Олег Волков
Проклятые сокровища
Раконский государственный закрытый университет – самый лучший, самый престижный университет Империи. В него невозможно попасть ни за какие деньги. Не помогут никакие связи и богатая родословная. Зато тех, кто умеет читать чужие эмоции, кто усилием воли передвигает камни или взглядом зажигает пучки соломы, принимают в университет совершенно бесплатно и на полное государственное обеспечение.
Сейчас в университете живёт и учится больше двух с половиной тысяч воспитанников. Будущая элита Тиллурской империи. Среди них хватает отпрысков знатных фамилий, чьи списки предков насчитывают десятки колен. Однако большая часть воспитанников выходцы с низов, сыновья фабричных рабочих, крестьян и батраков. Как и сам Туран.
У каждого воспитанника в обязательном порядке маленькая комната с окошком, скрипучая кровать и письменный стол с изрезанной столешницей. Раз в неделю общая баня с деревянными тазиками, одна на всех столовая и общие туалеты на каждом этаже. Раконский университет славится строгим уставов. Каких-либо поблажек лишены даже сыновья императора.
Туран прожил в университете семь лет. За эти годы из простоватого деревенского парня его переделали в образованного дворянина. Только не стоит обольщаться: Империя кормила, учила и воспитывала его только для того, чтобы он не вздумал бунтовать и кусать руку, которая вскормила его. В недалёком прошлом непризнанные мастера ни раз и не два подбивали крестьян на бунт и вели повстанческие армии на столицу. Правящий класс нехотя, со скрипом и скрежетом, пошёл на уступки и бросил мастерам с низов косточку.
Нужно признать, Туран криво усмехнулся, очень вкусную косточку, сахарную, с кусочками парного мяса. Вместе с дипломом о высшем образовании и хорошими манерами Туран получил титул персонального дворянина. Перед ним раскрыты все без исключения двери государственных учреждений. Его с удовольствием примет любое дворянское собрание любого города, городка или села. Теперь ему гораздо выгодней делать карьеру, сколачивать личное состояние, вращаться в благородном обществе, а не подбивать голытьбу на бунт.
Всё это так, Туран поудобней перехватил ручку чемодана. Только, вот, непонятно: понравится ему служба следователем в сыскной полиции или нет? Туран так и эдак размышлял над странным направлением весь вчерашний вечер и большую часть ночи, однако так и не пришёл к однозначному ответу. За тяжкими размышлениями даже не заметил, как уснул прямо на заправленной кровати. Но и утром, с первыми лучами Ягиры, ответ так и не пришёл ему в голову. Да и как можно размышлять о том, о чём имеешь весьма и весьма смутное представление. В Дальнем, в родной деревне, староста Ратаг – единственный представитель власти. Да и его выбрали лишь за то, что в армии его научили писать и читать.
Хватить стоять на месте, Туран зашагал по подъездной аллее. Пока в его активе добротный шерстяной сюртук, чемодан с парой сменного белья, паспорт во внутреннем кармане сюртука, там же полторы сотни виртов, направление на службу и весь мир у ног. Семь лет ему твердили, что он – представитель правящего класса. Элита! Но каково на самом деле быть этим самым представителем? Элитой? Впрочем, очень скоро он это узнает.
Туран свернул на тротуар у дороги. Дальше по улице, в просвете между ветвями дубов и вязов, выступают маленькие словно игрушечные домики состоятельных горожан Ракона. А ещё дальше, под горой, проглядывает лента Юрлы. Маленькое речное судно с треугольным парусом скользит по речной глади.
Глава 3. Знакомство с губернатором
До места назначения, до далёкой северной окраины Тиллуры, Туран добирался две недели. Увы, в Навире прямо с поезда пришлось бежать на пароход. Времени поглазеть на столицу и её достопримечательности не осталось вовсе. Зато! Неблизкое морское путешествие показалось развлекательным круизом.
