полная версия

Ольга Акофина
Осколок льда

К ночи дом затихал, кто-то уехал, а кто-то, крепко выпив, лёг спать, чтобы завтра продолжить, а кто-то уединился для любовных утех. Элла осталась на ночёвку и легла спать в комнате с подругой, Глеб сначала думал уехать, но потом решил, что слушать дома за стеной возню матери совсем не хочется, а она как раз явилась накануне. Дом окончательно затих, Глеб сварил кофе и подошёл к окну, спать не хотелось, да и не любил он спать, когда в помещении много людей. Ладно, может сейчас поедет, снимет номер в какой-нибудь гостинице неподалёку, отоспится, а завтра вернётся. Видя, что он один, без пары, его пытались соблазнить и затащить в одну из комнат, но он не захотел. Вообще в последнее время ничего не хочется, перед глазами стоит Элла, в ушах – её голос, но она равнодушна к нему, как он не пытался… Вдруг Глеб услышал сдавленный крик, и он не был похож на любовный стон. Глеб прислушался, явно творится что-то не то, и он пошёл на звук. У дверей комнаты, откуда слышалась возня, он остановился.

– Эй, всё в порядке?

Послышался удар. Глеб толкнул дверь, она была не заперта. Упившийся парень, намотав волосы Эллы на руку, бил её головой об стенку кровати, а другой рукой стягивал джинсы, кофту ему уже удалось снять, и девушка была обнажена до пояса. Парень навалился на неё, не давая дышать и кричать, она отчаянно сопротивлялась, но, конечно, была слабее. Глеб подлетел, схватив парня, сбросил его на пол.

– Ээээ, братишка, она сама оставила дверь открытой.

– Тварь, – крикнул Глеб и начал избивать парня.

Элла забилась в угол и рыдая пыталась натянуть на себя кофту. Тут в комнату ворвались те, кто смог проснуться. Девчонки кинулись к Элле, ребята пытались остановить Глеба, но это было бесполезно. Он выволок парня из комнаты, спустил по лестнице и вытолкал на улицу. На улице он попытался добить его, но неожиданно на него накинулся Влад и всё-таки оттащил.

– Остановись, ты убьёшь его!

Глеб тяжело дыша отошел, он сгреб снег и приложил к своему лицу, затем обтёр руки, они были в крови.

– Где она?

– С девчонками.

Глеб, перепрыгивая ступеньки, влетел на второй этаж.

– Пойдем к нам в комнату, – уговаривала Эллу Алла, – поспишь со мной и Владом, завтра поедем в город. Ну как ты отсюда выберешься? Ночь, все кто приехал на машинах, выпили…

– Я пешком, я не хочу здесь, – сквозь рыдания говорила Элла.

– Я отвезу, тебя, – войдя, сказал Глеб.

Элла вскочила и кинулась к нему, схватив за руку. Её заплаканные глаза беспомощно смотрели на него.

– Правда, увезёшь? Прямо сейчас?

– Конечно.

Элла побежала вниз, не одеваясь, и как была – босиком, выскочила на улицу, Глеб, схватив свою куртку – за ней. Она дёргала ручку двери автомобиля, словно, машина могла уехать без водителя.

– Детка, ты б оделась.

Он подошёл, надел на неё свою куртку и усадил на пассажирское сиденье. Заведя машину, сказал, чтобы она подождала, он сейчас принесёт её одежду.

Парни уже затащили насильника в дом, и пытались привести в чувство. Даже не взглянув на него, Глеб спросил у Аллы, где вещи Эллы.

– Представляешь, она легла спать с Аней, а той вдруг вздумалось пойти к Максу. Ну она и ушла, будить Эллу не стала, а дверь запирается только изнутри.

– Я позабочусь о ней.

Подошёл Влад.

– Как этот придурок? – кивнул Глеб в сторону насильника

– Жив, но ты его хорошо отделал.

– Если понадобиться врач, сообщи, я оплачу. Я на связи.

Бросив пальто, и сумку Эллы на заднее сиденье, Глеб открыл её дверцу и присел на корточки.

– Давай сюда ноги, не лето на дворе.

Элла плакала, её всё ещё трясло мелкой дрожью. Глеб кое-как надел на неё сапоги и сел за руль.

– Я отвезу тебя домой.

