Олег Сергеевич Павлов
Похищение малыша Тимоти
Глава 6. А мяч катился
Темнело. Шергин вошел в свою пустую просторную квартиру. Ему больше всего хотелось принять душ, и одеться в чистое белье. Он вымотался за сутки без сна. Уже несколько дней Стас не успевал в тренажерный зал, и это его раздражало. Шергин аккуратно повесил пальто на вешалку в коридоре, а все остальное небрежно закинул в стиральную машинку. Решил принять ванную и включил воду в своей белоснежной джакузи. Сегодня Стас один. У него не было сил на молодых любовниц. Он даже сыну забыл набрать, хотя старался звонить ему ежедневно.
В ванной Стас вспоминал свою бывшую жену Наташу. Вспоминал времена, когда они только начали жить месте, и как после каждого дежурства он таскался по блядям со своими молодыми коллегами операми. А она терпела это и делала вид, что ничего не замечает. Он был первым и единственным ее мужчиной, но не смог жить с ней в том домашнем уюте и очаге, что она так усердно сохраняла. Да и сейчас, когда он заходит навестить их, он видит то тепло и любовь, которой она пропитала все вокруг. Любил ли он ее? Стас не знал. Наверно, в самом начале да. Потом – нет. А теперь? Может снова любит? Он все чаще стал навещать их с сыном, захотел сблизиться. Чаще думал о них. Хотел вернуть? Он не понимал, но теперь он, вероятно, был готов к этой семейной и домашней жизни.
Рядом, на стиральной машинке, стоял бокал с виски, Стас, как и Ник любил виски, но пил не часто. Раньше он не отказывал себе в удовольствиях, потом изменился. Повзрослел, понял, что здоровье важнее, а проявлять умеренность и уметь отказать себе в чем-то куда ценнее, чем потреблять все подряд. И теперь, лишь после очень тяжелых рабочих дней, или по каким-то особым поводам, он мог выпить пару-тройку стаканов вискаря.
– Лейла, – сказал он сам себе.
Шергин задумался вслух о прошедших сутках. О том, что испытывали все эти люди вокруг него. Он постоянно работал с чужим горем. Но в этот раз история Ника и малыша Тимоти чем-то особенно его зацепила. Он не знал Лейлу, и не понимал – заслужила ли она это. Но точно знал, что Ник, Марта и Тимоти должны были жить счастливо всю свою жизнь. Они ничего плохого никому не сделали. А его жена? Жена Стаса? Что такого сделала она, что он бросил их с ребенком и сломал всю ее жизнь. Он знал, что его место так никто и не занял. И знал, что в любой момент его примут в той семье. Не потому что он теперь целый начальник и подполковник, не потому, что у него много денег и связей. Его там искренне любят. Также как Ник любит Тимоти. Но почему в жизни так происходит?
Звонок телефона прервал хоровод мыслей. Шергин протянул руку и взял с машинки свой черный айфон. На нем высветилась надпись «Дежурка», он смахнул пальцем, чтобы ответить и нажал на громкую связь.
– Слушаю, Шергин.
– Товарищ полковник, еще одно похищение схожее. Парень пропал двенадцати лет.
– Где?
– В центре на седьмом, гулял около дома. Мать говорит в мяч играл. Она в окно наблюдала, на улице тихо было. Потом увидела, что мяч валяется, а сына нет.
– Пришли адрес в смс, я выезжаю.
Он бросил телефон обратно, наспех допил виски, смыл пену и спустил воду.
Любил ли Стас свою работу? Пожалуй да. Он больше ничего не знал и был одним из лучших оперов в свое время. Сейчас он руководил огромным штатом и все, что его напрягало, это подобные дни и ночи без сна. Иногда он мог подолгу ничем интересным не увлекаться, если говорить о работе, и не сильно вникал в нее, но иной раз, как сейчас, ему приходилось по неделе торчать на местах преступлений.
Стас подъехал на своей «Камри». Он обожал Тойоту, все его машины были этой марки. Легкий запах перегара он скрыл кофе, купленным в каком-то бистро по пути. Его не пугало ездить выпившим, в молодости он и не такое вытворял. Тем более, кто ему – начальнику – что скажет?
Перед ним стояла заплаканная мать, она же заявительница. Стас находился посреди обычного двора в центре города – детская площадка, скамейки, ничего особенного, кроме автомобиля дежурки, нескольких экспертов и оперов, изучавших место пропажи мальчика. Затем мать отвели опрашивать.
