Олфель Дега
Не зли училку!
– Маринка, да бросай ты этот жёваный окорок, и вспоминай первую помощь! На первом курсе тренировалась, на анатомии?!
– Ага, на преподе. Сломала ему ребро. Зато на манекен сразу деньги в деканате нашлись, – сказала запыхавшаяся биологичка, которая отдала-таки еду довольной мышке, – а чего он у тебя такой синий?!
Я не ответила, сосредоточившись на искусственном дыхании. Маринка, не слишком церемонясь, стащила подопытного на пол. За ноги. Я еле успела придержать его голову, чтобы не стукнулся о камень. Понимаю, что она торопится. Но если бы я не подложила ладонь под кудлатый затылок мужика – пришлось бы нам ещё срочно вспоминать, как лечатся черепно-мозговые травмы.
Выдохнув, коллега начала методично нажимать на грудину мужика, вяло раскинувшего руки.
– Ну давай же, – сквозь зубы процедила я, отвлекаясь на глубокий вдох, и чтобы снова приникнуть к губам пациента.
Бугай в фартуке, заглянув, чтобы проверить процесс лечения, нарвался на мой злобный взгляд, и тихонько прикрыл дверь. С той стороны.
Очередной выдох… Толчок… И мужик резко вздохнул сам, рванувшись вперёд.
– Надо будет пару тех стреляющихся костей сюда притащить, – сдавленным голосом сказала Маринка, – вместо дефибриллятора… Кстати, кресло странное всё-таки. С дыркой.
– Родильное, – отстранённо ответила я, неверяще ощупывая взглядом вполне живого пациента.
Он, вроде, тоже не слишком верил, что живой. Всё ощупывал себя, оглядываясь.
– Рожать отказываюсь, – твёрдо заявил пациент, отползая в сторону, – не заставите, ведьмы эльфийские.
Мы переглянулись. Но мешать неблагодарной сволочи убегать, оглашая комнату воплями, не стали.
– Натали, ты ему мозг, что ли, высосала? – наконец, сказала Маринка, вставая с пола.
– Было бы что высасывать, – мрачно ответила я, и поморщилась. Что это вообще было?!
На пороге комнаты снова появился амбал в переднике. Марина подтянула к себе опустевший вертел. Да и я напряглась.
– На этот раз, заработали, – сказал мужик, бросаясь небольшим мешочком в нашу сторону.
Мешочек на лету подрезала летучая мышь, перегрызая зубастой пастью одним движением. И разочарованно пискнула, когда вкусного не обнаружила. А к железным круглешкам она была равнодушна. Поэтому монетки достались Маринке.
– Вроде, молодой господин цел. А крикливым гадёнышем был всегда. Так что, дамочки, поехали мы. Пока вы нас не совратили.
Мы только плечами пожали. Скатертью дорога.
– Ну, там… оргии не заставили устроить, – с надеждой сказал амбал, почему-то не торопясь уходить, – вам же, эльфийкам, только намёк дай.
– Не бойся, мы не такие, – мрачно сказала Маринка, отмахиваясь от него вертелом.
– Точно? А то я и задержусь. Дня на два. Если уж так нагло цепляетесь.
Я флегматично начала перебирать скальпели на одном из подносов. Сдула пыль, отшлифовала о хирургическую пилу. Мерзкий звук, вкупе с мрачным взглядом, заставил амбала попятиться. И, наконец, подхватив нашего пациента, тот ушёл.
– Натали, ты клятву Гиппократа никогда не давала? Не навреди которая? – спросила Маринка, которая готова была уже метнуть вертелом хоть в кого-нибудь.
– Нет, конечно. Я же не училась в медицинском.
– И не давай. Кажется, вредить тебе на этом месте, куда нас запихнули, придётся много.
Я продолжила полировать скальпель. Меня успокаивали звенящие звуки и размеренные движения.
– Кто платить за погром будет, я спрашиваю?! – с этим воплем в операционную влетел тщедушный взлохмаченный тип, – ценные магические накопители уничтожены! Кузю по косточкам разобрали! Шар предсказаний вдребезги! Артефакт перемещений за что сожгли?!
– Тот грязный ковёр? – уточнила я, – не уверена, но вроде он был с блохами. Пришлось… А вы, вообще, кто?…
Крикливый тип, притормозив, прищурился.
