Полная версия:
Ольга Олеговна Пашнина Министерство мертвых. Последние стражи
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
Дэваля. Он сейчас Повелитель, выходит? Надеюсь, наконец-то он счастлив. Получил то, чего так желал.
Папа терпеливо ждал ответа.
– Когда узнала, что меня поселили в твою бывшую комнату. Когда увидела весь хлам, который ты собирал. Сначала я решила, что ты свихнулся за то время, что был в Мортруме. Потом нашла мамин кулон. На самом деле я ничего не знала наверняка. Просто сопоставила факты. Твоего дела нет в архиве, о тебе не говорят в Мортруме, ты освоился и остался собой в Аиде. Каким-то образом сбежал. Я всем сердцем ненавижу мир мертвых, но уже не верю в несправедливо обвиненные души. Откуда второй кулон?
Я надеялась, он не заметит серебряную цепочку на шее.
– Не поверишь, сам удивился, когда нашел его в куче хлама. Наверное, кто-то притащил такой же с Земли или помер вместе с ним. Это ведь всего лишь безделушка. У твоей матери никогда не было денег на по-настоящему уникальные вещи.
Мы замолчали. Воцарилась гнетущая тишина. Странная тишина для дома, где обитают двое.
– Где Хелен? – спросила я.
Отец сделал вид, что задумался.
– Думаю, общается с Хароном.
Я стиснула зубы, и этот простой жест потребовал нечеловеческих усилий. На работе нас учили запирать эмоции внутри, не позволять эмпатии помешать трезво мыслить. Хотелось взвыть раненым зверем, но я не шелохнулась.
Не уберегла.
Я слишком поздно вспомнила. И слишком любила того, кого даже не знала.
– Ты же ее любил.
– Если честно, не особо. Просто ты взрослела, и тебе стала требоваться женская рука. Я совершенно не хотел говорить с тобой о сексе или чем-то таком, у меня были другие задачи. Хелен подвернулась очень кстати.
– Хорошо же ты ее отблагодарил.
– Сопутствующие потери. – Папа пожал плечами.
– Сопутствующие чему?
– Узнаешь. Скоро. С тобой хочет кое-кто поговорить. И сделать тебе одно выгодное предложение, от которого неразумно будет отказываться. Я, как твой отец, рекомендую соглашаться не раздумывая.
– Но ведь ты не мой отец, – тихо произнесла я.
Сердце как будто снова разрывали на куски. Я уже ощущала нечто подобное, вкладывая в руку Дэваля серебряное перышко. Но тогда я оставляла того, кого не имела права любить. А сейчас рушился мир. Все, что помогало держаться в Мортруме: воспоминания об отце и нашей маленькой семье, в которой меня любили, рухнули.
Хелен мертва. Вельзевул тоже.
И хоть вокруг бесконечно много света, я снова оказалась во тьме.
– Восемь девочек. Восемь. Ради чего? Зачем тебе была нужна я? Зачем ты притворялся, что любил меня столько лет, зачем называл дочерью?
– Он лишил меня возможности быть с моими детьми. Я лишил его единственной наследницы. И если бы не одна-единственная ошибка, из-за которой я выдал себя и оказался в Аиде, Вельзевул сошел бы с ума, узнав о судьбе своей дочурки.
– Повтори.
Детьми? С ЕГО детьми?
– Ты все слышала, Аида.
Я нервно рассмеялась.
– Бред. Если ты хотел отомстить Вельзевулу, зачем притворялся отцом? Почему не убил меня? Для чего было устраивать дочери своего врага счастливое детство? Может, я и смотрела на все через розовые очки, но я помню, как ты жертвовал всем, чтобы дать мне нормальную жизнь. Что, просто из мести?
– Так было нужно. Ты должна была вырасти и полностью мне доверять.
– Для чего?
Папа посмотрел мне в глаза. И я вдруг поняла, что стою напротив совершенно незнакомого человека. Совершенно непонятного, жестокого, безумного. От папы, которого я когда-то, а может, и до сих пор любила, остался только облик.
Вот тебе урок, Аида: иногда темные души не похожи на монстров. Иногда они прячутся под личинами наших родных.
– Будет больно, – предупредил отец. – Но не смертельно.
Прежде, чем я успела среагировать, раздался выстрел. На светлой рубашке медленно расплывалось пятно крови, а вот боль пришла не сразу. Острая, лишающая разума, невыносимая не столько физически, сколько эмоционально.