– Я не могу домой в таком виде, – судорожно всхлипывая, проговорила она. – У меня строгая мама, если она меня увидит в таком состоянии…

Элла опять зарыдала. Глеб решил отвезти её к себе, пусть поспит, успокоится, но тут вспомнил, что у него мать дома. Он не хотел, чтобы Элла видела его мать, тем более Лена могла быть с любовником, могла быть пьяной, а по пьяни она могла нести такое, чего Элле совсем не надо слышать. Для испуганной девушки сейчас не лучшая компания пьяная Елена с любовником и ноющий Вовка.

Припарковавшись у небольшого отеля, Глеб вышел из машины и открыл пассажирскую дверь. Элла была всё ещё в нервной истерике, куталась в его куртку и идти не могла. Тогда Глеб сгрёб её в охапку, и, захватив из багажника несколько бутылок разного алкоголя, прошёл к администратору. Поставив Эллу и придерживая её, он попытался снять номер люкс или апартаменты, или что у них есть с двумя комнатами. Но администратор развела руками, всё занято, она может предложить только двухместный номер или два одноместных на разных этажах.

– Не оставляй меня одну, – всхлипнула Элла.

В номере Глеб снял с неё куртку, стянул сапоги и закутав в одеяло, налил бокал вина.

– Спасибо, – прошептала она.

Глеб плеснул себе коньяк и чокнулся с ней. Элла отпила глоток, стуча зубами о бокал.

– Успокойся, малышка, здесь тебя никто не тронет, я буду охранять тебя.

– Ужасно боюсь насилия, меня в четырнадцать лет пытались изнасиловать двое в подъезде, слава богу, спугнули соседи.

Элла плача повалилась на кровать.

– Ну всё. Всё позади. Я не дам тебя в обиду.

Глеб подложил ей под голову подушку, укрыл одеялом, сам лёг рядом, поверх покрывала и прижал её спиной к себе. Он гладил её по волосам, пока она не заснула.

Глава 19. Разрешение

Утром Элла проснулась и села на кровати, плохо соображая где она. И вдруг как обухом по голове: насильник, побег, отель и Глеб. Но где Глеб? Примятая подушка, значит он спал рядом, на кресле – его куртка. Она в одежде, слава богу, он оказался порядочным и не тронул её. Элла встала с кровати, и на столе увидела записку «Я в бар, за кофе». Она подошла к зеркалу, ну и вид у неё: одежда помята, волосы взлохмачены, подтёки туши на лице, глаза красные, припухшие. Ладно, пока Глеб ходит за кофе, она приведёт себя в порядок.

Глеб вернулся в номер, увидев, что Элла уже встала и шумит душ, он поставил на стол чашку, пакет с булочками, и взяв свою чашку, вышел на балкон. Куря сигарету и попивая кофе, он смотрел на падающий снег. Как хорошо, что он вчера оказался рядом и смог помочь ей, а ведь ещё раздумывал ехать или нет на эту вечеринку и только то, что мать была дома, привело его к положительному решению.

– Доброе утро, – услышал он.

Элла стояла в проёме двери в белом гостиничном халате, мокрые волосы в беспорядке рассыпалась по спине и груди.

– Простудишься.

– После вчерашнего мне ничего не страшно. Спасибо за кофе и вообще за всё. И прости меня, что тебе пришлось из-за меня покинуть эту вечеринку.

Видя, что она ищет сигареты, он предложил ей свои и дал прикурить.

– Тебе не надо просить прощения. А покинув вечеринку, я ровным счётом ничего не потерял. Я могу тебе рассказать весь сегодняшний сценарий.

– Почему ты привёз меня сюда?

– Домой ты не хотела, адреса подружек твоих я не знаю. Не в машине же сидеть всю ночь.

– А где мы? Так красиво вокруг? – спросила Элла, глядя на заснеженный лес.

– Под Всеволожском. Как будешь готова, я отвезу тебя в город.

– Мы ещё можем здесь немного побыть?

– Сколько хочешь.

Элла погасила сигарету и зашла в номер. Когда Глеб вернулся с балкона, Элла сидела с ногами на кресле, пила кофе и отщипывала рогалик. Глеб сел в соседнее кресло.

– Я, правда, тебя не напрягаю? Может, тебе куда-нибудь нужно?

