Ольга Громыко
Космотехнолухи. Том 1
Увидев, что хозяин открыл глаза, сидящая в изголовье Котька наклонилась, щекотно обнюхав Станиславу лицо, и встревоженно поинтересовалась:
– Мрр-р?
Капитан молча сграбастал ее в охапку и уткнулся лицом в мохнатый, слегка пахнущий заспанной кошатиной бок.
Котька громко заурчала, одновременно отпихиваясь всеми четырьмя лапами, и это окончательно привело Станислава в чувство.
– Чертов Маяк, когда ж он наконец от меня отвяжется?! – досадливо пробормотал капитан, разжимая руки. Котька отбежала в конец койки и принялась вылизываться с таким видом, словно ее облапал пьяный бомж.
Станислав подобрал одеяло, снова лег и заложил руки за голову. По-прежнему хотелось пить, но меньше, чем спать, и плестись в пультогостиную капитан поленился.
В пророческие сны он не верил, чепуха это. Просто, когда разнервничаешься или переберешь спиртного, из подсознания начинает лезть такой вот бред (и вообще, меньше жрать на ночь надо!). Стас всегда мог определить, чем навеян кошмар, и этот не стал исключением.
Он не ошибся, заложники были липовыми. Часть из них при штурме схватилась за оружие, часть в ужасе забилась в углы, и расстреливать их пираты, как грозились, не стали. Жуткая схватка в пещере – киборгов было четверо, и одного Станислав действительно расстрелял почти в упор – закончилась победой космодесанта, хоть и с большими потерями. У лабиринта оказался всего один выход, но, когда штурмовики подбежали к сообщающемуся с океаном пещерному озеру, оно вздулось огромным пузырем и лопнуло. Точно такой же мега-бульк раздался под утесом, и подводный тоннель завалило по всей длине. Мокрые и злые штурмовики сообщили, что видели, как перед самым взрывом в озеро кто-то прыгнул, но был ли это Волк, никто не мог утверждать наверняка. Как и то, успел ли он пролететь по тоннелю на ракетном ранце скафандра или навсегда упокоился под тоннами воды и камня.
Пленные на допросе признались, что они собирались покинуть Маяк на подводной лодке, взамен оставив предсказанную Станиславом взрывчатку в погребе и прикрывающих отступление киборгов. В башне было полно потайных ходов, в том числе ведущих в пещеру, и банда до последнего ждала прибытия подмоги, но та опоздала.
Потери сразу перестали казаться огромными. При ночном штурме космодесант потерял бы не сорок восемь человек, а всю роту, причем единственным трофеем стали бы обломки пустой башни.
Волк тоже не ошибся. Станислава ожидало внутреннее (не признаваться же, что прогремевшая по всем инфосайтам победа досталась армии не благодаря мудрому командованию, а вопреки ему!) разбирательство, выговор, медаль, захолустный гарнизон для шибко инициативных и выход на пенсию. Можно было подать рапорт, пройти медосмотр и, если все в порядке, добиться продления контракта еще на три года… Можно. Но после штурма Маяка Станислав впервые почувствовал, что устал – от войны, смерти, идиотов-командиров…
Капитан усмехнулся в темноту, озаренный неожиданной мыслью: а ведь с Дэном у него куда больше общего, чем с людьми. Оба воевали, убивали и нарушали дурацкие приказы, даже если это могло стоить им жизни.
Котька, видя, что хозяин затих и его дыхание выровнялось, вернулась к нему под бок. Станислав осторожно, чтобы не спугнуть, нашарил и погладил теплый шерстяной клубок.
Интересно, какие кошмары снятся боевому киборгу?