Я осела на пол, а человек, которого я считала отцом, равнодушно смотрел, как дрожащей рукой я вытираю струйку крови, стекающую из уголка рта.
Дело дрянь.
– Лилит тебя подлатает, но сейчас я не могу рисковать. Ты сильная девочка.
Наклонившись, он подхватил меня под руку и заставил подняться. От боли кружилась голова. Кровь стекала на пол, я чувствовала, как с каждым ударом сердца сил становится все меньше и меньше. Противный железный привкус во рту заставил закашляться.
«Вот же работы будет у офицеров, когда они найдут эту лужу крови», – совсем некстати подумалось мне.
Они безошибочно определят, сколько крови я потеряла, и будут искать труп. Может, это и к лучшему. Смертные мне не помогут.
Лилит… От этого имени внутри все похолодело. Значит, она больше не в Аиде. Со смертью Вельзевула перестало действовать наказание или взошедший на престол сын помиловал мать?
Но самое забавное, что я уже ощущала эту адскую боль и неумолимо утекающую жизнь раньше. В меня уже стреляли.
Тогда в сердце вернулся Мортрум.
Сегодня из него вырезали последний кусочек надежды.
Глава вторая
Отец вытащил меня из дома и усадил в припаркованную прямо на газоне (надеюсь, Хелен не успела это увидеть – она бы убила за такое) машину.
Внутренности сводило от адской боли. Одежда пропиталась кровью и противно липла к телу. Даже сквозь слабость и боль пробивались странные мысли.
Сколько вообще во мне крови? Что будет, если ее в теле останется слишком мало, раз я не могу умереть? Я точно могу потерять сознание, и странно, что до сих пор этого не случилось. И все же: как работает тело, пришедшее в этот мир из Мортрума? Каким законам подчиняется?
А еще было странное ощущение оттого, что рядом сидит отец. Как всегда, сосредоточенно и спокойно ведет машину, словно мы просто решили выбраться на выходные за город, и я не истекаю кровью на пассажирском сиденье, и мой мир не рушится от осознания, что меня вырастило чудовище.
Одно дело догадываться и подозревать, другое – видеть воочию.
– И куда мы теперь? – спросила я, потому что находиться в тишине было невыносимо.
– К Лилит. Она хочет тебя видеть.
– А ты всегда делаешь то, что она хочет?
Папа усмехнулся. Вялая попытка вывести его из равновесия не сработала.
– Разумеется. Лилит – моя госпожа и любовь. Ей даже не нужно просить.
– Может, хоть ты мне расскажешь, как вы умудряетесь делать детей арахне?
– Вот у нее и спросишь.
– Как она вышла из Аида?
– В Мортруме немало тех, кому близки идеи Лилит и не близка тирания Вельзевула. Едва он потерял власть – этим воспользовались те, кому ближе истинная хозяйка наших миров.
– Лилит – хозяйка? А может, гостья? Их с сестрой в наш мир никто не звал. И превращать его в поле для игр они не имеют права!
– Как жаль, что твое мнение Лилит не интересно. Но она позволит тебе его высказать, если будешь слушаться.
– Ты умер и пропустил последние новости. Я выросла ОЧЕНЬ трудным подростком, – прошипела я и закашлялась от боли. На губах появилась кровь. Дело дрянь. – Почему ты ничего не забыл?
– Потому что законы мира мертвых распространяются не на всех, ты наверняка это уже поняла. Лилит – могущественная арахна. Она способна не только вернуть память, но и изменить ваш мир навсегда.
– Ты слишком мало упоминаешь Лилит. Не очень понятно, насколько ты под нее прогнулся.
– А ты слишком много болтаешь для человека с пулей в печени. Может, сосредоточишься на ней?
– В меня уже стреляли, – усмехнулась я. – Ты и тут подбираешь за другими.
А вот сейчас у папы отчетливо скрипнули зубы. Но вместо того, чтобы надавить на больную точку, я устало отвернулась к окну. Отец всегда был опорой. Тем человеком, к которому можно было прийти с любой бедой. Ненависть к нему отнимала куда больше сил, чем ранение.
И, кажется, какая-то часть меня все еще верила, что он защитит.
