Ольга Александровна Волкова
Проданная Дьяволу
Пролог.
– Я дам сто тысяч евро за эту красотку! – выкрикнул мой противник, подняв руку с веером вверх.
На подиуме стояла одна единственная, которую я должен был заполучить прямо сейчас. Любой ценой. Свирепо посмотрев на араба, покрытого белыми тканями, я ухмыльнулся, будто удивлялся его заявленной ставке. Тот, конечно, пришел в восторг, что еще немного, и она станет его игрушкой для простых утех. Но я тянул со ставкой, хищно посматривая на испуганную девушку перед нами. Затем взял со стола свой веер с цифрой.
– Даю сто пятьдесят, – парировал я совершенно спокойным тоном голоса.
Араб зашелся в гневе, а его лицо побагровело от ярости, что у него появился потенциальный противник. Это не игра и не мерка кошелька, это битва на смерть. Я не терплю проигрышей, особенно, когда жажду заполучить то, что принадлежит мне. Араб защебетал со своими советниками, искоса посматривая на полуобнажённую девушку, стоящей в непроницаемой черной маске на глазах. Она дрожала, и я буквально ощущал ее вибрацию тела. Дышала девушка учащенно, содрогаясь плечиками от озноба и страха, который сковал ее всю.
В помещении был приглушен свет, но софиты ярких желтых лучей освещали её, словно она являлась драгоценным камнем.
– Ваша ставка, сэр, – поторапливал ведущий, похаживая вокруг «товара». – Девственница. Чиста, как белый, неотесанный лист. Податливая и ласковая. Она скрасит ваши вечера, господа, – толстый и неприятный на вид жирдяй, рекламировал её, слово она не была живой. Мне стало противно и дико от сравнения, но я занял свои руки сигарой. Прикурил, обжигая исключительно зажженной спичкой, а не зажигалкой. Молодой табак, специально сделанный на заказ в закрытой мастерской нежными ручками красоток, наградил меня горьким вкусом, постепенно превращаясь в сладость. Втягивая аромат, я чувствовал, как мои легкие покрываются слоем очередной дозы никотина. Красный огонек привлек внимание араба.
– Ну? Я жду, – грубо заявил, подначивая его. Араб соскочил со своего места. Весь затрясся, испытывая очередной проигрыш на аукционе. Вся его свита тихонько помалкивала в сторонке, боясь гнева хозяина.
– Я так просто не оставлю, – на ломанном русском сказал он, а я засмеялся. Мой резких хохот испугал её. Девушка всхлипнула, но сразу умолкла. Страх… он творил невероятные вещи с нашим разумом. Отчасти, я понимал состояние этой крошки. И это хорошо, что она быстро усвоила урок: хочешь жить – молчи.
– И тебе всего хорошего, друг мой, – я наскоро проводил араба, пропуская его напутствующую речь в мой адрес.
Наконец, оставшись наедине с ней, я впервые за два часа смог спокойно выдохнуть и вдохнуть. Ведущий схватил мой чек, предварительно проверив по внутреннему каналу сумму, что я отдал за нее, затем скрылся с глаз. Я подошел к ней, медленно и практически бесшумно. Передвигался так, будто обратился в зверя и вышел на охоту. Белая алебастровая кожа манила мой взгляд… притягивала, и я жаждал ее коснуться. Ощутить тепло, ее дрожь и страх. Дотронуться к ней настоящей. Шелковые, цвета темного шоколада, волосы струились водопадом, покрывая ее хрупкие плечики.
Она боялась меня. Она чувствовала на себе мой пристальный и внимательный взгляд.
– Пожалуйста, – одними губами прошептала она, когда я наклонился и вдохнул аромат ее кожи у сгиба шеи и плеча. Девушка пошатнулась, как будто потеряла ощущение равновесия.
– Не нужно бояться меня, – зарычал я, ласково касаясь ее небольшой груди. Соски напряглись и проступили через полупрозрачную кружевную ткань. Отзывчивая, черт возьми.
