Ольга Брюс
Отражение. Рассказы
Часть 7
дочь – разменная монета
На следующий день в селе прошёл слух, что жена председателя при смерти.
Логвинов не находил себе места, ходил смурной по кабинету и постоянно курил.
– Ильюша, – в кабинет заглянула Мария, – очень жаль твою жену, беда-то какая.
– Я как чувствовал, приехал домой после обеда, а она лежит в сенях лицом вниз, – голос председателя задрожал, – вызвал медика, она скорую…
– Я понимаю, я тебя так понимаю, – ластилась к Илье Маня, – такое горе…
– Подожди хоронить! – вскрикнул мужчина, – она жива! Она выживет!
– Что ты, что ты, Ильюша, я и не думала…
– Уйди, Христа ради, уйди. Не до тебя мне.
– Милый мой, я же здесь, рядом. Что тебе ещё нужно? – Машка хватала Илью за шею и пыталась поцеловать.
– Нет, этого не может быть. Всё хорошо было. Врач предупреждал: любое волнение… Я же берёг её от всего… – председатель резко повернулся в Машке, – ты? Это ты ей всё рассказала? Она же у меня хрупкая и ранимая!
– Ильюша, да как бы я смогла? Ты что такое говоришь?
– Не понимаю, совсем ничего не понимаю…
– Любимый мой, время подумать о нас! О нашем ребёночке…
– Да ты совсем рехнулась! Ненавижу тебя! Поди прочь! Какая же ты мерзкая! – Илья Яковлевич схватился за стул, не понимая, что происходит.
От испуга у Марии прихватило живот.
***
– Девочка моя, мой билетик в будущее, – обнимала Манька дочь, – теперь уже Илья не отвертится.
Василий, стоя под окнами родильного дома, звал жену:
– Маняшка! Выгляни! Покажи дочь!
Машка открыла окно украдкой.
– Тихо! Чего разорался? Спит она!
– Манечка, ты ж моя Зо́рюшка, я всю ночь не спал, волновался!
– Чего припёрся? Шуму наводить?
– Как же? – Васька опешил, – я хотел увидеть нашу доченьку. Ты не рада моему приезду?
Машка с ненавистью посмотрела на мужа.
– Чего привёз?
– Яблок и апельсинов, как полагается…
– Дурень! Одежду привёз? – женщина нервничала, – ненавистны мне больничные халаты.
– Я ж не знал, меня не предупредили… – мужчина расстроился.
– Вот и вертайся назад, умнее будешь! – Маня закрыла окно.
Агриппина Никаноровна готовилась к приезду внучки. Выделила угол в комнате дочери, подготовила детское бельё и накупила погремушек.
– Привезут Светку, а тут уже всё готово, приговаривала женщина, – я и покрывальце лоскутами вышила.
Через несколько дней Вася привёз жену с ребёнком.
– Проходи доченька, – Никаноровна суетилась, протирая кроватку, – всё готово. Вот и одёжу нагладила.
– Старьё, – захорохорилась Манька, – где ты взяла эти тряпки?
– Как же? – заволновалась Агриппина, – твои сберегла, да и Нюрка соседка помогла, от её дочери остались.
– Моя Клавка в обносках ходить будет? – Маша положила дочь на свою кровать и упёрла руки в боки, – Ишь, чего захотела!
– Ты же Светочкой хотела её назвать, – пожилая женщина присела на табурет от удивления.
– Передумала. Клавкой будет! – Харитонова вышла во двор и закурила.
– Пусть будет Клавкой, – Никаноровна развернула одеяло, – надо же, на Маньку похожа, вылитая.
Часть 8
год спустя
Жену председателя выписали через месяц. Илья обустроил комнату так, чтобы женщине было удобно: колокольчик на стене у кровати, если вдруг понадобится что-то, купил инвалидное кресло. Елена не могла ходить, ноги парализовало, но руки кое-как двигались. Говорила она с огромным трудом. Врачи не давали прогнозов.
– Илья Яковлевич, на всё воля божья. Нужно вовремя принимать лекарства, да физическая нагрузка обязательна, – давал советы врач.
Ухаживать за Еленой вызвалась Агриппина Никаноровна.
– Я супчика наварила, вкусного, – женщина принесла тарелку и ложку, – сейчас я тебя покормлю.
Положила на грудь Лены полотенце и принялась кормить.