* * *
Выспаться Станиславу так толком и не удалось. Без семнадцати шесть Маша доложила, что за «Космическим мозгоедом» увязался какой-то корабль, не отвечающий на вызовы. После двадцати минут нервотрепки (оторваться от преследователя не получалось, на смену курса он отвечал тем же) оказалось, что это всего лишь «альбатрос», загадочное порождение внеземной цивилизации (причем ни одна из них в материнстве не признавалась). Никто никогда не видел, чтобы «альбатрос» на кого-нибудь напал, куда-нибудь сел или вообще приблизился к обитаемой планете; обычно они набивались в спутники к небольшим одиночным суднам и какое-то время безмолвно летели следом, а потом так же внезапно отставали. Ученые предполагали, что это наблюдатели закуклившейся цивилизации тракашей, а военные обзывали их шпионами и относились с большим подозрением. Те и другие мечтали поймать и расковырять хоть одну пташку, но безуспешно: «альбатрос» играючи уходил от самых быстрых кораблей, не давая им даже прицелиться, а если ловцов было несколько, то вообще не появлялся – из чего следовало, что его системы наблюдений тоже на порядок опережают современные технологии.
Когда «Космический мозгоед» замедлил ход, «альбатрос» подошел так близко, что удалось разглядеть сине-серый, словно цельнолитой корпус и непропорционально огромные клиновидные крылья, до того тонкие, что при определенном ракурсе они исчезали. Корабль действительно напоминал большую морскую птицу, живущую только в полете, причем космическом: если он войдет в атмосферу типа земной, эти крылья отломаются, как фанерные, а взлететь с ними он тем более не сможет.
Корабли несколько минут полюбовались друг другом, после чего чужак величественно развернулся и заскользил обратно.
– Говорят, встретить «альбатроса» – к счастью, – авторитетно заметил Тед.
Станислав кивнул, подумав: «Точно, я ОЧЕНЬ счастлив, что это всего лишь он». Да, однозначно надо вооружать корабль, и поскорее! За эти двадцать минут капитан успел двести раз пожалеть, что не сделал этого раньше.
– Я его впервые вижу, – смущенно признался он. Хорошо остальную команду по тревоге не поднял, а то сейчас глупо бы выглядел.
– Я во вторые, – похвастался Теодор. – В позапрошлом году он к моему курьерчику прицепился, в секторе 46-А.
– И как, было тебе после этого счастье? – заинтересовался Станислав.
– Ну-у… – замялся пилот. – Суеверия все это! Пойду подрыхну еще часок, можно?
– Иди, – разрешил Станислав, убедившись, что окрестный космос опустел.
Пока капитан размышлял, не последовать ли примеру Теда, в пультогостиную вошел уже полностью одетый и причесанный (точнее, уже растрепанный) Дэн.
– Доброе утро, Станислав Федотович, – с легким упреком сказал он и, первым делом убедившись, что его пирожное на месте, включил кофеварку и спокойно устроился в кресле. Судя по статьям об «альбатросах», которые рыжий принялся просматривать, про нежданную встречу он знал с самого начала.
– Если бы возникла необходимость, я бы тебя позвал.
Дэн кивнул, хотя от его нарочито бесстрастного вида так и веяло обидой: «А просто поглазеть за компанию?!» Тед точно не сдержался бы, ляпнул.
– Мальчишки! – с усмешкой покачал головой Станислав.
Боевой киборг недоуменно вскинул на него глаза, но капитан, не поясняя, пошел к кухонному шкафчику за кружкой, соблазненный запахом свежего кофе.
Возвращаться после этого в постель не имело смысла, и Станислав скоротал время за ненавистным сведением баланса. Свести его традиционно не удалось, зато это занятие так тонизировало, что ко времени общего подъема капитан уже жалел, что на них никто не напал и ему некого разорвать голыми руками.
– Дэн, ты не помнишь – сколько мы ящиков с поделочным известняком на Гидре загрузили, тридцать или сорок?
– Что значит «или»? – возмутился Вениамин. – А в договоре что написано?
Станислав молча продемонстрировал другу сушеную полупрозрачную шкурку гидрианской амфибии, заменявшую аллитам бумагу. На ней была нарисована груда ящиков, вокруг которой водили хоровод счастливые заказчики и исполнители.
– А в планшете пометку сделать не догадался?!
– Я думал, запомню, число-то круглое было!
– Двадцать девять, – с задержкой отозвался киборг.
– Точно! – просиял капитан. – Тогда все нормально, сходится.
– Круглое?! – саркастически уточнил Вениамин.
