Олег Савощик
Лисьи байки: фантастические рассказы
Марс 2176
2176
– Значит, ты пыталась протащить это в заднице. Серьезно?
Мужчина взглядом указал на серебристый цилиндр не больше пары сантиметров в диаметре и около десяти в длину. Не решился дотронуться до контрабанды, хоть та прошла тщательную дезинфекцию и теперь блестела полировкой на столе.
– На что ты рассчитывала, проходя сканеры?
– Она была в биоактивной оболочке, – огрызнулась сидящая напротив женщина, не отрываясь от изучения ногтей. Ее собеседник в сине-черной форме не видел глаз задержанной, но отчетливо чувствовал ее стыд.
– Да ты прожженная контрабандистка, даже с оболочкой заморочилась. Срабатывают они не всегда, вот беда. – Мужчина подался вперед. – Итак, что у нас здесь?
– Ты знаешь.
– Хочу, чтобы ты сказала. Для протокола.
Женщина закатила глаза и вздохнула:
– «Флэш I». Квантовая антенна.
– Игрушка не из дешевых, – заметил он.
Вот уже почти полторы сотни лет Марс шел в авангарде технического прогресса. Неудивительно, что промышленный шпионаж здесь обладал куда большими масштабами, нежели на Земле.
Служба безопасности планеты строго контролировала оборот информации. Тем более за пределами орбиты.
Технология антенны «Флэш I», основанная на квантовой запутанности, позволяла передавать любой файл в зашифрованном виде практически моментально и на любое расстояние. Неудивительно, что маленький цилиндр числился одним из первых в списке контрабанды на таможнях Марса.
– Я журналист. Хороший журналист готов рискнуть задницей, чтобы получить необходимый материал, – нетерпеливо ответила задержанная и с вызовом посмотрела на мужчину.
– То есть ты знала, что привозишь запрещенное устройство, и сознаешься в этом?
Длинными бледными пальцами она нервно поправила челку и снова вздохнула. Нет, ну что за кретином он оказался? Неужели до сих пор не смотрел её досье? А если смотрел и знает, с кем говорит, то почему задаёт эти дурацкие вопросы? Ее ведь уже допрашивали по протоколу.
Голубая иконка досье мелькала где-то на краю периферического зрения мужчины. Стоило сосредоточиться, и услужливый интерфейс дополненной реальности выведет перед глазами всю информацию о сидящей напротив особе.
Вместо этого он почему-то медлит и задаёт совсем не те вопросы, которые вертятся на языке.
А ведь его даже быть здесь не должно. Капитан Мортен числился в службе безопасности Кунабулы – одной из первых марсианских колоний, а к таможне космопорта прямого отношения не имел. И конечно же мог отказаться, когда ему передали: задержанная несколько часов назад землянка назвала его имя, должность, и желает общаться только с ним. Отказаться и отправить находчивого журналиста по этапу.
Любопытство и желание развеяться взяли верх. Но стоило Мортену зайти в комнату допроса – тотчас захотелось развернуться и уйти. Столь знакомые черты лица сбили дыхание, на секунду ему даже показалось, что там сидит… Но нет, морок развеялся, а боль в груди осталась.
Профессионал не потерял обладания. Он даже не соблазнился открыть досье – привык доверять своему мнению, а не сухим данным.
– Итак, за каким материалом хороший журналист проделал столь долгий путь?
– Это будет расследование, капитан Мортен. Наше с тобой расследование, – женщина прищурилась.
– Наше? Как интересно! – мужчина скрестил руки. – Что же мы будем расследовать?
– Смерть десятков людей. Возможно сотен. Смерть в страшных мучениях от острой лучевой болезни.
Ни один мускул не дрогнул на лице капитана, но секунды зрительного контакта хватило, чтобы понять – журналист попала в цель. Затем взгляд мужчины утратил фокус и затуманился, как бывает при работе с интерфейсом дополненной реальности. Женщина не могла знать, что в этот самый миг Мортен дистанционно отключил все записывающие устройства в комнате, и продолжила:
– Вот тебе история, капитан. Чуть больше года назад первый человек снимает скафандр на поверхности Марса. Процесс терраформирования признают успешно завершенным и планету официально объявляют полностью пригодной для жизни. С Земли сюда летят миллионы туристов, а крупнейшие корпорации вкладывают триллионы в застройку новой обители человечества, – женщина откинулась на спинку стула, голос её стал свободным и уверенным – Но уже спустя несколько месяцев начинают гибнуть люди: обширное поражение внутренних органов и центральной нервной системы. Симптомы такие же, как при облучении лошадиными дозами радиации! Сгорают несчастные меньше чем за сутки, смертность стопроцентная.
