Ольга Гусейнова
Любовь со смертью
– Хорошо, лея, я весь внимание, – кивнул рисс Аруш и откинулся на спинку кресла, сложив руки на краешке солидного стола.
– Мои родители погибли шесть месяцев назад при ограблении.
– Об этом знает весь Ройзмун, соболезную, – сухо кивнул мужчина.
– Восемнадцать мне исполнится третьего января, через шестнадцать дней, а до тех пор, согласно закону, я нахожусь под опекой троюродного кузена, рисса Родига Мурдяка.
– И в этом случае я могу выразить вам свои соболезнования, – с кривой усмешкой посочувствовал рисс Аруш.
– Четыре дня назад опекун уведомил меня о том, что в день моего совершеннолетия он решил заключить со мной брачный союз.
– И? – черная бровь Аруша приподнялась, а в голосе проскользнул легкий интерес.
– Я категорически против, но в силу ограниченных знаний юридических основ, не представляю, как этого брака избежать.
– То есть, третьего января вам исполнится восемнадцать и именно на этот день он назначил брачный обряд? – подался Аруш ко мне с любопытством.
– Да, в полдень.
– А родились вы когда?
– Э-э-э… на рассвете, – вспомнила я.
– Если опекун вступает в брак со своей несовершеннолетней подопечной, она, или иная заинтересованная сторона, могут оспорить этот брак. Его признают недействительным. Но вы родились третьего числа на рассвете и в полдень обретете свободный совершеннолетний статус, а значит, в брак, пусть и по принуждению, вступите добровольно. Такой брак никто оспорить уже не сможет.
– Я маг, как его можно оспорить или расторгнуть? – удивилась я.
– По решению Королевского суда жрецы проведут обряд отречения и разрыва связи. Это очень сложный, травматичный физически и психологически обряд. Его проводят только с разрешения короля. Но вы баронесса, именно в вашем случае законность соблюдения всех процедур очень важна. Для вашего опекуна!
– Ясно, – выдохнула я мрачно, передернув плечами.
– Простите, юная лея, но у меня слишком много дел для… ни к чему не обязывающих бесед. Зачем вам я? – поторопил меня рисс Аруш.
– Я хочу нанять вас… заключить договор. Чтобы с третьего января именно вы занимались всеми моими делами и защищали мои интересы, – решилась я предложить.
– Послушайте, лея Эмария, – едва заметно поморщившись, осторожно начал рисс Аруш, – я искренне сочувствую вам, но благотворительностью заниматься пока не имею возможности. Ведь, насколько мне известно, ваше финансовое положение, мягко говоря, бедственное.
– Это сейчас, но через две недели мое положение в корне изменится, – я задрала подбородок.
Мужчина снисходительно качнул головой, пояснив:
– Все ройзмунские поверенные, в силу специфики своей деятельности, обладают хоть какой-то информацией о финансах большинства более-менее важных или известных фамилий королевства. Род фин Ришен обескровлен. Вашего дохода не хватит даже на оплату моих ежемесячных услуг. Хотя мои услуги не самые дорогие в столице…
Мои кулаки побелели, но я ожидала такого ответа, ведь не зря просидела почти четверо суток, изучая бумаги барона, поэтому предложила:
– Мою родовую казну обчистил нечистоплотный опекун и управляющий, которого он назначил сразу после гибели моих родителей. При грамотном юридическим подходе, мы… вы сможете вернуть хотя бы часть утраченного.
– А может и нет, – спокойно возразил рисс Аруш. – Рисс Мурдяк известен в определенных кругах, в очень нехороших кругах, юная леди. Он достаточно состоятельная личность, чтобы испортить жизнь любому, кто встанет у него на пути к титулу. Я просто не вижу смысла заступать такому человеку дорогу за сомнительную оплату…
– Заключив со мной договор, помимо денег, вы получите одно существенное и неоспоримое преимущество, которое мало кто еще способен вам предоставить в тех кругах, о которых мы с вами говорим и в которых вы, исходя из вашего социального происхождения, вынуждены вращаться и работать, – я выложила свой единственный и главный козырь ледяным тоном.
– Это какое же? – деланно недоуменно спросил он, хотя наверняка понял, о чем речь.