После комнатки в университете с единственным окном и скрипучей кроватью каюта второго класса показалась верхом изысканности и комфорта. Широкая постель с белыми и душистыми простынями и наволочками, мягкое кресло возле большого иллюминатора, через который в каюту свежий ветер то и дело заносил запах моря. Особенно понравились персональный туалет и раковина для умывания. Никаких утренних очередей и недовольного визга страждущих за запертой дверью.
Смешно вспоминать: когда-то простому деревенскому парню университетская столовая показалась раем. Не из общего котелка с родителями и под строгим надзором старших братьев, а из персональной тарелки, да ещё и с чудной вилкой. Но! Только в ресторане парохода на Турана наконец-то снизошло понимание насколько скромна и даже убога университетская столовая. Вместо дешёвых тарелок из стекла и стальных ложек аристократический фарфор и столовое серебро. А блюда, какие изысканные блюда готовили в ресторане. Если картошка, то не просто варёные клубни, а тонко порезанные хрустящие ломтики. Котлеты… Страсть, а не котлеты – отбивные, поджарки. Паштеты и салаты, утиные ножки в бумажных колпачках на косточках и варёные крабы. Воистину, кулинария – самое вкусное из всех искусств.
Империя оплатила проезд с пропитанием, но, к превеликому сожалению, без спиртного. Скромный бюджет не позволил приобщиться к дорогим марочным винам и столетним коньякам, только вздохнуть их божественный аромат. Зато пиво в больших прозрачных бокалах кажется ещё вкуснее. В кабачке вдовы Кокор, куда Туран с товарищами по университету заглядывал время от времени, подобного божественного пива отродясь не было.
А общество, в каком респектабельном обществе довелось прожить целых две недели: дворяне и аристократы, состоятельные купцы и богатые промышленники, подтянутые офицеры и высокопоставленные чиновники. Дочки состоятельных пассажиров в дорогих штучных платьях и модных шляпках буквально расстреляли Турана очаровательными глазками. Пусть каждая девица внешне сама воспитанность и благоразумие, зато у каждой изнутри бьёт дикий интерес. Пусть Туран всего лишь персональный дворянин без связей, службы и покровителей, зато он мастер. А, значит, по мнению девиц и, особенно, их мам, многообещающий жених.
Стыдно, стыдно признаться самому себе: в Навире на пароход сел скромный выпускник, а в Снорке на берег сошёл уверенный в себе молодой дворянин. Туран окунулся в благовоспитанное общество, отведал его блюд и вкусил комфорт бытия. Быть представителем правящего класса очень и даже очень здорово. А подняться ещё выше, достигнуть высот и сколотить приличное состояние – ещё лучше.
Прямо с пристани Туран отправился в канцелярию губернского правления. Помощник председателя казённой палаты выдал подъёмные триста виртов и подсказал, где можно недорого снять очень хорошую квартиру. И вот теперь Туран неторопливо поднимается по широкой каменной лестнице на третий самый престижный этаж дорого доходного дома. В груди зреет, зреет, цветёт и пахнет предвкушение чего-то неизвестного, но наверняка очень приятного. Утус Заргос, домовладелец, угодливой болонкой вертится возле ног.
Владелец доходного дома трещит не умолкая ни на секунду. Утус Заргос самозабвенно нахваливает и нахваливает предлагаемую квартиру. Она и такая, и сякая. А какая там добротная мебель, а какой вид из окна, а какие благовоспитанные и благородные соседи. Если верить домовладельцу, то сам император Читан 5, правитель Тиллуры, не постеснялся бы жить в такой квартире.
Туран ещё в глаза не видел предлагаемого жилья, но уже точно знает, сколько в квартире комнат, что кровать в спальне на пружинах, полы не скрипят, а в ванной комнате висит огромное зеркало. Эмоциональный фон утуса Заргоса светится самой чистой неподдельной радостью, будто не квартиру сдаёт, а выдаёт замуж единственную дочь за богатого и очень влиятельного князя. На площадке между вторым и третьим этажами Туран не выдержал и остановился.
