Ольга Грибова
Красный Дракон. День гнева

Глава 5

Алекс преданно смотрел на отца, зная, как тому нравится сценки, которые он про себя окрестил "игра в начальника и подчиненного". Отец восседал в кресле за широким столом, а он стоя выслушивал приказы. Алекс снисходительно относился к слабостям Сергея. Должен же он как—то компенсировать урон, нанесенный его самолюбию.

– Александр, – отец всегда называл его полным именем, – не спускай глаз с девчонки. Стань ее тенью. И следи, будь добр, за остальными. Я им не доверяю.

Алекс нахмурился:

– Если ты им не веришь, зачем брал с собой?

– Я всего лишь подчиняюсь приказам, – Сергей упер локти в подлокотники кресла и сложил пальцы домиком. – К сожалению, решения принимаю не я.

– Это можно исправить, – губы Алекса изогнулись в усмешке.

– Заткнись! – отец аж подскочил, а немного успокоившись, прошептал: – у стен, как известно, есть уши. Ни к чему им раньше времени слышать о наших планах.

Алекс, повинуясь, склонил голову. Настанет день, и отец приберет власть к рукам, мечта воплотится в реальность. А там (чем черт не шутит?) ему достанется место по правую руку от трона.

Свалившиеся на ее голову родственники полностью завладели домом. Куда бы Ева ни пошла, всюду натыкалась на них. И только в колледже, сидя за партой, она чувствовала себя в относительной безопасности. Здесь им до нее не добраться.

Она посмотрела на часы над доской. По мере приближения конца учебного дня ее сердечный ритм учащался. За тридцать секунд до звонка с последней пары сердце выбивало чечетку о ребра. Звон ударил по барабанным перепонкам, и Ева зажала уши.

Трель еще не стихла, а сокурсники уже потянулись к выходу. Аудитория опустела. Но Ева по—прежнему сидела, будто ее намертво приклеили к стулу.

– Так и думал, что застану тебя здесь, – Рома развернул стул и сел напротив. – Не хочешь идти домой?

– Это не мой дом, – Ева водила пальцем по трещинам на столешнице. – Эти люди мне не родственники. Неужели это вижу только я?

– Ты же знаешь, я на твоей стороне, – он улыбнулся, и на душе потеплело.

– Что мне делать?

Рома задумался, глядя в окно. Ева не дождалась ответа и призналась:

– Они меня пугают. Мне кажется, у них не все дома. Особенно у толстого. Он ест сутками напролет. Если не дай Бог, закончатся продукты, он и меня запросто сожрет.

Рома засмеялся, будто она остроумно пошутила, но Ева говорила серьезно. Виталик нагонял на нее страх, она не решалась лишний раз выйти на кухню, попавшую в его личное владение (другие заказывали еду по телефону). Одного взгляда в его мутные глаза хватило, чтобы навсегда забыть дорогу к холодильнику.

– Это не смешно, – она обижено поджала губы.

– Ладно, – Рома сосредоточился. – А как тебе остальные?

– Ужасно, – Ева вздохнула. – Отец – монстр из фильма ужасов. Он смотрит на меня так, словно я ему миллион баксов должна.

– На людях он ведет себя прилично.

– Еще бы! – фыркнула она. – Я зачем—то ему нужна. Думаю, дело в маминых деньгах. Он надеется прибрать их к рукам. А как получит наследство, прибьет меня.

– Ты считаешь, он желает тебе смерти?

– Нет, он хочет со мной подружиться, потому что всегда мечтал о такой дочери, как я, – съязвила Ева.

– Как насчет сестры? Она вроде нормально себя ведет.

– Я не настолько глупа, чтобы купиться на ее восторженные похвалы. Она такая же, как все они: двуличная дрянь.

– А, по—моему, она ничего, – подмигнул Рома.

Ева ударила его по плечу. Не хватало только, чтобы он влюбился в ее так называемую сестру и перешел в стан врага.

– Ты мой лучший друг, а значит должен во всем со мной соглашаться.

– Что—то я не помню этого правила. Где оно записано? В великом своде законов о лучших друзьях?

От повторного тычка он увернулся. Раздался звонок – перемена закончилась. В аудиторию потянулись студенты, и Ева с Ромой покинули класс. Коридор встретил тишиной. Лишь из—за прикрытых дверей доносилось размеренное бормотание лекторов.

– Пойдешь домой?