– Отпустите меня, прошу вас, – отчаяние в голосе навевало на ее взрывной характер. Девушка лишь сейчас казалась беззащитной, но на деле… Я ухмыльнулся, припомнив несколько видео, что мне отправили перед аукционом. Строптивая. Непоколебимая и стойкая характером. Мне будет над чем поработать. А сначала… Схватив ее резким движением за шею, притянул к себе. Она была ниже меня на две головы, как минимум. Она не видела моего лица ни разу за этот вечер, а когда мы познакомимся ближе – это будет взрывоопасный сюрприз. Я сам закрыл глаза и вспомнил ее цвет глаз – синие, как два бездонных океана, которые затягивали в свою темень, отнимая души мгновенно. Затем со злостью, с проснувшейся яростью, уставился на нее: мягкие черты лица, вздернутый кончик носа, острые скулы. Я склонил свое лицо к ее, и впился губами в ее нежно-розовые, пухлые и искусанные до крови из-за нервного напряжения, губки. Ощутив соль на них, я простонал, даруя это удовольствие только ей единственной. Она сопротивлялась, колотя ручками мне по груди, но тщетно. Скованные в красные нити, они были совершенно бесполезны для обороны. Она сдалась в моей хватке, ответив на поцелуй.
– Сначала ты сделаешь всё, что мне нужно. Потом, – с хрипотцой проговорил я, нехотя отстраняясь от девушки. Отчего-то я слишком быстро завелся, находясь рядом с ней. Мотнув головой, попытался прийти в себя и вернуться с небес на землю, хотя мое давно мертвое сердце вдруг заколотилось с удвоенной силой. – Потом я подумаю, что с тобой сделать, – многообещающе и зловеще прозвучал мой ответ. Девушка захныкала, чувствуя нависающую угрозу.
ГЛАВА 1
– Садись в машину и без глупостей, – держа под локоть девчонку, я помог ей забраться в джип. Она не сопротивлялась. Ее тонкое кружевное черное платье едва прикрывало попу.
– Я ничего не вижу, – хрипло проговорила она, поправляя на себе край подола. Он настолько короток, что я увидел лоскуток ткани ее трусиков, в тон ее наряду.
– А что бы ты хотела увидеть, куколка? – задал ей вопрос, присев рядом с ней. Девчонка замотала головой, отчаянно впившись зубами в нижнюю губу. Я провел по ее подбородку тыльной стороной ладони, и она, затаив дыхание, ждала, что я собирался сделать с ней дальше. Ее кожа лица, словно щелк: мягкая, атласная и гладкая. Я склонил голову к ней, вдохнув вновь ее духи, явно не те, которыми она пользовалась прежде. – По приезде в мой дом, чтобы мигом приняла ванну и смыла с себя эту дешевку. – Девушка от напряжения затряслась всем своим телом. Ее руки, сцепленные в крепкий замок, отдавались вибрацией на скрещенных ногах. Она боялась меня до одури.
– Я их на себя не лила. Они сами, – ее острый язычок вновь пришел в дело. – Мы ж товар, который нужно продать по самой лучшей цене, – съязвила она, повернувшись ко мне лицом. Ее глаза все еще покрыты повязкой, и я не торопился ее снимать с нее. Пусть еще немного понервничает.
– Не боишься, что я мог бы тебе язык отрезать, а? Уж слишком болтливой ты оказалась, – грозно и с издевкой прошептал на ухо, приблизившись к ее лицу. Наши скулы соприкоснулись друг с другом, и она ахнула, мгновенно отсев от меня на пару десятков сантиметров. Настолько, насколько позволяло заднее сидение салона джипа. Я рассмеялся в голос, пугая девчонку еще сильнее прежнего, но мне нравилось, что она все еще хваталась за ниточку надежды. Такие обычно выживали в нашем мире.
В течение всего пути я не мог оторвать от нее глаз. Рассматривал черты лица, пусть наполовину скрытые. Чем-то она меня зацепила, и я захотел это узнать. Моя цель была проста: купить дочь того ублюдка, который отнял жизнь у моей семьи. Растоптав ее одним днем и лишив меня лучика света. Надежды… Когда я узнал, что на аукционе у Брента (местный прошаренный торговец невинными душами) будет она, я бросил все свои дела и подал заявку на ее лот. Желающих оказалось предостаточно, но только мы с арабом остались оба, и сражались за нее, как будто за богиню, в чьих объятиях покинем сей мир. Тьфу, блядь. Мысли поскакали в разные стороны, и мне стало противно от себя самого. Я фыркнул, и снова она вся передернулась. Я хотел прикоснуться к ней, так сильно желал почувствовать тепло ее тела. Нетронутая никем, невинная… красивая. Форма ее губ в виде двух полу-лун, притягивала мой взгляд, и я облизнулся, отчаянно вожделея вновь их испробовать на вкус.