– Да, количество солдат в моем последнем взводе. – Станислав аккуратно, чтобы не обломать торчащие лапки, убрал шкурку обратно в папку. – А будешь ворчать – потребую с тебя чеки за все купленные в последнем месяце препараты и журнал их расхода!
Доктор презрительно хмыкнул, но замолчал. Бухгалтерия на «КМ» велась через пень-колоду: четкой таксы за доставку не существовало, все зависело от транспортника, расстояния, трассы, груза, личности заказчика и жадности капитана. К тому же некоторые клиенты расплачивались местной валютой или вообще натурой, которую еще предстояло кому-то сбыть или обналичить по плавающему курсу, а деньги на текущие расходы капитан выдавал по простой просьбе под честное слово. В общем, переменных было так много, что Станислав давно отчаялся решить это уравнение и смотрел только на свой банковский счет, медленно, но все-таки растущий.
Когда капитан разобрался с документами (точнее, переложил их более аккуратной стопочкой), пришло время стыковаться к таможенной орбитальной станции Леразии. Очередь на влет была небольшая, а досмотр беглым, но предстояло еще уговорить таможенников его сделать. У леразийцев считалось крайне оскорбительным не доверять гостям, поэтому об автоматической таможне не шло и речи, а живой таможенник кочевряжился и уверял, что не смеет «распускать гребень сомнений и отращивать хвост подозрения». Однако пропустить корабль без досмотра не может, от чего крайне страдает и мажет перепонки уже третьим слоем гидрогеля.
Ушлые авшуры открыли при таможне посредническую фирму «Понимание», сотрудники которой с гарантией убеждали таможенников, какое неслыханное удовольствие те доставят гостям, если соблаговолят пройтись по их трюму (а если обнаружат контрабанду, то команда испытает групповой экстаз!). Но «Космический мозгоед» в авшурских услугах не нуждался.
– Главное, не увлекись, как в прошлый раз! – сурово напутствовал Вениамина капитан.
– Конечно-конечно, – пообещал доктор, отводя глаза в сторону, а зажатый в руке пакет за спину.
– Что там у тебя?
– Мусор, – соврал Вениамин, нервно косясь на Дэна. – Выкину по дороге, чтоб наш утилизатор не нагружать. – И поскорее перешел в атаку: – А ты свяжись с той компанией по установке защитно-оборонительных систем! У них на Леразии как раз крупный филиал имеется.
– Ладно-ладно… – Станислав тоже глянул на киборга, как в зеркало, оценивая степень своей решимости: после того как угроза миновала и вообще оказалась пшиком, навешивать на корабль черт-те что ему снова расхотелось. – Все, уже звоню, уговорили!
Капитан решительно подошел к терминалу (теоретически Маша могла спроецировать изображение из любой точки пультогостиной, но тогда в кадр попал бы бардак на столе, смачно вылизывающая задницу Котька или ноги Теодора в разноцветных носках, бессовестно задранные на деактивированный пульт), а доктор воровато попятился к шлюзу. Мусор предательски звякал и побулькивал.
Таможенники явились всего через час, с ручной скорессой на поводке-рулетке. Юркая красная тварь, похожая на многоусого узкотелого таракана, живо обшуршала трюм по полу, стенам и потолку, исчертив их тонкими оранжевыми метками, как царапинами. Капитан уже знал, что через пару часов они побледнеют и исчезнут, но все равно посматривал на «визу» с неодобрением. Вся процедура заняла не больше десяти минут, зато потом команде пришлось еще час убеждать горестно курлыкающих таможенников, что они ничуть ее не обидели и в следующий раз непременно что-нибудь найдут. Полина даже сердобольно пообещала нарочно прихватить для них килограмм-другой контрабанды, но тут помрачнел уже капитан, и пришлось торопливо извиняться, что это была неудачная шутка.
Потускневшие от стыда леразийцы наконец удалились, проклиная свою работу, а доктор так и не вернулся.
– Венька, ну куда ты запропастился?! – не выдержав, первым вышел на связь Станислав.
Вениамин сперва громко рыгнул, а потом виновато попросил:
– Стасик, может, вы меня уже на обратном пути подберете? У нас тут небольшой… гык!.. – На этот раз доктор успел прикрыть рот ладонью. – …Научный диспут!