– Скажите, уважаемый, – Туран положил левую ладонь на изгиб перил, – объясните, с чего это вы так радуетесь? Я не высокопоставленный чиновник, не купец и не торговый представитель богатого купца. У меня официально и должности нет.
– Ах! Мастер, – утус Заргос словно проглотил очень вкусную конфету, – от вас невозможно что-либо скрыть. Буду откровенен: среди богатых квартиросъёмщиков хватает откровенного жулья. Увы! Увы! Мне частенько приходится буквально преследовать некоторых жильцов, дабы угрозами и посулами вытрясти очередную плату.
Вот, пожалуйста, за примером не нужно далеко ходить – утус Нитан. Какой состоятельный господин. Был. Пальто дорогое носил, часы золотые на цепочке длинной носил. Шапка бобровая, с отливом. Так мало того, что задолжал плату за четыре месяца, так ещё и сбежал не заплатив. Спустил из окна чемоданы на верёвке, как ни в чём не бывало прошёл мимо Данса, дворника моего, и был таков.
– Ну а с чего вы решили, будто я как утус Нитан не спущу свой чемодан на верёвке и не сбегу? – Туран улыбнулся.
– Ах, мастер, шутить изволите, – домовладелец угодливо улыбнулся жёлтыми зубами. – Всё, что от вас потребуется, так это в конце каждого месяца подписывать счёт. Казённая палата будет платить за вас. Для меня лично это означает никаких, – эмоциональный фон утуса Заргоса расцвёл от счастья как роза в мае, – никаких задержек с квартплатой. Откровенно говоря, вы – идеальный квартиросъёмщик. Впрочем, мы пришли.
Утус Заргос торжественно распахнул входную дверь. В нос тут же ударил приятный запах хвойного мыла. Туран прошёлся по комнатам, посмотрел в окна и заглянул в ванную. Да-а-а, если домовладелец и приврал, то совсем, совсем немного.
Квартира подобна дворцу в миниатюре. Высокие потолки, красивые обои с тёплыми шафрановыми обоями и мягкие ковры на паркетном полу. Из просторной прихожей бесшумные двери ведут в три комнаты. В спальне широкая кровать недвусмысленно намекает, что на таких белоснежных перинах и воздушных подушках грех спать одному. Кабинет приятно удивил строгой отделкой стен, толстыми шторами и массивным письменным столом с парой глубоких кресел для посетителей. Особо приятно то обстоятельство, Туран сдвинул штору в сторону, что окна выходят на север. Яркие лучи прекрасной Ягиры не будут заливать кабинет потоками света, слепить глаза и мешать долгой, но обязательно плодотворной работе.
А ванная комната ещё лучше, чем на пароходе. Туран повернул кран, в большую чугунную ванную на фигурных ножках в виде лап льва тут же полилась прозрачная струя воды. На полу керамическая плитка приятного голубого цвета. И зеркало, и в самом деле большое зеркало едва ли не во всю стену. Туран провёл пальчиком по белоснежной полукруглой раковине под зеркалом. Нигде и никогда жить в подобной роскоши ему не доводилось. До пятнадцати лет даже не подозревал о существовании ванн и унитазов.
– Хорошо, уважаемый, – Туран вышел из ванной комнаты, – я согласен снять вашу квартиру на полгода.
– Вы не пожалеете! – домовладелец едва не описался от радости. – Не извольте беспокоиться. Устраивайтесь, устраивайтесь поудобней. Вечером, вечером оформим все бумаги. А сейчас отдыхайте, отдыхайте с дороги.
Восторженный треск домовладельца стих только вместе с хлопком входной двери. Туран подошёл к окну. Самодовольная улыбка распирает губы. Сквозь перекрёстье деревянной рамы хорошо виден трёхэтажный дом с фигурной лепниной на той стороне улицы. Ещё дальше, поверх серой крыши, выглядывает зелёный кусочек кровли Губернаторского дворца.
