Олег Ока
Этика уничтожения

3. О сигаретах и женском начале

Отворачивая лица от мелкого дождика, тщательно обходя лужи, они направлялись в сторону метро, где на площади Стачек было много магазинов, чебуречных, кафешек, а это позволяло надеяться на небольшой заработок.

– Я говорю, ищущий находит, – прокричал Гена, кивнув вперёд, и сплюнул. У чёрного входа в кафе «Домино», что на Перекопской, стоял фургончик, а под навесом маялся грузин, помощник хозяина, который иногда давал им возможность купить еды и сигарет. Грузину явно не светило таскать ящики под такой плохой погодой, и, увидев подходящие кадры, он оживился.

– Здравствуй, уважаемый, – приветствовал его Михалыч. – Помочь, может?

– Поработайте, господа, всем хорош-що будет! Только вовнутрь не заходите, сегодня хозяйка здесь, не любит, чтобы ходили. Строгая!

Груза было немного, коробки с вином, ящики с фруктами и овощами, всего штук двадцать пять. Гена залез в кузов, подавал коробки к выходу, Роберт складывал их в коридорчике. Управились за двадцать минут, взяли деньги, грузин, как всегда, не обидел, жизнь показалась светлой.

– Пройдём по кругу, авось ещё заимеем? Что заработали, это хлеб насущный, но и душа хочет пищи.

Увы, променад оказался безрезультатным. Рабочее время, народу под дождём было мало, площадь неприятно резала глаза безлюдьем и фонтанами воды из под колёс машин.

– Зябко. Может, по стаканчику кофе, там по десятке, и не плохой.

– Что-ж, кутить, так кутить.

Присели на холодные стулья под зонтиком, отхлёбывали напиток, глядя на капли, обрывающиеся с тента.

– Как-то был на Байконуре, в командировке. Страшно раздражал горячий, густой воздух. С трудом проходил в лёгкие. Вышел из самолёта в Крайнем, чуть не задохнулся. А здесь хорошо дышится, вкусно, вот приодеться-бы, зима скоро нагрянет. Квартиру утеплять надо, на чердаке, кажется, ещё матрас валяется, надо будет надергать ваты, позатыкать щели в окнах.

– Ты ведь не абориген, приезжий?

– Да, сорок лет здесь уже. Как родители погибли, я пацаном был, хорошо, тётка пробивная, у неё там, в Ташкенте однушка была, с дочкой жила, мне места не было, так она меня сюда, в детдом устроила, не хотела, чтобы я там воспитывался, уже тогда республики негативно к чужакам относились, а сейчас, видишь, что творится, в Питере чуть не треть населения с югов. Может быть это и не плохо, интеграция. Конечно, недовольных много, мол, работу отбирают, а что они отбирают? То, от чего местные нос воротят. Заставь сейчас молодёжь на стройке работать! Подрабатывать, да, но карьера строителя сейчас из приоритетов выпала. Да и обманывают там, ведь сейчас все компании частные, а таджиков-узбеков обманывать легко, никакой суд их защищать не возьмётся, а отправить на родину – легко. В сущности, сейчас развивается рабовладельческий строй. И с этими несчастными дружить надо. На всякий случай, – подмигнул Гена и поднялся. – Ещё круг почёта, и пойдём домой, благоустраиваться. Если не найдём чего.

Так и не найдя ничего, они возвращались в катакомбы, отягощённые хлебом, сигаретами и макаронами с маргарином. Гена ещё в качестве пищи для души нёс подобранную в универмаге книжку Дарьи Донцовой.

