Олег Савощик
Лисьи байки: мистические рассказы
Я забрал у неё шот.
– Раз так, у меня есть кое-что получше. Бармен! Дай-ка нам той синей штуки, которую ты поджигаешь. Бутылку. – Я наклонился к Марине, совсем близко, почти касаясь губами мочки уха. – Сможешь сделать для меня кое-что прежде, чем напиться?
На этот раз я заметил, как она подошла.
– Сергей! По правде говоря, не ожидала увидеть вновь. Смотрю, ты прямо-таки загорелся идеей узнать о нас побольше!
Не знаю, осмысленный ли это каламбур, но на всякий случай решил поддержать.
– А ты выглядишь уставшей, Алена. Так не долго и сгореть на работе.
Она улыбнулась лишь уголками губ.
– Зачем ты здесь?
– Хотел поговорить. С тобой.
Женщина кивнула и обвела взглядом зал.
– Как ты умерла, Алена?
Пит-босс молча откинула волосы, продемонстрировав запекшуюся кровь над ухом.
– Не поверишь, разбила голову. Когда грянул взрыв, я испугалась. Заперлась в кабинете менеджера. Там есть небольшое окно. Высота на той стороне – метра два, не больше. Делов-то, подумалось мне. Но не удержалась на подоконнике, свалилась головой вниз, и вот. Самая глупая смерть при пожаре, как по мне.
– Да, но ты все помнишь, а остальные нет. Почему тогда не пыталась что-то изменить? Спастись?
– Сергей, не я задаю правила игры. Это место… само пишет сценарий. Можно перекрыть весь газ на кухне, но взрыв случится в любом случае. Равно как и выходы окажутся заперты. В ту ночь здесь было вдвое больше людей, половина спаслась, тех, кого видишь ты, не хватит, чтобы создать такую толкучку в проходе. Поэтому двери просто не открываются. Когда приходит время, моя рана начинает кровоточить, и я теряю сознание. Обычно это напоминает забытье без сновидений. Иногда… мы оказываемся в месте, где есть только дым. Нам нечем дышать, но мы не задыхаемся. Кашель, наверное, это страшнее всего. А потом все по новой.
– Раз мы завели разговор о той ночи, то что ты сделала на кухне, когда отправила поваров на перекур?
На лице Алены не промелькнуло и тени эмоций, либо она хорошая актриса, либо ожидала этого вопроса.
– Зачем ты убила всех этих людей?
– Сыграем? – Женщина показала на пустой стол. – Я раздам. Если проиграешь, ответишь и на мой вопрос тоже.
Пит-босс заняла место дилера и начала готовить колоды. Я послушно уселся напротив.
– Оглянись вокруг, Сергей. Эти люди просаживают ворованные деньги с минами королей. Такие как мы для них – сброд. О да, мы можем стоять рядом, мы можем оказывать им лучший сервис, быть незаменимы в своем деле. Но нас никогда не признают равными.
Женщина сдала карты.
– Я столько сделала для этого места, привела новых клиентов, перецеловала кучу задниц, терпела все замашки, но старшим менеджером стала сучка, раздвинувшая ноги перед нужным человеком. И ведь спаслась, свалила одной из первых! Я должна была быть на ее месте.
– Мне хватит, – отозвался я без интереса, и Алена стала выкладывать карты себе.
– Сергей, ты умеешь считать карты в блэк-джеке?
– Нет.
– За этим столом два месяца назад вип-игроки сняли большой куш. Из-за ошибки казино. Косяк повесили на меня. Такие бабки тебе даже не снились. Теперь бы меня точно никто не отпустил так просто. Я фактически стала рабыней. И пусть организаторов здесь даже не было, где они теперь?
– Думаю, сгниют за решеткой.
– Именно. Восемнадцать, вскрываемся.
У меня перебор.
– Многие ошибочно полагают, что смысл этой игры собрать двадцать одно очко, но не больше. – Алена прищурилась. – На самом деле цель – обыграть дилера.
– И кого ты думаешь обыграла? С тобой обошлись ужасно, и ты решила все тут сжечь? Да ты просто больная!
– Да, я порезала газовые шланги, и сделала бы это снова! – сказала Алена резко. – Жаль, пришлось потом долго ждать, кухня в ту ночь работала мало.
– А как насчет невинных?