– До завтра я совершенно свободен. Я не очень примерный студент, но завтра надо показаться в универе, сессия не за горами, не хотелось бы завалить.

– У меня тоже, тем более я на первом курсе, и это моя первая сессия, – улыбнулась Элла.

– Ты ещё – малышка, – засмеялся Глеб, – я уже третий год познаю азы экономики.

– Я в первом меде учусь.

– О как, я живу недалеко, на Петроградке. Почему медицина? По настоянию мамы?

– Нет, я хочу помогать людям, сейчас у меня нет такой возможности. Поэтому очень внимательно учусь, и в дальнейшем хочу связать свою жизнь с помощью тяжелобольным людям.

– Благородная цель.

– А ты, наверное, пошёл на экономику, чтобы продолжить бизнес родителей? Судя по всему, они у тебя обеспеченные: машина такая классная, одежда, деньгами соришь.

– Нет, у моей матери очень сомнительный бизнес, если можно так назвать. Она – актриса низкопробного американского кино.

– Да ладно? Серьёзно? Я её знаю?

– Надеюсь, что ты не интересуешься фильмами подобного рода.

– Мама в Америке? Ты живёшь один?

– С братом, вот выучишься на врача и, возможно, сможешь ему помочь. Он болен.

– Чем? Ты ухаживаешь за ним?

– Умственно отсталый, но обслужить, слава богу, он себя сам в состоянии. Просто приглядываю за ним.

– А у меня мама учитель, и очень строгая, а отец умер.

– Как же ты ходишь на вечеринки, ещё и на ночь? В смысле, как тебя отпускают?

– Тяжело и со скандалом, – улыбнулась Элла. – Но не сидеть же дома. Ты был прав, до восемнадцати лет меня держали почти под замком, но летом я стала совершеннолетней, и маме пришлось считаться и с моим мнением, но, конечно, поскольку я сама не зарабатываю, пока всё не так просто. Летом, между вступительными экзаменами, работала, а сейчас, конечно, учёба на первом месте.

Глеб заметил, что Элла одевается довольно скромно, одно и то же пальто, что осенью, что сейчас, немного потёртые сапоги, сумочка, по всей видимости, у неё тоже одна, никогда никаких украшений. Глебу стало немного неловко за свой дорогой кашемировый свитер, что был на нём, фирменной куртки, часов, стоящих баснословные деньги. В университете он отказался от стипендии, потому что эти копейки ему были ни к чему, а Элла, наверное, радуется, получая их.

– В студенчестве не стыдно немного победствовать. Зато ты такая красавица, что тебе позавидует любая обеспеченная папой девица.

Элла посмотрела на него долгим пронзительным взглядом.

– Может, ты высушишь волосы, и мы немного прогуляемся? – предложил Глеб.

Элла поднялась с кресла и подошла к столу.

– Откуда здесь шампанское?

– Из багажника. Я вчера схватил несколько бутылок того, чего попалось под руку. Подумал, вдруг, ты захочешь выпить, а что предпочитаешь, я не знаю. А ты выпила глоток вина и заснула.

– Да, из меня плохой алкоголик. Почему ты так добр ко мне?

– Ты мне нравишься.

– А как же все твои девицы?

– Их нет, – улыбнулся Глеб.

– А у меня никогда не было парня.

– Это я понял.

Элла внимательно посмотрела на него, он так ей нравился. Такой красивый, просто совершенство: лицо, глаза, рост, фигура, губы, руки, её кинуло в жар. Она вспомнила мимолётный поцелуй, ощущение его губ, запах парфюма, она тогда испугалась, убежала, потому что нахлынули чувства, потому что ей понравилось и стало страшно, он – ловелас, бабник, что с такой внешностью – не удивительно. Но он оказался порядочным, здесь, наедине в номере, не сделал ни одной попытки сблизиться с ней, и вчера спас её, нёс на руках, успокаивал, рядом с ним ей так спокойно. Решение пришло мгновенно, почему не отдаться ему? Подарить ему свою девственность здесь и сейчас, такой милый номер, они здесь одни, и она готова. Он точно опытный и умелый, а её вчера чуть не изнасиловал какой-то пьяный придурок, «хороший» бы первый раз получился! Элла с тревогой и одновременно ожиданием посмотрела на него, сердце гулко стучало, не откажет ли он ей? Не посмеётся над её порывом?