– Дерьмо, но заворачивает, аж дух захватывает. В основном от глупости женской. Вот можешь сказать, почему из женщин гении никакие? Из писателей Мэри Шелли и Агата наша Кристи, разных Роулингов я за писателей не считаю, это чтиво на любителя и для узко ограниченной аудитории. В художниках Галина Серебрякова и Соня Делоне. Поэты? М-м-м… Цветаева? Но ведь это похотливая сучка, меняющая мужиков, как носки, причём каждый последующий на порядок ниже предыдущего. Учёные? Склодовская-Кюри, это исключение. Ходят слухи ещё про экс-жену Эйнштейна, всё может быть, оттого и теория относительности такая заумно-придурочная. Почему женщины не рвутся в лидеры? Ну, я не считаю упёртых феминисток, дураков на всех хватает, или современные бизнес-вумен. Но здесь не творческое начало, а «хватай и беги, а заодно перегрызи глотку конкуренту» – это от начала времён девиз предприимчивости женской.

– А тебе, похоже, сучки здорово однажды дорогу перебежали?

– Возможно. Но это не соперничество было, а утраченные идеалы. Вот встречаешь такую, дыхание спирает, мозги в трубочку сворачиваются, всё, думаешь, вот это моя судьба. И поначалу на то и похоже, и ты землю роешь, пешком по Питеру по 20 километров мотаешь, чтобы поговорить, потому что мобильников тогда ещё не было, и потом ночами не спишь, чтобы ей приятное сделать. И что в результате? А в результате оказывается, что она дура набитая, потому-что ты ей не нужен ни капли, и пошёл ты подальше со своей любовию, а нужно ей счёт в банке, весёлые ночи, и никаких семейных узаконенных обязательств. Вот такие пироги с котятами.

– Но ведь не все такие? Как в фильмах, любовь, розовые дали, романтика до конца жизни, рай в вигваме и хлеба горбушку пополам…

– Возможно, в жизни всё возможно, – сухо ответствовал Михайлыч. – Только дело в том, что когда попадается такой вариант с почти нулевой и хреновой вероятностью, тогда у меня перемыкает мужское начало, и я начинаю корчить из себя хозяина жизни, а она, таким образом, становится в позу моей наложницы. Я долго этого не понимал, всё удивлялся, ведь я за неё жизнь готов положить, чего этой идиотке надо? Но ведь какая, себя уважающая особа, согласится отдать себя полностью, и жить на положении морской свинки на полном пансионе? В общем, женская половина, это вопрос сложный. А любовь, как в книжках, она там и должна быть, там ей и место.

Только не успели они свернуть на Перекопскую, на самом углу общаги Геологического института, их окликнул обворожительный женский голос, такой голос, от которого мурашки по коже, и воображение сразу начинает галопировать:

– Мальчики, а можно у вас прикурить, и заодно задать пару вопросов?

У них аж дым пошёл из тормозных колодок, поскольку внешне они не являли из себя что-то, могущее привлечь внимание очаровательных дам, а потому всё это отдавало чем-то таинственным и нереальным.

Прикурив от дешёвой зажигалки Роберта, а это была женщина-вамп, она прищуренными, затенёнными роскошными искусственными ресницами, глазами насмешливо оглядела парочку более внимательно, сделала, видимо, какие-то расчёты, и улыбнулась белоснежными зубами:

– Вообще, мальчики, у меня к вам небольшое дело, если вам деньги нужны. Но сначала скажите мне такой вопрос, вы не геи? Это знаете, когда мужики, у которых нет денег на шлюх, ублажают друг друга бесплатно. Нет?

Мальчики дружно замотали головами, потому что дело их заинтриговало, а упоминание о деньгах повергло в некоторый экстаз.

– Но, я вижу, что вы свободны от разных условностей, в том числе и от аллергии по поводу статей УК, и готовы помочь несчастной женщине, не щадя живота своего? – слой штукатурки мешал определить возраст, где-то 90 до 30, но похоже было, что дамочка серьёзно озабочена бытовыми неурядицами и лихорадочно ищет выход из положения.

– В таком случае, мадам, – с трудом сохраняя серьёзность положения, промолвил Михайлыч, – вы готовы угостить нас кофе в кафе-шантане и там мы и обсудим вашу дилемму?

