Ольга Александровна Никулина
Красивая женщина и климакс
Глава 2
На следующий день после работы, проходя мимо аптеки, Лара вспомнила о чудесном китайском чае для похудения и зашла, чтобы купить его.
– Пробиотики не хотите взять? – посмотрела на нее фармацевт. – После чистки кишечника этим чаем желательно восстановить микрофлору.
– А он что, еще и кишечник чистит? – клацнула ресницами Лара.
– Конечно. Почти все китайские чаи обладают послабляющим действием…
– А-а… Но нет, не надо мне пробиотиков. Я лучше кефир попью… Это гораздо дешевле и натуральней…
Дома Лара заварила один пакетик купленного чая, а пока он заваривался, она запекла себе в микроволновке картошку, отрезала большой кусок ветчины, достала из холодильника купленную накануне квашенную капусту. В последнее время она только и питалась, что картошкой и колбасными изделиями. Готовить для себя одной ей совсем не хотелось. А надо бы! Никогда еще она так не поправлялась. Никогда у нее не было такого торчащего живота.
С тарелкой еды она уселась перед телевизором и включила свой любимый сериал. Глядя заинтересованно на экран, она с жадностью поглощала еду. После работы ей всегда очень хотелось есть. На рынке ведь не поешь, не попьешь нормально.
После еды Лару сморило в сон, она отложила пустую тарелку на столик рядом с диваном и устало прилегла, чувствуя, что живот ее полон и снова сильно торчит. Надо с этим что-то делать. И так возраст, а тут еще и поправляться стала, живот выпирает. Нет, так нельзя. Она всегда была красивой женщиной, и намерена оставаться таковой всю жизнь. Даже бабушкой она будет самая красивая. Да, даже бабушкой!
Она сама не заметила, как задремала под звуки телевизора и, проспав до половины первого ночи неожиданно проснулась. Нет, так дело не пойдет, надо умыться, раздеться, постелить постель…
Приготовившись ко сну, Лара вышла на кухню, чтобы попить водички и увидела на столе заваренный чай для похудения. Она забыла его выпить! Надо это исправить. Вкус чая показался ей противным. Гадость какая! Но Лара выпила всю чашку и с чувством исполненного долга пошла и легла в свою приготовленную постель. Как хорошо лежать! Вот так бы провести в постели несколько дней… Лежать, спать, смотреть телевизор, читать, и никуда не ходить… Как ей надоели все эти люди, как ей хочется побыть одной! Не корчить из себя кого-то, не ждать от других ничего… Как ей все надоело! Ужасно все надоело…
Утром она встала, позавтракала и, усевшись перед зеркалом, высыпала из косметички все ее содержимое. Из зеркала на нее смотрело чистое лицо с голубыми глазами. Наращенные ресницы красиво обрамляли глаза, губы имели естественный, слегка розовый цвет. Ее лицо было миловидным и даже привлекательным. Если бы она не наращивала ресницы, не красила губы, то ей можно было бы дать лет на десять меньше, чем ей было. Но так как Лара любила все яркое и кричащее, то собственное лицо без косметики казалось ей невзрачным и некрасивым. Ей надо было, чтобы ресницы клацали, чтобы губы ярко выделялись, чтобы в ушах позвякивали экстравагантные длинные серьги, а в волосах были яркие, кричащие заколки.
Она обильно напудрилась и стала красить глаза. Нанесла первый слой туши, потом второй… Взяв красный карандаш, она обвела губы, причем не совсем по их контуру, а немного дальше, чтобы они казались пухлее, и наконец красной помадой, стараясь не вылезать за контур, накрасила губы. Ну вот, снова она стала сама собой! Из зеркала на нее смотрела большеглазая, яркая, эффектная женщина. Осталось одеться во что-то такое сногсшибательное, и тогда она окончательно будет готова.
