Ольга Федорова
Дом Змеи: Восхождение Королевы
– Благодарю, барон… Ваша супруга вела себя просто возмутительно. Я не уверен, что леди может так бросаться на мужчин, пороча Вашу честь и достоинство, – мужчина слегка брезлгиво поджимает губы, поправляя рукава своей формы. Смотрит на Корнелию, но не позволяет себе даже усмешки. Разве что во взгляде. И уходит, оставляя баронессу вместе с супругом на балконе. Внизу уже завершилась тренировка, и усталые мальчишки под чутким присмотром Луки направились в сторону учебного корпуса и казарм. Баронесса прекрасно знала, что, если бы этот мужчина был рядом, он бы помог. Верный защитник короны не позволил бы обидеть женщину. Он не позволил бы сделать больно собственному другу. Пусть и другу, которого он вряд ли считал таковым. Но Лука был внизу, заканчивал тренировку со своими птенцами. и убеждался в том, чтобы они вернулись на занятия. А Корнелия была наверху. И помощи ждать неоткуда. Равнодушные стражники вмешиваться не станут наверняка. Желание закричать и позвать на помощь единственного не равнодушного здесь человека было слишком велико. И всё же баронесса лишь медленно подняла голову на молчащего супруга. И это было хуже всего.
Мужчина смотрел на жену так долго и пронзительно, что ужас сжимал свои зубы на душе Корнелии с невероятной силой. Обычно лорд Линтон так выглядел лишь в моменты своей самой тяжелой ярости. И всегда этот взгляд означал только одно: пощады не будет. Ни для кого. И не при каких обстоятельствах. Кому, как не его жене, это знать лучше остальных? И оправдываться было абсолютно бессмысленно. Впрочем, Корнелия ведь и не пыталась. Слишком давно женщина поняла, что это бессмысленно. Муж все равно вынесет свой приговор и исполнит показание. Так что баронесса выбирала молчаливую гордость, чем бысмысленное унижение.
Джеймс Линтон направился прочь с балкона, сложив руки за спиной. Рядом с ним следовал отец Корнелии, десница, который стал свидетелем разыгравшейся сцены. А женщина последовала за ними, выдерживая довольно значительное расстояние. Разговора она не слышала, но по тому, как одобрительно кивал барон, Корнелия могла предположить несколько тем. Думать об этом не хотелось, так что баронесса погрузилась совсем в другие мысли. Она взглядом скользила по двору замка, когда заметила необычную для него суету. Слуги, которые обычно не были особо торопливыми, сейчас почти бегали, расчищая двор перед главными воротами. Это было интересно. Баронесса немного замедлилась, убеждаясь в том, что ни муж, ни отец, не заметят как она сбежит. Оба мужчины были увлечены беседой и, насколько могла судить Корнелия, совершенно не обращали внимание на нее. Кого-то это могло бы задеть, только баронесса скорее испытывала чувство окрыляющей свободы. Пусть оно и было крайне обманчиво. Миссис Линтон тратить это невероятное, целостное чувство восторга и ощущения приподнятости на мужа не хотела. И обменивать его на загнанный страх быть пойманной – тоже. Так что Корнелия как можно быстрее постаралась скрыться под надежной защитой каменной стены, давно поросшей мхом и алым плющом. Попадаться на глаза отцу и мужу было нельзя. Хотя, конечно, вряд ли они скоро обнаружат пропажу.
Суматоха во дворе лишь нарастала, а главная площадь перед замком, еще пять минут назад наполненная слугами, убирающими после показательной тренировки Луки, опустела. Кажется, на старинном камне, лежащим на площади с самого основания замка и появления Ада, не осталось ни одной песчинки, исчезли даже редкие травинки, сумевшие пробиться сквозь кладку. Значит событие действительно значимое. А потом ворота распахнулись. И Корнелия замерла, задерживая дыхание. Скакуны из Шамерна, называемые еще «Крыльями Востока», были изящны и грациозны. Тонкие, высокие, дышащие силой и энергией каждой своей клеточкой, они были прекрасны. И Корнелия не знала еще ни одного человека, чье сердце не пропускало удачи от восторга при виде этих грациозных животных. Они были чернее самой глубокой ночи, настоящие неутомимые демоны, с которыми может совладать лишь самый смелый духом. Но под тремя мужчинами, что шли во главе колонны, скакуны были покладисты и смиренны, следуя спокойным, плавным шагом к воротам в замок. Золотая сбруя, украшенная особыми монетами, и цепочки из драгоценных камней, что служили для лошадей опознавательным знаком, выдавали личную охрану правителя Шамерна. За ними следовали кварцевые кони, прозванные так за редкий окрас шерсти: на свету казалось, словно белоснежная шерсть переливается перламутрово-розовым цветом.