– Давай, выпьем шампанского? Откроешь? – предложила она.

Глеб пожал плечами, вставая с кресла.

– Чего это ты с утра?

– Знаю, что тебе за руль, но, может, выпьешь со мной? Помнится, ты пил шампанское за рулём в нашу последнюю прогулку, – сказала Элла, доставая с полки бокалы и протягивая ему.

– Я хотел извиниться перед тобой за своё поведение. Но не успел, ты быстро убежала.

– Ты полностью искупил свою вину вчерашним поступком.

Глеб разлил шампанское. Элла пила маленькими глоточками, а он любовался ею. Сейчас, совершенно без косметики, с влажными волосами она казалась такой юной, такой трогательной, она стояла совсем рядом, такая маленькая в этом большом гостиничном халате. Она подняла на него свои огромные глаза и почему-то шёпотом спросила:

– Почему ты так смотришь на меня?

– Извини, – отставляя бокал, хрипло ответил Глеб. – Может, всё-таки пойдём, погуляем?

– Ты не хочешь оставаться со мной наедине?

– Очень хочу, но боюсь повторить свою ошибку.

Элла вдруг шагнула к нему, смотря в глаза, почти упав к нему в объятия, и он нашёл её губы влажные, горячие, нежные, зарылся рукой в её волосы. Он целовал и целовал её, и она отвечала, а рядом предательски белела большая кровать, но с ней нельзя как с другими, она девственно чиста, и он не имеет права… А так хочется раздеть её, покрыть поцелуями её тело, он весь горит, руки тянутся к поясу халата, чтоб развязать его, но он одёргивает себя, нельзя её трогать.

– Малышка, – прошептал он ей в губы, – я не знаю, как мне сдержаться. Ущипни, ударь меня, чтоб я тебя не трогал.

– Не сдерживайся.

– Ты точно решила?

– Только я немножко боюсь, – доверчиво шепнула Элла.

– Не бойся, мой хороший.

Он выдыхает, и снимая с неё халат, как подвенечный наряд, он понимает, что всё равно надо держать себя в руках, сделать так, чтоб ей было хорошо, чтоб она запомнила свой первый раз на всю жизнь. Вот она перед ним, в одних трусиках, стыдливо прикрывает грудь и немного дрожит от страха. Глеб подхватывает её на руки и укладывает на кровать, она стыдливо натягивает на себя простыню, а он стаскивает с себя джемпер, но до конца пока не раздевается, чтобы не спугнуть, пусть малышка сначала расслабится. Элла смущённо и, как ему кажется, немного удивлённо, гладит его по рукам, по груди, её пальчики нежно водят по его мышцам.

– Такие твёрдые, – шепчет она. – Ты качаешься?

Он кивает, снова целует её, пытаясь стянуть простынь, но она не даёт. Но поцелуями в губы, в шею, он немного расслабляет её, и простыня соскальзывает, обнажая грудь, она пытается прикрыться рукой, но он отводит её, припадая к небольшим, твёрдым соскам. Элла замерла, затихла, напряглась, никто никогда не трогал её грудь, конечно, поцелуи были в её жизни, но они не шли ни в какое сравнение с поцелуями Глеба, и эти горячие губы на её сосках. Она застонала, положила руку ему на голову, что он с ней делает? Ах, да, она же сама позволила ему. Но вот он скользит ниже, целует её живот, его руки умело блуждают по телу, она вся превращается в одну эрогенную зону,

– Глеб, – стонет она.

Он приподнимется, нависает над ней, стоя на локтях, смотрит на неё – у него такие красивые глаза – они сводят её с ума, и Элла сама тянется за поцелуем.

– Не передумала? – спросил он.

Она мотает головой.

– Я боюсь.

– Тебе неприятно?

– Даже слишком приятно.

– Вот и не бойся, позволь мне продолжить.

