Олег Валентинович Ясинский
ПоЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 4
Обжигаясь, жадно сделал три глотка.
Затем сигарета.
Затем еще три глотка. Опять сигарета.
Взял томик Марины Цветаевой. Открыл наугад.
Перечитал несколько столбцов, там, где об изменчивости, о бездне, о судьбе.
«Я даже повеситься не могу – Велиал не разрешит…».
***
Медитировал над Цветаевой до половины пятого.
Читал ее стихи об умирании.
Пора было собираться, исполнять обещанное.
Чай оставил недопитым. Очередную сигарету – недокуренной. Как пилот, который уходит в небо.
Я уходил в астрал.
Я был АНГЕЛОМ, который несет СМЕРТЬ.
Глава тридцать вторая
Раннее утро, 22 января 2014 года, среда
***
Еще не рассвело.
Мой бесплотный фантом завис над Майданом Независимости, над копошливой людской массой, освещенной кострищами и редкими уцелевшими фонарями.
Тошнотно воняло соляркой, аммиаком, немытыми телами, дымом горящей резины.
Людской муравейник подо мною гудел, просыпался.
Очумелые муравьи на четвереньках выныривали из палаток, отходили испряжаться и мочиться в сквер, напротив стадиона «Динамо». Особо бесцеремонные присаживались между палатками, в проходах, на глазах у соседей.
Они не стеснялись друг друга, поскольку – я это знал – присущее людям чувство стыда у зомбаков атрофировано, а гипнотикам отключалось при внушении. «Оно снижает их функциональность, – инструктировал на занятиях бес Валафар, – как совесть или жалость. Стыд и совесть – рудименты мертвого бога. А жалость – смертный грех!».
***
Витая над площадью, краем восприятия почувствовал серый, едва видимый силуэт, возникший за левым плечом.
Это был Валафар – мой давешний инструктор. Он осклабился, кивнул кудлатой башкой.
«Пошли…», – проявился во мне скрипучий голос.
В одно мгновение мы переместились к подножию бывшего музея Ленина, а ныне Украинского дома, на Европейской площади.
Валафар кивнул на плотного мужика, меряющего нетерпеливыми шагами ступеньки: «Исполнитель. Ты его знаешь».
Я пригляделся. Это был давешний зомбак-Григорий.
Дотронулся до его ауры. Уловил исходящие флюиды страха и похмелья.
«Он возьмет подготовленное оружие», – объяснял Валафар.
«Где возьмет?» – спросил я, стараясь изначально разложить по полочкам вводную информацию, чтобы не запутаться.
Валафар не ответил. Недовольно хрюкнул и взмахнул мохнатой лапой.
Мы переместились под арку «Дружбы народов». На краю смотровой площадки, за кучей грязного снега урчал здоровенный джип. Точно в таком, в декабре прошлого года, я встретил Настеньку.
«Теперь уже покойную…».
«Там пособник» – Валафар кивнул на джип.
«А в нем – Жеванный…» – догадался я.
Приблизив изображение, я разглядел в теплом нутре автомобиля мятую физиономию плюгавенького очкарика. Я оказался прав – это был Андрюха Жеванный, виновник Настиной смерти.
Уцепившись за руль, Жеваный хлопал сонными глазами и пугливо оглядывался. Но, через миг, почувствовав меня, расслабился, даже начальственно расправил плечи.
«Не жмись, чмошник, а то пернешь!».
***
Велиал рассказывал, что Жеванный – бес опытный, бывший полубес, давно завербованный и сделавший на службе Люциферу определенною карьеру.
На мою подначку Жеванный не отреагировал, но еще больше напыжился.
«Ты зачем Настеньку угробил?! Между нами НИЧЕГО не было, и быть не могло…».
Андрей не реагировал.
Зато отреагировал Валафар: сзади, в районе несуществующей шеи, я почувствовал пекущий зуд. От второго удара вспорхнул вверх.
– Полубес! – рявкнул Валафар. – Как ты обращаешься к старшему по рангу?! Я не посмотрю, что ты – шестерка Велиала. В пыль сотру!
Валафар сгустил астральное тело до видимости, угрожающе посмотрел на меня.
– Слушай, новопреставленный! – в голос сказал он, нозатем растворился в январском сумраке и перешел на ментальную передачу:
«Исполнитель подойдет к Пособнику, возьмет у него оружие, спрячет под куртку и принесет к месту операции», – пояснил Валафар. – Ты все понял, убогий? Не перепутаешь?».