В первый же день на службе мы с наставником попали в перестрелку. Разборки каких-то банд, я до сих пор так в них до конца и не разобралась. Обычно при виде копов они дают деру, но именно в этот день какой-то идиот достал огнестрел и решил сражаться до победного. Я получила пулю в плечо и еще долгое время после выписки не могла отделаться от перешептываний и мрачных взглядов: считалось плохой приметой получить ранение в первый день службы.
Но вот что есть по-настоящему плохая примета: если в первый день на работе ты вспоминаешь мир мертвых. Вот с этого момента можешь забыть о нормальной жизни. Твой удел – невыносимое бессмертие с мыслями об отверженном принце. И серебряное перышко – единственная память о прощании с ним.
Вскоре что-то изменилось. К боли я привыкла, кровь почти остановилась, то ли из-за повышенной регенерации, которыми обладали иные (а во мне все же течет кровь Вельзевула), то ли потому что ее просто не осталось. Но я вдруг поняла, что начинаю терять сознание. Ненадолго, на несколько секунд.
Мир то погружался во тьму, то словно терял краски, превращаясь в черно-белое кино.
Постепенно эти периоды становились длиннее. Я погружалась в тревожное болезненное забытье, а потом возвращалась обратно. И каждый раз, видя отца, стискивала зубы от болезненного спазма, не имеющего ничего общего с раной.
Мы уже давно выехали за город. Замигал индикатор топлива, и папа свернул к заправке. Сквозь затуманенный взгляд я различила знакомые цвета и очертания. И улыбнулась, даже не почувствовав, что на глаза навернулись слезы.
– «Вафельный домик тетушки Мейпл», – прошептала я, но отец услышал.
И на миг превратился в того папу, по которому я скучала.
– Мы заезжали поесть вафли каждый раз, когда выбирались на выходные, – произнес он. – Я специально подгадывал, чтобы бензина оставалось ровно до дальней заправки, где был «Вафельный домик». И мы завтракали. Помнишь, что ты всегда брала?
– Шоколадную вафлю с двойными клубничными сливками.
И в ту же секунду наваждение из прошлого исчезло, вернув чудовище.
– Ты останешься в машине и будешь вести себя тихо, потому что ты, Аида, бессмертна. А вот остальные души вокруг – нет. И я буду специально выбирать только те, для которых смерть здесь станет концом пути, ясно?
Вместо ответа я закрыла глаза. Мир снова померк.
И включился, когда папа вернулся. Я почувствовала странный запах, а открыв глаза, увидела знакомый картонный лоток. Две небольшие шоколадные еще горячие вафли.
– Двойная порция клубничных сливок, – сказал отец.
Ничто до этого не испугало меня так сильно, как этот лоток с вафлями. Отец выглядел совершенно серьезным, протягивая еду дочери с пулевым ранением брюшной полости. Кажется, он не издевался. Он верил, что я возьму и начну есть?
Наверное, так выглядит безумие.
Что чувствовала мама, понимая, что ее дочь в руках сумасшедшего? Понимала ли она в своем собственном безумии, что ее ребенку угрожает чужое?
Мы выехали на мост. Вафли выскользнули из моих ослабевших пальцев.
И снова выключились краски. Река внизу стала черной. Такой похожей на Стикс. Кривым отражением нашего мира.
Постойте-ка…
Мама спрыгнула с моста. Все считали, она сошла с ума и покончила с собой, чтобы прекратить свои муки, но…
В Мортрум можно попасть разными путями. Может, она пыталась попросить о помощи у отца своего ребенка? Может, для нее это был последний шанс что-то исправить?
– Она не покончила с собой, – проговорила я.
– Что? – Отец бросил на меня подозрительный взгляд.
– Она хотела вернуться.
У нее не получилось. Но, может, получится у меня. Сейчас или никогда. Даже смерть в водах Стикса лучше, чем встреча с Лилит и жизнь рядом с монстром, которого я считала отцом.
Понадобилось лишь расслабиться, поддаться боли – и мир вновь стал черно-белым. Я взялась за ручку двери. Отец заблокировал замки, но кое-какие способности наследницы Повелителя остались при мне.
– Передавай привет Самаэлю, – сказала я, прежде чем открыть дверь.
Прыгать на скорости оказалось непросто. Я упала на мокрый от дождя асфальт и с трудом поднялась. Машина затормозила в нескольких метрах впереди. Всплеск адреналина придал сил, я ОЧЕНЬ не хотела вновь истекать кровью на пассажирском сиденье. Собрав остаток сил, я поднялась и перемахнула через ограждение.