Последние бастионы готовы сдаться, он снимает с неё трусики и раздевается сам, подкладывает под неё подушку, чтоб доставить ей как можно меньше дискомфорта, на подушку – полотенце, чтоб не запачкать, Элла зажмуривается, но он не спешит, ей надо расслабиться, иначе будет больно. Он снова покрывает её тело поцелуями, слегка щекочет пальцами её лоно, ей стыдно, но хочется продолжения, она поддаётся, насаживается, всё? Нет, в ней всего лишь его пальцы, они ласкают её, она всё ещё девственна, всё ещё можно изменить, остановить… Нет, нет, не останавливайся. Глеб чувствует, что она уже готова и ложится на неё. Элла вся ушла в себя, забылась, и вдруг резкая секундная боль, она вскрикивает, он прижимает её к себе и успокаивает нежными ласками. Вот теперь она чувствует его внутри себя, какие невероятные ощущения, он заполнил её всю, в животе горит, так мучительно и сладко, давай дальше, милый, я хочу знать, что будет дальше… Глеб, не отпуская её, вытаскивает из-под неё подушку, теперь можно продолжать.

– Мне так хорошо, – прошептала она, стыдливо припадая к его плечу.

– Всё, малышка, теперь получаем удовольствие.

Сам он был уже на грани, он и так слишком долго держался. Продержись ещё немножко, Глеб, ей хочется словить кайф, но вот она вся запульсировала, застонала, теперь можно и ему. Ещё тяжело дыша, Элла открыла огромные глаза и удивлённо на него посмотрела. Глеб подмигнул ей. Она свернулась калачиком, прижалась к нему, и он переместил её к себе на плечо. Он нежно перебирал её волосы, массажировал голову, и её дыхание восстанавливалось, она затихла, кажется заснула, ну отдохни, маленькая… Минут через двадцать Элла встрепенулась.

– Я задремала.

– Столько эмоций, неудивительно.

– Я никогда не испытывала ничего подобного.

– Малышка сама с собой не играла? – поднял бровь Глеб.

Элла охнула, вскочила и побежала в ванную комнату

– Это запрещённая тема, – услышал он из-за закрытой двери и рассмеялся.

Элла смыла с себя кровь и остатки стыдливости и снова забралась к нему в постель, ожидая продолжения.

Смеркалось, падали, фиолетовые от уличного освещения, хлопья снега. Тесно прижавшись друг к другу лежали двое, смотря на метель. Глеб был глубоко влюблён, ему было страшно от нахлынувших чувств, он никого никогда не любил, и думал, что уже не сможет. Элла замирала от счастья, она влюбилась, отдалась, но как удержать его? Он такой непостоянный, невероятно красивый, вокруг него так много женщин, а что если он отвезёт её домой и скажет, что всё? Или при ней начнёт флиртовать с другой, давая понять, что она ему глубоко безразлична… Сейчас он целует её, шепчет в ухо, а что будет завтра?

А потом они поехали в город. Элла аккуратно, чтоб не мешать ему вести машину, привалилась к нему на плечо, а он на каждой остановке целовал её, они были полны нежности друг к другу. У её дома они долго не могли расстаться, одурманивающе пахли цветы, которые Глеб ей купил по дороге, Элла плакала, но это были слёзы счастья, завтра, он сказал, они увидятся завтра…

Глеб пришёл в понедельник в университет уставший, но счастливый.

– Ты чего весь светишься? – спросил Влад.

Сам Влад был помятый, видимо, вчера они хорошо продолжили веселье.

– Уж не Элла ли причина твоей счастливой физиономии?

Глеб пожал плечами.

– Значит, ты не просто повёз её домой? А ещё хорошенько успокоил?

У Глеба вырвался смешок, и на щеках заиграли ямочки.

– Молодец, брат, взял-таки неприступную крепость.

Глава 20. Малышка

Всю следующую неделю они встречались каждый день, хотя времени было в обрез, зачёты, курсовые работы перед сессией не давали возможности на полноценные свидания. Глеб не мог позвать Эллу к себе, дома всё ещё была Елена, устроившая себе рождественские каникулы, она купалась в шампанском и приглашала любовников. Глеб с нетерпением ждал, когда мать уедет, и он пригласит Эллу в уют своих комнат.

В их краткие свидания они обменивались горячими поцелуями, желая снова оказаться в постели. Но длительным встречам мешала учёба, а завалить её в машине или снять на час номер в отеле, Глеб не хотел, она не шлюха, чтобы с ней так обращаться. Ничего, после Нового года, на праздники, он либо увезёт её куда-нибудь, или ещё что-нибудь придумает, чтобы их полноценное свидание не прошло впопыхах. И Элла ждала, при воспоминаниях об их первом разе, мучительно ныло внизу живота, а его ласки при встрече усиливали эту боль, неужели этот красивый парень принадлежит ей?

