– Не хочу возвращаться в тот день. Это было ошибкой. Мы переступили черту, хотя обещали друг другу, что останемся просто друзьями. Наше шаткое перемирие не увенчалось успехом, – практически отрапортовала выученную за столько лет разлуки речь. Каждую ночь я представляла нашу встречу и то, как я спокойно говорю Страшному, что не сожалею ни о чем, кроме того, что вложила в его ладони свое наивное сердце. Он же – не оценил моего поступка, а я пустилась взахлеб искать в любовных романах настоящего принца, но мои ожидания вразрез расходились с реальностью. Нет принцев – одни чудовища.
– Наверное, на меня старая ведьма наложила проклятье думать о тебе и вновь попытаться вернуться, – тихим голосом проговорил Данил, зачесав назад выбившийся длинный волос.
– Извини, но это не я, – прыснула я, хотя меня слегка позабавило то, что Страшный чуточку мучался из-за угрызения совести. Не уж-то очеловечился парень?
– Естественно не ты, – хмыкнул он. – Мил, – его тон стал чуть мягче и вновь зачаровывал собой. Я растерялась от такого резкого оборота. Данил коснулся моего предплечья и крепко сжал пальцы, впившись в раскаленную, вспыхнувшую от жара, кожу. – Давай поговорим, пожалуйста.
– Если ищешь прощения? Всё – ты прощён! – заторопилась я, и начала его выпроваживать, выталкивая к выходу. Но Данил, как каменная стена, оставался на месте и едва прятал лукавую ухмылку за своей напускной серьезностью. Вот настырный-то какой!? – Уходи! Мне спать пора. Уже за окном ночь. А на часах, – тут я осеклась, взглянув на часы, стоящие на тумбочке у зеркала, – восемь вечера, – добавила я. Страшный рассмеялся, не выдержав абсурдности моих слов и доводов.
– Ну ты сейчас серьезно, Мил? – скрутив в два счета меня в своих объятиях, Страшный поднял меня на руки и мне пришлось схватиться за его мощную шею, иначе свалилась бы и снова: привет, синяк на попе!
– Эй! А ну поставь меня на ноги! Кому говорю!? – а сама-то растаяла у него на руках и даже была рада вновь почувствовать игру крепких, в меру накаченных и спрятанный от моих глаз, мышц плеч и груди.
– Нет, – сказал, как отрезал и понес в мою спальню, словно он знал, где она находилась.
Ну, конечно, знал! Мила, ну ты даешь! Вы занимались здесь проектом на последней курсе Страшного, разве уже забыла?! Вы даже чаи распивали и хохотали над своими сокурсниками. Что? Уже забыла, как ты разрыдалась за полученную четверку вместо пятерки на защите презентации, а потому Даниил уговаривал тебя не воспринимать всё так близко к сердцу. Вы тогда чуть не поцеловались, но смогли же сохранить шаткое перемирие, а… как оказалось, ненадолго. Через пару недель ты приехала к нему домой за город, ведь так Страшный велел, и ты отдалась ему, вместо того чтобы просто сообщить об ошибке в оценке, ведь вам обоим за работу выставили высший балл, да уехать. Эх… были же времена…
Повалив меня на кровать, Даниил скинул с себя пиджак и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Шокированная, я соскочила на ноги и попыталась ускользнуть от этого негодяя.
– Мила, хватит бегать от меня! Сколько можно терзать мое сердце! – Страшный воскликнул, не в силах больше держать всё в себе.
– А ты мое не растерзал?! – перенимая его тон, я тоже раскричалась. – Я же влюбилась в тебя, а что сделал ты? Спор с друзьями, что уложишь меня в свою койку в своем загородном доме!
Даниил обалдел и даже побледнел на миг, а потом нахмурился, как будто очнулся ото сна.
– Какой еще спор? О чем ты, Мила? – в его вопросах слышалось недоумение. Оставив свою рубашку в покое, мужчина отступил от меня на пару шагов. На нем не было лица, словно я огорошила его худшей новостью, которую ему когда-либо доводилось слышать. Я даже разволновалась, что он слишком сильно отреагировал на сказанное мной.
– С тобой всё хорошо? – осторожно спросила, привлекая к себе его внимание, но в голубых глаза Страшного не было ничего, кроме пустоты. Мне вдруг сделалось не по себе.
– Нет. Мне, Мила, не хорошо. Все это время, что прошло, отдаляя нас друг от друга, я думал об одном – причинил тебе боль, и ты не смогла принять меня, – безэмоциональный голос Даниила меня пугал, но я молчала и даже не шевелилась, стоя в одном положении. – Почему ты не спросила у меня? Разве я давал повод тебе думать, будто играю на твоих чувствах?
Нет, не давал… и опять я промолчала, сглотнув шумно предательский ком подступивших слез.
Не дождавшись от меня объяснений, Страшный разозлился. Я буквально почувствовала, как в нем свирепствовало его нутро. Я знала, когда Даниил был разгневанным, то лучше его не трогать и дать время остыть. Помнила по тем крупицам институтских дней, которые довелось провести с ним бок о бок, но сейчас мужчина стал совсем другим… вместо скандала или требований, он просто убийственно пригвоздил меня своим ледяным взглядом, затем схватил пиджак, который валялся лужицей у моих ног, и ушел. Отчетливый хлопок дверей заставил меня вздрогнуть на месте, и вместо облегчения, что Страшный оставил меня в покое, я почувствовала тоску по нему. Я безумно скучала по мужчине, которого так старательно желала забыть…
Неделю мы практически игнорировали друг друга. Заговаривали только относительно проблем по проекту, который Демид Александрович повесил по большей части на Страшного-младшего. Я была ему дана в подмогу. Как оказалось, босс знал своего сына до мозга костей и в том, что Даниил терпеть не мог писанину, а потому призвал все силы в виде меня. И я это помнила… господи, словно вновь вернулись во времена универа.