Как Туран успел узнать доходный дом с этой чудной квартирой находится на улице Северный вал на Речной стороне. Центр Снорка, самый престижный и дорогой район, между прочим. Наверняка помощник председателя казённой палаты, который посоветовал обратиться к утусу Заргосу, получит от домовладельца хорошую мзду. Уж не без этого, Туран усмехнулся. Ну да ладно.
За трёхкомнатную квартиру в центре города с паровым отоплением, водопроводом и канализацией, с полным пансионом, уборкой и приходящей домработницей казённая палата ежемесячно будет выплачивать утусу Заргосу 157 виртов. За подобную сумму в Навире, в столице Тиллуры, пришлось бы довольствоваться либо скромной однокомнатной квартирой на относительно престижной окраине, либо ютиться в ещё более скромной комнатушке на чердаке не слишком дорогого дома недалеко от центра Навиры. Жизнь на далёкой окраине огромной империи имеет свои плюсы. Один из них – дешевизна.
Робкий стук в дверь оторвал от размышлений. Кто это может быть? Туран слегка сосредоточился. Перед внутренним взором тут же возник образ человека перед входной дверью. Не домовладелец, точно. Человек на лестничной площадке нерешительно переминается с ноги на ногу и страшно робеет. Но при этом его распирает дикое любопытство.
– Входите, открыто! – Туран отвернулся от окна.
– Мастер Атиноу, – из приоткрытой двери показалась пугливая физиономия дворника Данса, крепкого мужика с тщательно выбритым лицом и обширной лысиной на макушке. Поверх поношенной рубашки с закатанными рукавами дворник одел чёрный фартук. – Вам письмо от мастера губернатора.
– Прошу, заходите, – Туран едва сдержал неуместную улыбку.
Дворник неловко протиснулся через едва приоткрытую дверь. Лямка чёрного фартука едва не зацепилась за ручку.
– Извольте получить, – Данс протянул белый конверт. – Велено передать вам лично в руки как можно скорее.
– Благодарю вас, уважаемый, – Туран опустил в протянутую ладь гривенник.
– Благодарствуйте, – Данс угодливо поклонился и так же неловко выскользнул обратно на лестничную площадку через едва приоткрытую дверь.
Чаевые – ещё одна привычка и обязанность богатых людей. На пароходе дворяне и офицеры регулярно вознаграждали прислугу мелкими монетками. По началу столь изысканное унижение вызвало в душе Турана удивление, но очень скоро всплыл истинный смысл чаевых. Мелкие подачки быстро складываются в весьма ощутимую прибавку к жалованию простых людей и побуждают их работать быстрее и лучше. Монетка в десять совиртов гарантирует, что в следующий раз дворник Данс быстро и с превеликим удовольствием доставит письмо, а не «забудет» о нём на денёк другой.
Туран с интересом уставился на белый конверт. От губернатора? К чему бы это? Внутри прямоугольный листок с волнистыми узорами, глаза быстро пробежали по коротенькому приглашению. Удивительно, Туран вложил листок обратно в конверт, не прошло и трёх часов, как он сошёл с парохода, а его уже пригласили на личный приём к губернатору. Впрочем, если разобраться, ничего удивительного. В далёкой северной губернии людей со сверхспособностями очень мало. В Снорке живёт двести пятьдесят тысяч обывателей, но среди них вряд ли наберётся хотя бы четыре десятка мастеров.