При слове "дом" у Евы начиналась ломота в суставах, а ноги слабели, отказываясь подчиняться хозяйке. Она предложила Роме прогуляться, отложив тем самым момент расставания, но планы рухнули, стоило выйти во двор.

В сквере напротив колледжа тополя уже нарядились в молодые листья. Еще пару недель и вездесущий пух заполонит улицы. Трава на лужайке блестела от росы – полчаса назад прошел дождь, наполнив воздух ароматом озона. Около ближайшей скамьи, портя своим видом пейзаж, Еву ждал Алекс. Она заметила его, и сердце рухнуло в район желудка. Сложно объяснить, что именно в парне вызывало у нее отторжение. Внешне он был привлекателен. Темные волосы, гордый профиль, глаза цвета спелых оливок выделяли его среди сверстников. Еще ни одна девушка не прошла мимо, не обернувшись, чтобы лишний раз посмотреть в его сторону, но ему не было дела до их симпатий. Старший брат (а брат ли он ей?) сверлил глазами двери колледжа, карауля ее.

Ева стиснула зубы. Его вид доводил ее до белого каления. Откуда в нем столько высокомерия? Точно весь мир у него в должниках. Так спесиво мог бы выглядеть всемогущий бог.

– Это за тобой? – спросил Рома.

Ева угрюмо ответила:

– Мой личный эскорт.

– Тебе запрещено ходить по улице одной?

– Наверное, боятся, что я сбегу. Денег им в этом случае не видать.

Ева направилась к Алексу, и не мечтая скрыться от него. На днях она пыталась, но в результате лишь ободрала коленки, неудачно выпрыгнув из окна первого этажа. И, конечно, едва она встала на ноги, Алекс был тут как тут. Телепат он, что ли?

– Ты правда думаешь, что их волнуют деньги? – усомнился Рома.

– А что еще?

– Он не похож на того, кто нуждается в средствах, – намекнул Рома на одежду Алекса, приобретенную в бутике. Одни ботинки стоили целое состояние, и это была в силах определить даже Ева.

– Все это куплено на мои деньги, – зло процедила она, игнорируя тот факт, что одежду новоявленные родственники привезли с собой.

– Как скажешь.

Судя по голосу, Рома ей не поверил. Она подумывала возмутиться, но они как раз поравнялись с Алексом.

– Как прошел день?

Вопрос прозвучал невинно, но Ева едва не залепила рюкзаком по самодовольному лицу якобы брата. До чего он отвратительный! Не человек, а ходячая завышенная самооценка.

– Позволь проводить тебя домой, – Алекс любезно подставил локоть.

Это было уже слишком, и она вспылила:

– Я с тобой никуда не пойду! Мне шестнадцать и дорогу до дома я знаю. Доберусь как—нибудь сама.

Речь получилась короткой, но пламенной. Только так с ним и надо говорить. Пусть знает свое место. Ева наслаждалась своей смелостью, пока не обнаружила, как изменился Алекс. Нет, его лицо не исказилось от гнева и не пошло пятнами от ярости. Со стороны казалось, он абсолютно спокоен, все дело было в глазах. От них повеяло таким холодом, что свело зубы, как если бы она набрала в рот ледяной воды.

– Сестренка, – от голоса, щедро сдобренного патокой, пробирал озноб, – я всего—навсего забочусь о тебе. В наше время опасно в одиночку разгуливать по улицам. Мало ли что случится?

Последняя фраза прозвучала как обещание. Он угрожал ей!

– Остынь, – вперед выступил Рома.

Ева злорадно улыбнулась. Сейчас Алекс получит по полной. Будет знать, как доставать ее. Но обидчик и не думал отступать:

– Замечательно, что у Евы есть преданный товарищ. Должно быть, вы рассказываете друг другу все сокровенные тайны?

Хотела бы она знать, что за подвох крылся в вопросе. Реакция Ромы на него была молниеносной: он понурил голову, будто его уличили в проступке, и отошел в сторону. Почему он сдался, бросив ее на растерзание? Какая Ромина тайна известна Алексу? Они видели друг друга первый раз в жизни.

Алекс обнял ее за плечи. Аромат дорогого одеколона щекотал ноздри, но был приятен в отличие от запаха туалетной воды Сергея. Парень силком потащил ее в направлении дома, и Ева, чтобы не упасть, подчинилась.