– Хозяин этой лечебницы! А ты всего лишь аватар целительницы! Эта лентяйка сбежала, теперь ты вместо неё тут будешь прислуживать!
Врёт. Иначе бы не оглядывался испуганно при каждом слове. Будто ждёт пинка за каждое непочтительное слово.
– Веник в зубы, и пошли уборку делать!
Мы с Маринкой переглянулись. Но спрашивать, где взять веник, не спешили. Медленно подойдя к дядечке, коллега ласково притянула его за пуговицу. И, глядя в бегающие глазки прошипела:
– Давно из формалина выполз?… Слышали мы, как тебя завхозом называли. Вот иди и сам маши вениками. Понял?
Я продолжала молча полировать скальпель.
– Так бы сразу и сказали, что тоже из благородных, – пробормотал завхоз, попятившись, – ладно, завтра прислуге прикажу убраться.
Глава 3
Как только он ушёл, бросила безнадёжное дело по приведению инвентаря в порядок. И огляделась более внимательно.
На полу – обожравшаяся летучая мышь, счастливая и сонная. Взлететь даже не пытается. Так, вяло машет крыльями в сторону каких-то тряпок в углу операционной.
Прелесть. Гигиена – наше всё.
На металлических столиках – хирургические инструменты. На столе возле высокого зарешеченного окна – котёл, подозрительно смахивающий на ведьминский. И в шкафчиках полно всякой дряни, которую полагается в этот котёл запихивать.
Пара книг.
Не густо для начала работы. А в том, что работать заставят, даже не сомневалась.
Ну, если что, я не виновата. Сами попросили.
– Интересно, – отмерла Маринка, которая тоже внимательно изучала комнату, – а мышь тут зачем?! Чокнутый питомец Чокнутой Эльфы?
У меня был только один вариант.
– Судя по котлу… это не питомец. Это ингредиент. Для зелий.
Протестующее вяканье ингредиента мы проигнорировали.
– Коллега, – начала совещание Маринка, удобно расположившись в родильном кресле, – вам не кажется, что мы попали в сказку?
– Ещё как кажется, – согласилась я, – всё как в сказке – чем дальше, тем страшнее!
– Я не о том, дурында, – раздражённо ответила коллега, – вдруг здесь прекрасные принцы по лесам бесхозные шляются! Надо бы прибрать к рукам, пока эти двое за нас на уроках горбатятся. Кстати, любопытно было бы посмотреть на их рожи, когда расчётки увидят в конце месяца… Какая гименопластика, тут бы на ликёрчик хватило, и парикмахерскую! Я на маникюр и реснички только репетиторством и добираю.
– Так что же не прибрала принца? – изумилась я, – один недавно валялся тут, совершенно беспомощный. Шорты вензелями вышиты. На прекрасного тянет мало. Но вроде как не голодранец. Хоть и охранник у него выглядит, как извращенец со стажем, в этом кожаном переднике.
Маринка, надувшись, вертела в пальцах монету, которые дал амбал. И, вскрикнув, присмотрелась повнимательнее.
– Без шуток, – прошептала она, – кажется, это его профиль на монетке?! Как думаешь, совпадение? Божечки-кошечки! Натали, ты реально с упоением целовала парня, которого чеканят на монетах!
– Делала искусственное дыхание! – прошипела я, протягивая руку за монеткой, чтобы рассмотреть её повнимательнее.
Вроде он… Горбатый профиль я хорошо изучила, очень много раз над ним наклонялась.
Да фу на него два раза!
Тоже мне, прекрасный принц с прекрасными ногами. Правда, кривыми и волосатыми. Но это я уже придираюсь, со слов Маринки. Которая искренне уверовала, что мы точно в волшебной сказке. И принцев тут – валом. Только успевай позы томные принимать, чтобы подцепить.
– А я что – сокрушалась она, – я на нём прыгала! Вдруг поймёт, что «козлом лохматым» на него ругалась?
Не слушая подругу, решила посмотреть, куда нас занесло.
Здание очень смахивало на средневековый замок. С соответствующими удобствами. И действительно было лечебницей. Только такой, куда приходят в поисках острых ощущений. Ну, или кого притаскивают на принудительное лечение. Надо было быть психом, чтобы добровольно лечь в одну из палат, где серые от грязи пологи кровати развевались от сквозняка, похожие на привидения.