– Ты кушай, кушай. Ох, горюшко какое. Такая молодая и так тебя угораздило, – причитала Никаноровна, – ну, ничего, ничего. Бог милостив, всё наладится.
По щеке Елены потекла слеза.
– Что ты? Что ты, девка! – испугалась Агриппина, – не вздумай слёзы лить. Я тебе говорю, поднимешься.
По возвращению домой Никаноровну ждал скандал с её дочерью.
– И долго это будет продолжаться? – Маня встретила мать в сенях, – тебе инвалид дороже собственной внучки?
– Одурела? Думай, что говоришь! – Груня не сдержалась, – ты рассчитывала, что я день и ночь буду с Клавкой возиться? Ты мать или не мать?
– А ты бабушка вроде как, – Маша не унималась.
– Я могу посидеть вечером с внучкой, когда освобожусь, но главная задача твоя – воспитывать и давать материнскую любовь!
– Всё ясно, чужие дороже родных, – Манька махнула рукой и вышла во двор.
Прошёл год. Многое изменилось за столь долгий срок: Елена начала говорить понемногу, руки ещё плохо слушались, но ложку держать могла. С ногами же особых изменений не произошло. Елена коротала время, сидя в инвалидной коляске.
За весь год Илья Яковлевич ни разу не пришёл на свидание к Маньке, как бы она не старалась. Делал вид, что занят либо заболел, или же появилась срочность ехать в правление. Сказать строгое «нет» не мог, боялся, что Машка разнесёт дурную славу о председателе колхоза по всему селу. Деньги на содержание ребёнка давал исправно, каждый месяц. Машка их прятала под половицей под своей кроватью.
– Скоплю и уеду к чертям собачим. На черта я ввязалась в эту авантюру? Бессонные ночи вымотали в край, – приговаривала Маша, сворачивая очередную «подачку» в пакетик, – не жилось спокойно, родила себе проблему. Год уж кобенится Илья, не разводится. Жаль, не сдохла его Ленка. Вот и пусть теперь мается с инвалидкой.
Елена смирилась со своей участью. Она старалась наслаждаться каждым днём, каждой минутой. Наблюдала, как летят птицы в небе, как кошка нежится от солнечного тепла, растянувшись на подоконнике. Наблюдала, как местные жители идут на работу с улыбкой, как распускаются первые листочки на деревьях. Узнала, насколько может быть заботлив её муж. Она всей душой прочувствовала, как он её любит и боится потерять. Лена давно простила Илью и никому не рассказывала о Манькиных откровениях в тот злополучный день.
Часть 9
сплетни
Ночью Агриппина проснулась от детского плача. Внучка ревела около получаса и никак не успокаивалась.
– Долго над дитём будешь издеваться, Манька? – Никаноровна кое-как встала из своей постели и направилась в комнату, где жили дочь и зять.
– Нет её, – откликнулся Василий, пытаясь укачать Клаву.
– Как так? А где ж она? – удивилась женщина, забирая внучку, чтобы успокоить.
– Мамань, я не знаю. В последнее время что-то неладное с ней творится, – Вася сел на кровать и взялся за голову, – не первую ночь она пропадает.
– Ну я ей задам, шалаве! – разозлилась Никаноровна, – сегодня Клава спит со мной!
Проснувшись утром, Агриппина, первым делом, пошла в комнату проверять, вернулась ли её дочь.
– А ну, вставай! Я тебе покажу, как ночами шляться! – женщина схватила Маньку за волосы, – говори, где была, паскуда? Ты что творишь? Ополоумела? Замужняя баба с дитём на руках!
– Мама, что ты делаешь? За что? – кричала Маша, пытаясь освободиться от цепких рук матери, – я ни в чём не виновата!
– К кому ходила? – наконец, Никаноровна отпустила волосы дочери, – не признаешься, выгоню из дому! Какой позор, таскаться вздумала!
– К Зойке бегала. Она просила подсобить. У неё корова ночью отелилась, – взахлёб говорила Маня, – можешь у неё спросить.
– А я спрошу, обязательно спрошу! И не дай бог ты соврала! – Агриппина погрозила указательным пальцем, – слышишь? Клавка плачет, иди корми ребёнка!
Никаноровна подошла к столу, взяла кусочек сахара из коробочки и положила в рот. Таким образом она успокаивала нервы.
По дороге к дому председателя, Агриппина заглянула к Зойке Матвеевой, у которой якобы была Манька.