– Вижу, – вздохнул Станислав. – Ты уверен? Мы только к ночи, а то и к утру вернемся! Не верю я в их шестичасовой монтаж, хорошо если в двенадцать уложатся.
– Ничего, в крайнем случае в арестантской камере переночую, – заверил друга Вениамин. – А если срочно понадоблюсь, свисти – прилечу с ближайшим кораблем.
Капитан укоризненно просвистел пару тактов траурного марша и отключился.
– Все, ребята, стартуем.
– А док где? – удивился Тед.
– Оздоровляется, – ворчливо, но честно ответил Станислав. – Ладно, сегодня мы вполне без него обойдемся… – Капитан перевел взгляд на разноцветные носки, с такой поспешностью переместившиеся под пульт, что Тед чуть не рухнул туда целиком. – По крайней мере, очень на это надеюсь!
* * *
Леразиец сунул в бутылку длинный, свернутый трубочкой язык – и застыл с полуприкрытыми глазами, слабо подрагивая горловой перепонкой. С интересом наблюдающий за ним Вениамин по-простому глотнул из горлышка и поморщился.
– Хорошая вода. Вкусно щиплет, – наконец заключил леразиец, вытащив язык из наполовину опустевшей бутылки. – И такой тонкий букет сульфатов!
Доктор польщенно заулыбался, хотя сам терпеть не мог минералку, да еще сильногазированную. Но законы леразийского гостеприимства требовали выкинуть не угодившее кому-то из гостей угощение, а Вениамин не для того тащил его через полгалактики. Тем более что это была не взятка таможеннику, а подарок другу – Вениамин познакомился с ним в свою недолгую, но бурную бытность военным врачом в армейском госпитале, где доктор Бобков следил, чтобы его пациентам правильно пришивали отстреленные части, а доктор Луг (крайне вольный перевод «обладатель зеленой шкуры с множеством цветных пятен») – чтобы у его пациентов они правильно отрастали.
В момент капитанского звонка коллеги с жаром обсуждали монографию некоего Т-Шиа О Ноча, который имел неосторожность посвятить свой труд сравнительному анализу леразийской и человеческой физиологий, за что сейчас огребал с обеих сторон.
– Ты представляешь, он написал, будто хеликсоидная железа способна жатировать по семь грамм буксина в сутки! – горячился Луг, на которого пузырьки углекислого газа действовали подобно алкоголю. – Он вообще хеликсоидную железу видел?!
Вениамин тоже не имел чести быть знакомым с этим достойным органом, но возмущенно поддакивал:
– А глава про печень?! Там вообще перл на перле, особенно насчет успокоительного массажа!
Луг сочувственно потрепал его хвостом по голени, искренне полагая, что печень находится где-то в том районе.
Благодаря Станиславу злосчастный Т-Шиа О Ноч перестал икать, линять и шелушиться – или что там крамарцы делают, когда их поминают всуе. Беседа свернула в другое русло.
– Жаль, что вы у нас только пролетом, – сокрушенно сказал Луг, откупоривая очередную бутылку. – Я мог бы взять выходной в счет репродуктивного отпуска и показать тебе свою колонию, инкубаторную пустыню и публичное кладбище, по тридням туда как раз завозят свежих усопших. Думаю, тебе будет интересно посмотреть на их разделку.
– Несомненно, – пробормотал Вениамин, далеко в этом не уверенный. – Но, к сожалению, нам надо спешить. Ниш-ниш ждут на Короне не позднее завтрашнего полудня, он и так уже странно попахивает.
– А дальше вы куда?
Вениамин задумчиво побулькал отхлебнутой минералкой – причем чем дальше, тем меньше ее хотелось глотать.
– В Большое Магелланово Облако, если капитан других срочных заказов не наберет.
Леразиец резко раздул многочисленные подкожные мешки, чешуя над которыми встопорщилась, обнажив ярко-малиновую кожу. Вениамин знал, что это всего лишь признак сильного волнения, но ему все равно захотелось хлебнуть чего-нибудь покрепче двуокиси углерода. Впечатление было такое, будто собеседник покрылся огромными аллергическими волдырями и вот-вот лопнет.