Не знаю, какой врач из Чокнутой Эльфы. Но как-то непохоже, чтобы её заведение было очень популярным.
– Может, тут лечат по бесплатным полисам? – тоже озадачилась вопросом обо всём этом Маринка, которая еле слезла с родильного кресла, и теперь таскалась за мной по этажам, осматривая оставленное нам хозяйство, – вообще не похоже, чтобы сюда рвались на лечение. Так что, будем сидеть, сложа руки, и гоняя мышь с завхозом со скуки.
Я только искоса на неё посмотрела. Видимо, тот факт, что, спустя полчаса после нашего прибытия, нарисовался первый пациент, коллеге ни о чём не говорит.
– Вот увидишь, зуб даю! – упиралась Маринка, – никого здесь не будет!
Грохнула дверь внизу. Визгливые вопли завхоза подтвердили – кто-то пришёл!
– Лапы вытирайте, весь пол грязюкой и кровищей испачкали!
Кто-то с грязными лапами и в кровище.
– А-а-а!
Надеюсь, это не роды..
– Плохой! Плохой!
Тут без комментариев. Ещё меньше хочу спускаться проверять, кто это явился.
Маринка с недоумением на меня смотрела.
– Эй… ты же тут аватар хозяйки этого бардака? Иди, принимай подарочек.
– Не пойду, – упёрлась я, – он грязный, кровавый и плохой. Слышала! Кстати, а вдруг это ещё какого-нибудь принца сюда занесло? Иди сама, ты же хотела за ними поохотиться.
Утробный вой заставил Маринку побледнеть и попятиться. Я как-то тоже не слишком хотела изображать сестру милосердия в милом чепчике, сострадательно сидящую над страдальцем.
Оказалось, под кроватью полно место, если вдруг резко захочется спрятаться. Пыли тоже много. Но ради того, чтобы не сталкиваться с неожиданным пациентом, можно и потерпеть.
Грязные тряпки, заменяющие полог, болтались прямо перед носом.
К сожалению, не менее грязные ботинки тоже остановились напротив.
– Мне нужна помощь, – услышали мы глубокий спокойный голос.
А мне-то как нужна помощь!
– Я не причиню вам вреда.
Завхоз врать не будет. Вот если бы он этого типа встречал более радостно, возможно, я бы и вылезла из-под кровати.
Полог дёрнулся и пополз наверх. Вместе с кроватью. Подняв голову, встретилась взглядом с очередным амбалом.
В этом мире все такие габаритные?! Ну хоть не в шортах и не в переднике извращенца, уже радует. Степень волосатости пациента оценить не получилось.
– Марина, – сказала я, толкнув локтем зажмурившуюся коллегу, которая лежала, воображая себя невидимкой, – похоже, в этом мире конкретная напряжёнка с прекрасными принцами.
Амбал, особенно не напрягаясь, держал железную кровать одной рукой.
Другая рука у него висела плетью, с пальцев капала кровь.
– Мне нужна целительница, – вежливо ответил раненый, – я могу заплатить.
Монеткой со знакомым профилем? Делать нечего. Пришлось вставать. И тащиться в операционную.
Не успевшая соскучиться мышь приподняла голову, сонно моргая глазками. И снова уткнулась в тряпки. А я указала клиенту на родильное кресло. Оно же операционный стол. И, глубоко вздохнув, крикнула в открытые двери:
– Завхоз, срочно! Любой алкоголь. Покрепче!
– Натали, ты уверена? – шёпотом спросила Маринка,– я бы и сама употребила чего-нибудь покрепче. Но тут столько всего странного. Сопьёмся нафиг.
– Это для дезинфекции, – ответила я, – возможно, для анестезии. Но ход твоих мыслей мне тоже нравится.
Хмурый клиент на родильном кресле встрепенулся, прислушиваясь.
– Мадам, а вы собираетесь употребить превосходный эльфийский ром, которым булькает ваш завхоз за дверью, до того, как меня будете лечить, или после? Вопрос шкурный, сами понимаете.
Однако. Мне бы такой слух! И нюх. Чтобы узнавать, что делает тот мутный тип, который у Чокнутой Эльфы числится завхозом, за три двери.
А вот как раз и дёрганый до невозможности заведующий хозяйством. Который часть этого хозяйства нежно нянчил в руках. Огромная бутыль из тёмного стекла намекала на большое количество напитка.