Длинные гривы их были заплетены в тугие косы, в которые вплетены тонкие нити из платины. На жарком солнце, уже вошедшем в свои полные права, эти нитки таинственно блестели, создавая красивый, тонкий узор королевского блеска. Эти редкие кони также принадлежали королевской семье Шамерна. Всадниками их были сам шейх и двое его сыновей. Третий, известный во всех королевствах принц Даран ехал следом. Рядом, наплевав на все обычаи и традиции, ехала его супруга. Прекрасная Амина скрывала свое лицо за тонкой сеточкой бриллиантов, что прикрывала лицо её лишь наполовину. Оба они были на вороных конях, что шли с таким высокомерием, которого трудно ожидать от простых животных. После королевской семьи ещё тянулась вереница воинов, а рабы несли носилки, которые скрывали за тяжёлыми портьерами их бархата подарки для великоого повелителя всего Ада Травельяна.
Восточные гости столицы были одеты в свои традиционные одежды: мужчины в широкие шаровары и длинную рубаху, которую они называли дишдаша. Лучшие шелка были расшиты золотом и серебром. И Корнелия прекрасно знала, что лучшим мастерицам Востока потребовалось потратить десятки часов на создание каждого из этих шедевров. Единственная женщина отряда, из тех, кого видела сейчас баронесса, одета была в изумрудное шёлкое платье, исполненное в лучших традициях восточного народа. И всё же кое-чем оно отличалось. Мирах не носила свободной одежды. Грудь её была обтянуты плотным слоем ткани, что поднималась к вороту и уходила в рукава. И от талии это платье уже становилось свободным и струящимся. Не было и традиционной накидки-абайи. Даран любил свою жену. И никогда не пытался спрятать её от посторонних глаз, лишь намеренно подчёркивая красоту своего главного сокровища. Со своего места на балконе Корнелия прекрасно видела, как принц Даран поправляет с нежностью волосы своей возлюбленной, как он целует её запястье, подъезжая ближе. И сердце баронессы сжалось от смеси зависти и отчаянного желания, чтобы эта пара была счастлива.
Когда все члены длинной процесс вошли во внутренний двор, Корнелия уже собиралась уходить. Но, к огромному удивлению женщины, стража не торопилась закрывать ворота. С поклоном к шейху подошёл Лука. Корнелия не слышала, что старый друг сказал ему, но следом раздался оклик на шамеранском, и все шамеранцы одной волной хлынули в правую часть двора. А потом случилось то, чего Корнелия ожидала меньше всего на свете: облаченные в меха, в ворота заходили северяне. На фоне яркого Востока Север казался ободранным и нищим: у него не было украшений из драгоценных камней и металлов, не было у них и конец. Северяне передвигались на оленях по своим землям. И пешком по чужим. Не было у северян и шелков. Впрочем, меха в столице ценились не меньше. Но до зимы еще было полтора месяца, а потому сейчас северяне выглядели скорее нелепыми и неуместными. Корнелия знала, что после приветствия северяне переоденутся в плотные хлопковые рубахи и такие же штаны, украшенные национальной вышивкой. И тогда даже слуги королевского замка будут выглядеть богаче, чем послы, чьи земли занимают одну треть Ада.