Я ответила сухо и четко:
– Разумеется, звание главного поверенного рода фин Ришен. Вы получите право оттиска на любом вашем документе баронской короны. Что означает аристократические привилегии и преимущество в разборе любого вашего дела королевскими службами и судом. – Сделала театральную паузу и чуть иронично добавила: – Ведь мы оба понимаем, что это с лихвой компенсирует вам издержки, связанные с ведением моих скромных, по вашему же мнению, дел.
Рисс Аруш сверлил меня внимательными серыми глазами, уже не препарируя и не раскладывая на части, а скорее собирая в единое целое, правда с другими характеристиками. Изменив мнение.
– Вы правы, подобное предложение имеет свою ценность, – наконец кивнул поверенный. – Я согласен вести ваши дела и стать главным поверенным рода фин Ришен.
– Тогда мы с вами должны заключить договор на крови, что вы никогда не поставите мои интересы ниже своих. Никогда не предадите! И что только я могу разорвать наш договор в одностороннем порядке.
– Вы осознаете, что договор на крови – это…
– Осознаю и прекрасно понимаю, зачем и почему, – оборвала я его. – Видимо, потому что прежний поверенный подобной клятвы не давал, без особенных моральных терзаний перезаключил договор с моим опекуном. И позволил обокрасть меня.
– Я вас понял, – нахмурился рисс Аруш.
Поднявшись, он несколько томительных секунд постоял, явно раздумывая, затем решительно направился к двери в приемную. Быстро вернувшись, усаживаться за стол не стал, а оперся рукой о стол рядом с моим стулом. Наклонился надо мной, с явной целью надавить, не то харизмой, не то наглостью, лишить уверенности, смутить, и заявил:
– Как ваш поверенный в качестве оплаты я возьму процент с ваших будущих доходов.
Подняв голову, я снова скрестились с ним взглядом в молчаливом поединке. В Байрате принята фиксированная ежемесячная или ежегодная оплата услуг поверенных. С учетом его заявления про поверенных, которые все про всех знают, он однозначно надеялся получить больше, чем обычно. Каким образом, если мое наследство, по сути, лишь титул и три деревушки? Я осторожно ответила:
– Хорошо, я согласна, ведь в этом случае мы оба будем заинтересованы в увеличении доходов с моих земель, заботе о них и защите.
– Вы абсолютно верно поняли мои намерения, – улыбнулся мужчина с блеснувшим в глазах облегченным триумфом.
– С одной оговоркой. Это будет процент с дохода с земель или созданных предприятий, относящихся только к роду фин Ришен. В случае моего замужества, к имуществу и доходам моего супруга договор применяться не будет, – уточнила я сухо.
Длинные крепкие пальцы поверенного застучали по столу, пока он руками опирался на него. Пару мгновений досады и Аруш кивнул:
– Да, конечно, я это и имел в виду.
Да-да, я так и поняла. И принужденно улыбнулась:
– Отлично, а как же мы избавим меня от навязываемого брака? И вернем украденное?
– Первое – легко, второе – сложнее, – честно ответил мой поверенный. – На рассвете третьего января вы становитесь совершеннолетней и обретаете полную юридическую самостоятельность. Под моей защитой. Так что на навязанные брачные обряды можете просто не ходить, а все претензии – отправлять сразу ко мне.
– Хотелось бы взглянуть на его морду, когда он осознает, что свадьбы не будет, – не сдержала я мрачной усмешки.
– Лучше не дразнить людей, подобных вашему опекуну, – посоветовал рисс Аруш.
– Резонно, а как с возвращением денег? – поинтересовалась я о бренном.
– Как только вы станете совершеннолетней, я в присутствии законников по утру нагряну с проверкой расходных книг и извещу об увольнении вашего управляющего. Где он купил себе дом три месяца назад, я знаю. Исходя из результата проверки примем дальнейшее решение.
– Благодарю, вас! – обрадовалась я.
– Позвольте мне дать вам совет?
– За советы и опыт я вам и плачу, – с улыбкой позволила я.
– Прошу вас: оставшиеся до совершеннолетия время вести привычный образ жизни, не высовываться, чтобы ни ваш опекун, ни кто-либо еще не заподозрил вас в коварном плане обретения независимости. Этим вы избавите нас от дополнительных проблем и усилий, – усмехнулся Аруш.
– Я обязательно так и поступлю, – кивнула я весело.