Выдернула пробку. Вдохнув пары, закашлялась.
– Прости, мужик, похоже, до лечения… Тут такая ядрёная штука – хватит понюхать, чтобы опьянеть.
– Нюхайте поменьше, – посоветовал заинтересованный в качестве лечения пациент.
Интересно, кто ему в этом лесу так качественно прочитал лекцию о вреде алкоголя? Нашему любимому 9 Б такого бы убедительного лектора пригласить.
Но оттягивать дальше было невозможно. Кровь продолжала струиться с неподвижно висящей руки пациента, уходя по узким желобкам в подвал. Надо же, как продумано! Однако лицо амбала уже приобретало нежный сиреневый оттенок.
Маринка, подойдя к пациенту, вытерла ему вспотевший лоб куском относительно чистой материи. Тот молча следил за ней большими карими, как у щенка, глазами.
– Ну, волшебный ноготь… Не подведи, – пробормотала я, и, прежде чем прикоснуться к мужику, обильно полила пострадавшую руку душистым элем. пары которого немедленно окутали комнату. Ароматная дрянь, надо же! Будто целый луг щедро рассыпали по операционной. Сдобрив сверху спиртом..
Завхоз, увидев такое расточительство драгоценного продукта, подскочил, чтобы отобрать у меня бутыль. Но наткнулся на мой взгляд искоса, и предпочёл стонать неподалёку.
– Это же для особого случая! – высказал претензию он, трагическим шёпотом.
– А это не особенный случай? – возмутилась я бессердечием завхоза, пожалевшего капельку эля для раненого.
– Бродячая больная псина – точно нет! – заявил он, и гордо удался.
Замерев, мы с Маринкой посмотрели друг на друга. Потом на пациента. Тот смотрел на Маринку. Затем лизнул ей руку.
– Фе-е-е! – поёжилась та, отшатываясь, – коллега, похоже тут сложный случай. Тыкни его ногтем, и пусть уходит. Кровь, кстати, остановилась.
Мужик поднял раненую руку. Пошевелил задумчиво огромными пальцами. Мы завороженно смотрели. Не знаю, о чём думала подруга. А я прикидывала, сможем ли мы быстро выскочить за дверь. Если кое-кто неожиданно взбесится.
– Спасибо, мадам, – вежливо сказал пациент, – эльфийский эль действительно закрыл рану, и я смог восстановиться.
Да на здоровье.
Я выразительно посмотрела на дверь, потом на мужика. Рада, что не пришлось его трогать, даже ногтем. И на заметку – уточнить у завхоза, сколько эля есть в запасе. Отличная штука, оказывается. Столько возможностей!
– Могу отработать своё лечение, – предложил пациент.
Похоже, монеток на этот раз не будет.
– С ближайшей охоты принесу вам отличную оленью тушу, – продолжил мужик, вскакивая с кресла и по-собачьи встряхиваясь.
– За еду не работаем, – хмуро сказала я, представив, что придётся возиться с сырым необработанным мясом, отделяя от него рога, копыта и шкуру, – можете просто уйти.
По виду пациента было понятно, что как раз уходить он и не хочет. А я всерьёз задумалась, не пора ли мне полировать скальпель. Демонстративно. Чем я и занялась, медленно проводя по острому ножу не менее острыми ножницами.
Пока у меня бесцеремонно не выдернули из рук железки.
– Не, – сказал амбал, профессионально проверив на остроту инструмент, – такой ерундой вы оленя не разделаете.
– Спасибо за совет, – прошипела я, оторопело глядя на скальпель, мелькающий перед моим носом. И отошла подальше.
Маринка задумчиво смотрела на амбала, прищурившись. И отволокла меня за рукав в сторонку.
– Давай его себе оставим? – предложила она шёпотом, оглядываясь.
Отличное безумное предложение. Давайте, конечно. Безумная Эльфа, когда вернётся, будет рада пополнению.
– Ну Натали, ему же явно некуда идти!
Кажется, незнакомец подслушивал даже широкой спиной.
– Нельзя же просто облить человека элем, и выставить за порог! А вдруг осложнения будут? Тебе койки жалко палатной?
– На нём всё зажило, буквально, как на собаке! – не менее жарким шёпотом ответила я, – он явно не нуждается в нашем лечении.