Она рассмеялась.
– Сергей, ты столько проработал с людьми и веришь чью-то невинность? Будь они такими, то не остались бы заперты здесь, в этом аду.
– Врешь, злобная ты стерва! – я перегнулся через стол. – Отсюда есть выход, и ты знаешь это. И ты давно могла бы все исправить, но не хочешь. Твоя ненависть держит несчастных, твои грехи, а не их.
Хотелось ударить прямо по крашеным губам, наотмашь. Но меня отвлек мужчина с глазами затравленного волка, крутящийся рядом.
– Как же, здесь же…но как? – хрипел он, схватившись за голову. – Где моя жена? Я приехал за своей женой!
На кричащего сразу налетели двое охранников, уткнув его лицом в ковролин. Стянули по рукам и ногам пластиковыми жгутами. Несчастный муж еще пытался орать и звать жену, но пара точных ударов в печень заткнули его. Мужчина плакал, не поднимая головы.
– Иногда они все-таки вспоминают. Не полностью, лишь обрывками. – Услышав это, я вспомнил про рыдающую танцовщицу и поискал её взглядом, но не нашел. – Это сносит им крышу. Тогда я объясняю, что все нормально, спасение есть, если их заберет кто-нибудь из знакомых или родных. Нужно только позвонить. И ведь приезжают же!
Обессиленный, я опустился в кресло. Напротив меня сидел человек, настолько обиженный на жизнь и целый мир, что даже после смерти не мог смириться с тем, что у кого-то лучше, что кто-то может дышать свежим воздухом, пока она заперта среди вечного пламени и смога. Ей не успокоиться, пока не заберет к себе всех, до кого сможет дотянуться.
– Ты ведь упиваешься, – сказал я тихо. – Кем ты себя возомнила?
Алена задумалась и мысли эти, судя по глазам, доставляли ей чуть ли не физическое наслаждение.
– Не знаю, как сформулировать… м-м-м, но мне нравится думать, что даже в аду должны быть менеджеры по работе с клиентами.
– Мне пора. – Я встал и направился в кухню.
– Сергей, подожди. Ты проиграл и должен мне вопрос, забыл?
– Пошла ты. А хотя… валяй.
– Как ты выбрался? В прошлый раз.
– Вон ту стену разрушит пожар. По сути её там уже нет. Все это… – Я развел руками. – Иллюзия!
Алена ловко раскрыла колоду в руке.
– Здорово. Но, сам понимаешь, больше я не могу тебя отпустить.
Широкоплечие охранники возникли из ниоткуда, уткнули носом в пол, стянув по рукам и ногам.
– Всего одна ночь, милый, потерпи. – Я видел лишь её щиколотки. – Дальше будет проще.
Она оставила меня лежать так, прямо посреди зала. Никто больше не обращал внимания, видимо, усмирение особо буйных игроков здесь обычная практика. Я чувствовал, что рядом кто-то ходит, наверное охранник.
– Мужик, послушай. – Я старался говорить как можно спокойнее. – Надо уходить отсюда, слышишь? Алена собирается тут все взорвать. Ну не веришь, сходи на кухню, проверь газовые шланги, они перерезаны. Мы все скоро взлетим на воздух, слышишь меня?
Минуту мне никто не отвечал, затем легкий пинок в плечо дал понять, что разговор окончен. Что ж, попробовать стоило.
– Пожар! Горим! – закричал кто-то. В казино стало ощутимо громче.
– Где здесь выход?
– Через кухню, туда.
– Без паники!
– Быстрее, все на кухню.
Вокруг закипела суета, женщины кричали, мужчины матерились.
– Звоните в пожарную.
– Где мои бабки?
– Алена Викторовна, телефоны не работают, надо уходить.
– Кто-нибудь вызвал бригаду?
Кто-то грубо поднял мою голову за волосы.
– Ты поджег выход? – зашипела пит-босс, склонившись ко мне. – Зачем?
– Двери и так заперты, пускай горит. Есть другой, через кухню, но ты бы никого туда не пустила, так? А там и коридоров узких нет, и проемы раза в три шире. – Я самодовольно ухмыльнулся.
– Марина, дрянь. Пока ты мне тут язык заговаривал… – Алена поднялась и закричала – Так, всем без паники! Оставайтесь на своих местах, никто никуда…
– Ты че, овца, попутала? – перебил её кто-то из клиентов. – Валим отсюда, живо.