И когда они уже сидели в пирожковой на Нарвском проспекте, и ребята с упоением поглощали пышки с кофе, дама продолжила разговор:

– Я вижу перед собой настоящих мачо, которым нужны деньги. Но! Дело очень щекотливое. Грозит по восьмёрке, если проколитесь. Однако, я предлагаю серьёзные для вас деньги. Выбор за вами. Я подожду пару минут, если нет, до свиданья навсегда. Думайте, ребята.

– Можно отойти? – она отпустила их царственным взмахом украшенной золотом руки.

– Ты понимаешь, что это деньги? Не меньше двадцатника. Можно и больше, но она видит, что мы ходим по краю, и она жадная.

– Думаешь, это ограбление? Шантаж?

– Робертино, ты мне веришь? Давай поговорим с ней, а там видно будет.

– Гендер, я в мокруху не подписываюсь.

– А я? Ты плохо обо мне думаешь.

– Извини, я такой-же, как ты.

Они вернулись за столик, за это время мадам подкрасила губки и выпила Мартини.

– Так, ребятки, я думаю, время перешло к решению, обсуждения закончились, и давайте без нюансов. Даю 25.

Сумма превышала ожидания, и Гена задрал брови на морщенный лоб:

– Работа?

– Убрать человека. Безопасно. Он без охраны, живёт беспечно. Это будет легко.

Геннадий пожевал губами:

– Муж?

– Не важно, но будем думать так. Это имеет значение?

– Значение в последствиях. Если бизнес-конкурент, может быть продолжение.

– Нет, продолжения не будет.

– Хорошо. Завтра, на том-же углу, если нас там никого не будет, сделка не состоялась.

Вечером, ютясь на своём матрасике, но в тепле и с желудком, не просящим ничего, Роб спросил:

– Ген, ты собираешься завтра на угол Перекопской?

– А ты?

– Погода хреновая.

– Либертино, жизнь человеческая придумана не на развлечение нам, человекам. Думаешь, я посягаю на роль Бога?

4. Об ответственности

– Гена, его убьют.

– Предполагаемого мужа? Действительно, я об этом не подумал. Дамочка не из тех, кто останавливается на пол-пути и отказывается от намерений. Но что мы можем сделать? А главное, должны-ли мы что-то делать?

– Нет, я говорю о другом. Убьют человека, нанятого вместо нас.

– С чего ты это взял? Хотя… Это логично, убрать звено, связывающее с заказчиком, история Харви Освальда тому пример. Но ведь это предположение с потолка. Как все теории чёрных дыр.

– Нет, я уверен в этом… Я видел это.

– Во сне? Сны, самый не подтверждаемый источник информации.

– Но бывает, что они подтверждаются последствиями.

– Роб, дамочка сегодня будет на углу Перекопской в надежде увидеть нас.

– И, не увидев, она найдёт другого палача, который согласится.

– Может быть, ты видел того, кто убьёт убийцу?

– Нет. Но я знаю, что убийца не дойдёт до убийства. Это не говорит о том, что он не виновен вообще, не в данном случае.

Роберт замолчал, встал с матраса, прошёлся по комнате:

– Видишь!?

– М-м-м… Я вижу что-то вроде зверя в клетке. Или я должен увидеть что-то другое?

– Гена, мы вляпались в дело, обязывающее нас к каким-то действиям! Мне никогда не нравилось принуждение, я всегда распоряжался собой сам и только сам.

– Не вижу принуждения, – сухо ответствовал напарник. – Что принуждает тебя? И какого рода действия выставлены на распродажу?

– Человек умрёт! Из-за нашей отстранённости. Тебя это не угнетает?

– Вон оно как! Интересно получается. Ты возомнил себя Богом? Не слишком эгоцентрично?

– Ты о чём?

– Я не вижу за тобой эшелона с гуманитарной помощью. Или отряда «голубых касок».

– Говори яснее, недоговоренность раздражает.

– Но ведь мы знаем, что тысячи африканских детей умирают без еды и медицинских препаратов. И сотни погибают в той непонятной заварушке в Донецке. Ты не хочешь им помочь? Это тебя не угнетает?

