Ольга Корк
Маленький секрет
Глава 20
Кир
I’m a Barbie girl, in a Barbie world
Life in plastic, it’s fantastic!
You can brush my hair,
Undress me everywhere
Imagination, life is your creation
(Я – кукла Барби в мире Барби
Пластиковая жизнь великолепна!
Ты можешь расчесывать мне волосы,
Переодевать везде
Воображение, жизнь – твое творение)*
*группа Aqua – Barbie Girl
Эми сидела на полу в гостиной. У нее в руках была ополовиненная бутылка текилы, и она пела самую жуткую песню всех времен и народов.
Серьезно, кто знает песню про пластиковую куклу наизусть? Хотя, я ее теперь тоже знаю. Потому что за все время это единственная песня, которая звучит в стенах дома. И должен признать, что с каждым новым глотком огненной текилы она кажется мне все более забавной.
– Ки-ир, ты только представь, – Эми делает большой глоток алкоголя и очаровательно морщит свой носик, – моя мать шантажом заставляет мужчин знакомиться со мной! Гребаным шантажом!
О-о-о, эта песня мне тоже знакома. Потому что когда Эми не поет песню про пластиковую дуру, она начинает рассуждать о том, какая подлая у нее мать.
Могу сказать, что я в шоке. Что движет этой женщиной, насколько нужно не любить своего ребенка, чтобы так мешать ему жить? Это выше моего понимания.
Ведь Мари не просто вмешивается, советует, контролирует, а именно мешает. Некоторых родителей необходимо изолировать от их детей. Мари Эн живой тому пример.
Видя, насколько Эми была расстроена, я был на грани того, чтобы позвонить мадам Мари и высказать ей все, что думаю. Малышку было жалко. От вида ее красных от сдерживаемых слез глаз, от того, как она трогательно обнимает свои колени – словно маленький ребенок, как отводит от меня взгляд – будто стесняется себя, сердце сжимается от жалости, а в душе поднимается ураган злости.
А еще мне очень хочется найти этого мудака – Дина Дженксона, и набить ему морду. Какого черта он пришел и рассказал об этом сейчас? И почему он не сказал раньше. Где были его яйца? Да чем он вообще думал, когда соглашался на эту авантюру?!
Хотя, с другой стороны, Эми должна быть благодарна за то, что у него, в конце концов, хватило храбрости прийти и признаться во всем.
А мне теперь должно хватить мудрости и терпения, чтобы поддержать малышку и успокоить ее.
– Эми, отпусти эту ситуацию. Ты взрослая, самостоятельная и не зависишь от своих родителей. Ведь не зависишь?
– Нет, материально я прекратила от нее зависеть три месяца назад. Как только мне исполнилось двадцать п-пять. Но, Кир-р, мне так больно, – она устало закрывает глаза и кладет голову мне на плечо, хорошо, что мы сидим очень близко друг другу, так как я уверен, иначе она просто легла бы на пол. – Как я могу верить людям, вот ска-ажи мне? Откуда я знаю, что ты тоже не посланец моей матушки с очередной супер-миссией
«оттрахай мою девочку так, чтобы она светилась, как лампочки в канун ро-ождества" и инструкцией, как именно это нужно сделать?
Если бы меня сейчас видел хоть кто-нибудь, уверен, этот кто-то громко смеялся, потому что вид того, как вытянулось мое лицо и как увеличились глаза… с другой стороны, хорошо, что меня никто не видит, ибо я уверен – более глупого выражения лица у меня еще не было. Матерь Божья, что творится в голове у этой женщины?! Хотя, с такой матерью это еще не самый худший вариант.
– М-м-м… Эми, скажи-ка мне, это ведь уже было, да? Она уже что-то подобное делала?
Я легкими движениями стал гладить тонкие пальчики, так, во-первых, я старался показать участие, а во-вторых, отвлекался от того удушающего чувства беспомощности, которое охватывает меня, стоит только представить, что еще делала мать Эми.
Тихий всхлип был мне красноречивым ответом.
Нет, я, конечно, помню, Линда мне рассказывала, что половина университета травит Эми за то, что ее мамаша влезла своим носом в отношения дочери. Но я и предположить не мог, что все настолько паршиво. Думал, что просто парни в этом вузе настоящие идиоты, которые нашли себе девочку для травли. А оказывается, нет, просто Линда не знала весь масштаб катастрофы.
– Эми, знаешь, на самом деле то, что произошло, еще не самое плохое, – поймав гневный взгляд девушки, я чуть было не проглотил свой язык, но всё-таки решил продолжить: – Дерьмо, малышка, случается, и случается у всех. И твоя ситуация хоть и ужасная, но давай будем честными – в жизни происходят трагедии и хуже. Поэтому у меня есть предложение. Ты меня слушаешь?