Недолго думая, Лара влезла в свое красиво облегающее фигуру блестящее платье, сверху надела коротенький пиджачок, отливающий серебром, у порога влезла в свои золотистые босоножки на высоченных каблуках, и, повесив элегантную сумочку через плечо, вспомнила, что забыла надушиться. Прямо в босоножках она осторожно прошла в комнату и, взяв возле зеркала флакон с духами, начала пшыкать на себя со всех сторон. Ее духи имели приятный запах роз, но так как она очень обильно поливалась ими, то этим запахом можно было задохнуться. Однако Лара не задыхалась, а буквально балдела от чрезмерного удушающего аромата своих духов, и ей нравилось идти потом по улице и оставлять за собой шлейф аромата роз.
В переполненной маршрутке ей пришлось стоять, и она чувствовала раздражение. Стоять на высоких каблуках в постоянно дергающемся транспорте было отвратительно. Недовольные бледные лица невыспавшихся людей тоже раздражали ее. Но почему все молчат, и никто не скажет водителю, что он ужасно ведет маршрутку?
– Водитель! – Лара сама решила поставить на место неумелого шофера. – Нельзя ли помягче как-то трогаться и останавливаться? Что вы дергаете так? Это же невозможно! Нет, вы посмотрите, что он делает! – возмутилась она, едва удержавшись на месте, когда водитель снова резко затормозил, а потом резко поехал. – Вы нарочно что ли?
Люди стояли и сидели серой массой вокруг, и с любопытством поглядывали на разряженную, ядовито-надушенную яркую блондинку, взявшую на себя функцию восстановительницы порядка. В этот момент кто-то в салоне маршрутки испортил воздух. Да как! Вонь пошла такая, что можно было задохнуться! Некоторые задерживали дыхание, чтобы не дышать этой вонищей вперемежку с Лариными духами, а Лара, когда до нее дошел испорченный воздух, тут же сморщилась и громко возмутилась:
– Боже мой! Это кто ж так постарался? Кто не мог потерпеть и так изгадил воздух? – она кривила лицо и шарила по сторонам глазами, всем своим видом показывая презрение к тому, кто это сделал. – Фууу! Какими-то тухлыми яйцами воняет! Неужели нельзя было сдержаться? Нет, ну надо думать и о других людях!!! Что вы, умирали что ли, чтоб не сдержать себя? Фууу! Какая вонь! Дышать невозможно! Ни стыда, ни совести! Вы же все-таки не у себя дома! Пришел домой и воняй! Или хотя бы до остановки своей можно же было потерпеть!
Она стояла, держась за поручень между другими серыми и невзрачными по сравнению с нею людьми, и выделялась не только своей яркостью, но и подергиванием плеч, постоянным кручением головой, стрелянием глаз и крайне недовольным выражением лица. Люди вокруг косились на нее, их лица были невозмутимы, и Ларе казалось, что каждый из них хочет казаться непричастным к преступлению. Она не догадывалась, что все эти люди страдают не только из-за испорченного кем-то воздуха, но и из-за ее чрезмерно пахнущих духов. Лара цеплялась за лица глазами, чтобы выяснить, кто из этих приличных с виду людей устроил зловоние в транспорте, но все лица были одинаково бесстрастны и даже безразличны. Как будто никто кроме нее не замечает никакой вони, как будто это она тут устроила эту вонищу! Ей тут же вспомнилось, как в школе, когда кому-то случалось испортить воздух, и кто-то начинал возмущаться и затыкать нос, то все сразу же решали, что вот он и есть тот, кто навонял. Кто больше всех возмущается, тот и виновен! Похоже, и эти люди молчат сейчас, потому что бояться вякнуть, чтобы на них никто ничего не подумал. И получается, что она оказалась крайней! Но на нее же нельзя ничего такого подумать! Она же ТАКАЯ женщина! Она не какая-нибудь там!