– Товарищ подполковник, – обратился к нему Переходов, тот самый опер, который напоминал Шергину себя молодого, Стас подозревал, что этот парень чем-то отличается от остальных, но понять в чем дело так и не мог.
– Слушаю, Николай!
– Соседи говорят белый бусик видели без номеров, по времени сходится, он проезжал, и примерно, в этот промежуток мальчишка пропал.
– Что общего между похищенными выяснили?
– Вообще ничего. Один восьми лет, из богатой семьи, Лейла сирота уже, взрослая работала продавцом обуви, а этот, – Переходов глянул в свой ежедневник, – Родион, двенадцать лет, семья обычная. Мать вон перед вами, отец на смене, в автоколонне, пока не сообщали ему. Рейс закончит, тогда вызовем.
– Изучайте, Николай, – сказал Шергин. Переходов пошел к экспертам и стал обсуждать с ними что-то. А Шергин подкрался к дежурке, где к этому моменту опрашивали мать похищенного.
– Я дома была, он в футбол играл. Ну в смысле просто мячик гонял, – бормотала она в слезах, – я еще по новостям смотрела, что того мальчишку похитили. Ну думаю, кто тут в центре будет такое делать. Я в окно глядела, – она оправдывалась скорее перед собой, чем перед следствием, – Постоянно выглядывала, и тут смотрю мячик катится, а его нет. Родион мой, – она взвыла.
– Мячик катится? – вмешался Шергин.
Следователь следственного комитета не подчинялся Шергину, они просто вели дело, связанное с «несоверами», как они называли несовершеннолетних, но зная авторитет Шергина, он вздрогнул и начал привставать, когда увидел начальника полиции рядом.
– Сидите, – одернул его, молодого лейтенанта в гражданской одежде, опытный и крепкий Стас, так, что тот ощутил всю силу его хвата. Другой рукой Стас держал стаканчик с кофе.
– Ну да, смотрю мяч катится с центра площадки в сторону дома, сюда, – мать Родиона показала пальцем.
– А Родиона не было?
– Уже нет, – взывала она снова.
– И никого не было больше? – спросил Стас, отпивая кофе.
– Никого. Пустой двор.
– И машин рядом не видели подозрительных?
– Не видела. Вообще никого не было. Как утро после нового года. Никого во дворе.
– Продолжайте, – Шергин кивнул следователю и отошел в сторону.
Он смотрел на площадку и пил Латте без сахара, который уже остыл. Что-то тут не сходилось. Двор довольно большой, и из окна она хорошо разглядывала весь его вдоль и поперек. Если мяч катился, а погода сегодня безветренная, то значит от него только что убрали опору. Судя по всему опорой был Родион. Но как похититель мог мгновенно преодолеть несколько десятков метров, чтобы скрыться из виду за время, пока мяч катился по этой крохотной площадке? Тем более с ребенком на руках. Такой парень весит килограмм под пятьдесят. Стас все это оценивал и понимал – что-то тут нечистое.
Глава 7. Экстрасенс
Был ли Ник суеверным? Наверное, немного. Скорее всего, каждый бизнесмен в какой-то степени суеверен. Наверняка, у всех есть свои скрытные ритуалы, которые помогают им достигать финансовой свободы. Может у кого-то это неосознанный образ мысли, дающий успех. Но в момент, когда пропал твой единственный и любимый сын – о нем нет известий уже вторые сутки, станешь верить во все, во что можно поверить.
Ник не смог оставить Марту одну дома, и вместе с ней поехал к человеку, который был экстрасенсом. Марта верила во все, во что верил ее муж. И если он сказал, что надо так, значит надо так. Особенно после пропажи Тима.
Они сидели в большом просторном кабинете, обставленном шикарной мебелью. На стенах были картины с какими-то непонятными Нику и Марте существами. Но это было единственное, что отличало кабинет экстрасенса от кабинета любого руководителя. Не было никаких хрустальных шаров, карт Таро или свечек. Не было ароматных палочек по всему офису. Просто, комфортно и современно.
– Привет, Ник, – Алексей вошел в кабинет, куда Ника с Мартой провела его секретарша. Он стремительно направился к креслу, присел в него и внимательно осмотрел гостей.
– Алексей, помогите, – просила Марта. Она ощутила мощь его взгляда.
– Не знаем, что делать, – опечаленно добавил Ник.
Алексей смотрел в глаза то одному, то второму. Затем Марта дала ему фотографию сына, просто протянула ее без просьб. Алексей молча взял и начал смотреть.