Эми снова подняла бутылку, и прежде чем мне ответить, сделала щедрый глоток.
– Угум.
– Точно? – получив утвердительный кивок от девушки, я решил рискнуть. – Сегодня мы с тобой напиваемся. Да-да, напиваемся, а не сосем одну бутылку на двоих. Рассказываем все то дерьмо, которое случилось у нас в жизни, а завтра, когда отойдем от похмелья, просто забудем все это и будем жить дальше. Как тебе?
Эми смотрела на меня как на… да как на дебила. И я уже представил, что она сейчас скажет на мое предложение устроить алко-терапию, но…
– А ты знаешь, соседский парень, наверное, это отличная идея!
Что? Она согласилась на этот бред?
– Что? Эми, ты уверена?
– Ага, и знаешь, с чего мы начнем? Мы пойдем на кухню и будем есть. Потому что если мы будем пить и не будем есть, я упаду и все с утра забуду. Но тогда нам придется все это повторить. А я не уверена, что затяжной запой – это именно то, что нам нужно.
Пришла моя очередь смотреть на нее со здоровым скепсисом.
– Нет, если мы и правда собираемся это сделать, – на этих словах Эми так активно закивала головой, что чуть было не стукнулась лбом об мое плечо, – то ты начнешь со звонка своему начальнику. Потому что завтра на работу ты не выйдешь точно.
– О-о-о-о, Кир, ты чертов гений!
Девчонка так сильно ткнула кулачком мне в бок, что я даже пошатнулся. Ла-адно, буду считать, это было от неожиданности.
А потом я просто с улыбкой наблюдал, как это «чудо» встала на ноги и пошла за телефоном, немного путаясь в своих ногах. В чертовски красивых ногах.
Ух, надеюсь, эта девочка стоит того, чтобы я добровольно вспомнил собственный Ад. Хотя, кажется, у меня уже нет выбора.
Полчаса спустя мы сидели за кухонным столом. Между нами стояло множество тарелок с едой, и должен отметить, что давно не видел такого разнообразия. От супа-пюре до маленьких мясных пирожков. Оказывается, это очень здорово, когда женщина не просто умеет готовить, а на самом деле любит это делать. У Эми в морозильной камере оказалось большое количество замороженной готовой еды. А также тут стояло все содержимое бара, и это меня пугало. Потому что у этой кнопки почти не было легких напитков. Одна бутылка вина и та уже открыта, и пару глотков (я не шучу) мартини. А все остальное внушало мне уважение, и вызывало ужас. Потому что текила, виски и коньяк нагло подмигивали мне своими стеклянными боками. А спрятавшаяся за ними водка тонко намекала на то, что этот вечер я не забуду никогда. Или никогда не вспомню.
– Итак, – Эми с решимостью генерала осмотрела наше место дислокации. – Я взяла пару отгулов и до среды абсолютно свободна. Как думаешь, мы справимся?
– Надеюсь, мы не умрем от интоксикации. Эми, помилуй, давай уберем водку… и коньяк… да черт с ним, и вино тоже. Зачем нам столько?!
– Кир, ты сказал, что мы рассказываем про все дерьмо? Так вот, – она широким жестом обводит все великолепие выбора алкопродукции, – это наше успокоительное, обезболивающее и, возможно, даже обеззараживающее. Необязательно все это выпить. Но я хочу, чтобы у нас был выбор.
Оу, похоже, она настроена всерьез. Хо-ро-шо.
…Двадцать минут спустя …
– И вот, мне шесть лет, я крутой взрослый пацан, гуляю на городской ярмарке с родителями, и вдруг из какого-то загона вырывается свинья в розовой пачке. Эми, ты только представь, эта визжащая тварюшка с пяточком в юбке балерины!!! – рассказывая один из случаев в моем детстве, я уже во второй раз наполняю наши бокалы вином. А все потому, что градус нужно повышать. Эта лекция от Эми останется в моей памяти навсегда. И не важно, что началось все с текилы еще пару часов назад. – Она сбивает меня с ног, бежит дальше как ни в чем не бывало. Только на ее шее уже мотаюсь я и ору едва ли не громче самой хрюшки, вследствие чего та бежит только быстрее.
Провалиться на месте, меня еще долго дразнили тем, что это была моя будущая жена. Дети всегда очень жестоки…
Эми поднимает свой бокал, мы чокаемся, и звучит тост сегодняшнего дня:
– Дерьмо случается.