– Кстати, договор мы с вами тоже заключим якобы третьего января, на рассвете, – напомнил Аруш.
С формальностями меня ждать не заставили. Вскоре секретарь принес нам всего два листа, где каллиграфическим убористым почерком были четко и внятно прописаны условия нашего сотрудничества. Я придирчиво проверила текст соглашения, тайком изучив на скрытые невидимые надписи, уж как умела, но пришлось довериться своему новоиспеченному поверенному. Потом мы с Арушем подписали договор. Кровью! И самое главное, кольнуло не только острие палец, все мое нутро дрогнуло, ощутив отголосок магии крови. Правильно ли я поступила, узнаю потом, но тот факт, что разорвать договор могу в одностороннем порядке лишь я, успокаивал.
– Встретимся третьего января, – доброжелательно напомнил поверенный, церемонно провожая меня до дверей конторы.
Более того, свистнул куда-то в снежную морось улицы и посадил меня в сухое нутро подскочившего небольшого кэба. Еще и кучеру заплатил, пояснив куда и как меня по-тихому довезти.
В ателье я вернулась умиротворенная, чем порадовала уже, наверное, окончательно поседевшую от волнения риссу Лишану.
– Как дела? – осторожно спросила она.
– Отлично! – улыбнулась я.
Потом поблагодарила хозяйку ателье, пообещав, что мы при первой же возможности закажем новый гардероб именно у нее. Сердечно распрощавшись с ней, мы с няней отправились домой.
Глава 4
Небольшая и вполне добротная закрытая коляска неспешно катила по городским улицам, но разглядывать местные пейзажи желания не было. Мне с трудом удавалось сохранять невозмутимость, пока внутри все дрожало от шквала эмоций, хороших и плохих.
Сегодня третье января, полдень, мне уже исполнилось восемнадцать лет. И отныне я совершеннолетняя девица, к тому же титулованная особа, целая баронесса. Увы, кроме титула ничем другим мне похвастаться нечем.
На рассвете рисс Аруш с местными законниками нагрянул с финансовой проверкой к моему уже бывшему управляющему риссу Дарияну. В ходе проверки выяснилось, что опекун не только обчистил счета барона фин Ришена, но и вынудил арендаторов заплатить за три года вперед. Эти деньги он «честно» поделил с управляющим, в результате последний купил особнячок в центре столицы, а все остальное Мурдяк забрал себе. В результате баронесса Эмария фин Ришен осталась не просто без средств. В следующем году, когда придет срок платить налог королю, она окажется еще и в непомерных долгах.
Полдня возни с бумагами, допросов с пристрастием и угроз каторгой – и управляющий с горячим энтузиазмом согласился подписать признательные показания, переложив тем самым вину на рисса Мурдяка за мошеннические действия с моим наследством. Кроме того, Дариян подписал в мою пользу отказную на недавно купленный дом, таким образом вернув часть украденного. Как говорили на родине, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Но особо радоваться «приобретению» было бы преувеличением: большая часть средств от продажи «нажитого непосильным трудом» будет лежать в банке для уплаты налога короне, а договорной процент уйдет моему поверенному за услуги. Рисс Аруш скорее уведомил, чем советовал, куда направит деньги. И тому было две уважительные причины.
Первая: он меня на первой минуте знакомства уведомил, что не работает бесплатно и не занимается благотворительностью. С учетом моего бедственного положения неизвестно, когда и сколько я смогу заработать. Соответственно рисс Аруш ни гроша не получит с моих доходов.
Вторая причина и самая главная для нас обоих: титул и земли – мое единственное наследство, а за долги королю их запросто могут забрать. Или вместе с единственной беззащитной наследницей «подарят» нужному подданному – награда с «обременением» в виде невесты с титулом. В этом случае рисс Аруш лишится самого важного: того самого преимущества при решении всех своих дел, право оттиска баронской короны на печати.
Поэтому, в первую очередь, рисс Аруш позаботился о сохранении моего титула и земель и выплатах налогов на следующие три года, вне зависимости от моего будущего финансового положения. Строго посмотрев мне в глаза, весомо заметил: «Лея Эмария, голубушка, с короной шутки плохи. Лучше заплатить налоги и иметь крепкий сон и чистую совесть, пусть и на голодный желудок». Кто бы возражал? Вот и я – нет.