– Скажи мне, как на духу, только в глаза смотри. Была ль у тебя сегодня моя Манька?
– Тёть Грунь, была, – Зоя опустила глаза и закусила губу.
– Брешешь! По глазам твоим бесстыжим вижу, что брешешь! Ай, негодная, – Никаноровна покачала головой и плюнула под ноги девушке.
– Ей-богу, правду говорю, тётя Груня! Я Маньку помочь просила. У меня корова ночью телка́ принесла. Иди в хлев, сама посмотри.
– Ни к чему это. Ладно, верю, – голос Никаноровны стал тише.
Женщина попрощалась и покинула двор Матвеевых.
***
Возвращаясь домой на обед, Василий решил заехать в магазин, чтобы купить гостинец для дочери.
Открыв дверь, парень ощутил на себе тяжелые взгляды покупателей.
– Доброго денёчка! – поздоровался Кремнёв и занял очередь за пожилой женщиной в цветастом платочке.
Бабы, стоящие в очереди, начали оживлённо судачить, поглядывая на Васю.
– Откуда такие берутся? Не мужик, баба! Со своей шельмой справиться не может. Как он её с чужим ребёнком принял? Тьфу, рохля, она, бесстыжая, им крутит, а он, как слепой котёнок!
Послушав издевательства, Вася не выдержал и вышел из магазина, так ничего и не купив для дочери.
Часть 10
новая цель – агроном
– Манька! – нервничала Зоя, встретив свою подругу, прогуливающуюся с ребёнком, – твоя мать приходила и выпытывала, где ты ночью была. Я всё сказала, как ты хотела. Но больше не проси тебе помогать. Боюсь, как бы мой Витька не прознал. Подруги подругами, но такие дела врозь. Не вмешивай меня в ваши семейные дрязги.
– Да не боись ты, – Маша наклонилась ближе к Зое, – никто ничего не узнает.
– А где ты была-то? – любопытство распирало Матвееву.
– Где, где… На речке купалась, – лукаво улыбнулась Манька и покатила коляску дальше.
***
Васька приехал домой в удручённом состоянии.
– Мамань, не могу больше. Всё, с меня хватит. В мою сторону уже пальцем тычут. Я для всех в округе стал никудышней бабой. Думаю, разводиться надо.
– Что ты, что ты, Васятка! – Агриппина всплеснула руками, – не слушай ты никого. Узнала я, где была Манька. Все слова Зойка подтвердила. Уж Зойке я верю… Бабам лишь бы языками почесать, сам знаешь.
– Не знаю, мамань, сильно Машка изменилась за последний год. Меня совсем не замечает, будто я невидимый.
– Устаёт она шибко с дитём возиться. Подожди, сынок, вот Клавдия подрастёт, всё ж полегче будет.
Обедать Васька не стал, кусок в горло не полез. Сел в трактор и поехал на работу.
***
До осени Маня решила отдать ребёнка в ясли, а самой вернуться на работу.
– Ну, как знаешь, – ответила на это Никаноровна, поглаживая по кудрявой голове Клавку, – ты мать, тебе решать.
Манька решилась на этот шаг только с одним умыслом – быть свободнее от забот о ребёнке. Да и на работе легче крутить шашни.
– Ильюш, не передумал? – опять взялась за своё Маша, пытаясь окрутить председателя, – всё ж дочь растёт.
Илья Яковлевич посмотрел на женщину, прищурив глаза.
– Никак не уймёшься? Мало денег я даю за молчание? Не бери грех на душу, Мария, отстань от меня по-хорошему.
Маня отошла в сторону и облокотилась о шкафчик со стеклянными дверцами.
– Велика птица, – ухмыльнулась женщина, осматривая председателя, – каждой курице – свой насест.
***
В сельском совете прошёл слух, что в скором времени в колхоз приедет молодой агроном.
Услышав такую новость, Манька оживилась:
«Наконец-то, появится шанс уехать из этого богом забытого места».
– Добрый день, товарищи! – открыв дверь, вошёл симпатичный парень в сером костюме и портфелем в руках.
Часть 11
Манька идет к своей цели
– Проходите, – Манька вальяжно встала из-за стола, подошла к молодому человеку и протянула руку, – Мария! Но для Вас просто Маша.
– Очень приятно. Андрей, – представился агроном и пожал руку женщине, – мне бы председателя увидеть.