Неожиданно она почувствовала сильные позывы в туалет, и ей стало не до вони стоящей вокруг стеной. Что такое? Что делать? Кажется, у нее какое-то кишечное расстройство… Надо пробираться к выходу! Ай-яй! Лара испугалась, что с нею случиться авария, и она побледнела. Кишки с каждой секундой выкручивало все сильнее, и на лбу ее выступила испарина. Боже!!! Что делать?!! Она почувствовала, как ее кожа покрывается мурашками. На выход! Скорее на выход! Расталкивая серую массу людей, Лара стала продвигаться к выходу. Выйти! Ей надо сейчас же выйти!
– Остановите мне!!! – истошно закричала она.
– Где? – водитель посмотрел на нее в лобовое зеркало.
– Прямо тут где-нибудь!!!
– Здесь нельзя останавливаться! Сейчас до остановки доедем!
О-о-о! Лара почувствовала новый позыв кишечника, и ей захотелось схватиться за живот, сжаться, чтобы сдержать все это…
Водитель невозмутимо управлял маршруткой, и Лара в отчаянии смотрела в окно, чувствуя, что еще чуть-чуть, и она опозориться тут перед всеми. Если это случится, то как ей после этого жить? Каждый день в маршрутке едут одни и те же люди, а уж ее, такую яркую наверняка все давно запомнили. Придется менять район города, а то и сам город…
Маршрутка наконец-то остановилась на остановке, и Лара хотела пулей вылететь из нее, но какая-то нерасторопная бабуля впереди, медленно переставляя ноги, задержала ее в дверях, еле-еле спускаясь со ступенек.
– А побыстрее нельзя?! Что вы как черепаха? – сходя с ума от нетерпения, Лара готова была оттолкнуть нерасторопную бабку в сторону.
– Девушка, как не стыдно? – возмутилась позади Лары другая бабуля. – Вот доживете до ее возраста и поймете, как тяжело старикам! Вместо того, чтобы возмущаться, лучше бы помогли бабушке!
– Молодые этого не понимают, – кряхтя, сказала та, что спускалась. – Она думает, что вечно порхать будет! Но время никого не щадит!
– Да чтоб вам… – Лара, не в силах больше терпеть, поскорее поспешила вон из маршрутки, и даже нечаянно оттолкнула нерасторопную старушку, не успевшую отойти подальше от дверей.
– Хамка! Бессовестная! – услышала она вслед возмущенные возгласы, но ей было не до бабки. Куда?! Куда ей бежать?! Почему с нею такое случилось?! Что делать?! Лара зыркнула туда и сюда, и, заметив за домами гаражи, ринулась туда, стуча высоченными каблуками по асфальту. Живот крутило так, что казалось еще чуть-чуть и позор случится. На высоких каблуках бежать было неудобно, и Лара чувствовала себя какой-то колченогой, неуклюжей дурой. Впору было остановиться и снять с себя босоножки, чтобы бежать дальше босиком, но на это нужно время, а она боялась, что задержка из-за босоножек действительно приведет к катастрофе.
Прохожие удивленно и с интересом провожали ее взглядом, и Лара впервые в жизни была не рада вниманию к себе. Лучше бы сейчас никто не обращал на нее внимание. Ой-ей-ей! Как крутит живот! Мамочки! Спасите! Помогите!
Вбежав в гаражи, Лара повертела туда-сюда головой – притулиться было совершенно некуда! Она пронеслась, стуча каблуками вдоль гаражей, выскочила на заросший травой пустырь и наконец-то поняла, что спасена! Скорее надо скрыться в высокой траве! Скорее! Она влезла в заросли бурьяна, и, застревая каблуками в сырой после дождя земле, полезла вглубь, чтобы там наконец-то облегчить свой взбунтовавшийся кишечник. И едва она присела, как из нее столько всего вывалилось, что любая корова позавидовала бы! Да она и не ела столько, чтобы вот так много извергать из себя! Откуда в ней все это взялось?