Бывший пациент кашлянул, привлекая внимание.
– Мадам, не хочу вас отвлекать от вашего совещания, но у меня, кажется, жар…
Маринка развела руками, выразительно на меня глядя, и подошла к мужчине.
– Да он горит! – охнула она, приложив руку к послушно подставленному огромному лбу.
После чего её снова лизнули в запястье, не отрывая печального карего взгляда от лица девушки.
– Ладно… – сдалась я. Не выгонять же его, действительно, в ночь. – Завхоз! Чистое постельное бельё. И ужин.
В двери замаячил изумлённый завхоз.
– А…
– Без «А», – прервала я его, – отведи к крайнюю палату, я пока поищу, что здесь может быть жаропонижающим.
– Топор, – буркнул завхоз, – один удар по башке – и у оборотня жар быстро пройдёт. У них тело всегда горячее. Прежняя хозяйка бы даже смотреть на него не стала, выгнала. А тут – ужин, чистые простыни. Эль извели! Кто же откажется уходить от такого сервиса. У нас своей еды осталось – всего ничего. Хозяйка запасов не сделала. На ужин – овсянка. Завтра и её может уже не быть – крысы, знаете ли, тоже ужинать любят.
Я широко открытыми глазами посмотрела на симулянта. Оборотень?!
– Рука у меня болела по-настоящему, – ответил тот, отведя взгляд, – а ваш раб прав. Нам, оборотням, мало где рады. Спасибо за лечение, мадам.
И, сгорбившись, побрёл, очень медленно, из операционной.
Подождав, пока грохнет входная дверь, я выдохнула. Оборотня было жалко. Но не настолько, чтобы разрешать ему у нас оставаться.
Тем более, что я ещё даже не поняла, где это именно – «у нас», чтобы щедро предлагать проживание. Хоть пациент и намекал на то, что он со своим провиантом.
Осмотр остального здания решила отложить на утро. Так как уже значительно стемнело. И тёмные палаты с развевающимися пологами напоминали питомник призраков.
– Вот ты бессердечная, Натали! – сокрушалась Маринка, топая за мной следом в хозяйское крыло.
Его нехотя вызвался показать завхоз, норовивший первоначально выделить нам одну из жутковатых запущенных палат.
Завтра, с его слов, должны прийти уборщицы. Очень хочу на них посмотреть. Судя по состоянию больницы, пыль они тут только поднимали, лениво шаркая ногами. Попутно высмаркиваясь о палатное бельё.
А вот комнаты Чокнутой Эльфы и её помощницы были не в пример ухоженнее. Видимо, силы уборщиц заканчивались аккурат на этом крыле.
Маринке досталась спальня попроще, напротив теперь уже моей комнаты. Мы единодушно решили отдохнуть друг от друга, и разошлись по спальням. Да и коллега ещё злилась, что не разрешили оставить питомца себе. Она вообще соображает, что решила приютить не бездомного щеночка, а здоровенного, пусть и вежливого, бомжа? С крайне странными привычками!
Я беззвучно присела на банкетку перед туалетным столиком, рассматривая безделушки – косметика, скальпели, баночка с вонючей жижей – видимо, собственноручно состряпанное остроухой лекарство.
И в последнюю очередь подняла глаза на зеркало. Отшатнулась от собственного изображения, медленно проводящего расчёской по волосам.
Моей расчёской. В моей собственной спальне! Одетое в мой любимый халат!
– М-да, – выдохнула Чокнутая Эльфа, голос прошёл через зеркало, немного вибрируя серебром, – думала, мой аватар побогаче будет.
– Зато у тебя богатства – глаза разбегаются, не знаю, в какую сторону смотреть. Тут даже клопы нищие! Погрызть некого – все разбежались из чудесной больницы.
– Ну, кое-кого пришлось закопать, – ответила безмятежно эльфа, – куда ещё девать врачебные ошибки…
Понятно, что репутация у доктора Эльфы была так себе. Если она так спокойно говорит о прикапывании неудачных экспериментов в медицине.
– Смотрела твои конспекты уроков – ужас, – сменила тему моя похитительница, бросив брезгливый взгляд в сторону компьютера.
Какая шустрая! Уже и с техникой разобралась! А я только скальпель отполировала. Хотя… двух пациентов умудрилась не закопать, на своих двоих ушли! Но хвастаться своими успехами не спешила.