Часы на стене в гостиной показали начало третьего часа по полудню, большая стрелка едва отошла от цифры два. До приёма осталось чуть меньше четырёх часов, вполне достаточно, чтобы обновить гардероб. Туран придирчиво оглядел себя в большом зеркале в прихожей. Чёрный шерстяной сюртук с блестящими пуговицами и брюки с едва заметными стрелками для скромного воспитанника в самый раз. А вот для государственного чиновника, да ещё и мастера, бедновато будет. Нужно купить что-нибудь по дороже и представительней. Да! Ещё ботинки. Особенно ботинки. Чтобы блестели, чтобы губернатор разглядел в них собственное отражение. О том, насколько богат и влиятелен человек в первую очередь судят по ботинкам и часам. Жаль, ещё не скоро получится вытащить из кармана золотые часики, а вот переобуться следует как можно скорее.
***
Новенькие ботинки приятно поскрипывают на ходу. Свежий ветерок не менее приятно обдувает разгорячённое от волнения лицо. Туран неторопливо шагает по Срединной улице по направлению к центру Снорка. Можно было бы и быстрее, но глаза сами собой то и дело шарят по сторонам. Новые впечатления, дома, люди, тучи над головой льются на Турана маленьким водопадом. Раньше почему-то казалось, будто по улицам далёкого северного города обязательно должны бродить бурые медведи, тучами виться гнус, а жилые дома непременно деревянные, старые и кривые. Но нет, Снорк приятно удивил.
Да, в столице губернии хватает деревянных домов, кривых и старых, но крепких крестьянских изб за высокими заборами и лающими во дворе собаками гораздо больше. Речная сторона, центр города, целиком застроена вполне современными трёх, четырёх и даже пятиэтажными домами. Особо выделяется Деловой центр, высоченное здание на Адмиральской площади. Прямые улицы и перекрёстки. Проезжая часть и тротуары вымощены камнем. Газовые фонари на чёрных высоких столбах и широкие витрины магазинов. Как бы то ни было, а Снорк вполне современный и далеко не бедный город.
Срединная улица вывела на Адмиральскую площадь. По левую руку возвышается мрачное трёхэтажное здание в форме буквы «П». Высокое крыльцо с каменными перилами. Окна первого и цокольного этажей забраны стальными решётками. От серых стен веет строгостью, законом и страхом. Управление полиции, Туран поднял голову, его будущее место работы. Впрочем, местный оплот правопорядка ещё успеет надоесть. Куда больший интерес вызывает величественное здание по правую руку. Туран неторопливо прошёлся по Адмиральской площади.
Губернаторский дворец, резиденция губернатора и присутствие губернского правления. Вокруг величественного здания буквально витает запах власти. Парадная сторона дворца выходит на Адмиральскую площадь. Три этажа кабинетов, приёмных и коридоров. На зелёных стенах ослепительной белизной выделяются фальшивые колонны и широкие карнизы. На высоком крыльце швейцар в красном парадном мундире выпроваживает последних просителей. Едва пробьёт шесть, как многочисленные чиновники покинут свои кабинеты и разбегутся по домам.
Губернатор живёт здесь же. Его личные покои находятся в левом крыле дворца, которое поворачивает на Набережную Свита. Наверно, из кабинета хозяина губернии открывается великолепный вид на речной простор. Перед тем, как влить свои воды в студёное Сантарское море, Витака расходится широкой десятикилометровой полосой.
Точно в шесть часов по полудню Туран постучал в большую парадную дверь с массивными створками. К высокому начальству лучше всего приходить в точно назначенное время. Сердце с последним ударом едва не выскочило из груди. И на кой чёрт, спрашивается, он потребовался губернатору?
Да-а-а… Туран вслед за слугой в зелёной ливрее прошёлся по личным покоям губернатора. Трёхкомнатная съёмная квартира потому и показалась роскошной, что ни разу в жизни не довелось лицезреть настоящую роскошь. Один только вестибюль поразил гранитными половыми плитками и шёлковыми шторами на окнах.
Широкая лестница с белыми колоннами и длинный коридор привели в гостиную с зелёными обоями, диванами и большим карточным столом.
– Приветствую вас, мастер Атиноу, – мастер Шандар шагнул на встречу.