Теперь я свободна от опеки, от навязывания брака, моя судьба в моих руках. Но, как там Вика говорила, без оборотных средств, вдобавок с ответственностью за жизни десяти пожилых слуг, титул с причитающимися ему землями и уже полюбившееся поместье Ришен. Ришен за три недели действительно стал роднее некуда, а его обитатели – своими.
Когда все решили с управляющим и его под руки увела стража, поверенный предложил отвезти меня домой. Ришен за эти три недели действительно стал роднее некуда, а его обитатели – своими. И сейчас я не знала, чего испытываю больше, облегчение от свободы или страха перед будущими очередными проблемами.
– Рисс Аруш, что дальше делать? Мы сможем вернуть украденное у меня опекуном?
Сидевший в экипаже напротив меня поверенный, бросив на меня сочувствующий взгляд, ровно ответил:
– Нет.
Не доверять ему оснований не было, особенно после того, как увидела, с каким уважением к нему относятся столичные законники. Не боятся, а именно уважают.
– Почему? – Мне было еще и «технически» интересно сравнить реалии моей родины с новым местом жительства.
– Рисс Мурдяк был вашим опекуном, назначенным по закону. Даже при наличии показаний от управляющего тяжба может затянуться на год или два, если ваш опекун расстарается. А он уж точно расстарается! У вас нет средств, чтобы заплатить королевскую пошлину за длительное судебное производство, нет средств, чтобы подмазать нужных людей для его ускорения. Нет нужных людей, чтобы подать прошение или жалобу королю лично в руки. Вы, конечно, выиграете дело, но когда? В итоге Мурдяка заключат под стражу и отправят в тюрьму, но сможем ли мы ко времени, когда восторжествует справедливость, вернуть хоть что-либо из утраченного? Весьма сомнительно!
– Но он же украл и есть доказательства?! – расстроилась я.
Аруш внимательно посмотрел на меня, глубоко вздохнул и осторожно предположил:
– Лея, вы никогда не думали, кому выгодна смерть ваших родителей?
– Нет. Насколько я знаю, это было обычное ограбление?! – удивилась я.
Мой собеседник грустно улыбнулся, поморщился, видимо начиная непростой разговор:
– Ходят упорные слухи, но доказательств нет, конечно, что ваших родителей заказали…
– Заплатили за их убийство? – нахмурилась я, вся сжимаясь внутри.
Аруш многозначительно пожал плечами, вслух не подтверждая, кивнул и продолжил:
– Вас преднамеренно лишили средств к существованию, но при этом, повторюсь, у вас все равно осталось кое-что слишком важное и ценное…
– Титул, – кивнула я мрачно, с горечью откидываясь на спинку.
Любопытно, но мой собеседник расслабился, видимо отсутствие истерики у юной подопечной и наличие понимания мотивов преступников его порадовало. И дальше он продолжал спокойным и уверенным тоном:
– Пока вы будете судиться-рядиться со своим опекуном, можете нечаянно умереть, как и ваши родители. Поэтому я вам настоятельно советую забыть о потерянных деньгах и прежде всего подумать о своей безопасности.
– Как это лучше сделать? – хмуро спросила я, ощущая ледяной комок в горле.
– С этими бумагами, – Аруш положил ладонь на портфель, где лежали признательные показания управляющего, – воровство мы в любом случае докажем, а вот убийство ваших родных – нет. Поэтому лучше бы вынудить вашего опекуна кровью подписать договор, где вы прощаете ему украденные у вас средства и прекращаете судебное преследование, а он отказывается от любых посягательств и претензий на ваше наследство и титул. Этим вы обезопасите свою жизнь. Дополнительно необходимо заставить его навсегда покинуть Байрат и прописать это условие в том же договоре, который он подпишет собственной кровью для надежности.
– Весьма дельное предложение, – удрученно согласилась я.
А сама пыталась придумать как мне теперь содержать не только себя, но и свой дом престарелых.
– Лея, а вы не думали выйти замуж? – неожиданно «придумал» рисс Аруш.
– За вас? – растерянно ляпнула я, во все глаза уставившись на вполне себе импозантного мужчину, сидевшего напротив.
Ему лет тридцать пять, не более. Мне в той жизни стукнуло двадцать один, в общем-то небольшая разница.