– Но ведь ты говоришь о лимите возможностей! Я, конечно, не Он. У меня нет его ресурсов. Но помочь рядом живущему, это ведь в наших силах? А мы будем делать вид, что всё в порядке?

Гена задумался.

– Вон оно как… Ты мать Тереза. И, как добрый самаритянин, ты поспешил поделиться ответственностью с ближним. Похвально. Но я другой.

– Завтрак, обед и ужин ешь сам? Все мы другие, Михалыч. Что мы о себе воображаем, и то, что есть на самом деле, совсем разные вещи.

– Конечно, я думаю, что я принц крови, а в реале я король помоек. Вот и будем думать с такой позиции. Что реально мы можем сделать? Появиться на углу Перекопской и вызвать огонь на себя? Познакомиться с заказом и предупредить? Но кто убирает исполнителей? Этого мы не знаем, и гнев его не обратится-ли на нас? А мы не знаем, и КАК это делается. Как-то совсем не охота посещать морг в качестве не жданной говядины… Чего приуныл? Не ломай голову, и решение придёт само собой. Пойдём на заработки, а в указанное время я буду на назначенном месте. Потом уже будем решать.

– А почему ты?

– Потому что я поставлю мадам условие, что работаю один, а ты совсем не при делах. Это даст нам какую-то свободу манёвра.

– Но почему ты?

– Хорошо. Во-первых у тебя какие-то видения, и это нам пригодится, а если ты будешь под угрозой, кто знает, каких чебурашек ты увидишь в следующем пророческом видении?

– А на второе?

– Дело может оказаться опасным. И мне необходимо иметь за спиной молодую силу. Для прикрытия и эффективных действий. Нет возражений? И тебе надо найти какое-то холодное оружие. Не меч-кладенец, а что-то такое, за что не упекут за решётку. Типа дубинка-демократизатор. Или огрызок цепи, заглянем на мусорку, или на какую близлежащую стройку.

Погода продолжала радовать лужами, покрытыми рябью падающих капель, но ветра не было, значит, дождь, это надолго. Мусорный контейнер порадовал старой кепкой с ушами и кружкой с отколотой ручкой. Добычу спрятали в дежурный пакет и проследовали вчерашним маршрутом. Вот только свободной двадцатки на кофе уже не было. Сделали пару кругов, и оба безрезультатно. Покурили в подворотне, Гена вручил напарнику пакет:

– Шёл-бы ты домой.

Роберт потоптался нерешительно.

– Иди-иди. Вряд-ли во время рандеву на меня будет совершено зловещее смертоубийство. Пока займись домом, сходи на чердак, в гости к старому матрасу, сделай что-нибудь. – Он напряжённо о чём-то размышлял, и Роберт почувствовал это, но спрашивать не стал, что-то говорило ему, что ответа не будет.

– Ты всё-таки осторожней. Не бери больше, чем можно унести.

И ушёл.

Геннадий вернулся через пол-часа, когда он уже пришёл с чердака, принеся отрезанную половинку матраса. Геннадий имел набитый чем-то пакет и вид возбуждённый.

– Ставь на огонь кастрюлю с водой, предстоит пир!

– Значит, гуляем? Позволь поинтересоваться, на что и откуда?

– Позволяю.

– Итак?

– Аванс! Я выбил из этой стервы денег, представляешь?

– Вероятно, её корчило? А по ней не скажешь, что поверит. Она похожа на жадину. Что тебе мешает забыть о её существовании?

– Не знаю. И это странно. Знаешь, доставая деньги, она изобразила такую ухмылку, от которой кровь сворачивается, и мороз по шкуре.

– Это всё? Не убедительно.

– В том и дело, что не всё. Она ещё кое-что сказала. «Не разочаруйте меня, – сказала, а тон! – Моё разочарование дорого стоит.» И знаешь, я ей поверил. Пару дней у нас есть, чтобы придумать хитрый план отхода.

Говоря, он опорожнял пакет прямо на пол, а Роберт не верил глазам. Он увидел десяток пачек сигарет, пару банок тушёнки, пакет картошки, сахар и кофе, тушку курицы в целлофане, лук, банку маринованной капусты, что-то ещё, чего его глаза не восприняли.