Почувствовав облегчение, Лара подумала, что все плохое уже позади, как вдруг услышала сбоку от себя какое-то хрипение и вздрогнула. Сквозь стебли высоченной травы, буквально в полутора метрах от себя она увидела грязного бомжа, нашедшего себе пристанище в высоком бурьяне. До того, как Лара появилась здесь, он спокойно спал себе на выкинутом кем-то старом матрасе, но громкие и неприличные звуки разбудили его и он, приподнявшись на локте, с возмущением уставился на рассевшуюся женщину.
– Это ты что же, падла, тут делаешь? – просипел он. – Пошла! Вон пошла! – он даже махнул рукой, прогоняя ее, но Лару в этот момент скрутил новый кишечный приступ и из нее снова, словно из коровы стало вываливаться зловонное месиво.
– Ах ты, зараза такая! Нашла тут толчок! – далее бомж разразился такой нецензурной бранью, что у Лары уши в трубочку свернулись. Какой позор! Надо скорее сматываться отсюда! Одним движением натянув трусы, она одернула платье, поправила сумочку на плече, но тут поняла, что не может двинуть ни одной ногой, потому что ее каблуки полностью увязли в вязкой земле. Да что же это?! Она изо всех сил потянула одну ногу, но каблук сидел в земле намертво. Нет! Нет! Лара почувствовала отчаяние. Только не это! Она с ужасом смотрела как ее здоровенная лепеха медленно расползается вширь, уже почти доставая до ее красивых, но застрявших босоножек. Да как ей вытащить их?
Бомж продолжал орать, осыпая ее трехэтажным матом, а она поднапряглась и изо всех сил задвигала одной ногой, чтобы расшатать увязший в земле каблук. С трудом, вытягивая его сантиметр за сантиметром, ей удалось его вытащить. Слава Богу! Стараясь больше не наступать на пятку, она оперлась на носок освобожденной ноги и стала точно так же, как первую вытаскивать вторую ногу. Она прилагала колоссальные усилия, даже вспотела, пока занималась этим, и ее ожидал успех – вторая нога тоже оказалась на свободе. Все! Бежать!!! Бежать отсюда!!!
Бомж послал ей вслед такую замысловатую матерщину, что Ларе показалось, что ее облили помоями. Она не знала, что сам бомж задыхался сейчас не столько из-за вони ее испражнений, сколько из-за чрезмерного запаха ее духов. Ей никогда не приходило в голову, что люди едва выносят ее благоухание. В транспорте, в магазинах, в любых помещениях – все кругом задыхались от удушливого запаха ее парфюма. Даже ее сестры едва выносили его, особенно Тоня. Да и племянница Светочка испытывала отвращение к ее духам – у нее даже начинала кружиться голова, а в глазах появлялись желтые мушки. Но никто из родственников не решался сказать Ларе о том, что она буквально душит всех вокруг своим чрезмерным ароматом, что она слишком сильно душится, и только когда Лара уходила, все кидались к окнам, чтобы поскорее проветрить помещение.
Прихрамывая, Лара вылезла из бурьяна и, покачиваясь, пошла на работу. Ей пришлось одну остановку идти пешком. Каблуки ее босоножек были испачканы в земле, но она не останавливалась, чтобы протереть их влажной салфеткой, потому что живот ее снова начало крутить, и она шла вперед, желая поскорее дойти до работы, где можно было сходить в туалет.
В тот день к работе Лара приступила часа на два позже обычного. За прилавком, скинув, наконец-то неудобные босоножки, она влезла в шлепанцы и почувствовала, как ее усталые ступни благодарно расслабились. Нет, красота, конечно, требует жертв, но не до такой же степени! В таких босоножках только красоваться, а не лазить по вязкой земле среди бурьяна, не стоять в переполненной, мотающейся маршрутке и не проходить, словно марафонец несколько кварталов.
Ближе к полудню меж рядов торгующих стали ходить женщины с лотками, предлагая горячие обеды. Лара очень хотела есть, но боялась, что если хоть что-то проглотит, то с ее животом снова начнется весь этот жуткий кошмар. Она решила терпеть до вечера и ничего не есть, а по пути домой зайти в магазин и купить себе сухарей. Понять бы только отчего это с ней такое произошло.