Я кивнул, оставляя «убогого» без внимания.
Мне сейчас нужно было выстоять, исполнить задание и уйти от Велиала навсегда.
«А Настя получила по заслугам…».
«Не отвлекайся! – проскрипел во мне Валафар. – Смотри внимательно: показываю объект».
***
Он взмахнул рукой. Мы опять зависли над копошливой массой у стадиона «Динамо».
«Тот…» – Валафар указал направление полупрозрачным мохнатым пальцем с крючковатым когтем на конце.
Я присмотрелся: это был мужчина неопределенного возраста, скорее парень, с черной неухоженной бородой, в оранжевой строительной каске.
Парень курил, сплевывал под ноги, переговаривался с соседом. Я мог бы услышать, о чем шла речь, но я не хотел.
Мне было жаль этого неизвестного – живую душу, которую принесут в жертву по моей команде. Но я не мог поступить иначе: Веру и себя мне было жальче.
«Ты все понял?» – спросил Валафар.
Я кивнул. Можно было не кивать – бес и так чувствовал мое состояние.
«Время непосредственного исполнения: пять сорок пять. Сейчас – пять двадцать. Можешь начинать подготовку».
Не ожидая моей реакции, Валафар растворился в дымном воздухе.
Глава тридцать третья
Раннее утро, 22 января 2014 года, среда
(продолжение)
***
«Нужно отрабатывать сребреники».
На сердце было тоскливо и гадко.
Без особого усилия, уже привычно, визуализировал место, где ждал исполнитель. Закрыл несуществующие веки – когда открыл, то находился возле Музея Ленина, в метрах пяти над Григорием.
Послал в направление сгорбленной фигуры мысль-гарпун, зацепился за его сознание: в точности повторил то же, что недавно делал со мною Валафар.
Услышав мой посыл, Григорий перестал бесцельно ходить. Остановился, мотнул головой в кудлатой шапке, прислушался.
Я плотнее вошел в его сознание, где мельтешили бессвязные цветные фрагменты вчерашней попойки, лица таких же неумытых собутыльников, полураздетая пьяная женщина в гамаке со спущенными по щиколотками рейтузами, и эмоции: раздражения, похоти, ненависти и страха. Григорий боялся. Он страшно боялся щекотливого ковыряния в его мозгу.
«Успокойся!» – подумал я, как учили. Представляя, как моя мыслеформа, облеченная в слова, пробивается сквозь похмельную муть, касается его мозга, становится осознанной. – «Я не причиню тебе боли… Я посланник могучей силы, которой ты давал присягу служить! Ты готов к исполнению Высокой миссии?».
Григорий утвердительно закивал башкой.
«Направляйся к Арке. Видишь Арку?».
Тот опять закивал, повернулся к филармонии. Чуть погодя, шагнул со ступенек и пошел в указанном направлении.
***
«Под Аркой джип, – продолжал я, помня, что фразы должны быть короткими, слова ясными, без завитков и излишеств, чтобы проникать прямо в подсознание, не цепляясь за посторонние образы. – В джипе наш Брат. Постучишь к нему, скажешь: «Шемхамфораш». Это – пароль. Брат передаст тебе оружие. Примешь его, спрячешь на себе. Затем подойдешь к побратимам у стадиона «Динамо». К баррикадам не лезь. Остановись у крыльца библиотеки. Жди дальнейших указаний. Понял?».
Григорий не ответил, но я знал, что команда дошла, укоренилась и принята к исполнению. Она стала частью его сознания. Самый дотошный детектор лжи, самая изощренная пытка не сумеет выведать, что Григорий действовал не по собственной воле.
***
Зомбак пошел исполнять заданную программу.
Я еще раз послал ему в спину эмоцию решительности и переместился под Арку. Присел на гранитном плече массивного монумента – бородатого боярина, принялся наблюдать, как Исполнитель подступил к джипу, обошел его вокруг, а затем несмело постучал в стекло водительской двери.
Та чуть приоткрылась. Григорий сказал в проем условленную фразу. Дверь захлопнулась.
Я приблизил ракурс обозрения, увидел, как Жеванный обернулся, полез рукой под заднее сидение, вынул продолговатый предмет, обмотанный тряпкой. Взвесил на руке, чуть помедлил, затем нажал клавишу стеклоподъемника, протянул сверток в образовавшуюся щель.
