Ольга Карпович
Концептуально!

– Как бы это выразить поточнее? Ну, чтобы вы меня поняли? Я хочу, чтобы картинка ожила, вы понимаете? – Глаза нашего нового знакомого, представившегося Артуром, вспыхнули жадным огнем.

Он решительно отодвинул кофейную чашку – кофе выплеснулся на скатерть, по белому полотну расползлось коричневое пятно.

– Это новый метод совершенно, я его сам придумал… Зрителю ничего не надо объяснять, он в итоге должен сам все понять. Это концептуально.

Официант, проходивший мимо нашего столика, услышав звучное слово, покосился на нашу компанию с интересом.

– Мне нужны неизвестные авторы, не раскрученные, не избалованные славой и деньгами… – продолжал Артур. – Тогда мы сможем сработаться и воплотить, так сказать, в жизнь мою идею. А она того стоит, можете мне поверить! Я все рассчитал до мелочей, я по образованию физик. Так что все споры относительно моей концепции отклоняются заранее, вы меня поняли?

На этих словах мы с Вероникой, прослушавшие с угрюмой покорностью монолог нашего работодателя, совершенно поникли. Мимолетный, но весьма красноречивый намек на «авторов, не избалованных славой и деньгами», говорил нам, профессиональным доработчикам и литературным рабам, лишь о том, что гонорар будет выплачен нескоро и составлять он будет, по всей видимости, небольшой процент от того, что мы себе намечтали, спеша на встречу с этим «новопроходцем от кинодраматургии».

Я, как всегда, не выдержала первой и спросила прямо в его глубоко посаженные немигающие глаза:

– Артур, мы с соавтором все поняли. Сколько вы планируете нам заплатить?

Артур, наш заказчик, весь как-то скукожился, стал еще уже в плечах, и лицо его совершенно утонуло в объемистой кепке, которую он, следуя киношной моде, натянул на свою плешивую голову. Он хитро прищурился и изрек:

– Эм-м… это уж сколько заслужите, как будете работать…

– Значит, так, – отрезала начинающая терять терпение Вероника. – Артур, вы обратились к профессиональным людям; какие бы они ни были «неизвестные и непризнанные», они тем не менее хотят получать достойную, соответствующую своей деятельности оплату. Это не обсуждается. Мы тоже мыслим концептуально и споры относительно нашей концепции отклоняем заранее.

– Да, Артур, – приосанилась я, буквально кожей ощутив, как «головняковый» заказчик уплывает от нас, как стерлядь в бурлящей реке, срывается с крючка, и есть большая вероятность того, что уйдем мы отсюда несолоно хлебавши. А это значит, что плакали мои планы относительно оплаты кредита, что само по себе было просто ужасно…

– Артур, дорогой вы наш, – продолжила я гораздо более мягким и вкрадчивым голосом, – мы работаем в кино довольно-таки давно. Работаем в паре. Поэтому гонорары делим пополам. Вы понимаете? Не можем же мы голодать, ваяя ваш, несомненно, гениальный сценарий. Нам же еще семьи кормить надо, – трагическим голосом закончила я.

– Поэтому я из тысячи претендентов и выбрал вас, талантливые вы мои… – произнес Артур торжественным голосом, – за то, что вы такие непосредственные – не то что эти мастодонты от литературы! С ними ни о чем никогда нельзя договориться…

Артур презрительно скривился, как будто за каждым столиком этой дешевой кафешки сидело по литературному мастодонту, не желавшему иметь с Артуром никаких дел.

– Ваш проект, – продолжала заискивать я, одним глазом косясь на покрасневшую от негодования Веронику, – ваш проект, безусловно, нас очень заинтересовал. Вы абсолютно правы: это новое слово на нашем сериальном поприще… этого еще никто не снимал – подумать только, 12 серий с главным героем-слепым… это что-то!!! Но и вы поймите нас, Артур, мы работаем прекрасно, материал выдаем без задержек. К сожалению, мы не можем похвастаться теми работами, которые были сняты по нашим сценариям…

– Да, и не можем сказать – по условиям контрактов – чьи фамилии там стоят вместо наших, – вставила свое слово Вероника.

– Но поверьте: это хорошие работы, тем более что развернутый синопсис к экранизации этой пьесы, вашего детища, мы уже вам выслали, и он, как вы говорите, вам понравился, – продолжала умасливать заказчика я.