– Смотрела твои бумажки с гонорарами – вдвойне ужас, – продолжила новоявленная училка с ушами.
Она и до расчёток добралась! А что она хотела на одну ставку?! За три часа работы в день, без классного руководства, категории и внеурочки – как раз на прожиточный минимум и хватает.
– Так я долго буду копить на операцию,– задумчиво протянула Чокнутая Эльфа, сделавшая крайне неприятное открытие об учительской зарплате на минималках, – кто больше получает, чем ты?
– Технички, – не думая, ответила я, – их вечно не хватает, ставок полно. В отличие часов истории. У меня не та весовая категория, чтобы с долгожителями школы сражаться за часы..
Мыть полы во имя возврата невинности, капризная Эльфа отказалась.
– Ладно, присмотрюсь. Возможно, директор у вас не очень дорожит своим местом. Завтра уточню…
Зеркало помутнело, моя родная комната и наглая захватчица остались по другую сторону. А я, вздохнув, повернулась в сторону кровати. Надо бы поспать. Может, не так есть будет хотеться. Завхоз зажал даже овсянку на ужин! Обиделся, что оборотень его рабом назвал, видимо
Глава 4
Просыпаться было холодно, голодно. И страшновато. Когда, открыв глаза, увидела не знакомый натяжной потолок с люстрой в виде сердечка. А диковатые глаза летучей мыши, которая умудрилась стащить с меня одеяло, закутаться в него, как в кокон. Не знаю, сколько времени она таращилась на меня сверху, зацепившись когтями за балдахин.
Люстра, пожалуй, посимпатичнее будет, подумала я с тоской, и не думая отвоёвывать одеяло у мыши.
Вздрагивая, натянула холодное платье, поискала взглядом, где можно умыться. Да и прочие утренние дела не ждали!
Дверь с грохотом открылась. На пороге возникла девица с тазиком в руках. Даже не знаю, захочет ли Чокнутая Эльфа обратно вернуться. Мою спальню с ноги никто не открывает.
Молча плюхнув кривой таз на узкий пустой стол, она повернулась, и хотела выйти. Я поймала её за подол грязноватого широкого платья.
– Ничего не хочешь сказать? – въедливым голосом вредной училки спросила, прищурившись.
Девица, сглотнув, медленно ко мне повернулась, закрыв глаза.
– Мадам, я всего один глоток эля сделала!
– А…
– И мусор под ваш ковёр совершенно случайно замела! Я больше так не буду!
– Э?…
– Ветчину с тарелки, когда несла вам завтрак, только один раз уронила! Вчера! Сразу же подняла! Правило десяти секунд – если уронил еду, и её не пожевала собака, значит, она чистая! Не надо меня убивать!
– Ну ты и…
Поздно. Девица, выдернув подол, завывая что-то про злых эльфов, кинулась вниз по лестнице. Споткнулась о ведро с водой, заботливо поставленное на первой ступеньке, и полетела вниз, звучно пересчитывая ступеньки. Пока с грохотом не приземлилась на грязном полу холла. Судя по издаваемым звукам, живая.
Вздохнув, я умылась из принесённого таза, придирчиво осмотрев воду. С этой девчонки станется плюнуть в таз Чокнутой Эльфы.
Я всего лишь хотела, чтобы со мной поздоровались! И своими руками сотворила себе нового пациента…
Осторожно спустилась по мокрой лестнице. Девица сидела, ощупывая ногу и морщась от боли.
Протянула ей руку, чтобы помочь встать. Только та отшатнулась, будто увидела оружие.
– Я сама… уйду. Можно?
– Сначала посмотрю, что у тебя с ногой, – хмуро сказала я, – скачи в кабинет. Исцелю. Ну, как умею.
Служанка завертела головой. Я показала рукой в сторону операционной. И задумчиво осмотрела ноготь, который вчера реально зашил открытую рану. А вдруг чудо повторится?!
Пациентка расширенными от ужаса глазами тоже оценила маникюр. Пожалуй, мой ногтевой мастер перестаралась на этот раз с наращиванием. Синий глянец хищно сверкнул на длиннющем ногте.