– Так, сейчас моя очередь. Мне семь, я ученица младших классов. Мама каждый день одевала меня как куклу. Все, от бантиков на голове до цвета носков и туфель, идеально подходило друг к другу. И мои одноклассники меня терпеть не могли, потому что считали зазнайкой. И вот в один день самый смелый мальчишка, который, к слову, мне очень нравился, подкрался со спины и подло задрал мою юбку. Да так, чтобы весь класс видел, какого цвета мои трусики.
Но самое обидное было не это. Обидно, что дома меня целый час отчитывала мать из-за трусов, которые по цвету не подходили к комплекту одежды. Видите ли, она один раз доверила мне одеться в приготовленные вещи и я не справилась. Вместо синих трусов надела зеленые. Зеленые! Какой позор, ведь все должно сочетаться, а я не смогла справиться с элементарным заданием – просто одеться, и в итоге выглядела как маленькая потаскушка.
Звон бокалов и-и-и…
– Дерьмо случается.
По молчаливому согласию мы решили не обсуждать все то, что рассказываем друг другу, если только сами не захотим обсудить свою историю.
– Давай, сосед, твоя очередь. Что еще страшного случилось с тобой?
Ее язвительность можно было понять, пока мои истории проигрывали по шкале "самое ужасное детство". Мои истории были нелепыми и смешными, ее же, скорее, дикими. С каждым рассказанным случаем я все чаще вспоминал слова Дина-мудака-Джексона, и готов был с ним согласиться, как, черт возьми, у такой матери как Мари Эн могла вырасти такая добрая и доверчивая Эми?
– Ладно, маленькая язва, слушай. Когда мне было девять лет, я заблудился в лесу. Да, в этом самом лесу. Я пять часов блуждал один, заходя все дальше и дальше, до тех пор, пока не началась гроза. Она напугала меня настолько, что я забился под ближайший куст, где меня позже и нашли. После этого родители и придумали сделать лес более дружелюбным. Так там появились тропинки, толпа зверей и очень большое количество цветов. Предупреждая твой вопрос: да тропинка между нашими домами далеко не единственная.
На самом деле это одно из лучших моих воспоминаний. Конечно, не та часть, где я напуганный, замерзший и промокший лежал под кустом в лесу и слушал раскаты грома. А та, где мы с отцом часами гуляли по лесу, выбирая направления для будущих троп. А мама высаживала цветы. Тогда я подружился с лесом и больше уже не боялся его. А когда там поселились папины скульптуры, я даже начал убегать к ним, чтобы поиграть.
– Знаешь, засранец, пожалуй, в этот раз я выпью за твоих родителей, судя по всему, они у тебя классные.
Глава 21
Кир
– Да, они самые лучшие. Но про них позже расскажу. А теперь, давай, твоя очередь.
– М-м-м, хорошо. Вот тебе история. Когда мне было десять, в наш дом пришла мамина подруга со своим сыном. Ему было примерно лет одиннадцать или двенадцать, я точно не помню. Так вот, матушки наши мило похихикав, решили, что мы отличная парочка. Цитирую: «Они отлично вместе смотрятся, может быть, нам стоит их обручить? Будем чаще видеться, они подружатся, а там и свадьба, дети…». Две, казалось бы, взрослые и умные, женщины буквально за пять минут распланировали дальнейшую жизнь своих детей. После чего с легким сердцем отправили нас во двор гулять и знакомиться. А этот поганец, Тревор, кажется, его звали так, – Эми задумчиво нахмурила бровки и даже помолчала несколько мгновений. – Или так зовут жабу из «Гарри Поттера»? Хотя, не важно, тот мальчишка был как жаба. Так вот, он сначала был весь такой милый, пока мы не дошли до искусственного пруда, который не видно из окон столовой. И там он начал меня всячески запугивать, рассказывал, как мы вырастем и поженимся, как он будет приходить домой, а я буду ОБЯЗАНА снимать с него носки и целовать потные ноги каждый день. А если я этого не сделаю, то он будет вынужден в наказание кормить меня своими козюльками…
На этом моменте я не выдержал и громко захохотал. Ну, правда, я понимаю, что для маленькой девочки это была трагедия, но представил себе этот разговор и просто не смог сдержаться. Эми даже кинула в меня скомканной салфеткой, чтобы я проникся серьезностью момента.
– Тебе смешно? А я, между прочим, два года думала, что обречена есть его козюльки, именно столько времени моя мама на вопрос "Правда ли мне придется выйти замуж за него?" отвечала: "Скорее всего, да, вопрос почти решен. Не переживай, куколка, он отличный мальчик из хорошей семьи". Два чертовых года, Кир, это подлец приходил к нам в дом и рассказывал, какие гадости он будет делать со мной. А я не могла на него пожаловаться, ведь "все это глупости, он очень тебе подходит".