Губернатор Снорской губернии, высокий тощий мужчина в годах, одет в добротный штучный сюртук. Низкий подол скрашивает чересчур длинные ноги, от чего кажется, будто мастер Шандар ходит на ходулях. Пси-барьер губернатора похож на неприступную крепость. Что на душе у хозяина самой северной и обширной губернии понять невозможно. А с таким каменным лицом только в покер играть.
– Добрый вечер, мастер Шандар, – Туран вежливо склонил голову. – Для меня большая честь посетить ваш дом.
– Не стоит, любезный, не стоит. Разрешите познакомить вас с моей семьей.
За губернатором, словно преданная армия за полководцем, выстроилось многочисленное семейство: три жены, сын лет пяти и целых шесть дочерей. Туран нервно сглотнул, три из них на выданье.
– Динара Шандар, моя первая супруга.
Высокая женщина слева сделала реверанс, подол длинного нежно-голубого платья качнулся из стороны в сторону.
– Вигира Шандар, моя вторая супруга.
В голосе губернатора едва угадывается хорошо спрятанная гордость. Никого не пропуская, мастер Шандар представил своё многочисленное семейство. Хотя, Туран в очередной раз машинально склонил голову, ничего удивительного: чем более высокое положение занимает мужчина, тем больше у него жён и детей. Особенно стараются мастера. Бог даст, среди пяти-шести отпрысков хотя бы в одном проснутся сверхспособности.
– Мой сын и наследник Варг, – мастер Шандар наконец-то дошёл до самого младшего.
На миг пси-барьер губернатора пошёл трещинами. Наружу выскользнули гордость, большая любовь и затаённая надежда. Мастер Шандар сильно привязан к своему единственному сыну и глубоко, глубоко в душе надеется, что у него проснутся сверхспособности. Ибо тогда и только тогда Варг унаследует не только его капиталы, но и положение в обществе. Губернатор спохватился, его пси-барьер вновь превратился в неприступную крепость, а на лице будто выросла каменная маска.
Многочисленное семейство губернатора фонтанирует эмоциями. Маленький Варг вертится от нетерпения и откровенно скучает. Больше всего ему хочется как можно быстрее скинуть неудобный сюртучок и умчаться обратно в свою комнату к любимым игрушкам. Три младшие девочки проявляют ни чуть не больше интереса и также сверкают желанием поскорей убежать. Зато три старшие дочери, и особенно их мамы, излучают жгучее любопытство.
Туран невольно поёжился. Под перекрёстным взглядом шести пар глаз невольно чувствуешь себя породистым жеребцом на базаре, к которому приглядываются и прицениваются жуть как придирчивые покупатели. Вот она истинная причина нежданного приглашения: мастер Шандар не знакомит молодого чиновника со своей семьёй, а показывает почти взрослым дочерям и жёнами потенциального мужа и зятя. Когда у тебя шесть, простои господи, дочерей, то выдать их замуж большая проблема. Во попал.
– А где Исслара? – громогласный рык губернатора разнёсся по гостиной. – Какого… её нет?
Не самое культурное слово в последний момент едва не сорвалось с губ мастера Шандар.
– Не могу знать, – скороговоркой произнесла первая жена, Динара Шандар, кажется. – Я лично передала ей ваше указание быть сегодня вечером дома. Но она не пришла.
Та-а-ак, ещё интересней, Туран стрельнул глазами в разные стороны. У мастера Шандар не шесть, а семь дочерей. Причём эта самая Исслара не иначе весьма и весьма своенравная девица, раз открыто пошла поперёк воли отца. И как ей это удаётся? Было бы интересно взглянуть на неё.
Мастер Шандар недовольно поморщился, сквозь щель в пси-барьере проскочила закоренелая досада. Что интересно, ни капли удивления или хотя бы раздражения. Губернатор прекрасно знал, что Исслары может и не быть на приёме, а потому ничуть не удивился. Наверно, только присутствие постороннего удерживает его от очередной лекции о воспитании в детях послушания и уважения к воле родителя.