Мой джип тронулся с места, а охранники оповестили, что дорога чиста, за нами не было слежки. Приватность – наше все в данное время.
– Сколько тебе лет? – спустя пару минут я разорвал гнетущую тишину, порожденную напряжением вокруг нас. Она замотала головой, и на звук моего голоса снова повернулась лицом ко мне. Хоть страх и незнание сковали ее, девчонка, на удивление, держалась стойко. Не рыдала, не истерила. Терпела. За две недели, пока она провела в гареме среди остальных ворованных девушек, быстро разобралась, что лучше смириться с судьбой.
– Это так важно? Вдруг не восемнадцать, – снова она взялась за свое, и, чтобы слега погасить ее строптивость, я резко схватил ее за горло, но не сдавливал. Не лишал воздуха. Притянув ее чуть к себе, я практически у ее губ сказал:
– Не играй со мной, куколка. Не понравится. А последствия будут не самыми приятными, – грубо. Жестоко. Я сказал ей правду, и угроза возымела эффект. Она кивнула раз, соглашаясь со мной. Так-то лучше. Я не хотел ее отпускать, но прекрасно понимал, что на нежной коже в любом случае останутся следы моих пальцев руки. Конечно, я знал ее возраст, но я хотел услышать от нее лично. Убедиться, что Брент не сфабриковал данные на нее. – Повторю вопрос еще раз. Ошибешься…
– Мне двадцать два. Достаточно совершеннолетняя, – она перебила меня, не дождавшись того, что я хотел ей продемонстрировать словесно. Ее горячее дыхание обжигало мою тыльную сторону ладони и потому, я скорее ослабил хватку, освободил от своих оков.
Снова молчание. Мы практически подъезжали к моему дому. Вилла, огражденная кованным двухметровым забором. Моя личная тюрьма, которая хоть как-то спасала от черноты всей жизни. Но я настолько привык в ней жить, что уже не представлял, как оно – быть нормальным человеком.
– Господин, – охранник, что сидел на переднем пассажирском сидении, обернулся к нам, тем самым вырвав меня из размышлений, которые утягивали в свое болото в пару секунд. Для меня было опасным бредить прошлым. Тогда страдали окружающие. – Подъезжаем. Какие дальнейшие указания?
Я окинул взглядом ее.
– Отведите девушку в мою спальню. Пусть Латика отмоет ее от грязи и вони. И накормит, – пренебрежительно сказал я. Мы как раз остановились у главного входа, и охранник вышел первым. Девчонка насторожилась, когда с ее стороны открылась дверь и громила схватил ее под локоть, затем повёл в мой дом.
Я остался на улице, и постарался не обращать никакого внимания на ее вопли и крики. Она выбивалась из рук охранника. Била и колотила его, пыталась заполучить свободу. Только от меня ей невозможно сбежать, пока я сам не отпущу ее. Но это никогда не случится, потому что я намерен отомстить ее отцу.
– Отпусти меня, сволочь! – крик Авроры доносился до меня, даже когда девушку уже затащили в дом.
Аврора… Я знал, как ее звали, так же, как и она знала меня, но пока еще не сообразила, кто ее купил и с какой целью.
ГЛАВА 2. Аврора
Не было сил противостоять ужасу, который окутал меня всю с ног до головы. Обманутая, разбитая, да и до кучи украденная кем-то из бандитов, я оказалась в притоне. Боже, каждый волосок на теле вздрагивал, стоило мне на секунду возвратиться в тот день. Нет-нет, я должна быть выше всего того, что со мной случилось.