Рука Алекса сместилась на талию, и он крепче прижал ее к себе. Возможно, сильнее, чем требовалось. Усиль он хватку еще немного, сломал бы ей ребра.

По дороге Алекс не проронил ни слова. Она тоже молчала, с трудом поспевая за его широкими шагами. Но едва на горизонте показался особняк, Ева взбрыкнула, и парень отпустил ее.

Войдя в дом, он закрыл за ними дверь на замок и даже подергал ручку, проверяя надежность запора. После Алекс потерял к Еве всякий интерес. Но хотя она осталась одна, впечатление, что за ней наблюдают, напротив усилилось. Стены дома будто неотступно следили за ней. Она оглянулась в поисках скрытых камер, но ничего не нашла.

На цыпочках Ева миновала арку в кухню. Судя по доносящемуся оттуда причмокиванию, Виталик был на посту. Она добралась до лестницы, рассчитывая спрятаться в своей комнате. По крайней мере, там родня ее не доставала. Пара метров отделяло от заветной цели. Ева шмыгнула к ней, повернула ручку и даже успела войти в спальню, но не закрыть дверь.

– Привет! – раздалось позади.

Ева опустила плечи. Не будет ей покоя в этом доме. Оборачиваясь, она приготовилась к худшему. Но небо сжалилось над ней, посчитав, что она достаточно натерпелась на сегодня. Это был Макс. Из всей семейки он один не вызывал у нее неприязни. С первой минуты их знакомства она безошибочно признала в нем родственную душу.

– Позволишь войти?

Ева, не задумываясь, пропустила его в комнату.

– Видел, ты пришла с Алексом. Он встречал тебя у школы?

– Он не дает мне прохода. Мне что, нельзя выходить из дома без сопровождения? – она бросила рюкзак у стены и села на пуфик рядом с трюмо.

Макс виновато улыбнулся. Ей нравилась его неброская внешность. По—своему он был красив, но не каждый мог это разглядеть. Если Алекс был подобен яркой вспышке от ядерного взрыва, то Макс походил на ровный огонь свечи: светловолосый, с бирюзовыми глазами, возможно, чересчур бледный и худощавый.

– Я мог бы встречать тебя вместо него, – предложил Макс.

– Правда? – идея пришлась Еве по вкусу. Если нельзя избежать провожатых, то пусть им будет приятный ей человек.

– Я поговорю с отцом. Может быть, он не откажет.

– Спасибо тебе, – она почувствовала, что вот—вот расплачется. – Ты единственный, кто здесь добр ко мне.

– Не переживай, – он опустился на колени перед пуфиком и сжал ладони Евы. – Вот увидишь, скоро все изменится. Через пару лет ты будешь вспоминать этот день с улыбкой.

– Чему мне улыбаться? Моя жизнь превратилась в ад.

При слове "ад" Максим вздрогнул. Она бы не заметила этого, не держи он ее за руки. Губы парня сжались, будто в попытке сдержать рвущийся наружу крик.

– Лучше тебе не знать, каков из себя настоящий ад, – прошептал он.

Глава 6

Телефон разразился громогласным звоном. Парень подошел к аппарату, постоял некоторое время, вслушиваясь в трель, и снял трубку.

– Как дела? – звонящему не было нужды представляться, он узнал его по голосу.

– Они в курсе, что мы следим за девушкой.

– С чего ты взял? – на том конце провода занервничали.

– Он четко дал мне это понять.

– Она о чем—нибудь догадывается?

– Нет, она считает, все дело в деньгах матери.

– Чем дольше она будет пребывать в неведении, тем лучше для нас. Убеди девушку прийти к нам. Пока они рядом, мы бессильны, – собеседник вздохнул. Всегда тяжело признавать свои слабости.

– Я постараюсь, но обещать не могу. Они не отходят от нее ни на шаг. К тому же я не уверен, что она готова к правде.

– Просто не упусти ее, – в голосе звонящего звучала усталость. – Если она примет их сторону, нам конец.

– Я этого не допущу.

Собеседник, прощаясь, чуть слышно выдохнул:

– Будь осторожен, Рома.

Ева сдала экзамен по экономике на отлично. Прежде она бы обрадовалась, но в нынешних обстоятельствах было не до веселья. Рома избегал ее, ссылаясь на занятость из—за зачетов. Но куда бы она ни посмотрела, будучи в колледже, всюду натыкалась на него. Наверное, у нее развилась мания преследования, если даже единственного друга она подозревала в слежке.