В последнюю секунду вокруг все снова стало обычным. Но отступать было поздно: я камнем летела вниз, закрыв глаза, и молилась, чтобы мир мертвых еще раз открыл свои двери для своей невозможной принцессы.
* * *Я чувствую, как темные воды смыкаются над головой. И стремительная сила течения уносит меня прочь, затягивает в неизвестность. Сердце еще бьется. Отчаянно, неистово, моля о том, чтобы все получилось.
Хоть на миг.
Хоть еще раз его увидеть.
А воды Стикса все несутся, и в вихре огней душ несусь я – случайная душа. Безумная душа. Только безумец может прыгнуть в Стикс в надежде попасть в мир мертвых.
В какой-то миг мне кажется, что сил хватит. Что еще чуть-чуть, и я увижу знакомую набережную с горгульями на опорах. Острые пики башен Мортрума и Министерство Мертвых.
Но холода и тьмы все больше и больше, а сил почти не осталось.
Сквозь толщу воды я действительно вижу знакомые очертания и яркую луну на лишенном звезд небе. Делаю последний отчаянный рывок…
В теле появляется странная легкость. Я больше не чувствую боли и холода. Я выныриваю из воды и взмываю в небо. Далеко внизу остается Мортрум.
Черные крылья ворона несут меня к свободе… но это лишь иллюзия победы. Быть призраком ночи – вот цена, которую я отдаю Стиксу за право вернуться.
Холод. Адская боль, пронзающая тело. Легким не хватает кислорода. Ты сдаешься тьме и воде в надежде, что пытка закончится, но все становится только хуже. Вода проникает в желудок и легкие, и теперь обжигает холодом изнутри. Ты закрываешь глаза и ждешь смерти, но… не можешь умереть.
Ты уже мертва.
«Бздынь!»
Честно сказать, я решила, что в память о любимой дочурке Вельзевул навсегда заморозил Стикс, и именно об лед я треснулась головой, когда попыталась выплыть. Живо представила, как обитатели города мертвых спокойно ходят вдоль набережной и не замечают, как подо льдом третью неделю болтается бывшая наследница.
Но, к счастью, после неожиданного «бздынь!» чьи-то руки достали меня из воды и положили на что-то твердое.
Я откашливалась так долго, что заболели мышцы пресса – вдобавок к боли в брюшине. Дыхание восстанавливалось с трудом, а горло и нос как будто обработали наждачкой. Дерьмо эта ваша смерть.
Наконец я перестала кашлять и откинулась на спину, чтобы отдышаться.
– Мисс Даркблум? – услышала я удивленное и открыла глаза.
Ну да, кто же еще мог плыть по Стиксу на лодке и сбить плывущую мимо наследницу? Только Харон. Наверняка отвозил кого-то в Виртрум и неспешно прогуливался на обратном пути. А тут я. Хорошо, что ремонт лодки отрабатывать не заставят.
– Мисс Даркблум… не могу поверить своим глазам. Мы думали, вы мертвы. Но как… как вам удалось…
Он растерянно переводил взгляд с меня на воду и обратно.
– Я должен немедленно сообщить Повелителю…
– Нет!
Меньше всего я сейчас хотела видеть Дэваля. Мне нужно было выдохнуть и обдумать, что делать дальше.
– Харон, пожалуйста! Мне нужно несколько дней. Не говори никому обо мне. Позволь, я приду в себя…
Я попыталась подняться, но зарычала от боли, пронзившей внутренности. Пулевое ранение все еще оставалось таковым и, хоть не угрожало жизни, обещало много дней невероятных ощущений.
Харон обеспокоенно приподнял мне рубашку и нахмурился.
– Нужно вытащить пулю и обработать. У меня есть средство, но вам нужно пару дней полежать, а у меня совсем нет места… Хотя ваша бывшая комната свободна, и там почти никто не живет. Если хотите спрятаться, то только там. Хотя и вряд ли надолго.
– Сойдет, – кивнула я. – Долго не нужно. Всего пара дней.
Но едва ли за это время я придумаю, что сказать человеку, потерявшему отца, ставшему Повелителем мира мертвых и надеющемуся никогда не увидеть сводную сестренку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