Мужчина, выкупивший меня за баснословную сумму, вызывал во мне интерес и в то же время я его боялась. Конечно, кто знал, что он собрался делать со мной… Я не видела его, но чувствовала на себе его взгляд. А голос… тембр его тона проникал мне под кожу, вызывая вибрацию в виде мурашек. Неизвестность пугала до чертиков. Находясь в притоне, я быстро приспособилась молчать, потому что на моих глазах много девушек за непослушание лишались главного – жизни. Смотрители не жалели нас, потому что для них мы были живым орудием, с помощью которого они легко делали огромные деньги.
– Что стоишь? – раздался женский мягкий голос позади меня, когда охранник того мужчины затолкал меня в дом. Я напряглась, не ведая к чему быть готовой. Замерла и даже затаила дыхание. Сквозь черную материю я ничего не видела, оставалось полагаться на ощущения и осязание. Послышались шоркающие тяжелые шаги, затем мягкая ладонь накрыла мои связанные руки. – Ты глухая? – грубость в словах женщины никак не складывалась в общую картину с ее действиями. Она потянула меня, и я, споткнувшись на пороге, чуть было не распласталась по полу. – Каких только не привезут, – забурчала женщина, цыкнув себе под нос, а мне стало гадко от всей ситуации. Я одна из многих. Игрушка. Развлечение.
– Простите, – вырвалось у меня, хотя мне никак не хотелось нарываться на жестокость от этих незнакомых людей. За пару недель моего присутствия в мире, о котором я всего лишь читала в местных газетах, я поняла, как много от нас скрывалось истины. Наверное, потому я перестала верить, что выживу среди всех остальных, и моя участь уготована судьбой. Сбежав из-под венца, я загнала сама себя в ловушку.
– Идем, надо вымыть тебя и покормить, – сказала женщина.
Охранник того незнакомого мужчины шел за нами, я это точно знала, потому что было больше шума от шагов. Цокот моих шпилек о мраморный или плиточный пол, эхом отзывался о стены. Значит, помещение было громадным и полупустым. Несколько минут нашего прямого хода, женщина повела меня направо, затем мы остановились. Металлический звук ключницы, щелчок замка в дверях, и меня снова толкнули в спину, чтобы я поторапливалась. Опять щелчок замка, и двери захлопнулись, вызывая в моих мыслях сравнение звука грома на небе. Я передернулась, вновь оставшись в неведении.
– Как тебя зовут? – поинтересовалась женщина, но я молчала, будто язык проглотила. Стопор сковал все мое тело, затем… его голос за моей спиной, еще больше погрузивший меня в отчаянный страх:
– Ее зовут Аврора.
Звучание моего имени из его уст походило на игру на каком-нибудь музыкальном инструменте. Я ощетинилась, и, казалось, он заметил быструю смену выражения моего лица. Значит, не охранник шел следом, а этот бандит, купивший меня в свое пользование.
– Господин, – к нему обратилась та женщина, – я справлюсь с Авророй. Пожалуйста, оставьте нас. К ужину девушка будет готова.
– Замечательно, – как-то опасно прозвучал его ответ. Затем мужчина приблизился ко мне и снова прикоснулся к моему лицу, лаская его тыльной стороной ладони. Я дернулась, не желая ни чьих прикосновений. С меня достаточно за этот день. Все кому не лень, притрагивались ко мне, пока мы стояли на высоких подножках, выполняя роль слепых статуй. Это так унизительно, ощущать себя вещью, когда как я живой человек и у меня есть чувства.
– Не трогайте меня, – с надрывом в голосе, сказала я. Сквозь зубы, так, чтобы этот мужчина почувствовал во мне мою силу. Я буду бороться до тех пор, пока бьется мое сердце. Он схватил меня за шею так резко и быстро, что я растерялась, ухватившись сцепленными руками за его кисть.
Его горячее мятное дыхание, смешанное с сигарным дымом, обдало мои губы, так близко он притянул меня к себе. Стоя на цыпочках, я едва могла дышать.
– Это мой дом – мои правила, Аврора, – властно и грубо заявил мужчина, сжимая на моей шее пальцы. – Я решаю, кого трогать и когда. Я здесь закон и твоя свобода. Ты поняла меня? – он тряхнул меня, и я, как тряпичная кукла в его руках, согласно закивала. Я хотела видеть его лицо, его глаза, чтобы знать того, кто станет моей погибелью. Но если бы я посмела сорвать маску с глаз, то раз и навсегда лишилась б зрения. Его заявления зверские и явно таили обещанную, выжидающую угрозу.