Шум переместился в другой конец зала, ближе к бару. Хорошо. Мне удалось извернуться и лечь набок. Проем коридора уже вовсю пылал, добротное пойло подсуетил бармен. А Марина боялась, что не умеет делать коктейль Молотова. Возилась только долго.
Скоро пламя перекинется на потолок, и тогда его уже ничто не остановит. Но все равно оно ощутимо медленней, чем было от взрывной волны. Правда, я все еще лежал связанный, и наблюдать без возможности пошевелиться, как дым неторопливо заполняет зал, в мои планы не входило.
Кто-то сел рядом, стал возиться с путами. Минута, и я уже разминал затекшие конечности. Бармен хлопнул меня по плечу и помог подняться. В зале уже никого не было. Неужто успел?
На кухне отчетливо чувствовался запах газа, совсем немного, и здесь начнется настоящий пожар. Мы выбежали на улицу. Там собралась толпа взволнованных людей. Время будто остановилось, я отчетливо различал лица каждого из них. Вот стоит Марина, довольно потягивает из бутылки, прихваченной, видимо, на бегу. За ней дрожит под каплями дождя полуголая танцовщица, которую я запомнил ещё с прошлого раза. Беспокойный муж, которого, как и меня, скрутила охрана, слился в поцелуе с одной из девушек-крупье. А спасший меня бармен бросился в объятия матери, окрестившей меня перед входом.
Получилось.
Время становится гуще и, наконец, замирает. Вспышка чистого света озаряет все вокруг, даруя измученным людям долгожданное освобождение. Под дождем остаемся лишь я, вернувшийся утром из Европы толстяк, вдовец, мать бармена и ещё одна женщина, не знакомая мне. Все озираются, не в силах осознать произошедшее.
– Доволен?
Я обернулся. В дверях стояла Алена, придерживая губами незажженную сигарету, крутила зажигалку между пальцев.
– Ты освободил их. Но далеко не все это заслуживали.
– Не хочешь выйти? – Я заметил, что женщина так и не ступила за порог.
– Зачем? Что ждет меня…там? – Она посмотрела в темноту ночного неба.
– Справедливость?
Алена хмыкнула.
– Справедливости нет, Сергей. Есть только я, – процитировала она и щелкнула зажигалкой.
Вокруг неё словно сам воздух загорелся. Волна жара ударила мне в лицо, но через секунду все исчезло. Остался лишь пустой зев дверного проема, обгоревшие развалины и горстка напуганных людей.
Я подставил лицо летящим с неба каплям.
***
– Вкусно?
Краснолицый мужчина уселся напротив. Его широкая улыбка здорово подошла бы для рекламы зубной пасты.
– Да, спасибо.
Накормили меня действительно знатно. Владелец неприкрыто пытался выбить скидку для своего заведения.
– Вижу, не притронулись к бокалу. Не любите коньяк? У нас есть отличный виски, односолодовый…
– Спасибо, я не пью. Бросил.
– А-а-а… протянул владелец. Уважаю.
Я ещё раз осмотрелся. Признаться, выпить все же захотелось, как только переступил порог ресторана. Я не был здесь больше года. Фактически, именно в этом зале никогда не был. Видел лишь черные стены через провалы окон.
– Как вам наша кухня? – не унимался клиент.
– С вашей кухней… гхм, я уже знаком. Мы можем перейти к делу?
– Да-да, конечно! Пару минут, только подождем мою помощницу. Редкая находка, скажу я вам! Думал, таких смышленых сейчас не сыскать, ан нет, ошибся. Представляете, постучалась в мой кабинет в первый же день здесь! Настоящая умница, помогла все организовать и раскрутить заведение после… ну, вы может слышали, что здесь произошло? Трагедия, трагедия! И сейчас мне здорово помогает, я без неё никуда. С пожарной безопасностью, опять же, она все решила. Золото! А вот и она, кстати, знакомьтесь!
Я всем телом вжался в спинку, уперся руками в стол так, что если бы тот не был прикручен к полу, верно раздавил бы сидящего напротив мужчину. Хотелось вдавить себя в этот диван, сломать к чертям его пружины, разрушить за ним стену, вырваться и бежать, пока не собью ноги в кровь.