Новый год они отметили вместе с их большой компанией, где для всех стало сюрпризом, что Глеб и Элла теперь вместе. Странно, она единственная, которая даже не смотрела в его сторону, а теперь не отводит глаз. И Глеб, которого на протяжении их дружбы и тусовок, видели в отношениях с разными девицами, изменился до неузнаваемости. Никому больше не давал вешаться на себя и всё внимание, взгляды, песни Элле, только Элле… Девушки, пожимая плечами, отступили, надолго ли его хватит? Надо же, а Элла то, притворялась скромницей, а отхватила самого завидного парня. Бесспорно, красивая девушка, но не кокетлива, плохо одета, неопытна. Ничего, они то знают Глеба: поиграет, лишит её невинности и забудет -шептались девчонки, и будет Эллочка потом плакать долго-долго, многих он этим «осчастливил».

После Нового года, Елена наконец отбыла в Штаты. Глеб с облечением закрыл за ней дверь, и пригласил уборщицу, чтобы та как следует убрала квартиру. Элла провернула целый план, чтобы уехать из дома на несколько дней. Ей пришлось сказать маме, что она едет к сокурснице в другой город, немного отдохнуть и подготовиться к сессии. И вот Глеб забирает Эллу с её скромным чемоданчиком, где больше было учебников, чем одежды, и везёт к себе.

Элла с опаской шагнула в квартиру, в руках она несла коробку с пирожными для брата Глеба, Глеб нёс её чемоданчик. Квартира с порога ошеломила её, она почувствовала себя такой маленькой, такой скромной, огромные потолки, полумрак, дорогой ремонт и мебель, и это она только видит прихожую, что же дальше за этими массивными дверями? А она живёт в панельном типовом доме, в маленькой квартирке, и вся их с мамой квартирка, наверное, уместилась бы в этой прихожей.

– Ну чего ты растерялась? – спросил Глеб, снимая с неё пальто.

– Не ожидала. Это бывшая коммуналка, наверное?

– Да, выкупили её и переделали. Я так рад, что ты, наконец, у меня!

Чуть ли не на цыпочках Элла прошла в кухню-столовую и остолбенела: огромные окна, барная стойка, тёмно-красная тяжелая массивная мебель, современная техника, которую удивительным образом вписали в старинный интерьер. Оглядываясь, она поставила пирожные на большой дубовый стол.

– Это прихоть моей матери, – пояснил Глеб, – как будто в баре.

– Ничего подобного не видела в городской квартире. Где же твой брат?

– У себя, хочешь познакомиться?

Потупив взгляд, Вовка зашёл на кухню. К Глебу постоянно приходили девушки, но, чтобы его официально представляли им, или они желали с ним познакомиться, никогда. Но эта милая зеленоглазая Элла обняла его, сказала, что очень рада познакомиться с братишкой Глеба и вручила ему его любимые сладости. Вовка искренне улыбнулся и с детской доверчивостью тут же полюбил её.

В невероятных размерах гостиной, Элла подошла к сверкающей ёлке.

– Это для Вовки, он как ребёнок верит в чудо, – пояснил Глеб. – Впрочем, я тоже теперь верю.

Он обнял Эллу.

– Почему я? – прошептала она, когда он целовал её.

Её глаза так близко, смотрят на него, ожидая ответа. На Глеба нахлынула такая волна чувств, что он даже испугался. Как сказать ей, как признаться? Да, что это с ним? Он не знает, как признаться в любви? Да ведь он всегда находил для этого тысячи красивых фраз, не любя, он мог говорить об этом так проникновенно, что ему верили. И вот сейчас в его объятиях любимая девушка, а он не знает, что ей сказать. А она ждёт, смотрит ему в глаза, в груди щиплет и сжимается сердце, стучит в висках, он тонет в изумруде её взгляда, и тут его прорывает, поток признаний льётся из его уст. Под сверкающей ёлкой стояли двое, целовались, говорили и почти плакали от любви друг к другу.