– Да, я поняла, – хрипло простонала, а сама едва сдерживала жгучие слезы, которые тут же навернулись на глаза. Горло саднило с такой болью, словно я только что проглотила разбитое стекло.
– Умница. Быстро схватываешь. Слушайся Латику, и не смей выпендриваться. По периметру стоит охрана, – быстро проговорил он, заторопившись на выход. Запах его одеколона заполонил пространство, в котором мы остались вместе с Латикой. Сандал, смешанный с его собственным. – Решишься на побег, Аврора, – он выжидающе замолчал, – будешь наказана.
Затем раздался звонкий рык собаки. Я не смогла сдержать крик.
– А! – испугалась, отскакивая не понятно в какую сторону, а собака продолжала рычать и тявкать на меня, будто ей была отдана команда.
– Собаки тоже гуляют спокойно по территории, – издевательски закончил он. – Крах! – он зло рявкнул на нее, и пес мигом заткнулся, заскулив. – Пожалуй, он останется с вами, – надменно бросил мужчина, отдав собаке команду «лежать». – Аврора, я жду тебя. Поторапливайся.
Латика схватила меня за руки и снова потянула куда-то. Быстрым шагом преодолев несколько метров, мы оказались в еще каком-то помещении. И только теперь, женщина сорвала с меня повязку. Мои глаза мгновенно заболели от яркого света, ведь я столько времени провела в тени.
– Он дал тебе шанс, Аврора, – мое внимание переключилось на Латику. Женщина была невысокой, сутулой и худощавой. Ей не больше пятидесяти, красота все еще не покидала ее дряблого лица, хотя… кто знал, отчего Латика была на вид такой болезненной. Она заметила, что я рассматривала ее, затем резко развернула меня к себе спиной. – Снимай туфли. Потом платье.
– А как я должна это сделать с завязанными руками? – со злостью высказала женщине, поглядев на ту через плечо.
– Хорошо, – она преспокойно согласилась со мной, потом отошла куда-то в сторону. Послышался хлопок створки шкафчика, и Латика вновь вернулась ко мне. – Не дергайся. – Она ухватилась за подол моего платья сзади и начала резать ровно посередине. – Вот теперь ты довольна?
Единственная вещь на мне превратилась в кусок непригодной ткани. Я ничего не ответила ей, потому как вновь почувствовала себя вещью, с которой точно так же поступали, кромсая душу на части.
ГЛАВА 3
Я не смог оставить Аврору ни на секунду. Девушка совершенно не подозревала, что куда бы она не пошла – всюду буду я. Оставив ее с Латикой, я вышел из своей спальни. Огромная кровать, расположенная прямо посередине комнаты, напоминала мне об одиноких ночах на протяжении долгого времени. Никто и никогда не смел быть тут… лежать в моей постели рядом со мной. Но сегодня…
– Марат, – окликнул меня мой двоюродный брат Виталий. Он нагнал меня, когда я направлялся в свой кабинет. Я остановился, затем повернулся к нему лицом. Его напряженное выражение меня ничуть не беспокоило, но я все же решил поинтересоваться:
– Что случилось? – спросил я. Виталий нахмурился еще сильнее.
– Какого черта ты припер сюда эту девчонку? – а вот теперь в его тоне прозвучал не вопрос, а вызванный событиями страх. – Зачем? Марат, у нас будут большие проблемы. Тебе лучше избавиться от нее, как можно скорее, – брат упрямо настаивал. Его волнение я понимал отлично, но – нет, Аврора мне нужна, потому что так я хотел. Столько потраченного времени ради ее вызволения. Мне пришлось дорого заплатить, чтобы получить девушку в свои руки.
– Успокойся. Аврора…
– Не произноси ее имени в доме своего отца! – заревел Виталий, хватаясь за голову. Он недоумевал, как я смел вообще припереть дочь того, кто оказал огромное влияние на нашу семью.