– Добрый день. – Женщина элегантным жестом перекинула волосы через плечо, прикрывая левое ухо, и протянула руку. – Алена.
Секундная стрелка на моих часах замерла, а я перестал дышать.
– Сергей, верно? А приходите сегодня к нам после одиннадцати, мы празднуем первый год работы ресторана. Будет весело. И обязательно – фейерверк!
2019
Кровь солнца
К вечеру Хименес умолк. Ослепший, с жуткой маской обгоревшей плоти вместо лица, он даже не кричал. Лишь скулил раненой собакой, то проваливаясь в беспамятство, то возвращаясь в мир живых, балансируя на самой грани. Иногда несчастный пытался говорить, но тогда из него рвался переходящий в свист тяжкий хрип.
Карлос уже не помнил, сколько просидел рядом, сжимая ладонь Хименеса, вдыхал его запах, как от забытого на углях окорока. Время от времени он выдавливал из смоченной тряпицы несколько капель воды в узкую щелочку между тем, что некогда было губами умирающего. Багровое, слипшееся месиво едва обозначало рот, и Карлос боялся выливать много; что влага причинит еще большие страдания. Но куда невыносимей оказалось слушать эти протяжные и заунывные стоны. Они жгли сердце. Отравляли разум.
И вот Хименес затих, а Карлос облегченно вздохнул.
Крики снаружи больше не доносились, и теперь в четырёх стенах храма слышалась лишь молитва засевшего в углу монаха. Карлос посмотрел на сложенные в замок пальцы Марко, прижатые ко лбу, и отвернулся.
Вспышка слепящего солнечного света ворвалась с улицы в проём, несмотря на то, что на небе уже появились первые звёзды. Карлос отвернулся, пряча глаза, привычным движением накинул на голову плащ. Воздух в храме тотчас стал сухим и горячим. Лучи исчезли, а на месте, где они коснулись стен, остался раскаленный след.
Марко сидел в противоположном углу, скрытый безопасной тенью. Вздрагивал всякий раз, как появлялся свет, запинался на миг и продолжал молиться дальше.
Карлос прижался спиной к своему углу, чувствуя затылком тёплые камни, и прикрыл глаза. Разделить молитву с монахом совсем не хотелось. Их Бог далеко, он не слышит, а если и слышит, то не сможет помочь.
Потому что от гнева местных Богов спасения нет.
***
– Мы будем двигаться дальше. – Кортес обвел собравшихся тяжелым взглядом. – Я сказал!
Командиры переглянулись. Карлос видел их лица, грязные и заросшие. В измученных усталостью глазах читалось лишь одно желание: плюнуть на все и вернуться домой.
– Спустимся еще ниже по реке и войдем в следующий рукав, – продолжал чернобородый кабальеро в заляпанном камзоле. – Агирре не заходил так далеко на восток не потому, что трусил, но потому, что был глупцом. Мы не трусы и не глупцы.
– И с нами Бог, – тихо сказал Марко, держа руки скрещенными на груди.
Кортес обернулся и смерил его рассеянным взглядом, будто видел впервые.
– Да, брат. – Он вздохнул, и тон его смягчился, как бывает у взрослых в разговорах с детьми. – И это тоже.
Остальные приложили сведенные в замок руки ко лбу и коротко помолились. Плыть по Амазонке дальше никому не хотелось, но поднять головы и возразить Кортесу не хватило духу.
Конкистадорами становятся не от хорошей жизни: обедневшие рыцари, утратившие титул идальго; солдатня в поисках куска хлеба для своей семьи; или совсем отчаянные искатели приключений, которым нечего терять.
Но Кортес иного сорта. В одной из экспедиций Нового Света он поддержал бунт Лопе де Агирре. Тот убил сразу двух своих командиров и нарёк себя гневом Божьим. Под руководством жестокого безумца Кортес участвовал во взятии Панамы, но, когда мятежников окружили королевские войска, ему удалось уйти. Теперь в глазах короны беглец стал преступником, которого ждёт четвертование, реши он вернуться в родную Испанию.
На свою долю с грабежей Кортес собрал экспедицию, желая продолжить прерванную бунтом Агирре. Три сотни испанцев и две сотни индейцев отправились в Амазонию, влекомые жаждой отыскать дары, что скрывала Новая земля.