В тот день было очень много покупателей, и измученная утренним происшествием Лара торговала не так активно, как прежде, но все же ее врожденный артистизм и обаяние делали свое дело, и она, даже в таком состоянии, продала несколько блузок, две кофточки и три юбки.
Вернувшись вечером домой, и, увидев себя в зеркало, Лара была приятно удивлена постройневшим силуэтом. Живот исчез! Неужели китайский чай помог? Чай!!! Лара вытаращила глаза. Так вот от чего ей было так ужасно утром! От чая!!! Да чтоб она еще хоть раз выпила его!!! Да никогда!!! Ни за что!!! Сколько она пережила, сколько натерпелась, и все это из-за чая!!!
«Ну, Тонечка, спасибо тебе! Лишила меня живота! Вот спасибо-то! – ругала она посоветовавшую ей китайский чай сестру. – От всей души спасибо! Вот я тебе расскажу, как мне твой чаек-то помог! Вот расскажу тебе!»
В октябре все родственники Лары приезжали к бабушке на день ее рождения. Лара всегда опаздывала на праздник, и все собравшиеся терпеливо ждали ее прихода, чтобы наконец-то сесть за стол. Все они, в отличие от Лары, были «жаворонками», любили вставать с утра пораньше, Лара же была «совой». Она поздно ложилась и поздно вставала, и вообще с утра ей было не очень хорошо, а вот к вечеру она становилась деятельной. Из-за работы ей постоянно приходилось идти против своих биологических часов, но в выходные она жила так, как требовал ее организм. Сегодня тоже был выходной, и она поспала немного подольше, но все равно не выспалась и отправилась на день рождения матери в дурном настроении. По дороге ей пришлось пройтись еще и по магазинам, так как подарка у нее еще не было – она, в отличие от сестер, никогда не успевала приобрести подарок заранее и покупала его в самый последний момент. Но, надо сказать, дарила она всегда очень оригинальные подарки. Сегодня она приобрела в подарок эксклюзивную вазу для цветов и живые красные розы. После покупок у нее мгновенно улучшилось настроение, и она очень довольная собой, с шикарным букетом и большим свертком в руках позвонила в дверь, где ее уже все заждались.
– Наконец-то! – обрадовались все. – Лара пришла!
– Я открою! – кинулась к дверям Ариадна – самая старшая из трех сестер. Она всю жизнь прожила с матерью, замуж никогда не выходила и умела готовить необычные и очень вкусные блюда. Ее внешность была скромной, но, как и Лара, она любила жить. У нее было множество хобби, и все свободное время она с горящими глазами отдавалась своим интересам. Шитье, игра на гитаре, фитнес, танцы, прогулки по парку, изучение английского языка – у нее всегда был заинтересованный, горящий взгляд, и выглядела она лет на десять моложе своего возраста.
– Всем здрасте! – громко крикнула вошедшая Лара из коридора.
– Ларочка, мы тебя заждались! Давай к нам! – отозвались остальные гости, которым не терпелось накинуться на салатики и другие деликатесы. До ее прихода они все весело разговаривали друг с другом, делились своими новостями. Светочка, как всегда, села напротив зеркала и пока все говорили, скромно сидела и молча любовалась на свое отражение. Интересно, как так получается, что она постоянно садиться напротив зеркала? Вроде не стремится к этому, но почему-то так всегда получается, что вечно она сидит перед зеркалом, и все застолье смотрит на себя, как она ест и пьет. Но ей нравилось смотреть на себя. Черты лица правильные, утонченные, даже благородные, взгляд серьезных больших глаз, будто таит какую-то тайну. Романтичная юная девушка…
Как только пришла Лара, все внимание сразу же переключилось на нее. Она подарила своей старенькой маме подарок, и все с восторгом принялись разглядывать изысканную вазу. Ариадна решила водрузить ее на пол под зеркало, тут же налила в нее воды и поставила туда шикарный букет Лариных роз. Красота! А Светочка теперь смотрела на себя в зеркало поверх красных роз, и ей казалось, будто она сидит в оранжерее.