– Ладно, с ней я разберусь позже, – мастер Шандар повернулся к Турану. – Прошу вас в мой кабинет.
Представление закончено. Едва Туран вышел вслед за губернатором из зелёной гостиной, как женщины разом загомонили. Громкий шёпот на миг перебил топот детских ножек и восторженный вопль самого младшего в семействе Шандар.
Да-а-а…, Туран искоса огляделся, если уж роскошь, то во всём. По размерам кабинет мастера Шандар больше съёмной квартиры. Один только письменный стол с просторной тёмно-коричневой столешницей загородил бы ванную комнату. Высокие книжные шкафы в тон столу плотно забили бы гостиную. Широкий ковёр с зелёным геометрическим узором обязательно поместился бы в спальне, если его сложить в четыре слоя. На удивление, высокие окна кабинета выходят не на речной простор, а в сад за Губернаторским дворцом. В разгар лета невысокие северные деревья и аккуратно подстриженные кусты радуют зелёной листвой.
Тяжёлая дверь с глухим стуком захлопнулась за спиной. Голоса, топот ног и прочие звуки из гостиной словно отрезало. Мастер Шандар присел в кресло с высокой спинкой за письменным столом.
– Прошу вас, присаживайтесь, – мастер Шандар показал на кресло для посетителей.
– Благодарю вас, – Туран послушно присел.
Смотрины окончены, любопытство жён и старших дочерей на выданье удовлетворено. Но губернатор зачем-то пригласил Турана в рабочий кабинет. Не иначе будет деловой разговор, только о чём? Едва прошло полдня, как Туран сошёл с парохода. Какие у него могут быть дела с губернатором, если они видят друг друга первый раз в жизни?
Мастер Шандар сосредоточенно молчит, только буравит взглядом. Этикет требует молчать в ответ и пожирать высокое начальство взглядом.
– Ваша биография меня не интересует, – наконец-то заговорил мастер Шандар. – В пятнадцать лет у вас проявились сверхспособности. В двадцать пять вы закончили Раконский университет. Собственно, это вся ваша биография. Гораздо больше меня интересует ваше будущее.
Признаюсь: – мастер Шандар доверительно подался всем телом вперёд, – мне не доводилось слышать о мастере, который гонялся бы за уголовниками. Полицмейстеры, частные приставы – это их работа. Мастер Луган до того как возглавил Управление полиции работал в казённой палате ревизором. Но чтобы мастер был простым следователем?
Мастер Шандар к чему-то клонит. По какой-то причине он не спешит сказать прямо. Пусть губернатор наглухо скрывает собственный эмоциональный фон, однако по напряжённому лицо можно догадаться, что он с трудом подыскивает слова и наиболее обтекаемые формы.
– Ваше направление не более чем рекомендация. Никто и ничто вправе заставить вас гоняться за уголовниками. Я предлагаю вам, – мастер Шандар на мгновенье умолк и тут же резко, словно выплюнул, закончил, – должность моего личного секретаря.
Охренеть! Туран невольно подался всем телом назад, в затылок с разгона ткнулась высокая спинка кресла.
– Бандиты и беглые каторжники, воры и убийцы, бродяги и вшивые проститутки. Вы даже не представляете, в какой грязи вам придётся копаться. Совершенно другое дело работа под моим началом: персональный оклад и премии, личный кабинет в присутствии губернского правления и никакой грязи. Главное, почёт и уважение.
К вам, как к моему личному секретарю, будут обращаться лучше люди губернии. А это, так сказать, за доступ к телу, дорого стоит.
Мастер Шандар сладко поёт и мягко стелет. Общий смысл его увещеваний прост – только согласись и будешь в шоколаде. А так ли оно на самом деле?
– Так вы согласны? – с нажимом закончил мастер Шандар.