– Но это же мертвая зона, там опасно!
– Да нет, на поверку вполне себе живая, – усмехнулся Вениамин. – Мы туда уже пару раз летали, ничего особенного. Пожалуй, даже поспокойнее, чем в этой части космоса, там пиратов нет. Боятся нарваться на наффцев и алькуявцев.
– А вы не боитесь?
– Ну, наффцы вполне цивилизованные, хоть и отказались подписать мирный договор – это противоречит их религии. А алькуявцы первыми никогда не нападают.
– Тем не менее в прошлом году наш флот потерял в Магеллановом Облаке четыре корабля, причем мы до сих пор не знаем, что с ними случилось! – не успокаивался Луг.
– В космосе вечно что-то с кем-то случается, – философски заметил доктор. – То прыжковый двигатель посреди червоточины сбойнет, то шальным метеоритом стукнет. За год только в нашей Галактике гибнет около тысячи человек и несколько десятков кораблей. Просто наффцы отказываются сотрудничать с нашей полицией и спасателями, даже инфотрансляторы не позволяют устанавливать, а неизвестность пугает сильнее самой ужасной катастрофы. Но, уверяю тебя, на этой трассе мы рискуем ничуть не больше обычного.
Леразиец постепенно сдулся и побледнел, но чешуйки так до конца и не пригладились.
– Тогда удачи тебе, мой друг, и твоим друзьям, и родственникам твоих друзей, чтобы им не пришлось отбрасывать хвосты в знак скорби! – высокопарно пожелал он, вежливо забирая у гостя бутылку и вручая новую, только что открытую. – У людей, кажется, в таких случаях принято наполнять емкость до краев и залпом выпивать ее до дна?
Вениамин не удержался от сдавленного стона: в отобранной бутылке оставалось всего несколько глотков выдохшейся воды, и он собирался цедить ее до конца встречи. Но быстренько придумать убедительную отговорку не успел, и пришлось, вымученно кивнув, убеждать уже себя, что минералка гораздо полезнее коньяка, а здоровье требует жертв.
* * *
На космодроме «Космический мозгоед» уже поджидала монтажная бригада с пирамидой контейнеров, и такая оперативность Станислава несколько напугала. Складывалось впечатление, что шоаррцы полгода пытались заманить добровольцев для испытания своей «друг-пушка», а тут какие-то дураки сами напросились, надо скорей хватать!
Идти на попятный было поздно. Капитан перевел продавцу оговоренную сумму, в процессе несколько раз уточнив у командующего бригадой авшура, правда ли, что если в течение месяца клиента «грустить новшеств», то фирма безропотно все отковыряет и вернет деньги.
– Ой, ну шо ви так суетитесь за ту обвеску? – Авшур ловко выдернул у Станислава планшет в следующую миллисекунду после заключения сделки. – Да через месяц ви полюбите ее больше вашей дражайшей супруги!
– У меня нет супруги, – буркнул капитан.
– Так тем более! – не смутился авшур.
Вживую отражатели оказались еще более причудливыми и громоздкими, чем на макете. Фирма не обманула, подобрала краску нужного тона – правда, перламутровой текстуры, но если нарочно не присматриваться, в глаза не бросается. Шоаррцы с энтузиазмом принялись за работу, мухами бегая по корабельной обшивке на молекулярных присосках и бодро щебеча. Каркас обвески расползался по корпусу, как стрелки инея.
Станислав спрятался в каюте, не в силах наблюдать за надругательством над своим кораблем, и, пока есть возможность, сделал все необходимые звонки – в ближайшие две, а то и три недели связи с обитаемым космосом у транспортника не будет, клиенты начнут нервничать, а друзья беспокоиться. В Магеллановом Облаке отсутствовал даже инфранет, не говоря уж о межпланетке. Наффцы почему-то очень трепетно относились к информации и передавали ее только лично, максимум – по узконаправленным защищенным каналам. Это создавало торговцам и перевозчикам определенные трудности, зато давало подзаработать на свежих новостях, да и вообще – первые земные корабли болтались в вакууме годами, и ничего. Дело привычки.