Мортен молча позволил ей перевести дух, прежде чем она заговорила снова.
– Нам с тобой предстоит найти ответы на два вопроса. Первый: где здесь можно поймать настолько серьезную дозу радиации? Чей-то просчет на производстве? Новый опасный эксперимент? А может, силовые установки магнитосферы работают не так идеально, как нам обещали, и очередная вспышка на солнце не оставит здесь ничего живого? Второй, не менее важный: почему об этом нет никакой официальной информации? И я не позволю тебе делать вид, будто это никак тебя не касается. Слышишь, капитан Мортен?
Он слышал. Ловил каждую интонацию, всматриваясь в такие родные, привычные черты лица. Морен так и не открыл досье – этого и не потребовалось. Понял, кто перед ним сидит.
– Она почти ничего о тебе не рассказывала. Грейс.
Женщина мысленно хлопнула в ладоши. Наконец-то!
– Не удивительно! – фыркнула она. – У сестры всегда были свои взгляды на семейные узы.
Мортен положил руки на стол ладонями вниз и тихо спросил:
– Почему ты решила, что она погибла именно так?
Грейс потерла лоб. От волнения у нее постоянно возникал надоедливый зуд чуть выше переносицы.
– Могу сложить два и два. Ей было 35, её медицинская страховка стоит дороже, чем мой дом на Земле. А потом, в одно мгновение… – губы женщины задрожали, и она отвела взгляд. – Я отправила запрос. «Нет данных» – все, что они ответили. Ни тела, ни медицинского заключения. Они даже не дали мне с ней попрощаться!
Мортену доводилось слышать, как кричат от боли раненые. Этот крик был страшней оттого, что вторить ему хотелось всей душой. Но мужчина не мог.
– Скажи мне, что я не права, – в дрожащем голосе звучали злость и обида. – Скажи, капитан: как погибла твоя жена?
Прозвучал вопрос, который мешал ему спать вот уже больше месяца. Он ответил честно:
– Я не знаю.
Дверь в комнату приоткрылась и в проеме показалась бритая голова одного из таможенников.
– Ну что, капитан, вы закончили? Оформляем?
Мортен в нерешительности облизнул пересохшие губы и ещё раз посмотрел на задержанную, чье лицо сейчас скрывали сомкнутые в замок руки.
– Она хотела, чтобы я была здесь, – едва слышно сказал Грейс. – Хотела, чтобы всё выяснила. Она не могла бы так просто выйти на связь и все рассказать. Но в последний… последний её день, я получила перевод. Триста девяносто семь тысяч.
Капитан непонимающе уставился на журналистку.
– Ровно столько, сколько стоит билет на Марс.
– Слушай, дружище. – обратился Мортен к таможеннику. – На пару слов.
***
2175
Удобный скафандр плотно прилегал к телу и совершенно не стеснял движений. Тем не менее человек двигался нарочито неторопливо, стараясь запечатлеть в памяти каждый шаг. Перед глазами мелькали зеленые цифры данных:
Температура: 283,000 мК.
Давление: 103,523 Па
Кислород: 217,000ч/млн
Радиация: 0,45 мкЗв/час
Система жизнеобеспечения пикнула, отключаясь. Шлем легко поддался, и вот уже человек подставляет лицо легким касаниям ветра, с удовольствием вдыхая непривычно свежий, наполненный травяными ароматами воздух.
Где-то за десятки километров, в корпусах Центрального управления сотни человек аплодируют, кричат и обнимаются, звенят бокалами с шампанским. Где-то за миллионы миль сердца миллиардов замирают в едином порыве.
Человек не видит их. Не слышит их. Он отключил все каналы связи. Он дышит! Смеётся как ребёнок, задрав голову к чистой синеве.
Маленькая прихоть создателя, доживающего второй век – быть первым. Первым, кто снимет шлем скафандра не под потолком жилого блока и не под городским куполом.
Под небом Марса.
