Ольга Амалфеева
Снег. Сборник стихов
Сон
Я с криком выпадаю из окна…
А, может, и без крика – всё равно.
Вперёд спиной. Залёная луна.
Чуть дальше – освещённое окно.
Быстрей, чем бритву поднести к руке,
Зато потом больней и не верней,
Паденье не полёт – и в черепке
Завеса страха, немельканье дней.
Ему глаза от ужаса круглить,
Ему молитва, а за ней – мольба.
А я, не долетая до земли,
Стираю под с поднявшегося лба.
А я, не долетая до земли,
Стираю пот с поднявшегося лба.
Сон.
– – – – -
Не знала я
Не знала я,
что так пусто.
Не думала,
что так больно.
Быть колокольней
без колокола,
Быть колоколом
без колокольни.
Не оплела
печалью
Сердце
тоска по дому -
Распахотило
рваною
раною.
Да по живому.
Коль
не забуду голоса,
Не потеряю
голову,
Буду тебе,
любимый мой,
И колокольней,
и колоколом.
– – – – -
Утренние окна
Утренние окна – гладь промокла,
Полинявший иней – рамы сини,
Сонных стёкол свежесть льдинкой режет,
Луч ломает тонкий, жгучий – звонко!
– – – – -
Обойма
Не страшно от того, что мы похожи.
А страшно от того, похожи как.
Ты был – прохожий, я была – прохожий,
Крестом судьбы столкнул дорожный знак.
Как пальца отпечаток – уникальна -
Я отражаюсь в собственных глазах.
В них симметрично иррациональны
Тела и души в детских синяках.
Люблю тебя, как любят лишь себя -
Жалея, понимая, не прощая.
В себе растишь, лелея, ты меня,
Но чашей не минуешь, утешая.
Повязаны стремлением к разрыву,
Свободе духа, жару плоти адскому,
Всей преданностью первому порыву
Отталкиваемся, отталкиваемся, отталкиваемся.
Нас замыкает страх конца сюжета,
Страх темпа нарастанья притяженья,
Ртом продлеваем головокруженье,
Чтобы не видеть боль в конце запрета.
Так пули две, зажатые в стволе,
Молчат, спекаясь в тайне. Бесполезной.
У жертв ещё не отнят вкус к игре,
Полётом, а не бойней двойня грезит.
Их две судьбы, заброшенные в ствол,
Не различить, не слить и не умножить,
Вмиг по местам два выстрела разложат,
И остудят, прижав лицом к земле.
Мне страшно от того, что, так похожи,
Уходим порознь. Вдруг столкнемся вновь,
Став разрывными? Ахнем, жертвы множа…
Течет, как пот,
по лбу
чужая кровь.
– – – – -
Ангел Петропавловского собора
Проколот ватный бег дремотных птиц,
Залит латунной зарева рекою,
Пролитой взмывшим ангелом, границ
Едва коснувшись золотой ногою.
– – – – -
Светлячок
Затерявшись в путанице трав,
Ежась от ночных студеных рос,
Он качал на слабеньких руках
Свой фонарь, скуливший словно пес.
В жестяной проржавленный корсет -
Трех веков движимое наследство -
Заключен был сердца чуткий свет,
Рвущийся, чтоб жизнь отдав, согреться
У родного теплого плеча,
Чтобы уст коснулось имя друга,
Но угрюмо мир земной молчал,
Тишина свернулась петлей туго.
Задыхаясь, поднимал он ввысь
Руки, пламя ветер рвал, сквозь кожу
Кровью прутья ржавые впились…
Пыткой боль чужая небу: "Боже!
Подели её со с мной тогда!" -
И, невольник цепких рук провала,
Как слеза, далекая звезда
К маленьким ногам его упала.
Опустил фонарик рядом с ней,
Так и ждет – а вдруг она проснется.
Он не знал, что в мире у людей,
Это одиночеством зовется.
– – – – -
Помолчим
Помолчим перед дальней дорогой,
Не целуй так, дай крылья сложить.
От порога уходит дорога -
Жизнь уходит, хоть снастью вяжи.
Не забуду. Запомню. Знаю.
Указаний, советов – страх!
Между ними схватить – родная -
И, как жемчуг, зажать в зубах.
Помолчим перед дальней дорогой.
Крылья не насовсем – напрокат.
Привезешь – я слетаю к Богу
И сейчас же вернусь назад.
– – – – -