Выглянув в окно, выходящее на двор колледжа, Ева застонала: внизу поджидал Алекс. План по смене провожатого сорвался. Сергей был непреклонен. "Чтоб он провалился!", – Ева в сердцах топнула ногой.

Она отвернулась от окна и рванула в кабинет директора. С тех пор, как ей исполнилось пять лет, Ева полагалась исключительно на себя. Ей не привыкать решать проблемы самостоятельно.

Она не утруждала себя стуком, на полном ходу минуя приемную. Распахнув дверь кабинета, Ева притормозила лишь у стола директора.

– Мне надо с вами поговорить, – потребовала она. – Мне необходима защита. Мой отец, – она замялась, не зная, как выразить словами животный страх, который он ей внушал. – Он не тот, за кого себя выдает.

Она перевела дух. Отлично сказано. Ее жалобу невозможно проигнорировать.

Директор изучал ее остекленевшими глазами. Под их взглядом Ева растеряла задор. Идея заявиться сюда уже не казалось гениальной.

– Кто же он тогда? – наконец, произнес директор.

– Понятия не имею, – она развела руками. – Да кто угодно, только не мой отец. Вы должны оградить меня от этого человека, – Ева понизила голос до шепота: – не исключено, что он планирует убить меня.

– Убить? – директор встал. – Нет, вы слышали – убить!

К кому он обращался? Вроде в кабинете кроме них никого не было. Ева заподозрила неладное. Она так стремительно ворвалась, что могла кого—то не заметить. С трудом, точно сам воздух мешал двигаться, она повернулась вокруг оси. Позади возвышался Сергей собственной персоной. Его губы изогнулись в ядовитой усмешке. При виде его веселья остатки боевого пыла покинули Еву.

– Как я и говорил, – обратился Сергей к директору, – девочка дезориентирована. Но это и не удивительно. Потеря матери – тяжелая травма.

– Вам обязательно надо показать ее психологу. Я слышал, они творят чудеса.

– Благодарю за совет. Я непременно им воспользуюсь. Мы все так волнуемся за нашу малышку.

Они обсуждали Еву, будто ее не было в кабинете. А Сергей, однако, умен. Догадался, что она пойдет искать помощи у взрослых, и опередил ее. Теперь все будут думать, что у нее нервный срыв из—за смерти матери, и никто не помешает ему обстряпывать его черные делишки.

В кабинет вразвалочку, точно к себе домой, вошел Алекс. Вылитый отец: та же ухмылочка и надменный взгляд. Ни слова не говоря, он забрал у нее рюкзак, схватил повыше локтя и потянул в коридор. Какое время до Евы долетали обрывки разговора Сергея с директором, но шум коридора быстро их заглушил.

– Убейте меня сразу. К чему тянуть? – свежий воздух одурманил Еву. Ни секунды более она не вынесет этого кошмара.

– Что за нелепые фантазии? – изумился Алекс. – Никто не помышляет о твоем убийстве.

– Значит, все еще хуже, – она всхлипнула, – вы будете мучить меня до тех пор, пока я не убью себя сама.

– У тебя богатое воображение. Боюсь тебя разочаровать, но у нас другие планы, – он наклонился к ней и прошептал на ухо: – ты нужна нам живой.

У Евы подкосились ноги. Она бы упала, не будь рядом Алекса: вместо того, чтобы грохнуться на асфальт, она завалилась на него, цепляясь за шелковую рубашку, как за спасательный круг.

– Полегче, милая, – он усмехнулся, – нас неправильно поймут.

Осознав смысл грязного намека, Ева отскочила от Алекса с такой прытью, словно он – раскаленная сковорода.

– Даже не думай, – она погрозила ему пальцем, подозревая, что выглядит глупо, но рядом с Алексом она теряла здравый смысл. Он действовал на нее, как Кашпировский на телезрителей.

– Вы еще здесь?

От вопроса Сергея она подпрыгнула. Таким темпами они быстро сделают из нее неврастеничку.

Сергей прошел мимо, знаком велев следовать за ним. Если наедине с Алексом еще можно было найти общий язык: пару раз он разрешил ей прогуляться по парку (естественно, в его сопровождении), то рядом с отцом он превращался в бездушного исполнителя. Не заботясь о Еве, он грубо сжал ее руку и силой поволок по улице.

– Я могу идти сама, – шипела она, борясь с цепкими пальцами.