А потом его комната и она, наконец, в его постели, она уже не стесняется и ничего не боится. Горит маленький ночник, звучит тихая музыка из колонок и её еле слышные стоны, и его горячий шёпот. Устав, они засыпают вместе, чтобы с утра вместе проснуться.

– Твоя комната не похожа на остальную квартиру, – оглядываясь, сказала утром Элла.

Вчера она не рассмотрела, он принёс её на руках сюда, свет они не включали.

– Да, я сделал здесь по своему вкусу, ибо вкус моей матери очень специфичен.

Элла, закутавшись в простыню, встала и прошлась по комнате.

– Мне очень нравится, светлая, современная. Хоть и не вписывается в общий интерьер.

Она нажала пальцем клавиатуру синтезатора.

– Ты мне поиграешь? Я слышала от тебя только гитару.

– Конечно, малышка.

Она подошла к большому окну.

– Ух ты, у тебя здесь даже маленький балкон есть.

– Это мой личный балкон, я никого туда не пускаю. И вообще это моя территория, ни мать, ни брат права сюда заходить не имеют.

– Очень здорово у тебя тут придумано зонирование. В одной комнате будто и спальня и гостиная, хотя, конечно, площадь позволяет…

– Это не мои заслуги, это – дизайнер. Вернитесь в спальню, вас ждут.

Глеб больше двух дней никогда никого не выдерживал, и вообще старался с утра уже избавиться от подружки, расслабились и до свидания. А тут, когда праздники подходили к концу, и ей надо было возвращаться домой, он никак не мог с ней расстаться. Дни пролетели так быстро, они куда-то ходили, готовились к экзаменам, всё время вместе, а его комната, его кровать – была для них маленьким раем.

Глава 21. Счастье

Прошла зима, наступила весна, чувства только разгорались, время летело с головокружительной скоростью, но не было и дня, чтобы они не виделись. Глеб часто встречал её из института, она, нырнув в тёплый салон автомобиля, попадала в его объятия, он целовал её и расплетал волосы, он обожал беспорядок на её голове, и особенно непослушный локон, падающий на лицо. «Я его, ей богу, отрежу», – иногда сердилась Элла, убирая в очередной раз его с лица, «Только попробуй!», – отвечал Глеб. Потом они ехали обедать, или гулять, или к нему, а то и успевали всё совместить, если не было завала по учёбе.

Элла очень нежно отнеслась к Вовке, помогала с уроками, играла с ним в настольные игры, и Вовка, не зная женской ласки, тянулся к ней, как к матери. Она и Глеба убедила быть внимательней к брату, он же не виноват, что такой, при хорошем отношении, он может быть вполне нормальным. Глеб был готов на всё, лишь бы Элла улыбалась.

Они почти перестали появляться на вечеринках, посещая их только тогда, когда не прийти было уже нельзя из риска потерять друзей. Например, отвальная Яны: она перевелась на учёбу в Москву и уезжала туда. Или свадьба Влада и Аллы, где Элла неожиданно перебрала с алкоголем. Конечно, это можно было понять: она была с Аллой с самого утра, помогала ей готовиться к торжеству, и они пили шампанское, пока собирались, потом регистрация брака, прогулка по городу – всё с шампанским, и наконец, ресторан с услужливыми официантами, подливающими в бокалы. Элла была слаба в потреблении алкоголя и после таких возлияний под вечер была уже весьма пьяна. Но она держалась до конца праздника, хотя и была весьма забавной, путалась в подоле платья, роняла посуду. Но Глеб пока не мог увести её, он обещал Владу, что они с Эллой покинут ресторан последними, чтобы за всем проследить. Но вот они помогли счастливым молодожёнам погрузиться в машину с цветами и подаркам, отправили родственников и друзей по домам, упаковали оставшийся алкоголь и продукты. Но пока Глеб рассчитывался с официантами, Элла заснула в кресле. Глеб вызвал такси и стал её будить.

– Глеб, – проснулась она и завалилась к нему на грудь, – я так люблю тебя.

– Пойдём-ка на воздух, сейчас такси приедет.

– Ты отвезёшь меня к себе? – пытаясь кокетливо встряхнуть волосами, произнесла Элла.

– Ну не маме же тебя возвращать в таком виде. Ну ты набралась, малышка.

Он накинул на неё пальто и вывел на улицу. На улице Элла уронила свою сумочку, пока Глеб её поднимал, стала падать Элла.