– С тобой бессмысленно разговаривать. Ты не в себе, – зло рявкнул на брата, затем развернулся и пошел к своему кабинету, где прямо сейчас меня ждал мой постоянный поставщик и верный друг. Но Виталию не понравился мой игнор, и он одернул меня за локоть. Ему не следовало вообще трогать меня, и потому сорвавшись, я схватил его за глотку и со всей дури впечатал в бетонную стену. Глухой удар его головы о неё мгновенно успокоил взъерошенного брата. Виталий не сопротивлялся, подняв ладони вверх. Конечно, со мной бесполезно тягаться, и он об этом прекрасно знал, как никто другой.
– Брат, – захрипел он, щурясь от боли. – Я только добра тебе желаю. Марат…
Перед глазами все поплыло, и я совершенно не отдавал отчета своим действиям. Я сжимал его глотку, пока Виталий бился в конвульсиях от нехватки кислорода. Тяжело задышав, я сам закрыл глаза и постарался перебороть в себе жестокость, вмиг проснувшуюся из-за того, что воспоминания, как свежая рана, постоянно вскрывались. Они походили на щупальцы, которые окутывали мой разум и сеяли лишь гнев, порождая ярость.
Я ослабил хватку на шее брата, и тот отскочил от меня на несколько шагов. Перед моими глазами красовалось красное пятно на стене. Его кровь. Виталий растирал гортань, избавляя от боли, а затем завел руку за голову и прикоснулся к своему затылку. Ужаснулся, увидев на пальцах кровь и снова уставился на меня:
– Ну ты и псих гребанный, – хрипло сказал он.
– Сам виноват, – рявкнул на него в ответ.
– Эта девчонка только появилась тут, а ты уже не в себе. Уверен, ее отец уже всех на уши поднял, и когда он узнает, что она у тебя…, – брат замотал головой, – блядь, Марат, очнись, что ты творишь?! – Виталий вновь завелся. Я резко метнул головой в его сторону, затем поднял свои глаза и пристально уставился.
– Не нарывайся, – с угрозой в своем тоне, предупредил брата. – Сам разберусь. Не смей совать свой нос в мои дела. Кажется, я дал тебе задание, если его мало – займись поставкой.
– Нет, не мало. Поставками сам занимайся. Вы с отцом лучше всего разбираетесь в тонкостях делового общения с партнерами, – Виталий дал заднюю. Так было постоянно, стоило мне носом ткнуть брата в очевидное. Но, сука, он никогда не признавал своей истинной блядской сущности гниды. Я видел его насквозь, и ждал подвоха. Но из-за кровных уз не смел бросать на произвол судьбы, потому что он станет самой первой легкой добычей того, кто точит зуб на Дьяволинов.
– Тогда успокойся. Аврора под моим присмотром. Она не доставит нам проблем, – заверил брата, хотя сам сомневался в своих же словах. Мое каменное выражение лица стало своего рода печатью заверения, Виталий кивнул, а потом оставил меня наедине с самим собой. Тяжело выдохнув, я потер свою грудь, будто внутри нее распирало от невыносимой боли. Но я должен идти только вперед, потому что было достаточно тех дней, когда мой разум напрочь отказывался жить в реальном времени.
***
– Дьяволин, черт возьми! – Сафронов уже ждал меня в моем кабинете, когда я вошел. Мой лучший друг с детства. Единственный, кому я всегда буду доверять. Пожав друг другу руки, я пригласил его вновь присесть, а сам ушел на свое место за рабочим столом. Красный отполированный дуб искажал на своей поверхности лучи от лампы, и по мере моего приближения, волна блика трансформировалась. Обратив на это внимание, я задумался, что точно так же все происходило в наших жизнях: просто нужно всегда смотреть на ситуацию под разными углами, ведь через призму видны совершенно иные формы решения.
– Женька, рад видеть тебя, – улыбнувшись, сказал я. – Как отпуск? Помирился с женой? – я лукаво ухмыльнулся и подмигнул ему, напоминая об эпичной ссоре семьи Сафроновых. Анна закатила такой скандал, когда застукала нашу банду в стриптиз-клубе. Женька тогда обкурился, перестав отдавать отчета своим действиям. Танцовщица с пятым размером груди, трясла своими бидонами прямо перед его мордой, а в этот момент влетела в приват комнату его жена Анна.
Сафронов сам припомнил недавний случай, скрывая ухмылку.