И снова перезвон стекла, и наш любимый тост.
Следующий час прошел примерно в таком же режиме. Разве что мы закончили с вином и перешли на виски. Пока еще разбавленный.
Но истории становились все менее смешные, и в какой-то момент Эми запросила смену декораций.
– Все, Кир, предлагаю идти и всё-таки вскрыть сарай. Тем более у тебя есть ключ, – малышка встала из-за стола, прихватив с собой стакан. – Поднимай свой очаровательный зад, я поняла, что не хочу менять планы из-за выходки мамы.
– Фу, Эми, я мужик, у меня не может быть очаровательного зада. Не-ет.
Девушка обернулась, стоя в дверях, и хитро прищурилась:
– Ты уверен? – и после моего утвердительного кивка с ложным сожалением продолжила: – Тогда тебе не повезло, потому что он у тебя именно такой. Так что идем, принцесса, хватит рассиживаться. Девушкам пора на прогулку.
Как она меня назвала? Принцесса?! Я – принцесса? Та-ак.
– Ну-ка, стой, кнопка. Сейчас я тебе покажу, кто из нас принцесса.
Вскочив из-за стола и прихватив с собой не только стакан, но еще и бутылку – ха, я явно более опытен в пьянках! – поспешил догнать эту нахалку, которая кричала мне уже из коридора:
– Хватит ныть, шевелись давай!
Как только я вышел в коридор, мне открылась уморительная картина – Эми стояла на крыльце и с интересом рассматривала пакет с подарком, который я так и забыл занести. Одну ногу она поджала, видимо, споткнувшись о неизвестный предмет, а весь ее вид выражал недоумение. Девушка явно не понимала, откуда на ее крыльце взялось это нечто, да еще прямо под ногами.
– Эй, Кир-р, ты не знаешь, кто мне под дверь подложил мешок с кирпичами?
Она с такой растерянностью смотрит на меня. Даже не захотелось шутить.
– Знаю, я его там уронил, когда утром подумал… э-э-э.. в общем, я его там оставил.
– Да? А зачем?
По мере того как я приближался, наши голоса становились все тише. А последний вопрос Эми и вовсе задала шепотом, будто просила рассказать ей какой-то секрет.
Наверное, поэтому я наклонился к ней и так же тихо ответил:
– А это подарок для тебя.
Она подняла на меня глаза, в которых светилась настоящая радость. Будто ей пять лет и сегодня Рождество. Черт, у меня даже дыхание перехватило. А еще появилось желание каждый день видеть именно такой ее взгляд. И поцеловать, да, определенно, мне очень сильно захотелось ее поцеловать. Ой-ей, кажется, идея вместе напиваться и вести откровенные беседы не лучшая в моей жизни.
Но к счастью, Эми и не подозревала о моих мыслях и желаниях, потому что она уже отвернулась от меня и с интересом вытаскивала из пакета скульптуры.
– Ох, Кир, какая собака! Он же как живой! Просто чудо!
Девушка села на крыльцо и слегка подрагивающими пальчиками гладила голову вырезанного пса. Это была фигурка сидящего бассет-хаунда. С печальными глазами и длинной мордой, это был самый лучший пес на земле.
– Кир, познакомь меня с этим красавчиком.
Да, я видел, что пес и правда понравился моей соседке. И от этого в груди стало тепло. Я знал, что она не будет кривить губы, как когда-то сделала Линда, а с радостью примет такой подарок. И от того, что я не ошибся в этой девушке, мне было сейчас невероятно хорошо.
– Это моя первая попытка вырезать фигуру из цельного куска дерева. Знакомься, это пес Тюбик. Когда-то у меня жил такой, он был моим самым лучшим другом. И эта скульптура одна из многих, когда Тюбик был старым, а я уже довольно взрослым, мне захотелось, чтобы он навсегда остался со мной. Так появилась целая серия скульптур с этим товарищем. Но вот эта фигура, это моя самая первая работа с такой детализацией.
– Кир… он просто потрясающий. И я не могу поверить, что ты мне его даришь.
Эми легко поднялась на ноги, сделала всего один шаг и обняла меня.
Кажется, я готов растечься лужицей у ее ног. Волна тепла буквально смыла все грустные мысли из головы и оставила после себя лишь одну – хочу эту женщину в моей жизни.
Так было приятно чувствовать хрупкую фигурку девушки в своих руках. Стоять, уткнувшись носом в волосы с запахом карамели, и слушать ее тихое дыхание. Чувство, что я вернулся домой. Спокойно. Рядом с Эми мне было спокойно.