– Мальчик жив, – сказал он после нескольких томительных минут ожидания.
– Слава Богу, – выдохнула Марта. Ник с облегчением глянул на нее.
– Смерти рядом нет пока, – добавил Алексей.
– Что значит пока? – спросил Ник.
– Значит, что в ближайшее время его можно спасти.
– А где он? – спросила Марта.
– Вижу темное помещение вокруг него. Иногда свет пробивается. В основном он один. Плачет. Голос женский слышу. Потом снова один. Снова плачет.
Алексей замер.
– Что? – не выдержал Ник.
– Не пойму, – сказал Алексей.
– Говорите, – просила Марта.
– Такое ощущение, что его не люди похитили.
– А кто? – удивился Ник.
Алексей потер лицо рукой. Он выглядел озадачено.
– Скажите, как есть, – Ник был готов к любому ответу. Он только хотел, чтобы Тимоти выжил.
– Какие-то сущности. Я не понимаю. Мне нужно время чтобы разобраться.
– Как долго? – Ник начинал нервничать.
– Успокойся, милый, – просила Марта.
– Я не знаю, как долго. Мне нужно побыть одному. Вы поезжайте домой, отдохните. Я просканирую еще и свяжусь с вами. Денег не надо.
Ник с Мартой молча вышли. На ресепшен, где уже никого не было Ник положил несколько купюр по сто долларов, он даже не считал их.
Глава 8. Где я
Кыхххх-Кохххх. Теперь тяжелое дыхание и неровные шаги раздавались недалеко от уха Тимоти. На плече Плаща он не мог понять, что происходит, его одолевало чувство голода и жажды. Сознание малыша меркло, и он различал лишь, что кто-то его несет. Несли его по тусклому длинному коридору какого-то подвала. Вскоре все стало темным, Тимоти отключился.
Малыш открыл глаза, когда ощутил, что он в теплой ванной с пенкой и игрушками вокруг, абсолютно голенький. Ничего не болело, в помещении было светло. Ванная располагалась посреди просторной светлой комнаты отделанной белым кафелем. Могло бы показаться, что он находится в палате какой-то клиники, настолько все было выбелено и ярко.
Дверь в ванную открылась, внутрь вошла женщина. Белый медицинский передник, из-под которого слегка выступала темно-коричневая юбка – моментально привлек к себе внимание малыша – на нем был яркий красный крест. Короткий волос медсестры аккуратно собран и прикрыт белым чепчиком с таким же красным крестом по центру.
– Доктор! Где я, – спросил растерянный малыш.
– Я доктор, – уточнила она приятным голосом. Женщина подкатывала к малышу тележку с подносом, на котором была свежая и ароматная еда, а на полке ниже еды лежала белая чистая одежда, аккуратно свернутая, – а ты в больнице, малыш, – у нее была вежливая и внушающая малышу доверие улыбка. Взрослый бы разглядел в ней подвох.
– Меня будут лечить? – Тимоти испугался, он не хотел уколов или операций.
– Не бойся, малыш, – сказала женщина и протянула ему порцию теплого картофельного пюре, аккуратно поднеся его на ложечке прямо ко рту мальчика, который все еще отмокал в ванной.
Тимоти с удовольствием накинулся на еду. Его накормили картошкой и вкуснейшей котлетой, он не знал, что это за мясо, к тому же в его возрасте дети не разбираются в сортах: курица, говядина или человечина, в тот момент ему было все равно. Женщина кормила его с улыбкой и удовольствием, пытаясь показать себя его родной матерью. Тимоти перекусил, но не наелся, и вот ему уже протянули стакан с компотом, к которому полагалась сладкая булочка, как в детском саду. Раньше он регулярно посещал его.
– Спасибо, – вежливо сказал уже успокоившийся малыш.
– Не за что, – ответила улыбчивая тетя, – давай одеваться?
Тимоти кивнул и сразу вскочил не думая о том, что он голенький и не совсем культурно вот так вставать перед незнакомой женщиной. Но теперь она стала для него другом, и не просто другом, а старшим товарищем – тетей или вроде того.
Женщина омыла малыша под струей теплого душа, намылила его волосики, смыла все как следует, затем помогла обтереться, одеть чистые белоснежные трусики и пижаму, строго подобранную по размеру. Затем она взяла его за руку, а другой рукой толкала тележку из-под еды и повела его в темный коридор.