– Уже и нога не болит, – пробормотала девица, отчаянно хромая в сторону выхода, – вы прямо взглядом исцеляете, спасибо, госпожа. Всем в деревне передам, что зря на вас ругаются криворучкой да душегубкой. Вот прямо как посмотрели – так сразу вылечили. Даром, что с лестницы спихнули – так это ж не со зла. По злобности благородной, эльфийской…
Она ещё много чего говорила, уже за дверью. А я всё стояла с открытым ртом, пытаясь осмыслить всё, что мне наговорили. Наконец, встряхнув головой, решила не вникать.
– Госпожа, могли бы подождать, пока Элла полы домоет, потом бы толкали её, – неодобрительный голос завхоза заставил вздрогнуть, – теперь и завтрак подавать некому… Только если питомец вашей подруги возьмёт на себя обязанности ещё и официанта!
– Завтрак? – оживилась я, так организм давно уже намекал, что его пора кормить. В подсознании даже мелькнула пара идей по готовке вкусной и полезной пищи из жирненькой летучей мышки. Не зря я её Ингредиентом назвала.
– Да, – отозвался завхоз, замерев с типичной высокомерной мордой английского дворецкого.
– Питомец?! – дошла до меня вторая часть его слов.
Незаметная дверь в конце коридора открылась, выпустив волну густого мясного запаха. В животе у меня совсем не по-благородному заурчало.
Маринка умудрилась употребить Ингредиент по назначению? Вот живодёрка… Не зря у неё живность не задерживается
Хотя нет… Летучая мышь-мутант, держа в зубах полюбившееся одеяло, тащилась с верхнего этажа. А в дверях кухни стояла улыбающаяся коллега, из-за её плеча выглядывала недавно вылеченная мной живность. Которая явно решила задержаться, любым путём.
Да, Маринка-таки приютила оборотня! Чем думала – непонятно. Однако, жадно оглядывая на тарелке стейк из дичи, политый брусничным соусом… Да плевать. Этот мужик – повар от бога!
В салатнике сиротливо примостилась овсянка, гордо вынесенная завхозом. Которую съесть можно было только из жалости, чтобы его не обижать. Сочное мясо я была готова есть на завтрак. Обед. И на ужин – тоже самое, но под другим соусом. Овсянку из рациона убрать.
– Избыток белковой пищи, конечно, вреден, – протянула Маринка, придирчиво разглядывая кусочек мяса на вилке, – но, пока других продуктов нет, можно и потерпеть.
Потерпим, какие проблемы. Я пожала плечами, и встретилась с напряжённым взглядом оборотня, не присевшего за стол.
Кивнула ему, показывая, что не против. Пусть остаётся. Раз уж ему так нужна работа. Вот только платить повару пока нечем… Надо будет узнать, сколько продуктов можно купить на монетки, которые оставил амбал в переднике, за первого пациента. Вообще, на что Эльфа содержала завхоза, и служанка явно не бесплатно сюда ходила?
– Меня зовут Джей, мадам, – сказал оборотень, кивнув в ответ.
Ну а он может звать меня мадам. Пускай.
Утолив первый голод, откинулась на спинку стула, рассматривая небольшую столовую, смежную с кухней.
Общая запущенность была налицо. То ли Чокнутая Эльфа не слишком беспокоилась о порядке вообще, то ли просто не было средств на ремонт. Но обстановка не радовала своей изношенностью.
В окно, едва прикрытое куцей занавеской, увидела сполохи пламени. Нахмурившись, пошла смотреть. Ещё пожара мне не хватало! На пепелище хозяйка точно откажется возвращаться.
– Крестьяне, мадам, – прокомментировал завхоз, появившийся за моей спиной.
Я чуть не сдёрнула занавеску вниз неловким движением, закашлялась от поднявшейся пыли.
– Они всегда ходят с вилами и факелами? – поинтересовалась я, – зачем вообще факелы утром?
– Вас ищут, мадам, – также спокойно пояснил завхоз.
Чувствовалось, что не зря отсюда сбежала Эльфа! Очень даже не зря. Вот только мне бежать было некуда.
Оглянулась. Маринка, закусив губу, смотрела на меня испуганно. Поддержки от неё можно не ждать. Завхоз, скорее всего, с удовольствием закопает после общения с крестьянами. Оборотень?
– Оборотней любят меньше, чем эльфов, поэтому готовимся к битве, мадам, – спокойно ответил на мой взгляд Джей.