– Кнопка, к черту сарай, давай просто посидим тут, на крыльце, в компании старины Джима* и поговорим. Необязательно же вспоминать только плохое. Можно делиться и хорошим.
(* Кир имеет в виду Jim Beam – популярный американский бурбон (вид виски, изготавливается из кукурузы).)
Прежде чем ответить, Эми потерлась своим носиком с веснушками о мою грудь и, не поднимая головы, заговорила:
– А как же сарай?
– А в сарае старый столярный верстак, куча опилок, вероятно, какие-то инструменты и деревянные болванки. Поверь, это все можно оставить и до завтра.
Эми прижалась ко мне чуточку сильнее, ровно настолько, чтобы мне захотелось поднять ее на руки и унести до ближайшего кресла, устроиться там поудобнее и не отпускать.
Возможно, нормальные люди не должны после пары дней общения с девушкой даже думать о таком. Вот только…
Во-первых, я ее знаю не один день и даже не два, и несмотря на то, что говорили мы не так уж и много, но интуиция кричала – эта девушка идеальна для меня. А во-вторых, я и не утверждал, что нормальный.
Эми, пока я разбирался в своих мыслях и желаниях, мягко разорвала наши объятия и с пакетом в руке пошла к креслам. Я знал, что деревянная подвеска в виде маленькой совы ей понравится ничуть не меньше пса. Собственно, так оно и произошло.
Девочка так искренне радовалась и благодарила меня за подарки, что подозревать ее в нечестной игре не смог бы даже самый суровый скептик.
– Спасибо.
Это слово само вырвалось из меня. И только сказав его вслух, я понял, насколько на самом деле для меня была важна ее реакция. И кажется, Эми тоже это поняла. Она не стала ничего спрашивать, а просто улыбнулась.
На крыльце мы просидели до самого заката, рассказывая смешные истории из своего детства, вспоминая неловкие ситуации, которых у обоих было в избытке. А также делясь своими переживаниями, страхами и обидами. Пару раз мы ходили домой за едой и напитками, а ближе к вечеру делали перерыв на чай. У нас не было цели напиться и вырубиться на полу в туалете, нет, идея была в том, чтобы выговорив всю свою боль, мы смогли ее отпустить. Предлагая все это Эми, я думал, прежде всего о ней, но неожиданно и мне наши разговоры помогли. Я рассказывал про свое детство, про то, какие планы были у меня на эту жизнь, чего я хотел, к чему стремился, и становилось легче.
Но я знал, что самое тяжелое воспоминание все еще со мной, им я пока не делился. А также то, что это вот-вот произойдет. По какой-то причине самые болезненные истории мы оставили напоследок.
– Кир, давай переберемся в дом.
Одна фраза и все волосы на моем теле встают дыбом. Возможно, дело в интонации, с которой Эми говорит, а может быть, все дело в ее глазах. В них будто бы погас свет. Но я понял, что следующие несколько часов будут самыми тяжелыми за очень долгое время.
Мы молча встали и зашли в дом. Эми взяла меня за руку и повела за собой сначала на кухню, где в свободную руку дала мне бутылку своей любимой текилы, а сама взяла пару стопок. А затем, игнорируя гостиную, она пошла в спальню. И я, конечно, за ней, ведь меня все также вели за руку.
Только в комнате Эми меня отпустила. Взглядом показав, чтобы я и не думал уходить, она сначала подошла к шкафу, откуда достала мне запечатанные домашние штаны. Мужские. Кажется, одна такая же пара у меня уже лежит дома в ящике комода.
– Переодевайся. Сомневаюсь, что ты сегодня дойдешь до дома.
А сама развернулась и ушла в ванную.
Чувствую, это плохая идея номер два.
Когда Эми вернулась, на ней красовалась пижама. Короткие шорты и майка. Вроде обычный комплект, но я понял, что ошибся. Это не просто плохая идея. Это ОЧЕНЬ плохая идея – продолжать пить в спальне.
С учетом того, что на мне были лишь мягкие домашние брюки… Как бы чего не случилось.
Но несмотря на мои опасения, мы очень удобно устроились на ее кровати. Я, Эми, а между нами, как страж нашей нравственности – бутылка текилы. Просто потрясающе, если это пузатое чудо будет отвечать за наше хорошее поведение, то бой с собой можно считать проигранным еще до начала войны.
– Знаешь, – отвинчивая крышку с бутылки, заговорила Эми, – я, пожалуй, начну первая. Не хочу сидеть и ждать, когда придет моя очередь рассказывать.