Самый важный и трудный звонок капитан оставил напоследок.
К коммуникатору долго не подходили, Станислав уже хотел отменить вызов, гадая: его не слышат или игнорируют?
Потом заставка в вирт-окне все-таки сменилась трансляцией со свинофермы, на которую ворвался псих с циркулярной пилой, – по крайней мере, из динамиков хлынули соответствующие звуки.
При ближайшем рассмотрении ферма оказалась маленькой кухонькой, в которой действительно наличествовал псих, и его вид тянул уже не на посттравматическое расстройство, а на параноидальную шизофрению или даже маниакальный синдром в острой фазе.
– Чего тебе, Иуда?!
Всклокоченный, запаренный Вадим бластером направил на Станислава ложку, измазанную дымящейся кашей. Осатанелый взгляд подтверждал, что спецагент не обознался.
Капитан сделал сочувственно-понимающее лицо, правой рукой незаметно убавляя громкость.
– А где ваша няня?
– Нету! – так свирепо рыкнул приятель, словно несчастная женщина навеки упокоилась в его морозильнике, порционно разложенная по пакетикам. – У нее сегодня выходной!
– Ну, я вижу, у тебя тоже неплохо получается, – соврал Станислав. Поднимающийся от плиты дым имел отчетливый коричневый оттенок. – Только, это, не рановато ему кашу-то? Они ж до года вроде того, грудные…
Капитан спохватился, что эта часть тела у однополчанина хоть и имеется, но для вскармливания вряд ли пригодна, и поправился:
– То есть бутылочные!
Вадим молча наклонился, подобрал откуда-то из-под ног источник резко усилившегося звука и пришлепнул себе на бок.
Станислав не сильно разбирался в детях, и если еще более-менее уверенно мог отличить годовалого малыша от десятилетнего, то между, скажем, двух- и четырехлетками особой разницы не видел. Но даже ему ребенок показался крупноватым для трехмесячного. Во-первых, он сидел на «кормящем папаше» с цепкостью обезьянки, Вадим придерживал его чисто формально. Во-вторых, обладал уже четырьмя зубами и роскошной лохматой шевелюрой, до того жгуче-рыжей, что у Станислава защипало в глазах. Легкие у младенца тоже были очень, очень здоровые и объемные.
– Ого! – вырвалось у капитана. – Ничего себе вымахал! Чем ты ему кашу приправляешь?!
– Кровушкой своей, разве не видно?! – рявкнул Вадим, в противовес ребенку заметно осунувшийся и побледневший. Потом все-таки ворчливо добавил: – Побочный эффект клонирования, ускоренный рост будет продолжаться еще пару месяцев, пока действие стимуляторов не прекратится…
– Вот и отлично, значит, быстрее вырастет! – попытался утешить его Станислав.
Вадим покачнулся и перехватил ребенка поудобнее.
– Чего тебе надо-то?!
– Да вот, хотел узнать, как у вас с Аликом дела, а то мы…
– Узнал?!
Станислав понял, что план «случайно» свернуть разговор на нужную тему провалился. Осатаневший нянь был не в состоянии поддерживать ни светскую беседу, ни какую-либо вообще.
– Ладно, я лучше попозже пе…
– Какая, к чертям собачьим, разница, думаешь, что-то изменится?! – раздраженно перебил спецагент. – Давай скорей выкладывай и…
Ребенок так резко замолчал, что Вадим тоже осекся на полуслове и с подозрением на него уставился. Но Алик, оказывается, просто заметил голограмму и, присмотревшись, внезапно разулыбался во весь рот. Улыбка у него была совсем иная, чем у Дэна – киборг обычно едва ее намечал, не разжимая губ. Тем не менее именно в этот момент Алик стал особенно похож на генетического «отца», и не улыбнуться этой хитрой довольной мордашке в ответ было невозможно.
– Ах ты солнышко, какой хороший мальчик, у-тю-тю! – умилился Станислав, не сразу сообразив, что ребенок смотрит не на него.