Мы старались не сталкиваться и не соприкасаться. Даже упавшая ручка на пол сейчас так и осталась валяться под столом в переговорной, где мы проводили конференции или планерки, пока шло между нами обсуждение по презентации проекта. Избегая долгих взглядов и каверзных слов, нам это относительно помогало нашей общей проблеме, но…
– Если мы сможем договориться с партнерами и вместе войти в положение бренда, то вполне возможно нам удастся сохранить большую часть вложений, – Даниил размышлял вслух, расставляя все возможные варианты развития новой рекламной кампании.
Я слушала мужчину и поняла для себя одну важную вещь – все мы изменились. Стали другими. Вдруг глубокий, пронизывающий до каждой нервной клеточки, голубой взгляд Данила опустился на мои губы, затем он нахмурился, явно начал мысленно одергивать сам себя и не искушаться единением. Страшный замолчал, взглянув на меня, пока я совершенно спокойно (это только снаружи), а с буйным ураганом внутри, глядела на него. Наши дыхания немного сбились, словно подбирали общий ритм звучания нот, но, не найдя константы, сбивались и вырывались грудным или гортанным стоном.
– Скажи «нет», Мила, – прорычал Даниил, встав со своего кресла и облокотившись ладонями о поверхность стола. Он буквально нависал надо мной, хотя расстояние между нами было не меньше метра. Я шумно сглотнула, не имея представления, как отказать мужчине, который неделю преследовал меня во снах. Мучительно и медленно убивал в офисе своим игнорированием, и тем самым еще больше воспламенял во мне желание первой к черту все послать и прикипеть к его сладкий и требовательным губам.
– Нет? – удивленно переспросила и голос, зараза, предательски дрогнул. И вместо того, чтобы дать понять Страшному, что я не собиралась сдаваться без боя, мужчина коварно вскинул правую бровь, а затем выпрямился и сложил перед собой руки. Его грудные мышцы и плечи напряглись, и рубашка так заметно подчеркнула его мощь, что сам грех было не смотреть на струящиеся, натянутые струны его тела.
– Я всю неделю ждал от тебя, что ты взорвешься, – сказал он, ошеломляя меня. – Ждал, когда ты прекратишь поедать меня своими карими глазами, делая вид, будто книжка интереснее меня, – Страшный фыркнул, затем расслабил руки и лукаво ухмыльнулся. – Я знал, что ты думала обо мне ночами. Хочешь скажу, каким образом мне удалось узнать о такой подробности?
Я не расслаблялась и не сдавалась. Моя напускная уверенность постепенно покорялась чарам Страшного, а, когда Данил обошел стол и встал передо мной, вторгаясь в личное пространство. Тут вся моя сила и воля кульбитом откатились на задний план, шлепнувшись в безвозвратный обморок. Я нервно хихикнула, а потом попыталась ретироваться и каким-то чудом выскользнуть из плена Страшного, но… Черт побери, ну сколько еще будет этих «но»?!
– Разве не интересно? – Даниил, как хищник, играл со мной, пока я металась в своих мыслях.
– С чего ты взял, что я думала о тебе? – собрав остатки храбрости и уверенности в кулак, я словно нанесла хук справа Страшному, но тому – хоть бы что. – И вообще, отойди от меня. Мы – на работе, Даниил Демидович, – намеренно выделила его имя, напоминая об официальной обстановке.
Мужчина ухмыльнулся, довольный тем, что задел меня за больное – нет, волнующее меня, место. Сделал еще шаг и схватил за руку, а затем резким движением дернул на себя. И получилось так, что на своих ходулях (долбанные каблуки, и зачем я вообще их надевала, когда могла обойтись балетками) я буквально подскочила со стула и пала в объятия Страшного.
– Каждый день ты переживала и смотрелась в зеркало, привлекательно ли выглядела… Мила, ты – красавица, и я всегда тебе об этом говорил, – заявил Даниил. Его легкое поглаживание широкой ладонью по моей спине растапливало лед в груди, и, казалось, вот-вот треснет по швам сердце. – А потом твои стреляющие взгляды в меня… Думаешь, я не чувствовал их? Нет, дорогая моя, – мужчина замотал головой; наши носы находились в опасной близости, а значит и до поцелуя совсем недалеко. Я задрожала, ощущая своей грудью тепло груди Даниила.
– Если я все-таки скажу «нет», ты отпустишь меня?
Страшный на секунду задумался, а потом ослепил дьявольской ухмылкой.
– Нет. Время ушло, когда я давал тебе шанс, – его властный тон прошелся вибрирующей волной по каждой клеточке нервов.
Объятия стали более откровенными и терзающими мое намерение выстоять «сражение». Когда наши губы слились, весь мир перестал существовать. Особенный купол окутал нас двоих, затмив собой окружающую обстановку, в том числе и проект, который уже был совсем не важным. Данил повалил меня на стол, сметая все бумаги на пол и те, словно перья, шелестя разлетелись в разные стороны. Слава богу, что мы были одни! Я мысленно выдохнула, хватаясь за последние крупицы здравомыслия. Наш поцелуй углубился, и уже было непонятно, где мои руки, где ладони Страшного.