В это время года воздух тех мест липкий, словно мёд. От духоты спирало дыхание, а голова тяжелела, как после вина. Надоедливые насекомые норовили забраться в штаны и под рубаху, хлебнуть крови, а хуже того – отложить личинки в мягкие человеческие тела. Людей съедала лихорадка и яд на дротиках воинственных аборигенов. Выжившие слабели, и мысль, что их страдания вскоре окупятся, мелькала в головах всё реже.
После трёх недель на ногах осталось сто восемьдесят четыре конкистадора. Сопровождающих индейцев никто не считал, но их численность сократилась минимум вдвое. Порох давно отсырел, а скудных запасов едва ли хватало на десять дней пути.
Но Кортес сказал, что нужно продолжить путь, и никто не осмелился перечить по одной причине: трудно угадать, что именно убьет тебя в диких джунглях, но если оспорить приказ – не сомневайся. Это будет Кортес.
***
– Ты хороший боец, Карлос. – Кортес похлопал мужчину по плечу. – Я видел тебя с мечом. Но что мне с тобой делать? Ты несешь ответ за своих солдат, их трусость ложится позором на твоё имя.
– Вздернуть его, и дело с концом. – Кряжистый Диего прихлопнул здоровенного москита на щеке и нетерпеливо сжал эфес.
Карлос облизнул пересохшие губы. Последние десять дней они пробирались через джунгли, а из воды могли себе позволить лишь собравшуюся в широких листьях утреннюю росу и сок редко встречающихся диких фруктов. Вечерами у огня солдаты шептались о глупом решении уходить так далеко от реки, без надежды встретить водоём или хотя бы небольшой ручей.
А сегодня утром их стало на пятнадцать человек меньше. Бойцы под началом Карлоса, весь отряд, стащили большую часть скудных запасов и покинули ночную стоянку незамеченными. Командир даже не знал, что в тот миг было для него обидней: предательство его людей, которые даже не обмолвились словом, не позвали с собой; или необходимость держать ответ за их дезертирство перед Кортесом.
– Если бы я мог, то принес бы тебе их головы, – сказал Карлос. – Но сейчас мой меч все еще с тобой.
– Ответ, достойный мужчины. – Кортес почесал бороду. – Хорошо, я подумаю об этом к вечеру.
И повернулся к первому помощнику:
– Диего, проследи, чтобы он не сбежал. И передай всем: ещё раз услышу на привале недовольный скулеж какого-нибудь выродка портовой шлюхи, вырежу язык.
Но вечером Кортесу было не до опозоренного командира – разведчики привели к огню пойманного индейца. Одного и без оружия. Свет костра плясал на его морщинистой коже.
Кортес кивнул, и Диего с обнаженным клинком шагнул к пленнику.
– Брат, посмотри на его руки, – заметил Марко спокойно.
Кабальеро присмотрелись: коричневая кожа индейца по локоть поблескивала жёлтой пылью.
– Эль дорадо… – с округлившимися глазами выдохнул Кортес.
“Золотыми людьми” называли вождей племени Муиска. В обряд посвящения их тела покрывают специальной смолой, поверх которой наносят золотую пыль. Найти одного такого означало, что экспедиция на верном пути.
Услышав его тихий голос, напоминающий, скорее, хруст сухих веток, чем людскую речь, собравшиеся переглянулись.
– Что он лопочет? – спросил Диего.
– Я знаю кечуа, – огрызнулся Кортес. – Но это не он. Никогда не слышал ничего подобного. Кто-нибудь понимает?
Карлос, прислонившийся к дереву неподалеку, тоже знал язык инков. Но ему ничего не удалось разобрать: пленник будто нарочно коверкал привычные слова.
– Найдите индейца, того болтливого, со шрамом, – приказал Кортес.
Чипча, худощавый, будто высохший на солнце инк, пожевал губами.
– Я могу его понимать. Если говорить медленно. Редкий… – Он смущенно осмотрелся, подбирая слово.
– Диалект, – подсказал Марко.
– Да, забытый.
– Ну так переводи, чего ты ждешь? – поторопил Кортес.
Пленник назвал себя верховным жрецом Солнца. По его словам, в одном дне пути стоял город, чьи жители несли в себе благословение Богов. Правил ими великий вождь, Носящий Солнце в Жилах, наместник Небес, призванный указать людям верный путь.