– Нет, так не пойдёт, – сказал он.

– Ты меня не бросишь?

– Тебя и бросать не надо, сама упадёшь.

Глеб, повесив на себя её сумочку, обняв Эллу, стал придерживать её, уткнувшись в него, она твердила о любви и умоляла его говорить ей то же самое. В такси она заснула, он на руках донёс её до дома и уложил в кровать. С утра Элла мучилась первым в своей жизни жёстким похмельем, а Глеб, посмеиваясь над ней, отпаивал её минералкой и кефиром. Элла пряталась от стыда под одеялом и просила не издеваться. А Глеб уговаривал её, что со всеми бывает и предлагал ей опохмелиться, раз уж она решила стать алкоголиком-любителем. Им было так весело…

Глеб любил бывать у неё дома, конечно, это было возможно только, когда не было её мамы, лежать в её маленькой кровати, впитывать атмосферу. Элла стеснялась крохотной квартирки, глупышка, она не понимала, как у них уютно. Маленькая женская квартирка была очень милой: много цветов, украшения, сделанные женскими руками, пушистый кот – всё то, чего так не хватало роскошной квартире Глеба, больше похожей на дорогой бордель, чем дом.

Глава 22. Измена

Лишь один раз Глеб чуть не сломался, решив, что она разлюбила его и изменила ему. Стоял жаркий май, в этом семестре Глеб решил сдать экзамены досрочно, потому что он и Элла собирались на машине на юг. Потом у неё начиналась практика, надо было успеть насладиться морем и её постоянным присутствием, и они задумали путешествие на машине. Сдав, наконец, последний экзамен, он в отличном расположении духа, купив ей цветы, поехал к ней.

Он припарковался и вдруг увидел, что она стоит у подъезда. В чём дело? Ждёт его? Но они договорились на более позднее время, это он не в силах ждать, приехал рано, он собирался ей позвонить, если она ещё не готова, он посидит в кофейне. Что-то было не так…. Но что в такой жаркий солнечный день могло быть не так?

Почему она мечется, кого она ждёт? Глеб уже собирался выйти из машины, как увидел, как к Элле подошёл какой-то парень. Они разговаривают, она улыбается, Глеб следит, барабаня пальцами по рулю, и тут его Элла, его скромная девочка, тянется к парню, а он хватает её в объятия и целует в губы. Глеб оторопел, он не верил своим глазам, он сам ни вправо ни влево не посмотрел, за всё это время, а она… Глеб отвернулся и не видел, как Элла вырывается и даёт парню пощёчину. Он нажал на газ, и машина взревела, она обернулась на звук и всё поняла.

– Глеб!!!! – крикнула Элла и побежала за машиной, как будто могла догнать.

В зеркало заднего вида он видел, что она бежит, потом споткнувшись, падает, он резко тормозит, выбрасывает цветы из окна, и снова жмёт педаль газа. Звонок на телефон, это она, он сбрасывает, ещё звонок, к чёрту, Глеб выключает мобильник и кидает его на заднее сиденье.

На бешеной скорости он мчится по городу, подлетает к своему дому, резко тормозит. Он взлетает на свой этаж, под удивлённые взгляды брата, кидает вещи в сумку, берёт гитару, быстро даёт Вовке инструкции и деньги на время своего отсутствия и убегает.

Глеб плохо помнил, как доехал до Чёрного моря. Он помнил только то, что выехал из Петербурга на взводе, и как сумасшедший гнал машину, останавливаясь только на бензозаправках, и около кафе, чтобы купить сигарет. Он практически не спал, однако, бешеная езда и незнакомые места успокаивали его нервы. Он проехал две тысячи километров, спасаясь от боли, но все эти километры боль неслась за ним, ни на шаг не отставая. Зачем он приехал сюда? Почему? Он хотел здесь быть с Эллой, а она… Кулаки непроизвольно сжимались, как она могла? После их любви, после слов и стольких ночей. Но вот поздно вечером он сидит на берегу и играет на гитаре, душа рвётся на части, царапается об осколки разбитой любви. По берегу идёт девушка, длинные волосы треплет ветер, и сначала ему вдруг показалось, что это Элла. Сильно забилось сердце, но холодная волна здравого смысла тут же накрыла его, она не могла быть здесь…