– Помирился. На удивление, все прошло гладко.
– Что-то мало мне в это верится, – съязвил я.
– Мне что, яйца тебе показать?! – рассмеялся Сафронов, и демонстративно потянулся к упряжке ремня.
– Да верю я, что Анна тебя не лишила достоинства. По крайней мере до тех пор, пока ей ребенка не заделаешь, – как только слова слетели с языка, Женька скис. У них тема детей была болезненной. После нескольких случаев срыва беременностей у Анны, пара надумывала разойтись по разные стороны. Какая-то падла напела им, что несовместимы они. Бред собачий.
– Давай не будем, – сказал друг, и я кивнул.
– Так что там с поставкой? – теперь пришла пора рабочих моментов.
– Будет. Контейнер со дня на день разгрузят в порту. Море беспокойное на этой неделе, потому задержка в несколько дней.
– Уверен? Это не подстава? – засомневался я, в упор посмотрев на Сафронова. Он пожал плечами и развел руками.
– На все сто гарантии никогда не дам. Сам знаешь, местные отморозки тоже моржи просят. Я в этот раз заплатил не хилый взнос, чтобы нас пропустили вне очереди, – Женька был уверен в своей речи, затем он достал блокнот. Полистав до нужной записи, он вырвал листок и протянул мне его.
– Вот. Адрес, где будет разгрузка и номер контейнера.
– Замечательно.
– Обе машины последние в своем роде. Твоя коллекция пополняется, Марат, – без единой крупинки зависти сказал Женька.
– Да, – коротко ответил я. – Ради отца.
– Знаю.
– В какой-то из них будет ключ. В завещании он просил найти его, и тогда я все пойму.
– Твой отец любил приключения, – засмеялся он.
– Да. Несомненно. Ладно, Жень, мне пора.
– Ах, да, – протянул он, догадываясь о чем-то. – Я уже слышал о твоем приобретении. Поздравляю. Что намерен с ней делать? – любопытство Сафронова не имело границ. Он заторопился, придвинувшись на край кресла, словно вот-вот, и польется история из моих сучьих уст. Но я замотал головой, отказывая другу в каких-либо подробностях.
– Что намерен – уже сделал, остальное – бонус.
– Хм, загадочно, – вздернув правую густую бровь, Сафронов поднялся. – Главное, чтобы тебе было хорошо.
– Определенно.
ГЛАВА 4. Аврора
Латика не церемонилась со мной. Я сняла с себя туфли и трусики, затем выпрямилась перед женщиной. На моих завязанных руках висели лоскуты платья, разрезанных ею на две части.
– Почему вы не развяжите мне руки? – поинтересовалась я, и намеренно протянула их, чтобы Латика скорее избавила меня от веревки.
– Нет, – грубо и резко ответила она, затем схватила меня под локоть и повела к душевой. – Сначала вымоешься, потом развяжу. В комнате, – с ядовитой ухмылкой добавила Латика, подталкивая меня к кабинке. – Там Крах и мне будет намного спокойнее.
– Но эти лохмотья будут мешать, – возмутилась я, но сама повиновалась приказу женщины и залезла в душевую. Меня тут же облили холодной водой. От неожиданности, я вскрикнула: – Твою ж мать!
– Это тебе не курорт, но ладно, сделаю тебе праздник, – женщина повернула кран, и теперь мое тело постепенно привыкало к теплу. Я благодарно кивнула.
– Спасибо.
– Господин велел отмыть тебя. И не зря. Тот притон кишит разной живностью. Думаешь, ты первая такая тут? – она хохотнула, а мне было совершенно не смешно. Значит, этот мужчина имел большой опыт в подобных вещах – покупал себе игрушку по самой дорогой цене, а потом, наигравшись, избавлялся от нее, как от ненужной вещи. Ком в горле не давал мне спокойно дышать. Я старалась сглотнуть его, но подступившие слезы, душили меня еще сильнее. Латика направила струю воды мне в лицо, вновь оглушая внезапностью. Хмуро посмотрела на меня, когда я засопротивлялась, попытавшись спрятать лицо от удара воды.