– Как называется его город? – перебил Кортес. – Я месяц покрывался грязью не для того, чтобы слышать очередные байки дикарей.
– Ки-вир, – выговорил жрец раздельно.
У конкистадоров загорелись глаза. Легенды о семи городах Сиболы будоражили умы завоевателей Нового света не один десяток лет. Но ещё никому не удалось доказать существование хотя бы одного из них.
– Там есть золото? – Кортес подскочил на месте, как взявший след пес. – Спроси его про золото!
Чипча внимательно выслушал старого индейца и кивнул:
– Он говорит, что дать золота больше, чем смогут увезти ваши лодки.
По рядам собравшихся послушать ночного гостя солдат пробежал торжествующий гул.
Но Чипча не закончил.
– Он хотеть сделку.
Кортес приподнял брови.
– Сделку? И чего же он просит?
– Оружие. Стреляющие палки, хороший меч, много. И ещё крепкий сталь, на голову и грудь. Хочет много надевать.
– И зачем ему оружие и доспехи? – кабальеро нахмурился.
– Нести слова Бога. Другим.
Кортес повернулся к брату и широко улыбнулся.
– Видишь, Марко? Их Боги так похожи с нашим!
***
В Кивир экспедиция вошла поздней ночью и неожиданно для всех. Ещё мгновение назад конкистадоров окружала непроглядная тьма джунглей, и вот перед путниками раскинулись улицы древнего города. Не было ни ворот, ни городской стены, деревья сразу сменялись каменными жилищами. Лишь пара стражников-инков шагнула из мрака навстречу, но жрец быстро кинул им несколько слов, и воины исчезли.
Карлосу показалось, что в слабом свете луны наконечники их копий блеснули желтым.
Пленный инк вёл испанских солдат к пирамиде, исполинской тенью заслонившей звезды. Люди крутили головами, боясь поверить глазам. В отличие от глинобитных построек большинства индейских племен, дома здесь строили каменными, на первый взгляд, весьма добротными. Гладким камнем оказалась вымощена и дорога, что было особенно приятно после жидкой грязи Амазонии.
Но не местная архитектура заставила полторы сотни конкистадоров идти с раскрытыми ртами. В отблеске факелов на каждом углу блестело золото. Его тонкие пластины украшали стены, крыши, у каждого порога лежали испещренные надписями таблички, а на пересечении улиц возвышались позолоченные столбы тотемов ростом с человека, толщиной не уступающие мощному стволу дерева. Даже грязь башмаков вскоре покрылась драгоценной пылью.
– Мы богаты. – Карлос услышал, как кто-то плачет за его спиной. – Господь всемогущий, спасибо! Мы богаты!
Когда они подошли к пирамиде, на ней уже горели огни, освещая ведущие вверх ступени. По ним неторопливо спускалась дюжина фигур, едва различимых с подножия лестницы.
Чипча перевел, что это другие жрецы. Сам Носящий Солнце в Жилах не может встретить гостей до праздника Высокого Солнца: он разговаривает с Богами и ничто земное не должно его отвлекать.
“Солнцестояние, – догадался Карлос. – До него не меньше пятнадцати дней”.
Кортесу, тем временем, надоело ждать. Он стал подниматься навстречу жрецам, не забыв прихватить Диего и несколько солдат с тяжелыми аркебузами на плечах. Следом двинулись пленник и переводчик.
Никто не слышал, о чём так долго договаривался кабальеро с туземцами. Уставшие после долгого перехода конкистадоры расселись прямо на земле. Лишь Карлос остался на ногах, несколько раз обойдя пирамиду кругом. К ликованию прибавилась тревога, причины которой царапались глубоко внутри.
– Нам повезло встретить его в лесу, – мягкий голос Марко заставил мужчину обернуться.
– Верно, – неуверенно кивнул Карлос.
– Никто не спросил, что он там делал. В одиночку.
Карлос промолчал и посмотрел наверх.
– Не хочешь подняться? Хотя бы немного, – монах кивнул на лестницу.
Ступени оказались гладкими, стоптанными за годы сотнями ног.
– Ты знал, что для инков золото представляет совсем иную ценность? – спросил Марко, смотря под ноги. – Для них это способ общения с Богами, в то время как для нас – повод перебить друг друга.