В дверях капитанской каюты стоял привлеченный странными воплями Дэн. Переступить порог киборг не решился, а поняв, что его засекли, попятился, но Станислав дружески махнул ему рукой – заходи уж, раз пришел! Будь разговор секретным, капитан заперся бы.
Алик издал несколько нежных воркующих звуков, резко контрастирующих с недавней сиреной, и потянулся к вирт-экрану, очарованный ярким рыжим пятном. Маленькие пальчики несколько раз сжались и разжались, хватая пустоту и пуская по картинке рябь. Дэн, помедлив, поднес к экрану развернутую ладонь, и ребенок попытался схватить уже ее. Лица у обоих были такие сосредоточенно-озадаченные, что Станислав не удержался от усмешки.
Вадим притворился, будто ничего не замечает, и уже спокойнее проворчал:
– Так что там у тебя случилось?
– Пока ничего, просто посоветоваться хотел. Кхм… Вадик, ты слыхал про Ржавого Волка?
– Возможно, – мгновенно включил спецагента приятель. – А что?
– Похоже, он все-таки жив, – с таким вздохом признал капитан, словно это была его вина.
– Ерунда, – не задумываясь, отрезал Вадим. – За время моей работы под прикрытием о нем ни одна пиратская крыса не пискнула, а преступник такого масштаба рано или поздно дал бы о себе знать. С его характером и казной разгромленной банды он бы наверняка снова что-то замутил.
– Казна тем не менее тоже не всплыла. У Балфера доступа к ней явно не было, раз он прилетел за базой Альянса на рассыпающемся крейсере с кучкой отребья.
– Наверное, лежит в банковской ячейке, ключ от которой сгинул вместе с Волковым. Или крутится на авшурских счетах, откуда ее тем более не выцарапать.
– А ржавый гвоздь он мне, значит, с того света прислал?
– Какой еще гвоздь?
Станислав рассказал, но приятель слушал вполуха – Алик снова начал ерзать, супиться и недвусмысленно причмокивать.
– Думаю, тебя просто запугивают, – согласился Вадим с Вениамином. – Чтобы ты свернул бизнес.
– Да кому он нужен?!
– А кому нужен ты, старый хрен, да еще восемь лет спустя?!
– Ну, знаешь ли… – оскорбленно засопел Станислав. – Ты тоже, если на то пошло, не молодая редька! И вообще, я тебя не столько расспросить, сколько предупредить хотел: Ржавый Волк обычно начинает издалека, с друзей и родственников жертвы.
– Славик! – с досадой простонал Вадим, одной стороной тела укачивая хныкающего ребенка, а второй пытаясь одновременно соорудить новую кашу и соскоблить с плиты остатки ее предшественницы. – В штурме Василька участвовала чертова прорва космодесантников, почему ты считаешь себя особенным?!
– Я отдал приказ о начале штурма, и Волк это знал.
– Но это не ты его предал, не ты организовал высадку и не ты в одиночку перебил всю банду! Поставь себя на его место: он загнан в угол, озлоблен, испуган и готов убить любого, кто встанет на его пути. Но когда – если! – он вырвался на свободу и начал новую, никому не известную жизнь, какой смысл мстить простому старшине, армейскому винтику? Я б еще понял, если бы ты ему что-нибудь отстрелил, такое не прощают, а это… Идиотизм же, с таким подходом на всех «врагов» гвоздей не напасешься! Так что обратись-ка ты лучше в обычную полицию…
– С гвоздем? – скептически поинтересовался Станислав.
– С украденными наградами! Пусть снимут отпечатки с ручек и унитаза, у них наверняка найдутся менее призрачные хозяева…
– У унитаза? – еще более саркастично уточнил капитан.
Дела с дубликатом каши шли на лад, пока Вадим не решил ее попробовать и, пронеся ложку мимо жадно распахнутого рта малыша, сунул в свой.
– А-а-а-А-А-А! – заголосил потрясенный такой несправедливостью Алик, и Вадим, окончательно сбившись с и без того путаной мысли, рявкнул: – У тебя все?!
Станислав был вынужден кивнуть. В целом – да, но капитан надеялся на более серьезный и продуктивный разговор.