Маринка, пискнув, подобрала со стола ножик.
Всё-таки сначала попробуем поговорить.
Приоткрыла тяжёлую входную дверь, осторожно выглянула.
Суровые заветренные лица посетителей слабо освещались факелами – солнце в этом мире жарило так, будто мы попали в тропики.
Это какая же репутация у местного доктора, что к ней приходят непременно либо в ночи и с угрозами, либо днём… тоже не с пустыми руками.
Очень хотелось закрыться на все засовы, проблеяв, что никого нет дома, и идти искать подвал, прятаться. Но поздно – меня уже видели.
Неохотно вышла на крыльцо, готовая при первом же броске вил нырнуть обратно. И мрачно оглядела крестьян.
Вперёд вышел самый щуплый, но с острым внимательным взглядом.
– Мадам доктор, погань эльфийская, – вежливо сказал он. И тут же испуганно выставил вперёд вилы.
Я только бровь приподняла. Он бы определился. Погань или мадам.
– Мы туточки посовещались, и решили, – продолжил парламентёр, не встретив моей злобной реакции, – что вы странно лечите. Эллу сначала с лестницы столкнули. Потом изволили ножку ей починить. Теперь ещё и оплату ждёте?!
Я тоскливо посмотрела на яркое солнце, прищурившись. На пляжик бы сейчас. И коктейльчик. А не вот это вот всё.
– Думаете, ежели нам вас убивать нельзя, значит, можете творить, что хотите?!
Перевела заинтересованный взгляд на вилы.
– Ежели вы родственница князя, и невеста его сына, то вас уже и тронуть нельзя?
Догадливые здесь крестьяне. Только тупые…Сначала разозлились, прибежали на разборки. А думают в процессе. Но очень медленно.
Я молча уставилась прямо на выступающего, наклонив голову.
Тот сжался, сглотнув. Видимо, только сейчас вспомнив, перед чьей родственницей и невестой вилами махал.
Застенчиво спрятал инструмент за спину. Ткнул факелом в землю.
– Ежели так… мы пойдём, да? Вы же не обиделись, что мы к вам заглянули, по дороге на поле? Здоровьица доброго пожелать…
Впрочем, и без моего разрешения, толпа начала потихоньку расходиться, делая вид, что действительно мимо проходили.
– Троих девок оставьте, – негромко сказала я, показав рукой на группку из девчат, жавшихся за берёзкой. Любопытничали – насадят ли эльфу на вилы, или снова председатель струсит.
Если честно, больше слушала их трещание, чем лепет предводителя крестьян. Тоже очень даже информативно было.
Охнув, девчонки выронили платки, которыми уже приготовились завязать на голове, перед работой на поле.
На пытки зовёте? – мрачно поинтересовался крестьянин.
На площади перед лечебницей остались только мы с ним. И девушки, не успевшие уйти.
– Почти, – честно сказала я, – на уборку свинарника, что вы больницей называете. А князь и его сын о вашем визите с вилами не узнают. Договорились?
Судя по нервному вздрагиванию крестьянина при слове «князь», я могла приказать продать этих трёх девушек в рабство, и ничего мне за это не было бы.
– Девки, госпожа эльфа изволила взять вас в услужение, – мрачно сказал он нервно икающим крестьянкам, которые очень раскаивались в том, что вовремя не убежали пахать на поле, – Платить будет вряд ли…
Он обернулся ко мне за подтверждением. Я пожала плечами.
– Кормить – будет.
Здесь сомнений в голосе не было. Наоборот – открытое указание мне, что морить голодом сельчанок не желательно.
– Так я же не против, – пробормотала я, – если что, на чёрный день Ингредиент припасён…
– Бить – по усмотрению, но как и договаривались, когда вы Эллу к себе брали – только тонким хлыстом! Три раза в неделю.
Эта инструкция по эксплуатации девчуль когда-нибудь закончится? И где я ему эти хлысты брать буду? Надеюсь, они не очень обидятся, если я откажусь от планового битья служанок?
Видимо, на этом инструктаж был закончен. Крестьянин, взмахнув вилами, отправился в сторону леса.
– Хлыстом лупить сейчас будете? – поинтересовалась самая бойкая из крестьянок. Которая не рыдала, в отличие от подружек. А сразу же начала вникать в работу у злобной эльфы в её царстве пыток и скальпелей.