Лара села за стол и все, кроме Светочки, подняли бокалы с шампанским.
– Ну, мамочка, поздравляем тебя с Днем Рождения! Ты у нас самая любимая! Самая хорошая мамочка на свете! – громко произнесла Тоня.
– Да, пьем за мамочку! – присоединился к поздравлениям невысокий, пожилой мужчина – это был старший брат трех сестер, первенец их матери, Гоша. Он был значительно старше сестер и, потому, между ним и сестрами всегда была заметна дистанция. Ариадну он был старше на одиннадцать лет, а самую младшую, Тоню, на восемнадцать. У него была жена и две дочки, но они никогда не приходили вместе с Гошей к его матери, и потому Гошины сестры мало знали их. А Светочка вообще никогда не видела ни его жену, ни дочерей, ни внучек. Она знала из подслушанных у взрослых разговоров, что бабушка и жена Гоши никогда не ладили друг с другом и потому Саша, Гошина жена, предпочитала не ходить вместе с мужем к его матери. Что ж поделать, свекровь и невестка – это всегда гремучая смесь.
– Мамочка, если бы не ты, то нас всех не было бы! Как хорошо, что ты нас родила! – продолжал говорить Гоша. – Жить так хорошо! Смотреть на солнышко, любоваться красотой неба, видеть все вокруг! И это все благодаря тебе! Спасибо тебе, мамочка! За жизнь спасибо!
Благообразная бабушка с забранными в шишечку на затылке седыми волосами, благодарно улыбалась своему сыну.
– Да, спасибо мамочке! Спасибо за жизнь! – подхватили все.
Светочка удивленно смотрела на пожилого дядю, с таким восторгом отзывающегося о жизни. Неужели он так уж любит жить? Интересно. Но почему он любит жить, тем более в таком возрасте? Что хорошего в этой жизни? Например, ее мама с папой считают эту жизнь юдолью страданий, которая обязательно оканчивается смертью… Света посмотрела на своих жующих родителей. Отец потянулся к бутылке с водкой, и мама, тут же бросив на него испуганный взгляд, схватила его за руку.
– Я чуть-чуть, – успокоил ее отец. – Только чтобы расслабиться…
Девочка со страхом смотрела, как отец наливает в рюмку водку, потом опрокидывает ее себе в рот, морщится и поскорее заедает соленым огурцом… Чувство безысходности в момент охватило ее душу, и Света тяжело вздохнула. Наверное, дядя Гоша, тетя Ариадна и тетя Лара хорошо живут, раз им нравится их жизнь, а вот ее родители живут плохо, и потому жизнь им не в радость. Хотя какой толк вообще жить, если все равно все мы умрем. Дядя Гоша уже старый и скоро ему умирать, и непонятно, чего уж так он восторгается этой жизнью, которая скоро отнимется у него?
– Нас много, и мы в тельняшках! – донеслась до ушей девочки шутка тети Лары, выводя ее из задумчивости. Лара с аппетитом ела и стреляла при этом глазами на всех вокруг.
– Тонечка! А помнишь, ты мне посоветовала чай купить китайский для похудения? – жуя, обратилась она к младшей сестре.
– Помню! Это ты из-за него так похудела?
– Да что ты! Ты ведь ничего не знаешь! Со мной такое случилось! Такое!
– А что? – Тоня и все остальные гости невольно умолкли и выжидательно уставились на Лару.