– Его нет на месте, будет чуть позже. Может, чайку? – Маня достала из шкафчика пакет с пряниками и положила на стол.
– От чая не откажусь, – Андрей присел на табурет, – как у вас тут, в селе? Скучно?
– Скучно, слов нет. Только клуб и спасает: концерты там показывают местные, песни, танцы…
– Любопытно, никогда не был в сельском клубе.
– Да? Так есть повод сходить. Составите мне компанию в эту субботу, договорились?
– Договорились, – Андрей улыбнулся и отхлебнул из чашки.
***
Председатель возвращался из города, куда он ездил за лекарствами для жены Елены. По дороге встретил Иллариона Кремнёва. Остановил УАЗик.
– Приветствую, Илларион Игоревич, откуда путь держишь? – Илья открыл пассажирскую дверь, – присаживайся, подвезу.
– С городу, в больницу ездил. Сашка-прохвост меня не встретил, пришлось своим ходом, – Илларион сел в машину и закурил, – приболел малёха. Врач, бестолочь, говорит, с позвоночником беда. Я ему «ноги болят, суставы ломит», а он мне про спину гута́рит.
– Ну ты на врачей не серчай, Илларион, медицина нынче удивляет. Вон, мою жену чуть ли не хоронили, а она уже говорить начала и вставать пытается. Так что, ты слушай врачей и поправляй здоровье.
Доехав до сельского совета, Илья притормозил.
– Зайдёшь? Али домой? – уточнил председатель, – подвезти?
– Не́чего мне тут у вас прохлаждаться, домой пойду. Скоро баб с птичника везти. Матвеев просил подсобить, ворота поправить. Дел много.
– Ну, как знаешь, – Илья попрощался с попутчиком и пошёл в сельский совет.
Поднимаясь по ступенькам, председатель остановился.
– Тьфу, сумку забыл, – вернулся к машине.
Дверь сельсовета открылась, и Логвинов увидел выходящего парня с сигаретой в зубах.
– Сколько раз я говорил: молод ещё цигарками баловаться? – рассмеялся председатель, закрывая дверь УАЗика.
– Фу, чёрт! Напугал! – агроном уронил папиросу на пиджак и резкими движениями пытался стряхнуть пепел.
– Давно ты тут? Я ж тебя только завтра ждал, – Илья приобнял парня, не переставая смеяться.
– Час где-то. А у вас тут ничего, уютно.
– Пройдоха! Всё такой же, любишь сюрпризы делать… Надолго к нам? Сергей говорил – года на два. Не знаю, выдержишь ли. Деревенская жизнь гораздо отличается от городской.
– Посмотрим, может, и навсегда останусь.
***
С самого утра в субботу Манька не находила себе места. Она придумывала, каким образом сбежать в клуб. Какую найти причину, чтобы мать и муж не заподозрили неладное.
– Нет, Манька, не хочу участвовать в твоих махинациях, – Зойка отнекивалась от очередной просьбы прикрыть отсутствие Машки, – тётя Груня, когда узнает правду, всех собак на меня спустит.
– Зой, ну Зоюшка, – шептала Манька ласково, пытаясь уговорить подругу, – ну помоги. Может, это моя судьба. Ты хочешь мне жизнь сломать?
– Не пытайся, не уговаривай. Тебе Ваську не жалко? Что на тебя нашло? Зачем замуж выходила?
– А это уже не твоё дело, – Маня разозлилась не на шутку, – много будешь знать, скоро состаришься! Так поможешь или нет?
– Я уже всё сказала, – Зоя хотела было уйти, но Машка её остановила.
– Не думала, что скажу это, но хочу напомнить! Забыла, как я прикрывала грехи твоего Витьки? А его ведь могли и посадить за воровство!
Зойка оцепенела.
– Маня, да как ты можешь? Мы же подруги с детства…
– Вспомнила, подруги… Вот и будь верной подругой.
Вечером Манька притащилась в клуб.
Часть 12
соперница
Не сложилось свидание у беспутной Марии.
Заходя в клуб, она увидела, как молодого парня обхаживает соседка Люда.
– Добрый вечер, Андрей, – Маня подошла к парочке, сидевшей на лавке, – как Вам наши владения?
– Очень мило, – Андрей не сводил глаз с Людмилы, – вот, познакомился с местной молодёжью. Оказывается, у нас много общего. Да, Людмила?