– Ева, – Сергей заговорил с ней напрямую, чего не случалось со дня их знакомства.

Алекс, разжав пальцы, подтолкнул ее вперед, и Ева пожалела, что он ее отпустил. Уж лучше терпеть выходки брата, чем столкнуться с гневом отца. Она поравнялась с мужчиной и как преданный щенок заглянула ему в лицо.

– Ты совершила непростительную глупость.

– Непростительную? – переспросила Ева.

– Именно, – он шагал, заложив руки за спину. – Мне следует наказать тебя.

Ева проглотила ком в горле. Алекс упоминал, что она нужна им живой. Хорошо бы, он не ошибся.

– Я запрещаю тебе выходить на улицу без моего ведома. Учеба в колледже закончилась, у нас впереди целое лето, чтобы познакомиться ближе.

Зачеты с экзаменами были сданы, и просторная комната Евы превратилась в темницу. Ее не выпускали из дома. Берегли так, словно она редкая и чрезвычайно хрупкая вещь, для которой опасен даже солнечный свет. Быть затворницей ей не нравилось, но для побега требовалась веская причина, а пока ей не причиняли вреда, да и бежать было некуда. К тому же Алекс – верный цепной пес Сергея – никогда не дремал на посту.

В дверь постучали. Она приготовилась послать незваного гостя подальше, но он, не дожидаясь позволения войти, открыл дверь. Неплохо бы врезать щеколду. Только кто ж ей позволит. Ева с тоской наблюдала за тем, как Алекс по—хозяйски разгуливает по ее спальне.

– Не пройтись ли нам? Сегодня прекрасная погода.

– Я скорее отрежу себе ногу, чем пойду куда—нибудь с тобой, – Ева скрестила руки на груди. Пусть почувствует, каково это, когда тебе через слово грубят.

– Ты забавная, – сказал он сквозь смех. – Неужели тебе по нутру торчать здесь днями напролет?

– Нет. Но я не собачка, чтобы меня выгуливать.

– Верно, – он щелкнул пальцами. – Но тогда и не скули, когда станет невыносимо сидеть в четырех стенах.

– Убирайся из моей комнаты! – она указала ему на дверь. Мало того, что она в его полной власти, так он еще и оскорбляет ее.

Уходя, Алекс произнес:

– Мы тебе не враги. Чем быстрее ты это поймешь, тем проще будет нам всем.

Дверь уже пять минут как закрылась за парнем, а Еву все еще трясло: то ли от злости, то ли от страха. Она встала около окна на то самое место, где стоял Алекс. Отсюда открывался вид на подъездную дорожку к дому и газон. И то, и другое было в идеальном состоянии. Псевдопапаша исправно следил за домом. Тот выглядел даже лучше, чем при матери. Чего нельзя было сказать о розе, растущей в горшке на подоконнике. Она словно попала под кислотный дождь. Листья истончились и пожухли, приобретя грязно—коричневый оттенок. Лепестки кремового цвета свернулись и опали. Ева коснулась увядшего растения, убеждаясь, что оно ей не привиделось. Она была готова присягнуть, что минуту назад цветок был в порядке. Что это значит?

Каждому новому родственнику выделили спальню. Еве виделась злая ирония в том, что комнат было ровно шесть. Мать, покупая особняк, точно предвидела, сколько людей здесь будет жить.

Ни разу с въезда в дом Сергея и его отпрысков Ева не заходила в эти комнаты. Сегодня она нарушила это негласное правило. Не утруждая себя стуком, распахнула первую на пути дверь, выпятив грудь, словно Матросов, готовый броситься на амбразуру.

Виктория в спортивном костюме застыла в нелепой позе посреди комнаты. Широко расставив ноги, она скрутилась в области талии, касаясь правой ладонью стопы левой ноги, а левую руку подняв к потолку. С экрана телевизора женщина в лосинах вещала о том, как благотворно влияет данная поза на мышцы пресса и ног. Вслед за женщиной Вика вытянулась в струну, а после сложилась пополам, прижав ладони к полу. Попробуй Ева повторить эту стойку, сломала бы себе позвоночник в районе поясницы.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась Ева.

– Занимаюсь йогой, а ты меня отвлекаешь, – Вика выпрямилась, поставила видео на паузу и, уперев руки в бока, удостоила взглядом незваную гостью. – Чем обязана?

– У меня цветок завял, – призналась Ева.

– Я похожа на садовода? Полей его, что ли.