– И смех и грех! – Лара рассказала, как, напившись чаю, она получила сильнейшее расстройство кишечника, и ее чуть не вывернуло наизнанку. Она рассказала все с самого начала. Как она ехала в маршрутке на работу, как ругала кого-то испортившего воздух и как сама опозорилась перед спящим в траве бомжом. Все хохотали так, что чуть не падали со стульев. И Тоня со Светочкой тоже смеялись, хотя на душе у них было тревожно, потому что их муж и отец, Паша, опрокинул в себя уже третью рюмку водки…
А в конце застолья Гоша открыл ноутбук, чтобы показать отснятые кадры с его ненаглядной женой Сашей. Среди родственников ходили легенды о его большой любви к жене. Гоша буквально боготворил ее и иначе как Сашенька не называл. Все уселись перед компьютером, и на экране появилась лесная тропинка, по которой шла миловидная, пожилая женщина в спортивном костюме. Возле нее бегали две маленькие девочки, ее внучки, но камера настойчиво показывала не девочек, а именно эту женщину.
– Это Сашенька воздухом дышит, а это Сашенька на дерево полезла! Она такая неугомонная! – с любовью комментировал Гоша. – А сейчас Сашенька гриб найдет! Вот! Нашла! Она всегда так радуется, когда находит грибы!
Светочка с удивлением смотрела то на дядю, то на его жену на экране. Они ведь уже больше сорока лет вместе, и он так любит ее! До сих пор любит! И его Сашенька, несмотря на возраст, такая красавица. Очень молодо выглядит. Это все из-за любви! В глазах умиротворение и радость жизни. Радость жизни! Девочка покосилась на родителей. Мать выглядела издерганной и озабоченной, а у отца возник тот самый волчий дикий лютый пьяный взгляд, по которому Света всегда определяла, что он больше не нормальный отец, а жуткий агрессивный алкоголик, от которого исходит опасность…
Домой Лара возвращалась вместе с семьей Тони. Они ехали на электричке в свой район города. Тоня и Светочка сели у окон напротив друг друга, пьяный Паша развалился возле жены и в упор смотрел на сидящую напротив него Лару, у которой, как всегда, не закрывался рот. Она громко рассказывала, как месяц назад побывала у дочки в гостях:
– Свекровка Ариночкина, такая баба противная оказалась! Как муха у меня над ухом, так и жужжала: «А ваша-то, а ваша-то лентяйка оказалась! Дома не убирается, не готовит! Ваня с работы приходит, а она лежит себе, а в доме есть нечего». А Арина по всем ночам не спит – Машенька ей не дает, да и днем ребенок не отпускает ее от себя, а эта карга даже не поможет. Ходит как ведьма и только на мозги капает. Вот что значит свекровь! Родная мать никогда бы так с дочкой не поступила! А эта как будто извести готова мою девочку. Ариночка, всю неделю, пока я у них была, не могла нарадоваться, что мама рядом. И зачем они уехали в эту Сибирь? Лучше бы здесь остались. Но там у них все-таки домик свой – от бабушки остался, а здесь им пришлось бы квартиру снимать.
Тоня и Света слушали ее с сочувствием – они жалели Ариночку. Паша же злобно, исподлобья смотрел на Лару, и когда она на мгновенье умолкла, грубо изрек:
– Змея подколодная твоя Аринка! Только и умела, что хвостом крутить! Вся в тебя дуру!
Тоня со Светой вздрогнули, как от удара, а Лара вся пошла пятнами.
– А ты сам-то кто? Сам змей подколодный! Всю семью задолбал! Дочка у тебя зашуганная растет!
– Че-его-о? – глаза Паши налились кровью и стали совсем лютыми. – Ах ты, сука старая! Все глазами стреляешь направо-налево, мужиков подыскиваешь! А знаешь ли ты, идиотка, что от твоих духов тараканы дохнут? – он говорил все это с такой злобой, что смотреть на него было страшно. – Дура ты! Кукушка! О моей Светке еще чего-то вякаешь, а сама свою дочь всю жизнь бабке спихивала, чтоб она не мешала тебе мужиков в дом водить! Шлюха!
Лара, действительно стреляющая по сторонам глазами, уже заприметила приятного мужчину, сидящего через сиденье от них, и с интересом посматривающего на нее, тут же забыла и о мужчине, и о том, что на нее вообще смотрит весь вагон.