Я ЗНАЛ, что это кустарно изготовленный обрез охотничьего ружья, заряженный медвежьей картечью.
Григорий благоговейно взял оружие, воровато огляделся.
Сорвал тряпку, сунул в карман. Обрез заткнул за пояс, прикрыл полой куртки и пошел на ядовитый запах горелой резины.
Глава тридцать четвертая
Утро, 22 января 2014 года, среда
***
Я замер на месте. Наивно, по-детски выжидал, надеялся на чудо, которое отведет меня от нового греха.
«Сгинуть бы, раствориться в предутренней морозной дымке, рассеяться на атомы!
Но… НЕ-ИСПОЛНИТЬ я НЕ МОГУ!
Дома ждет Вера.
Она мне дороже всех революционеров вместе взятых.
И я обрек бы это отребье на смерть, без малейшего зазрения совести, лишь бы ВЕРА ВСЕГДА БЫЛА СО МНОЙ!».
***
Я тронул направленной мыслью Григория. Он уже дошел до библиотеки и топтался у ступенек, придерживая под полою обрез.
Я смежил веки, представил ТО место. Вмиг оказался в метрах пяти над Исполнителем.
Огляделся. Жертвы не обнаружил.
Пришлось бросить ментальный посыл, что требовало дополнительной силы. Это оказалось нелегко – после ночных переживаний, энергии совсем не осталось.
Поднатужился, выплюнул мыслеобраз бородатого парня в астрал.
Зачесалась левая щека – повернулся влево. Взгляд устремился к сгорбленной фигуре, которая наклонилась над кучей противогазов в коричневых матерчатых сумках, сваленных прямо на снегу.
Человек разогнулся, замотал головой, повернулся ко мне лицом. Это был указанный бесом чернявый парень с бородой, которого определили Ритуальной жертвой.
«Жалко парня, но такая его судьба. И не мне ее менять.
Он миллиард-первый кирпичик в фундаменте Нового Мира».
***
Я сосредоточился, почувствовал время – около шести утра. Давно пора начинать.
Не проходило чувство, что за мною наблюдают.
«Велиал?
Пусть наблюдает. Я не подведу.
Главное, чтобы ОН исполнил обещанное, отпустил на свободу. Вместе с Верой.
И тогда никакая жертва не будет напрасной».
***
Собрал мысли, кинул Григорию.
Тот перестал топтаться, замер на месте.
«Воин Света Григорий, ты готов?..».
У зомбаков и гипнотиков должно создаваться впечатление, что они исполняют «Великую миссию» – учил когда-то Валафар.
«Воин Света Григорий…» – повторил я.
Гриша трепанул головой, приготовился слушать.
«Стань лицом к баррикаде».
Зомбак повернулся.
«По левую сторону, у прохода стоят канистры и пустые бутылки. Подойди к ним, поверни на право, и под штабелем старых автомобильных покрышек увидишь кучу сваленных противогазов в чехлах. Возле кучи стоят двое. Твой – тот, что ниже ростом, слева, чернявый с бородой. Смотри!».
Я послал в мохнатую голову виртуальную голограмму парня, назначенного в жертву.
– Хачик? – спросил Григорий в голос.
«Армянин. Это не имеет значения. Он – раб мертвого бога.
Он враг Люцифера, которому ты поклялся служить.
Раб мертвого бога хочет Люциферу зла!
Убей раба!».
– Убью… – промычал Григорий.
«Ступай со стороны милиции – пусть на них подумают.
Выберешь момент, когда свидетель отойдет, и стреляй: с одного ствола – в грудь; со второго – в лицо. Только наверняка. С близкого расстояния. Понял?».
***
Григорий кивнул, завертел головой, будто определяя, в какую сторону идти.
Я чувствовал, как дрожат его руки, учащается пульс, как он боится.
На поверку эта вонючая гора мышц, которая вчера ночью измывалась над беззащитной пьяной женщиной, оказалась трусливой.
«Еще не хватало, чтобы операция и мое освобождение сорвались из-за этого слизняка…» – подумал я, спешно возводя экран, чтобы не услышал Григорий.
Собрав все силы, я послал растерянному Грише эмоцию смелости, почти до нуля убавив инстинкт самосохранения.
«Не бойся, Воин Света! Воин Добра!
Велика твоя награда в Новом Европейском Мире!..