С начала домашнего ареста их с Викой отношения перешли в стадию охлаждения. Сестра всячески подчеркивала дистанцию между ними, не упуская случая намекнуть, что подругами им не стать.

Впервые попав во владения Вики, Ева не удержалась от осмотра: комната была обставлена по—спартански, будто здесь жила не молодая девушка, а отставной военный. Вещи лежали строго на своих местах. Не было ни рюшей или тем более страз, ни косметики на трюмо, ни мягких игрушек. Ничего, что дорого девичьему сердцу. Единственным атрибутом, намекающим, что здесь все—таки жила девушка, были коробки с туфлями на каблуках, ровными рядами поставленные вдоль стены.

Углядев на прикроватной тумбе пистолет, Ева от неожиданности икнула. Блеск хромированного ствола слепил глаза. Пистолет был огромным, игнорировать его было нереально.

– Что это? – Ева указала на оружие.

– Странная ты сегодня. Сначала про цветок рассказываешь, теперь пистолет не узнаешь.

– Он настоящий?

– Зачем мне игрушечный?

Виктория задала вопрос с таким искренним недоумением, что Ева сразу поняла – незачем.

– Ты хранишь в спальне пистолет?

– А где мне его хранить? Под раковиной или в сливном бачке?

Виктория не видела ничего странного в ситуации. Оружие для нее было нормой. У кого—то на тумбе сидит плюшевый зайка, а у кого—то лежит пистолет. Дело вкуса, не более того. Это обыденное отношение к потенциально опасному предмету напугало Еву похлеще садистских замашек Алекса.

– Он заряжен? – пистолет приковал Евин взгляд.

– Полная обойма. Хочешь, научу стрелять? – предложила Вика.

Ева не на шутку испугалась за душевное здоровье старшей сестры. Виктория прочла ответ на лице Евы, и тот ее обидел.

– Если это все, о чем ты хотела поболтать, то я продолжу занятия, – она включила видео.

Ева вышла из комнаты, как сомнамбула. Прислонилась к стене и невидящим взором смотрела перед собой. Она попала в лапы к гангстерам! Не успела она до конца проникнуться этой мыслью, как кто—то тронул ее за плечо.

– Ты в порядке? – спросил Макс.

– У меня цветок завял, – глупо улыбаясь, сообщила она.

Макс часто заморгал, удивленный ее словами.

– А еще у Вики в комнате вот такущий пистолет, – Ева показала размер оружия – сантиметров тридцать, подумала и развела ладони шире.

– Она любит оружие. Это в некотором роде ее стихия.

– Ты так легко об этом говоришь? – она едва не сорвалась на крик, но вовремя взяла себя в руки. Не хватало еще, чтобы на ее вопли сбежался весь дом.

– Вика не опасна, – успокоил Максим. На лестнице скрипнула половица, он оглянулся и предложил: – Давай поговорим у тебя в комнате.

Закрывшись в спальне Евы, он расслабился.

– Послушай, – Макс усадил ее в компьютерное кресло, – ты не должна бояться Виктории. Она, конечно, еще та стерва, но тебе вреда не причинит.

– Ты предлагаешь мне на все закрыть глаза?

– А что еще ты можешь? – вопросом на вопрос ответил он. – Не собираешься же ты, в самом деле, пожаловаться Сергею. Убежден, он оценит шутку.

Новость о том, что Сергей знает о наличии в доме оружия, не удивила.

– Это цветок, о котором ты говорила? – Максим склонился над останками розы.

– Он самый. Минуту назад цвел себе спокойно, а потом вдруг завял.

– У тебя случайно не было гостей в ту самую минуту? Алекс, например, не заходил?

– Он приглашал меня на прогулку, – Ева осеклась на полуслове. – Причем тут Алекс?

– Да так, – он махнул рукой, – просто спросил.

– Ты же не думаешь, что гибель цветка и визит Алекса связаны?

– С чего мне так думать? – он приподнял бровь, но посеянные им зерна сомнения уже дали всходы. – Меня ждут внизу. Ты спустишься к обеду?

Ева отрицательно покачала головой. Она поголодает, лишь бы не встречаться с семейством.

После разговора с Максом она долго изучала погибшую розу и все никак не могла взять в толк, что связывает обычного, пусть и не особо приятного в общении, парня и увядший цветок, и пришла к выводу, что Алекс опрыскал розу химикатами, чтобы ей насолить.