Мой вопрос вызвал смущенную, но польщенную улыбку у поверенного:
– Нет, лея Эмария, я давно и глубоко женатый мужчина, но может вам стоит рассмотреть другие кандидатуры? Выгодный брак спасет вас из бедственного положения…
Я вернула ему смущенную улыбку, все же глупость спросила. И откровенно пояснила:
– Нет, рисс Аруш, брак по взаимовыгодным причинам не для представительницы моего рода. Я выйду замуж только по любви и никак иначе.
И тут же пожалела о сказанном, забыла, что в поверенных у меня очень и очень умный мужчина, мгновенно насторожившийся:
– Вы настолько сильный целитель?
– Дело не только в силе, я обязана подумать о родовой магии, чтобы она продолжилась в моих наследниках, – выкрутилась я. Но в этот момент мне в голову пришла гениальная идея и я поспешила ее обсудить со своим поверенным, заодно и тему сменить: – Рисс Аруш, я могу как-то зарабатывать с помощью своего дара? Лечить, варить зелья… крема омолаживающие продавать?
– Во-первых, титулованной особе это не по статусу. Во-вторых, для любого из перечисленных видов деятельности необходима лицензия, а ее дадут только при наличии диплома об окончании магической академии или школы мастерства.
Н-да, обломал все мои мечты законник. Я постучала пальцами по бархатной обивке дивана в карете, пожевала губу, раздумывая, и продолжила гнуть свое:
– Хорошо, лечить нельзя, но готовить зелья и крема для продления молодости и красоты через посредников с лицензией тоже запрещено? Или на черном рынке…
– Вы знаете про черный рынок? – удивленно глянул на меня «глубоко женатый мужчина».
– Слуги разное болтают… – нашлась я и опустила покрасневшее лицо.
– Полагаю, я смогу найти для вас… посредника, который согласится сбывать ваши зелья и крема для красоты и молодости.
Я не смогла сдержать радостного вздоха, вскинув сияющий взгляд на своего спасителя.
А он напомнил с кривой усмешкой:
– Ведь я кровно заинтересован в наличии у вас доходов, чтобы получить причитающийся мне процент.
– Уверена, тогда все организационные и финансовые вопросы по сбыту вы также сможете взять на себя. Не хочу, чтобы имя фин Ришенов как-то связали с подпольной торговлей зельями, – многозначительно улыбнулась я.
– Если возникнут претензии к качеству, то…
– Родители дали мне прекрасное образование, – я позволила себе прервать Аруша.
– Договорились, – кивнул довольный поверенный, а потом польстил, заставив немного напрячься: – В очередной раз не перестаю удивляться вашей разумности и предприимчивости в столь юном возрасте.
– Жизнь заставит, на многое изменишь взгляды, – натянуто улыбнулась я, а потом вновь нахмурившись, с тяжелым вздохом уточнила: – А с риссом Мурдяком мы когда…
– Не мы, а я. Не волнуйтесь, с ним я все сам решу, обещаю. Моему слову вы можете верить, ведь у нас с вами кровавый договор, где ваши интересы на первом месте прописаны.
Домой я вернулась с легким сердцем и четким планом на будущее. Рисс Аруш вновь решился на рекомендацию: если я не готова замуж по расчету, придется найти средства на обучение в магической академии. Ее диплом поможет в будущем зарабатывать легально, но, что еще более важно, по его мнению, расширив круг общения, я познакомлюсь с молодыми людьми из богатых и родовитых семей и, возможно, найду мужа по сердцу. В общем, Аруш видел для меня счастливое будущее только в замужестве. А академия и зелья из-под полы – это способы продержаться, найти или дождаться любимого графа или герцога, или, на крайний случай, согласиться на сына главы торговой гильдии, у которого миллионные доходы, а единственное, чего не хватает, невесты с баронским титулом.
Из кареты я вышла, невольно улыбаясь: с юридической поддержкой и защитой мне однозначно повезло!
Дом встретил меня взволнованной тишиной и испуганными глазами слуг, толпившихся в холле. О моих планах никто не знал, кроме няни, вот и ждали, что вернусь замужней, а значит, их вскоре выгонит новый хозяин.