Тревожный звон экстренного вызова заставил мужчину поморщиться: по этому каналу с ним связывались только в самых экстренных случаях.
– Альм! Бросай топтать траву и срочно вылетай к нам!
Голос Косса отдавал фальцетом, когда он волновался. Один из приближенных Альмода и единственный, кому прощалось такое вольное обращение к богатейшему человеку Солнечной системы, продолжал пищать в ухо:
– Хватай свою дряблую задницу и бегом сюда, я серьезно! Ты просто охренеешь от того, что мы нашли, старик. Мать твою, ты просто охренеешь!
***
2176
Этот жилой модуль строился на стыке эпох, когда терраформирование Марса еще не завершилось, и упор делали на системы автономного жизнеобеспечения. С другой стороны, развитое производство позволило больше не экономить на полезном пространстве и даже создавать интерьер исходя из вкусовых предпочтений жильцов.
Двухуровневое жилище Бейкеров хоть и поражало размерами, смелостью вычурных дизайнерских решений в глаза не бросалось. Напротив, сочетание камня и холодного дерева смотрелось стильно и лаконично. Скрытые источники света разбавляли строгость стен теплотой домашнего уюта.
– Спасибо, что вытащил. – Грейс с удовольствием развалилась на левитирующем пуфике, который мгновенно подстроился под изгибы тела. – Если честно, кроме тебя мне не на кого здесь рассчитывать. Все сбережения потратила на ту антенну.
В ряды колонистов десятилетиями отбирали лишь лучших представителей человечества, прошедших строгий отбор и способных внести значимый вклад в освоение нового мира. После признания Марса пригодным для жизни, попасть сюда стало лишь вопросом цены. Обеспеченные туристы и переселенцы заполнили космопорты, но большая часть землян не смогла бы заработать на билет и за полвека. Сама жизнь здесь была еще дороже.
– Расскажи мне все, что знаешь.
Размышляя, с чего начать, Мортен разливал напитки. Он делал это сам, отключив накануне всех дроидов-помощников. После смерти жены иллюзия присутствия в доме давила на нервы.
– За несколько солов… до смерти, она вернулась из командировки. Эми пробыла там около двух месяцев, и по возвращению была очень взбудоражена. Говорила – это будет прорыв. Больше, в принципе, ничего не говорила. Я и не спрашивал. На работе все мы здесь связаны договорами о неразглашении.
Мортен подал женщине бокал.
– А чем вообще она занималась?
– Ведущий специалист по биосфере в «Терра-систем». – Капитан сделал большой глоток. – Изучала жизнь, существовавшую на Марсе миллионы лет назад.
Еще первые колонисты отыскали по метановым следам остатки простейших органических соединений. За последующие десятилетия доказали существование куда более сложной биосферы: развитой флоры и фауны.
Грейс подозрительно покрутила темную маслянистую жидкость. Вкусно пахло травами, чем-то сладким и…
– Здесь водка?
– Чистый спирт. Пей, четыреста миллилитров заменяет дневной рацион взрослого человека. Я лишь слегка усовершенствовал рецепт.
Свой питательный коктейль мужчина успел почти допить.
– Ей стало плохо утром. Температура, тошнота, покраснения на коже. Но ты же знаешь Эми, ей все нипочем. Собралась и поехала на работу. Колония медицинских нанитов провела диагностику. Последняя запись – запуск процесса восстановления и почти сразу реанимация. Не помогло.
Опустевший взгляд мужчины говорил лишь об одном: даже чистейший спирт не растопит застывшего в венах льда.
– Обстоятельства смерти засекречены. Мне отказались выдать тело. Не ты одна не успела попрощаться, Грейс.
Женщина залпом допила коктейль и поспешила не позволить капитану провалиться в собственные мысли:
– А что тебе известно о подобных случаях?
– Ничего особенного, – Мортен пожал плечами – Официальных данных нет. Списков тоже.
– По дороге сюда я видела, что многие все еще носят скафандры… – заметила Грейс.
Мортен кивнул.
– Люди боятся, хоть это нигде и не афишируется. Все средства связи под контролем, но слухи есть слухи. Как видишь, даже на Землю просочились. Ты ведь не первый журналист, прилетевший сюда разузнать побольше. Но каждый из ваших возвращался ни с чем.
