо?
– Хорошо, – слабо кивнула я. Муж осторожно уложил меня рядом и накрыл пледом. Я прижалась к боку любимого и счастливо выдохнула: – А так ещё лучше!
– Знаешь, – прошептал муж, когда я кошкой пригрелась рядом с ним, – я тут подумал… Всё это безумие позади, но я ни за что бы не упустил ни минуты из того, что с нами было. Мне повезло ощутить, каково это – быть женщиной. Прикоснуться к тайне рождения жизни… Болезненной тайне. Но… Если бы дали выбор, я прошёл бы через всё это ещё раз… Ну кроме разве что дыни с майонезом!
– Это точно, – хмыкнула я. – Ни единой пачки майонеза дома не будет!
– Договорились, – поцеловал меня Василий.
Мы одновременно посмотрели на детские кроватки и тихо вздохнули.
– Как ты думаешь, кто из них Джи?
– Какая разница? Он всё равно выбрал жизнь человека. Пока на Земле, ничего не вспомнит…