– Люди всегда найдут повод перебить друг друга, – отозвался Карлос. – У каждого он свой.
Они поднялись достаточно, чтобы видеть город поверх крыш, и сели на ступени.
– Зачем ты здесь, Марко? Ты не похож на брата. Ради золота? Только не говори, что хочешь донести дикарям слово Божье.
– Не веришь, что можно обратить индейцев в истинную веру? – ухмыльнулся тот.
– Не знаю, честно. Но для каждого из них все эти боги солнца, земли, рек, и чего там ещё… Все они реальны так же, как и мы верим в своего.
– Единственного.
– Да.
– Когда-то было только Слово, с этого начался мир. Так почему бы не начать с него и здесь?
Мужчины помолчали.
– И всё-таки ты прав. Я здесь ради него, – Марко махнул за спину. – Ты сказал, что мы не похожи. Так вот, я не должен дать ему стать похожим на… Себя.
Они сидели, а багровый диск на востоке уже окрасил горизонт в цвета рассвета.
– Смотри, горит, – тихо выдохнул монах.
Карлос перестал дышать, не в силах оторвать взгляд от золотого города. Утренние лучи отражались от покрытых драгоценным металлом крыш и возвращались к небу, создавая сияющий ореол.
– Мне жаль этот город, – голос Марко дрогнул. – Он ещё успеет пожалеть, что жрец повстречал нас в лесу.
***
Экспедицию поселили в хижинах на краю города, не каменных, а самых обычных, из дерева и глины. Сразу за лагерем конкистадоров пролегала тропа, ведущая к лесному озеру. Солдаты повеселели, наконец получив возможность хорошенько набить брюхо, отмыть тела и одежду от многодневной грязи, запаха пота и крови.
Но ничто не радовало их души так, как мысли о дарах аборигенов. Инки отдали столько золота, что утащить его стало серьезной проблемой. Индейцы-носильщики надрывали спины, таская драгоценный металл. А конкистадоры щеголяли новыми побрякушками, громко обсуждая, как потратят всё это богатство по возвращению домой.
Чипча за обе щеки уплетал кукурузную кашу, когда к нему подсел Карлос. Молодой идальго хотел остаться беззаботным, вместе с остальными радоваться свалившемуся на голову состоянию и строить планы о лучшей жизни в Испании. Но тревога прогрызала себе дорогу всё дальше и глубже в мозг, подобно личинке, которые откладывают жуки Амазонии в уши путешественников, пока те спят.
Слишком резко всё стало хорошо.
Когда они пришли в Кивир, измотанные и голодные солдаты представляли собой жалкое зрелище. Почти весь порох, что у них ещё оставался, отсырел. К тому же индейцы сильно превосходили числом.
И всё-таки Кортес выторговал целую кучу золота. Пускай для жителей Кивира оно не представляло той ценности, как для всего остального мира, уж слишком легко они расставались.
“Рано расслабляться”, – думал Карлос, вспоминая о сделке. Частью своих опасений он решил поделиться с индейцем.
– У Кивир есть легенда. – Чипча тщательно облизал деревянную ложку. – От большой вода придут люди. Белая кожа. Они посланники Богов. Здесь вас уважать. Бояться.
– Да, но что ты думаешь о местных?
Индеец задумчиво почесал шрам, тянущийся от шеи к левому соску.
– Страх.
– Почему? Что в твоем племени слышали об этом городе?
– Легенда, – повторил индеец. – Никто не видеть раньше. Они другие. Мы верить: золото пот Солнца. Они считать золото его кровь. Здесь много крови. Их вождь заливать себе жидкий золото в жилы. Тогда он может говорить с Богами. Но человек так нельзя. Чипча думать так.
Карлос вздохнул, сбивчивая речь индейца его окончательно запутала.
– Почему тот жрец оказался в лесу? – спросил он и поморщился, отхлебнув кислой чичи. С южно-испанскими винами никакого сравнения, но, если выпить достаточно, можно хорошенько захмелеть.
– Прогнали.
– Кто?
– Вождь
.
– За что?
Индеец помолчал, обдумывая ответ.
– Жрец считать, что Боги отметить его народ. Теперь он выше других. Он хотеть нести их волю остальным. Всем инкам. Но ему нужно оружие, так его будут лучше понимать.