Я устала до чертиков, потому что всю ночь не спала, опасаясь провала, вторжения опекуна и еще сотни разных засад и подстав. На рассвете, с первыми лучам солнца, мы с приехавшим за мной в карете поверенным укатили в город, в дом управляющего. Но, расправив плечи и широко улыбнувшись, я громко оповестила домашних:
– Брачный обряд с подлым, противным кузеном отменяется, теперь я свободная и самостоятельная баронесса.
По холлу пронесся облегченный и радостный вздох, только рисса Лишана укоризненно покачала головой, уже кажется привычно, тихонечко выговаривая мне:
– Лея Маша, где ваши манеры?
Шестнадцать дней, прошедшие с нашего откровенного разговора с няней не прошли даром. Я стала для нее именно Машей, а не Эмарией. Новой подопечной, которую необходимо в сжатые сроки воспитать достойной родового имени, которое так внезапно и неординарно мне досталось. И если первые дни Лишана еще опасалась моего возмущения или одергивания, то отметив безоговорочное принятие ее помощи и советов, взялась за меня по полной.
– Вы все – моя семья! – приобняла я ворчавшую старушку за плечи. – И я не хочу ради манер и приличий заставлять больше нужного вас нервничать и переживать. Лучше сама расскажу, чем вы будете мучительно ждать пересудов и слухов.
– Хорошая ты девочка, Маша, – ласково погладила няня меня по руке. А потом обеспокоенно спросила: – Удалось вернуть наследство?
– Нет, – поморщилась я и рассказала почему.
Няня расстроенно всплеснула руками и растерянно опустилась на стул:
– А как же мы тогда жить будем?
Домашние, вроде бы покинувшие холл, похоже, толпились за дверями и шумно, расстроенно вздыхали. Сейчас решалась их судьба.
– Мы с риссом Арушем нашли выход из положения, я буду готовить самые простые целебные зелья, которым… родители научили. И крема омолаживающие. Рисс Аруш найдет того, кто будет их покупать у меня. Без огласки.
– Вы считаете, этого хватит? – удивилась няня.
– Я считаю, что красота и молодость нужны всем. А нам пока слишком много не требуется. На налоги средства есть. Остальное уже мелочи. Еда, уголь и дрова для отопления дома – вот самые необходимые нужды и затраты на сегодня. Оплата услуг поверенного… – я усмехнулась, вспомнив рисса Аруша. – И еще, мне необходимо накопить на обучение в Ройзмунской магической академии.
Срок обучения в академии пять лет, плата за каждый год – двадцать пять золотых! Сумма очень весомая, а в моем нынешнем положении невероятная. Но я поинтересовалась ценами на зелья и крема, которые продавались в столице. Если очень-очень постараться, то за оставшиеся до начала нового учебного года восемь месяцев заработать на первый год вполне реально. Ведь продержаться надо три года, дальше возобновится приток средств от аренды земли. Эх, жаль, что титулованные особы не имеют права учиться в магической академии на бесплатной основе, даже если они обеднели и осиротели.
Няня горестно покачала головой:
– Ох, лея, какую же вы непосильную ношу на свои хрупкие плечи взвалили.
– Да разве это ноша? Да еще непосильная? – оптимистично возразила я, тоже покачала головой и заверила заодно со старушкой всех подслушивавших за дверью: – В доме столько умудренных опытом людей живет, одна голова хорошо, а десять – лучше. Справимся!
– Вам виднее, хозяйка! – светло улыбнулась повеселевшая нянюшка.
Следующие восемь месяцев я вкалывала как одержимая. Поначалу было проблемно «вспоминать», вытаскивать из чужой памяти знания, умения, навыки. По сути, учиться заново. Сложнее всего было работать с магией, вот где частенько у меня случались проколы, когда почти готовое зелье внезапно меняло цвет, булькало или мутнело. Но благодаря жесточайшей нужде в деньгах, чтобы есть, пить, жить в теплом доме, для меня больше не существовало «не могу» и «боюсь».
В моем распорядке на сон и отдых отводилось не более восьми часов. Все остальное время я работала, училась, медитировала с магией и копалась в памяти Эмарии. Позднее осознала, что тем самым теснее с ней сращивалась и, к сожалению, фактически стерла незримую грань между ней и собой. Еще приходилось много времени проводить в библиотеке – готовиться к поступлению в академию.