– Да уж лучше ребенка бабушке отдавать, чем вот так пугать его, как ты пугаешь свою Свету. Ребенок растет среди постоянных скандалов!
– Правильно Лара говорит! – вклинилась Тоня. – Ты совершенно не можешь держать себя в руках! Орешь, ведешь себя отвратительно, а ребенок все видит! Как тебе не стыдно?
Светочка съежилась у окна и стала будто меньше в два раза. Она не понимала, зачем мать и тетка связались с пьяным отцом. Разве можно вразумить пьяного? Это же бесполезно! С пьяным лучше совсем не разговаривать, или поддакивать ему…
Паша с прямолинейной наглостью посмотрел на возмущенную жену, на Лару, а потом поднял руку и схватил рядом сидящую Тоню за волосы. Тоня ахнула и вцепилась в его руку, желая освободиться от его мертвой хватки. Светочка вскочила со своего места и кинулась спасать мать, а Лару так потрясла эта сцена, что она застыла на месте с открытыми глазами и ртом. Она смотрела, как девочка, трясясь от страха и гнева, ногтями до крови расцарапывает руку отца, чтобы только он отпустил волосы ее матери.
Люди в вагоне с изумлением глядели на происходящее, а кто-то догадался нажать кнопку вызова полиции.
– Ах ты змея подколодная! – взревел Пашка, убирая свою окровавленную руку с волос жены. – Это ты так на отца? На отца?! Я тебя кормлю, пою, а ты меня ногтями готова разодрать?! Родного отца? Вот змея! Вот кого я пригрел у себя на груди! Ходит тихая, а сама убить готова! В тихом омуте черти водятся!
В вагоне появились двое молодых полицейских. Пассажиры указали им на вопящего Пашку, и они с решительными лицами подошли к нему. Один из них тут же врезал резиновой дубинкой по развалившимся ногам пьяного.
– А-а-а! – взревел мужик.
Тоня с испугом, а Лара и Светочка с надеждой смотрели на полицейских.
– В чем дело? – строго обратился один из них к Пашке. – Почему нарушаем общественный порядок?
– Он маму за волосы драл! – пожаловалась трясущаяся Света.
– Я за волосы? Так это моя жена и я имею право учить ее, – Пашка злобно посмотрел на жену, потом встретился глазами с испуганной дочкой. – А вот эта вот! – ткнул он пальцем в девочку. – Родного отца готова ногтями порвать. Посмотрите, что она сделала с моей рукой.
Он потряс перед носом у полицейских своей окровавленной рукой.
– Мало вам! – полицейский треснул по этой руке дубинкой, и Пашка снова взвыл и умолк.
Словно в тумане Лара смотрела, как Пашку штрафуют на тысячу рублей, как он лазит по карманам и не находит этих денег, и тогда за него отдает эту тысячу Тоня – словно это ее штрафуют, а не его. Светочка все это время сидела, сжавшись у окна, и тихо плакала. Вид ее был жалкий и какой-то сломленный. Пашка с ненавистью смотрел то на нее, то на жену, то на Лару, но больше рта не раскрывал. Полицейские ушли, а они все так же молча и ехали до своей станции. Лара с жалостью смотрела то на Тоню, то на Свету. Ей было жалко их обеих, но все же больше она жалела Светочку. Тоня взрослая женщина и именно она ответственна за то, что происходит в ее семье. Видимо, что-то удерживает ее возле Пашки. Но что? Неужели любовь? Лара вспомнила, как однажды пришла к ним домой и увидела полную идиллию между сестрой и ее мужем. Чувствуя свою вину после учиненного им скандала, Пашка чуть ли не на руках носил Тоню. А Светочка сияла от счастья, радуясь за родителей. Бедная девочка… Бедная… Лара твердо решила, что когда на следующее лето снова поедет к дочке, то обязательно возьмет с собой племянницу. Пусть девочка хоть немного оторвется от своих неадекватных родителей с их разборками и душещипательными примирениями.