– Хватит! – закричала я, повернувшись спиной к женщине. Отдышавшись, я быстро смахнула влажность с лица, замечая на ладонях краску туши. Перед аукционом, вызванные стилисты упаковали всех девушек в тряпье и косметику. Теперь все это дерьмо на моих ладонях. Меня всю затрясло. Никогда прежде я не использовала столько химии, а сегодня почувствовала себя дешевой проституткой, которая старательно пыталась продать свое тело. Я начала искать мыло или какую-нибудь жидкость – тот же шампунь. Мне было необходимо смыть с себя эту грязь. Избавиться от нее, как от воспоминаний. Раз и навсегда. Латика протянула кусок белого, душистого мыла, словно прочла мои мысли.
– Не переживай, это просто мыло. Вы, девчонки, все в панике смываете с себя косметику.
– Я чувствую себя шлюхой, – с хрипотцой в голосе, проговорила я. Зачем я вообще поделилась мыслями вслух, ведь этой женщине было на меня наплевать. Она пожала плечами, и снова направила струю теплой воды мне в лицо.
– Ай! Латика, ну зачем же так!
– Мойся! – женщина рявкнула на меня. Намокшая ткань мешала, но я абстрагировалась от реальности, желая скорее освободиться от того запаха, что въелся в меня за несколько недель проведенных в том притоне. От меня пахло сыростью, пусть всю меня облили духами, но волосы… они все равно сохранили тот зловонный аромат.
Ополоснувшись полностью, Латика передала мне полотенце. Я все-таки умоляюще попросила ее освободить меня от веревки и висевшего тряпья.
– Обещаю, я не собираюсь сбегать, – посмотрев на дверь, дала ясно понять женщине, что до ужаса боялась ту псину, которая тявкала на меня в том помещении. Я не имела представления, какого размера она была, но ее звонкое рычание наверняка свидетельствовало о больших размерах животного. Латика-таки поддалась и освободила меня от веревки, но держала перед собой ножницы, в качестве предмета обороны.
Я так устала от всей нервотрепки, что не было никаких сил что-либо творить. Возможно, не сегодня, потому что мне так хотелось есть. Стоило подумать о еде, как желудок тут же отреагировал урчанием, и я сконфуженно схватилась за низ живота. Живот болел уже несколько дней. Так как нас практически не кормили. Только вода и кусочек хлеба на весь день.
– Ну все, идем, – Латика махнула на дверь. – Выходи.
– Там пес, я его боюсь, – замотала головой, отказываясь первой ступать за дверь.
– А-ха-ха, удивишься, когда увидишь, насколько мы слепы и доверчивы.
– Не поняла?
– Шагай! – повысив голос, женщина толкнула меня вперед. – Поторапливайся, иначе останешься голодной еще на одну ночь. У нас в доме строгие правила, и я не советую тебе их нарушать.
С особой осторожностью, я открывала дверь, и, когда мы вышли из ванной, в комнате стояла абсолютная тишина. Я присмотрелась, внимательно пробежалась по всему помещению в поисках псины. А потом чуть в обморок не грохнулась, увидев в углу огромного ротвейлера – он лежал на своей тряпке-подложке. Мое сердце ухнуло вниз, а Крах зарычал, словно предупреждал меня, чтобы я не смела делать резких движений. Замерев на месте, будто вросла в пол, пошевелиться не смогла и Латика разозлилась, опять тыча мне в обнаженную спину ножницами.
– Иди давай, Аврора.
– Я боюсь, – дрожащим голосом сказала я. – Очень.
– Он не кинется на тебя, пока не получит команду. Мне что, сделать это? Ты этого хочешь? – Латика начала мной манипулировать, используя в своих целях мой страх.
– Нет, не надо. Я пойду.
Только сейчас я заметила какой была огромной комната. Это спальня с широкой кроватью, покрытой красным атласным покрывалом. На огромных окнах висели плотные шторы цвета хаки. Сочетание стиля сражало на повал. Элементы декора в виде минимализма не говорили мне ни о чем, каким мог быть хозяин этой комнаты, но я поняла, что тот мужчина спал тут. Почему я так решила? Может, интуиция? Тем более, что пес так вольно вел себя, да и его подложка – все свидетельствовало о моей догадке. Хозяин любил свою собаку, раз позволил ей находиться тут.