– А вождь?
– Вождь против. Он думать, другие недостойны воли Богов. Хочет прятать её. Но когда человек из леса привести нас, остальные жрецы его поддержать. Им мало власть, мало этот город.
Мысленно Карлос поблагодарил индейца за болтливость. Он вспомнил местных. Первое время те поглядывали на солдат с осторожностью, привыкая к необычной одежде и цвету кожи. Но уже спустя несколько дней осмелели, пялились в открытую, угощали мясом и фруктами, некоторые даже пытались заговорить. Город оживал с первыми лучами солнца, и быт жителей казался мирным и беззаботным. По улицам разливался детский смех, женщины вешали себе на шеи ожерелья из цветов, пели за работой и ждали мужчин, добытчиков, ремесленников и стражников. Часть жителей уходила днём за город, где росла кукуруза и картофель, паслись домашние ламы. Но к вечеру они возвращались, чтобы танцевать в лучах уходящего солнца или просто бродить по тихим улочкам, попивая чичу, а то и пустить по кругу дымящуюся трубку.
Карлос думал, что ещё нигде в этом мире ему, незнакомцу, заокеанскому захватчику, не улыбались так часто. Думал, спрашивали жрецы мнения этих людей? Считают ли они себя столь особенными, столь близкими с Богами, чтобы нести это в свет разящей сталью и грохотом пушек? Или смысл могущества в том, чтобы жить вот так, спрятавшись от мира, без нужды что-то ему доказать?
Затем Карлос вспомнил золотые пики сотен стражников, окруживших пирамиду сразу после встречи Кортеса со жрецами, и червь тревоги вновь закопошился в голове.
– Ну как, теперь ты точно не жалеешь, что не сбежал с теми трусами, так? – тяжелая рука легла Карлосу на плечо. Он не заметил, как подошёл Кортес. – Да ты расслабься, я уже не сержусь. Крысы сдохнут в собственном дерьме, и поделом. А мы искупаемся в золоте!
Кабальеро сел рядом.
– Что дальше, командир? – спросил Карлос, отхлебнув из кубка. – Люди отдохнули, золото у нас есть…
– Куда-то торопишься?
– Нет, но переправить домой такую кучу будет непросто. И надо что-то решать с оружием, где его брать, кого отправить…
– Оружием?
– Сделка. Мы будем выполнять свою часть?
– Оружие подождёт, сейчас все люди нужны мне здесь, – отмахнулся Кортес. – Ты хороший парень, но смотришь только в одну сторону, как и мой брат. Он на небо, ты – в свои карманы. Видишь, что они набиты золотом. А знаешь, что вижу я?
Кортес наклонился ближе, и глаза его блеснули недобрым огнем.
– Я вижу город из золота! Но знаешь, чего я не вижу?
Карлос пожал плечами.
– Рудокопов. Ни одного. Здесь нет реки, несколько скудных ручьев и небольшое озеро. Воды там прозрачны, но металл приносят не они. Откуда тогда у индейцев золото, Карлос? Столько золота?
– Не знаю.
– Вот! Но я это обязательно выясню, прямо сейчас. Наш жрец уже ждет, и пока он не расскажет мне всё, сделки не будет. Чипча, со мной!
Кортес поднялся и вновь повернулся к испанцу.
– И ты тоже. Держись рядом, золота у меня сейчас много, а вот хороший мечник куда ценнее.
Как и ожидал Карлос, жрец начал с вопроса о своем оружии. Его волновало, что конкистадоры уже много дней торчат в городе вместо того, чтобы отправится за обещанными пушками и сталью.
Командир экспедиции остался невозмутим и потребовал у жреца сначала рассказать секрет, откуда у индейцев столько золота. Они какое-то время спорили, крича и перебивая так, что бедный Чипча не успевал переводить. В конце концов инк сдался, уступив напору испанца.
– Жди два солнца! – выкрикнул он, растопырив пальцы. – И я тебе показать. Два!
Карлос вспомнил, что через два дня солнцестояние.
Кортес победоносно потёр руки.
***
Солнце давно перевалило зенит, но под его палящими лучами дышалось по-прежнему тяжело. Жар лился с неба, исходил от раскаленных камней под ногами, проникал в тела и плавил разум. Людям на вершине пирамиды негде скрыться от жестокого светила.