Мы с тобой. Мы тебя не оставим…
Когда выстрелишь, прячь обрез под куртку, присядь на корточки, пригни голову и прикрой ладонями. Мы тебя выведем из толпы неузнанным».
Я воображаемо сплюнул – ужас, как противно было возиться с этой мразью. А таких «революционеров» на баррикадах было достаточно – корыстных, расчетливых, не имеющих ни чести, ни совести, готовых на ВСЕ, чтобы выслужиться перед Люцифером.
Я их не жалел. Собакам – собачья судьба и смерть!
Порою я жалел гипнотиков, которые вышли на улицы не за деньги и славу, а за внушенную «идею».
Они жестоко ошибались – никакой идеи не существовало по определению.
Они были пушечным мясом, ничтожными пешками в сатанинской игре.
Таким был и наш «Жертвенный Агнец».
Глава тридцать пятая
Утро, 22 января 2014 года, среда
(продолжение)
***
Я отыскал Григория по энергетическому следу. Тот уже выходил на заданную позицию. Но ему мешал свидетель – высокий парень в синем ватнике, с оранжевой каской на голове, который вертелся возле Жертвы, и никак не хотел уходить.
Опять пришлось собирать крупицы оставшейся энергии, проникать в сознание нечаянного свидетеля. Там было грязно, и мелькали похожие образы: бутылка водки на перевернутом ящике, нехитрая закуска, пьяные хмурые побратимы.
Я размыл картинку эмоцией неотложной задачи: «Нужно срочно два противогаза на другом конце лагеря. Срочно!».
Парень, которого звали Вадимом, замер, посмотрел на кучу противогазов. Затем подобрал два. Не объясняясь, кинулся в проход между штабелями использованных автомобильных шин, предназначенных для устройства огненного заграждения.
***
Бородатый парень проводил Вадима удивленным взглядом, но его интерес длился не дольше секунды.
Григорий метнулся из укрытия, выпучив глаза, выхватил обрез. С одного ствола выстрелил парню в грудь – только кровавые клочья полетели; со второго – уже падающему – в лицо.
Парень шмякнулся на утоптанный снег. Вокруг скомканной головы – словно нимб на христианских иконах – образовалась розовая лужа. Нимб расползался, выпуская на грязную снежную кашу розовые щупальца.
За всеобщим утренним гомоном поначалу выстрелы не услышали.
Григорий вжал голову в плечи, оглянулся, выбирая направление отхода. И тут между палатками появилось чумазое женское лицо.
Женщина ахнула, завизжала, испуганно отпрянула. К телу убитого кинулись несколько человек из ближних палаток.
«Прячь обрез и садись!» – мысленно крикнул я.
Гриша упал на колени, пытаясь убрать оружие, но ствол цеплялся за куртку.
Выскребая со своей ауры последние остатки силы, я накрыл Григория энергетическим колпаком. Тело его вмиг растаяло – для людей он стал прозрачным и неощутимым.
Заметившая это превращение чумазая женщина распахнула страшные глаза и грохнулась возле распростертой Жертвы. Остальные внимания не обратили. Они копошились возле тела, потрясали кулаками и кляли «мусоров», которые посмели…
***
«Вставай и уходи по направлению Арки, – мысленно сказал я. – Там найдешь джип. Сядешь в него. Вывезут в безопасное место. Не бойся – тебя не видят».
Григорий оглянулся на мой посыл. Находясь под энергетическим колпаком, он меня чувствовал.
Зомбак вздрогнул, глаза наполнились ужасом – для него я был одним из представителей запредельной могучей силы, потусторонним божеством.
Дождавшись, когда минует первый шок, я указал Григорию на проход между штабелями дров, автомобильных покрышек, кучами булыжников, прочего барахла, без которого невозможна революция.
Григорий, неумело барахтаясь, выплыл за баррикаду. Незамеченным фантомом он покинул Европейскую площадь.
Возле филармонии свернул направо, к Арке.
Я больше его не покрывал – свернул эфирный колпак.
Григорий рухнул в трехмерную реальность. Не удержался на ногах, растянулся на асфальте.
Испуганно вскочил и побежал на обзорную площадку под Аркой.
***
Я не стал дожидаться, пока он сядет в джип – это не оговаривалось.
«Велиал!
Я исполнил твою просьбу.
Теперь ты исполни мою…».
Я прикрыл несуществующие веки и представил себя дома, в постели, возле Веры.