– Ты бы, это, подстриг мелкого, что ли, – неловко посоветовал он напоследок. – Жарко же, наверное, в такой копне…
– На своего посмотри! – рыкнул Вадим и оборвал связь.
Станислав с Дэном переглянулись. Киборг тряхнул головой в безнадежном поединке с челкой и дипломатично заметил:
– Мне кажется, что даже если Волк жив и хочет вам отомстить, то вряд ли начнет настолько издалека.
Станиславу теперь тоже так казалось. Тем не менее он уверенно возразил:
– Ну, характер у Вадима, конечно, не сахар, но боец, то есть человек, он надежный. Просто у него сейчас… э-э… небольшая послеродовая депрессия!
Динамики мелодично тренькнули. Тратить на межпланетку деньги, а тем паче куда более ценное время Вадим не стал, но до коротенького сообщения снизошел: «Я поспрашиваю своих. Поосторожнее там пока».
– Вот, видишь? – нравоучительно ткнул пальцем в экран Станислав. – Маш, напиши в ответ: «Спасибо, друг!»
Следующее сообщение пришло почти немедленно, но делиться им с навигатором капитан не стал – кашлянул, поскорее закрыл и удалил.
* * *
Спустя пять с половиной часов, наполненных стуком, скрежетом, шипением сварки, бодрым чириканьем шоаррцев и руганью Михалыча (при подключении силовых кабелей монтажникам понадобился доступ в машинное), снаружи наконец наступила зловещая тишина.
Станислав с замиранием сердца выглянул из корабля, опасаясь увидеть его остов и разложенные аккуратными кучками детали, но отражатели стояли на положенных местах, а монтажники заботливо шуршали по обшивке тряпочками, наводя финальный лоск.
Капитан отошел на полсотни метров, наклонил голову к одному плечу, к другому, пытаясь свыкнуться с новым обликом «КМ».
– Таки не судно, а песня! – подбодрил его авшур. – Когда ваши враги увидят за вашу оборону, они месяц будут плакать по ночам и звать маму!
– И не только враги, – вздохнул Станислав, подписывая акт сдачи-приемки монтажных работ. – Спасибо за оперативность, очень приятно, что вы так для нас расстарались…
– Ну что вы, уважаемый! – искренне удивился авшур. – Это ничуточки не из-за вас, а только ради наживы!
– Э-э… мм… Ну все равно спасибо, – пробормотал капитан. – Хотя бы за честность.
Авшур церемонно развел лапами. Шоаррцы шустро покидали на гравиплатформу пустые ящики-коробки, и Станислав даже не уловил момента, когда вся шарашка бесследно исчезла.
К капитану подошел хмурый исстрадавшийся Михалыч, контролировавший монтаж от и до, но все равно раздираемый сомнениями.
– Сптвть бдм?
– Разумеется, но не здесь же. – Станислав слабо представлял, как можно испытать оружие, работающее по принципу отражения. Попросить кого-нибудь из вооруженных знакомых пальнуть в корабль? А вдруг отражатели не сработают? А вдруг сработают слишком хорошо и одним знакомым у него станет меньше? – Выйдем в открытый космос, и тогда…
Не успел капитан договорить, как над головой раздалось натужное гудение и скрип. Отражатели раскрывались многочисленными лепестками, синхронно растущими в длину и вширь. Через десять секунд корабль почти полностью скрылся за двумя сплошными вогнутыми щитами, не достававшими до земли меньше метра. Внутри они оказались серебристо-белыми и под лучами стоящего в зените красного карлика засияли сперва как начищенное серебро, а потом как-то уж больно ярко для простых отражателей. Особенно в центре, куда без темных, а лучше сварочных очков стало не взглянуть.
Прохожие удивленно жмурились, вскидывали руки к глазам и на всякий случай закладывали широкие обходные дуги. Когда же левый отражатель пришел в движение и начал обводить космодром пылающим оком, соседние корабли принялись торопливо схлопывать створки шлюзов, а снижающийся таксофлайер резко метнулся вверх и стал искать другое место для посадки.
Станислав, какое-то время таращившийся на это с открытым ртом, поднырнул под край щита и опрометью кинулся вверх по трапу, поскальзываясь на ступеньках.