– Ой, скажете тоже, – Люська придвинулась ближе к агроному, – всего-то пристрастия к книгам совпали. А ты, Мань, какие книги читаешь?
– Некогда мне в книги пялиться, забот полон рот, – Маша демонстративно вздохнула и присела рядом с парнем по правую руку. – Что ж Вы не дождались меня у крылечка? Я бы Вам тут всё сама показала…
– Меня уже Людмила проинформировала, рассказала историю строительства клуба. Какие спектакли показывают. Здесь даже «Гамлета» ставили, удивлён…
– Да, только артисты местные никакие, – Маша стряхнула пылинку с пиджака агронома, – и музыка сегодня не ахти. Не желаете ли прогуляться по окрестностям?
В клубе заиграла спокойная музыка.
– Извините, Мария, но я обещал этой прекрасной девушке медленный танец, – Андрей встал, взял Люсю под руку и повёл в центр зала.
Маша сжала край лавки руками с такой силой, что почувствовала боль в пальцах.
– Выросла, пигалица. – злость так и распирала женщину, – не дождёшься, всё равно он будет мой!
Маня стукнула кулаком по лавке и вышла на улицу, чтобы прийти в себя.
– О, кого я вижу, – на крыльцо поднялся подвыпивший Гришка, всем известный шутник. Мало кто верил в его сказки, рассказанные во время застолья. – А ты чего здесь? Потеряла, что ль, кого? Али новую жертву ищешь? Не понимаю, что ты там Ваське подлила, он же дальше своего носа не замечает? Приворожила?
– Тебе что надо? Не лезь, куда собака нос не совала…
– Да ладно, чё ты злишься? Все ж в округе знают твою натуру, только вслух не говорят, – Гришка подошёл вплотную и прижал Маньку к стенке, – может составишь мне компанию? У меня и четвертинка с собой…
– Сдурел? Люди вокруг, – Машка оттолкнула наглого мужчину и хотела войти в клуб.
– Стоять! – пьяным голосом продолжал Гриша и подпёр дверь ногой, – я никого не отпускал.
Неожиданно кто-то толкнул дверь с такой силой, что Гришка отскочил назад и упал на ступеньки.
– А я думал, застряла, – переступил порог Андрей, – всё в порядке?
– Кто ты такой? – Гришка встал на ноги и направился к незнакомцу.
– Тихо-тихо, – агроном повысил голос.
– Пойдём, поговорим, – качающийся Гриша махнул рукой в сторону.
Мужчины скрылись за угол здания. Не теряя времени, Манька, схватив за рукав блузки Люську, прошипела:
– Куда лезешь? Сопля ещё за мужиками ухлёстывать!
– Да ну, – рассмеялась Люся, закидывая голову назад, – не чета тебе. Учить меня вздумала? Иди домой, мужняя жена.
– Остерегайся, Люська, не знаешь, с кем говоришь? – Маша схватила девушку за волосы и потянула вниз.
– Не отпустишь, – голос Люси прозвучал как угроза, – всем расскажу, с кем ты ночами шастала. Я всё видела! Все знаю! За это тебя никто не простит. Будешь одна дитё растить. Так и останешься старой одиночкой без мужа.
Пальцы Марии разжались. Она будто остолбенела. Придя в себя через несколько секунд, женщина поплелась домой.
Часть 13
беда или победа
Всю осень Манька вела себя тише воды, ниже травы. Была примерной женой и ласковой матерью. Старалась не задерживаться на работе, торопилась домой, к семье.
Бабы её не узнавали, не верили, что гулящая женщина может измениться.
– Что-то тут не так, – обсуждали Маню местные сплетницы в магазине, – темнит она, ой, темнит. Выжидает лучших времён…
– Заметили? – грузная продавщица Валентина взвешивала крупу. – Всегда «здрасте» и «пожалуйста»! Интеллигентной стала. Может, её Васька побивать начал?
– Скорее всего, поймал с другим и пригрозил разводом! – женщины рассмеялись, – а куды ей с ребёнком в таких годах? Не молодуха уже!
Дверь открылась, и в магазин вошла мать Маши Агриппина.
– Никаноровна, не приболела ль Манька?
– С чего ей болеть, – Груня вытерла подбородок краешком платка, – здоровая, слава Богу.
– Другая она какая-то стала, – захихикала одна из сплетниц, прикрывая рот рукой.