И все же нет-нет, да задавалась вопросом: как перенос души смог сохранить мою личность, память прожитых лет в другом мире?! Кто и как меня закинул в Хартан и в это тело? Зачем и почему? Ответа так и не нашла. О попаданках в истории нового мира не было ни легенд, ни слухов, ни иных данных. Я даже в храм съездила, полдня просидела в нем, мысленно умоляя откликнуться кого-нибудь из богов, которым поклонялись в этом королевстве. В ответ – тишина!
В это тяжелое время адаптации и безденежья мне особенно помогли трое. Рисса Лишана воспитывала из меня достойную родового имени и титула лею. Не давала расслабиться, напоминала всегда и везде держать спину прямо, ходить, не размахивая руками и широким шагом, а плавно, размеренно, кошкой на мягких лапках ступать по бренной земле. Не употреблять любимые словечки, которые так и норовили вырваться из меня наружу, и манеру говорить что думаю оставить.
И ведь добилась! Знание этикета стало как дыхание: дышишь – значит, соблюдаешь правила. Смешно сказать, она будила меня ночами, подлавливала в моменты самой кошмарной усталости и магического опустошения, когда открыть глаза казалось подвигом, и проверяла, насколько я запомнила, нет, насколько она вдолбила в меня нужные знания. Чтобы, даже находясь в бреду я до последнего рефлекса знала, какой прибор для какого блюда выбрать. Как сесть за стол, выйти из-за него, завершив трапезу. Книксены, поклоны, даже вежливый кивок прислуге или торговцу – все должно быть идеальным. И нянюшке это удалось.
Ценным помощником оказался рисс Парин, наш дворецкий. Без доходов с земель об управляющем можно было только мечтать. И как-то так получилось, что делами моего скромного, обобранного баронства занялся именно рисс Парин. Ведь необходимо было вести дела с арендаторами, а этот сухопарый пожилой мужчина всех жителей уезда знал лично и пользовался уважением.
Опять-таки надо было покупать у торговцев продукты, топливо, компоненты для производства, а это травяные сборы, масло, упаковка и так далее. Забот выше крыши. Спустя время мне стало понятно, что он отлично справляется – управляющий из него не хуже, чем дворецкий. Так я смогла опереться уже на второго человека в новом мире.
Помощь третьего человека, поддержавшего меня, была важной и неоценимой. Моя производственная деятельность совершенно неожиданно сдружила нас с риссом Арушем. Все началось с его супруги, совершенно неожиданно для меня высоко оценившей самые простенькие, но эффективные крема и лосьоны со скромным, но говорящим названием «Чудеса красоты», которые Аруш тоже неожиданно начал пристраивать в столичные лавки и аптеки. Раскрывать, что крема делаю я, Аруш даже супруге не стал, опасаясь извечно женского трепа в стиле «ой, я нечаянно тете Нюре обмолвилась, что у соседки из пятой квартиры любовник Петя, кто же знал, что весь город узнает и ее муж его убьет».
Так вот, рисса Аруш восторженными отзывами о моих «чудесах» натолкнула мужа на очередную идею. Довольно быстро мой поверенный стал и моим покупателем. Еженедельно забирал свой большой заказ – уложенные в корзинки на ароматную сосновую стружку красивые баночки и бутылочки для красоты и молодости. Этой стружки здесь хоть завались, на растопку идет. Корзинки, в отличие от фабричных коробок и бумаги, стоили дешево. В ход также пошли ленточки, бантики и цветочки, придававшие подарочным наборам еще невиданного в Байрате очарования. В сущности, копеечные украшения, а как мило!
Насколько я поняла, деловой, продуманный рисс Аруш использовал мои «чудеса» в качестве подкупа и расположения. «Без задней мысли» дарил женам нужных ему законников, секретарям королевского суда, в общем, через женские слабости находил подход к самым неподкупным и вредным.
Именно благодаря Арушу и его специфической рекламе, пусть не сразу, но количество заказов начало расти. А ведь первый месяц я ночами рыдала в подушку от отчаяния и безысходности: товар продавался плохо и прибыли почти не приносил. Даже задумалась о продаже родовых украшений фин Ришенов, хоть и считала это кощунством, шагом, на который не имела морального права. Такие вещи должны из рук в руки передаваться наследникам титула. К весне дело пошло на лад, и к концу августа двадцать пять золотых на обучение в академии с горем пополам и невероятным трудом я заработала!