Охренеть, Туран поджал губы. Мастер Ерпанов, ректор Раконского университета, как в воду глядел. Не зря, значит, предупреждал, предостерегал. Ещё обещание взял. Но молчать и пялиться на высокое начальство неприлично.
– Благодарю вас за оказанное доверие, – Туран с трудом открыл рот, – только я вынужден вам отказать.
– Разрешите узнать почему? – мастер Шандар грозно сдвинул брови.
Отказаться от салями с чёрной икрой нелегко. Под «дорого стоит» губернатор прозрачно намекает на солидные подношения от просителей. Взятки, если заглянуть в уголовный кодекс. Да только кто от них отказывается?
– Дело в том, – Туран посмотрел мастеру Шандару прямо в глаза, – у меня уже была возможность занять должность личного секретаря какой-нибудь высокопоставленной особы в Навире, в столице нашей империи. Звучит невероятно, но я и в самом деле приехал к вам для работы следователем в сыскной полиции. Таково направление мастера Ерпанов. А он, как вы несомненно знаете, редко ошибается.
Настроение мастера Шандар испортилось в один момент, его как будто окатили ледяной водой, а то и помоями.
– Жаль, мастер Атиноу, очень жаль, – из голоса мастера Шандар напрочь исчезли сладкие нотки, зато громче пушечных выстрелов загрохотал холодный металл. – Раз вам так хочется работать в сыскной полиции, то пусть так оно и будет. Только смотрите – я вас предупредил. Не пожалейте потом. Можете идти.
Деловой разговор оборвался на полуслове. Раз вышестоящий по должности разрешает идти, значит лучше по доброму убраться вон.
– Благодарю вас за оказанную честь, – Туран поднялся с кресла.
– Идите, идите, – мастер Шандар едва ли не в прямом смысле тычет кулаком в спину. – Завтра утром подойдёте к мастеру Лугану. Пусть он занимается вами.
Едва Туран ухватился за дверную ручку, как мастер Шандар неожиданно заговорил вновь:
– Подумайте над моим предложением, мастер Атиноу. Очень хорошо подумайте. Через пару месяцев вы сполна нахлебаетесь грязи. Да так, что ни в одной бане не отмоетесь.
Стоять к высокому начальству спиной значит проявлять неуважение, Туран поспешно развернулся.
– Да, к слову, рекомендую: посетите баню «Лёгкий пар». Обязательно запишитесь к Саргине, – на лице мастера Шандар расцвела блудливая улыбка. – Она, знаете ли, так ловко спинку тереть умеет…
Туран торопливо покинул кабинет губернатора.
На Адмиральской площади холодный ветер с Витаки словно плёткой обдувает лицо. На углу Губернаторского дворца Туран треснул сам себя кулаком по лбу. Да так сильно, что аж искры из глаз посыпались. Господи! Это надо же было так свалять дурака. Это надо же было так облажаться. Да ещё перед кем, перед самим губернатором. Он же в Снорской губернии господь бог. Под его дудку исполнительная, законодательная и судебная власти танцуют польку-бабочку. Танцуют, да ещё стараются перещеголять друг друга.
Это надо же было так тонко опустить губернатора ниже плинтуса. Туран протёр глаза кулаками. Мастер Шандар предложил ему должность личного секретаря. Нужно было бы сослаться на данное мастеру Ерпанову обещание, для чего собственно ректор Раконского университета и взял его. Не гоже дворянину, пусть даже персональному, разбрасываться словами. А вместо этого он вежливо намекнул губернатору, что мог бы быть личным секретарём куда более важных особ. И не в далёкой северной дыре с медведями и беглыми каторжниками, а в блистательной столице.
В Раконском университете преподавали этикет. Но, лучше всех книжных наставлений, запомнилось изречение утуса Нувана, когда однажды утром он явился на урок с дикого похмелья: «Фильтруйте базар, мальчики».