Подошла очередь Никаноровны делать покупки. Достала тряпичную сумку, кошель.
– Взвесь мне грамм триста вон тех конфет, – показала пальцем Агриппина на полку с конфетами, – мармеладу и печенья, что с маком.
– Шикуешь, Никаноровна, – Валентина ставила гирьки на весы, – или празднуешь чего?
– А может, и праздную, твоё какое дело? – Груня сложила сладости в сумку, расплатилась и ушла.
– Гордая какая, – Валя протёрла чашу на весах, – ну, кто там следующий? У меня переучёт скоро.
***
Пришла зима.
Самая прекрасная пора года. Всё вокруг заснежено, иней замысловатым узором покрыл окна домов, деревья и ресницы жителей, прогуливающихся по улицам села.
– Бр-р, холод собачий, – Манька вошла в хату с улицы, принесла охапку дров, – печь как теперь топить? Дрова сырые. Не заложили в печурку для сушки!
– Не тарахти, – отвечал Васька, зевая, – вон, в сенцах лежат, под старым покрывалом, и на печке тоже есть. Неси солярку, сейчас растопим.
– Мать где? Встала, её уже нет.
– К председателю побежала, что-то там случилось. Слышал, как к ней в окно стучали и про Логвиновых говорили.
Маша с удивлением посмотрела на мужа.
– К председателю? Спозаранку? – женщина присела возле печки и задумалась.
– Спишь, что ли? – Васька легонько толкнул жену в плечо, – солярку неси, говорю.
Придя на работу, Маня узнала о беде, произошедшей ночью в доме председателя.
Часть 14
уголовщина
Ближе к обеду в сельский совет приехала милиция.
Опрашивали свидетелей и просто знакомых. Очередь дошла и до Марии.
– Как давно Вы знакомы с Людмилой Савиной?
– С Люськой-то? Всю жизнь, – робко отвечала Маня, чувствуя на себе пристальный взгляд следователя. Женщина сидела за столом и теребила косынку в руках, не поднимая глаз.
– Какую Вы можете дать характеристику Савиной? – мужчина продолжал вести запись на бумаге.
– Ну, какую-какую, обычную, – Маша растерялась и начала заламывать пальцы.
– Вы не переживайте, говорите всё, как есть. Свидетельские показания – конфиденциально.
– Взбалмошная, – женщина вдруг оживилась и выпрямилась, – скандальная, каких поискать. Вроде молодая, но уже заявила о себе, многие могут подтвердить. Вон, хоть Зойка, хоть Гришка.
– Тише, пожалуйста, – следователь положил планшет на стол и достал из него пакет, – как думаете, кому принадлежит эта вещь?
– Да Люське, она у нас известная модница.
– Дело в том, что данный предмет был найден у дома председателя. Людмила Савина идёт по делу, как подозреваемая.
– Да Вы что? – Манька обеими руками прижала свои щёки и покачала головой, – Люська? Ну, не может быть!
– Не будьте так уверены, Мария, – мужчина сложил пакет и бумагу в планшет. – И не в таком возрасте совершают преступления. Ну, будьте здоровы.
Не мешкая, Мария выбежала следом за мужчиной.
– Подождите, подождите!
– Вы что-то хотели? – следователь обернулся на зов.
– Да, хотела дополнить, – Мария отвела собеседника в сторонку, чтобы никто не слышал разговора, – Знаю, что она встречалась с председательским племянником – нашим агрономом. Так вот, они там что-то не поделили, и Андрей её бросил. Как думаете, это она так отомстила? Андрей жил в доме Ильи Яковлевича.
– А эта информация пригодится. Благодарю за помощь!
– Пожалуйста. Если что, обращайтесь, – Маша улыбнулась и попрощалась со следователем.
Забыв о беспутной Маньке, местные жительницы принялись перемывать кости Люське и её родителям.
– Вот, выросла. И кто бы мог подумать! Уголовщина!
– Брось, Стеша, тут и думать-то нечего, какие родители, такая и дочь!
– Яблоко от яблони! Мать – выпивоха, отец – известный карманник – сгинул. Вот и до дочери очередь дошла!
– Ой, что будет, бабоньки! Посо́дють девку, ой, посо́дють!
– Милиция сегодня приезжала. Следователь опрашивал многих. Говорят, все улики против Люськи. Нашли вещь какую-то. Всё, жизнь её кончена и пожить не успевши.