Грейс почувствовала, как выпитое наполняет голову легкостью, коктейль оказался крепковат.
– Ладно, но вас же здесь целая планета умников, неужели никто даже не пробовал выдвинуть предположение об источнике радиации?
– Может и пробовал, мы этого никогда не узнаем. Грейс, еще год назад население Марса не превышало десяти миллионов. Уже сейчас эта цифра в разы больше, застройка идет полным ходом с того самого дня, когда на поверхности стало можно спокойно прогуляться без скафандра. К началу следующего года планируется переселить не менее трехсот миллионов…
– Элитарной прослойки, – фыркнула журналист.
– Да не важно. Я веду к тому, что на кону стоят такие деньги… Из страха огласки никто и пикнуть не посмеет. Все официальные отчеты сходятся в одном: радиационный фон в пределах нормы.
– А производство?
Мортен покачал головой:
– Нет добычи или оборота радиоактивных элементов. Энергия – холодный синтез и солнечные батареи. К тому же география погибших достаточно обширна. Три колонии с расстоянием в сотни миль друг от друга.
Грейс потянулась к переносице. Должно же быть хоть что-то, что они упускают!
– Хорошо, а магнитное поле? Возможно, сбои и космическая радиация…
– Не те дозы для летального исхода в такие краткие сроки. К тому же плотности атмосферы сейчас достаточно, чтобы сдерживать большую часть космических лучей.
– Вспышки на солнце?
– Возможно, – сказал Мортен неуверенно. – Но почему такая узкая зона поражения? Один на десятки тысяч. Если бы искусственная магнитосфера вышла из строя, накрыло бы всех.
Грейс откинулась на пуфик и прикрыла глаза. Смерть сестры, четыре утомительных недели полета к Марсу, проблемы на таможне, десятки бессонных ночей и столько же неразгаданных загадок. Она устала, едва успев начать.
– Мне бы в туалет.
– Конечно, – кивнул капитан. – Вон туда и направо.
Женщина встала, но мужчина, подумав, окликнул её.
– Грейс! В шкафу слева скафандр Эмили. Этот она ещё ни разу не надевала. Лучше тебе будет походить в нем, пока ты здесь. Он защитит даже от сильного излучения. Думаю, у вас один размер.
– А свой чего не носишь?
– Запретили. Если сотрудник СБ станет носить дополнительную защиту, слухи умножатся.
Когда Грейс отлучилась, Мортен успел подумать, насколько они с Эмили похожи. Не только внешне, скорее умением держать себя.
– Я готова.
Женщина стояла в плотно прилегающем к телу герметичном скафандре. Даже шлем успела нацепить.
– Не думал, что ты наденешь его сейчас. Пока мы в блоке…
– А мы прокатимся. Я уже вызвала флаер на твое имя.
– Куда?
– К Эмили на работу. Я поболтаю с парочкой человек, ты сверкнешь формой и лицензией СБ. Узнаем, что за командировка была у моей сестры.
Мартен усмехнулся: «сверкаешь формой», ага. Здесь так дела не делаются, крупные корпорации не привыкли делиться информацией даже со службой безопасности.
– Возможно и не понадобится… – уклончиво сказал он.
– Мм?
Мужчина сделал глубокий вдох и, наконец, решился.
– Таблетку Эми после смерти изъяли. Я не знаю кто и куда. Но данные с неё не ограничены физическим носителем и ещё при жизни частично шифруются и дублируются в облако. Так вот это уже наши сервера, то есть СБ.
Мужчина встал и прошелся по комнате.
– Достать ключи непросто, но я договорился с надежным человеком… – продолжил он. – Мне пообещали вытащить что-нибудь из последних дней её жизни.
«Таблеткой» называли портативный микрокомпьютер, который вот уже добрую сотню лет вживляли получившим гражданство, и по форме напоминающий кругляшек аспирина. Изображение проецируется через напыленных прямо на сетчатку глаза наноботов, расширяя восприятие дополненной реальностью. В режиме записи можно транслировать все, что видишь сам. Получить одну из таких трансляция и рассчитывал Мортен.
– И когда достанет?
– Уже, – признался капитан. – Скинул запись, ещё когда мы были в космопорте.
– Ты совсем идиот? – по ту сторону шлема начиналась гроза – Какого черта ты мне только сейчас об этом говоришь?!