Женщина осмотрелась. И по лицам всех жителей замка, которым позволили присутствовать во дворе, поняла, что не она одна испытывала шок и смущение от происходящего: Север и Восток никогда не приезжали вместе. За долгие годы, что жила Корнелия, с ее самого первого воспоминания, такого никогда не происходило. В разное время, разные дни, а порой мятежный Север или гордый Восток не приезжали вовсе. Но сейчас явно что-то изменилось. Царившее внизу напряжение делало воздух почти вязким. Из всех окон, которые выходили на парадный вход в замок, выглядывали любопытные слуги, стараясь скрыть свое присутствие с помощью тонкого тюля или тяжелых гардин. Некоторые же не утруждали себя даже этим, разве что не свешиваясь с окон. Глупцы. Этим они позорили своего Повелителя. А с такими людьми разговор у Луки всегда был крайне коротким. Но сейчас даже Цербер казался слишком пораженным зрелищем, что разыгрывалось перед его взором. И пусть внешне Кроссзерия никак этого не демонстрировал, баронесса не могла найти другого объяснения его поведению. Послы вряд ли замечали этой странности, сейчас больше увлеченные взаимными косыми взглядами, но вот миссис Линтон прожила в этом замке слишком долго, а когда-то слишком хорошо общалась с самим Лукой, чтобы сейчас не замечать изменения в его позе, как и то, что он словно невзначай поглаживал эфес одного из своих верных мечей. Глава личной гвардии короля, директор и основатель военной академии, Цербер Повелителя, нервничал. И это был ужасный знак. Корнелия почувствовала, что у неё в груди заворочалось дурное предчувствие, сбрасывая с себя маску вдивления.
Север и Восток пришли в столицу не просто так. И вряд ли цель их визита – рассказать о том, что два враждующих государства наконец решили помириться. Слишком древняя вражда, чтобы вот так просто о ней забыть. И слишком разные взгляды на мир, чтобы хотя бы попытаться. Это понимал каждый человек, присутствующий сейчас во дворе или выглядывающий из окон. Это прекрасно понимала и Корнелия.
Пауза внизу затягивалась. Шейх и старейшина смотрели друг на друга, почти не отводя взгляда. А воины обеих сторон были готовы схватиться за оружие. Ни один из членов малого совета еще не появился внизу, чтобы исполнить свои обязанности и проводить обе делегации к их повелителю. Внизу Лука отдал четкий и короткий приказ, после которого все словно ожили, сбросив оцепенение.
– Прошу прощения, лорды, но я вынужден настоять на том, чтобы вы все сдали свое оружие. Королевский дом не место для кровопролития, – мужчина не повышал голос, но при этом заставил замолчать каждого, кто находился внизу. Мужчине не пришлось больше ни одним жестом отдавать приказ: его воспитанники направились к обеим делегациям синхронно, забирая оружие у каждого солдата. Вместе со своими людьми свой топорик сдал и старейшина севера, а вот восточный шейх колебался. Он сидел на своем коне, упрямо игнорируя стоящего рядом солдата. И тогда к нему подошла Лука. Корнелия не слышала, что Кроссзерия сказал правителю Востока, но этого было достаточно, чтобы мужчина сначала выкрикнул какие-то ругательства на родном языке, а затем практически кинул свой меч в Луку. Тот поймал. Только отходить не собирался, настойчиво протягивая ладонь. Корнелия со своего места не видела другого оружия у шейха, кажется, Лука действительно знал куда больше. Он не сказал ни слова, но не отошел от мужчины до тех пор, пока он не достал из складок своей одежды еще несколько ножей.
И лишь тогда на пороге появились уважаемые члены совета. Корнелия отметила, что супруг и отец ее успели переодеться. Презрительная усмешка появилась на губах почти сама собой. И женщина тут же постаралась ее спрятать, воровато оглянувшись по сторонам. Но до сих пор баронессе удавалось оставаться незамеченной, ведь все внимание было сосредоточено на дворе. Впрочем, задерживаться больше было нельзя: вот-вот члены совета проводят Восток и Север на встречу к королю. И тогда весь замок снова оживет. И тогда кто-то наверняка заметит баронессу, что, словно преступница, затаилась на балконе. Пользуясь удобным моментом, миссис Линтон направилась вглубь балкона, к массивным дверям. И медленно, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, вдоль стены направилась подальше от месте сосредоточения людей, чтобы спокойно спуститься по другой лестнице и выйти в город.