– Ты на сколько её ограбил? На тысячу?

– Я похож на аскета? Пятёрка! Месяц будем, как сыр в масле. Стол надо найти, такую пищу принимать на подоконнике, верх самоуничижения!

– И за такую сумму можно иметь серьёзные проблемы.

– Поэтому будь предельно внимателен. Она убеждена, что ты не в деле, и поэтому передвигаемся порознь, но в пределах видимости. И будем надеяться на глас Божий.

На сытый желудок Бог посылает нам спокойный и глубокий сон, что Роберт с благодарностью и принял. Поспать он любил, только не когда во время сна приходит непрошенный экстрим. А в последнее время страшилки приходили особенно часто. Короче говоря, после гениальных щей Гены, он заснул охотно и спокойно, не ожидая подвохов.

А Гене не спалось. Его как раз очень интересовали сонные прозрения Роберта. Что-то за ними скрывалось, может быть, угрожающее, непонятное, а что он не понимал, априори Геннадию не нравилось. Непознанное всегда таит возможность неуправляемой угрозы, непредвиденной, с загадочными последствиями. Тут ещё скрытое недовольство одалиски, также предвещающее проблемы. Справятся-ли они с этой напастью? Бесполезные гадания завершились, как обычно бывает у русского народа: «авось» и «Бог даст». Ещё беспокоило непонятное восприятие Робертом судьбы неизвестного им человека, тоже пунктик, в их положении несущий неприятные проблемы и возможность совсем неприемлемого финала.

А утром плохо выспавшийся Роберт «обрадовал» друга:

– Я снова видел смерть незнакомого нам человека. И я видел того, кто его убил. Удивишься? Это знакомая нам шлюха.

– Не удивлюсь. А ты не думаешь, что твой сон навеян вчерашними событиями и моим рассказом о процедуре нашего финансирования?

– Не думаю. Во-первых, он дублирует уже виденное, а такое в снах редко бывает. Во-вторых, к нему привязана неожиданная развязка. Такой повтор с продолжением. Ремикс. И думаю, что продолжение ещё последует.

– Так рассказывай, что там за продолжение, как дамочка действует? Сама занимается смертоубийством, или чьими-то руками?

– Сама, но не руками. Понимаешь, чертовщина непонимаемая получается.

– Понимаешь, не понимаю. Разъясняй.

– Попытаюсь. Она убивает сама, но… на расстоянии. Как это может быть?

– Это может быть при помощи огнестрельного оружия, слыхал?

– Нет у неё никаких стрелялок. Ни огнестрельных, ни арбалетов, ни луков. Ничего у неё нет, кроме намерения. И намерения эти производят действие. Вот не пойму механизма. Впечатление, что есть желание, и оно осуществляется без прямого участия человека.

– Ты говоришь о магии? Такое чернокнижие. «Книга мёртвых», «Грэм гримуар» чортов. Она колдунья в пятом поколении? Из РЕН ТВ?

– Всё может быть, что и не снилось нашим мудрилам. Всё-таки, даже квантовая физика такое допускает.

– Это когда бормочешь не пойми чего, а оно оказывается истинным знанием?

– Вроде того.

– И что тогда делать?

– Думать. Сегодняшний день ещё наш. Но к вечеру надо-бы рецепт.

– Если вы слышите скрип, не думайте, что это скрипят ваши мысли. Просто посмотрите в окно, и вы увидите телегу. – резюмировал Геннадий и пошёл готовить кофе.

5. Мутная вода

Во время обязательной процедуры обхода участка, в которую сейчас вошло и посещение соседних мусорных контейнеров с целью обнаружения кем-нибудь выкинутой мебели, Геннадий удивил друга изменением регламента. На площади он временами подходил к незнакомым Роберту людям и о чём-то быстро переговаривался, оглядываясь на окружающих. Роберт, помня об угрозе опасности, тоже цепко наблюдал за обстановкой, хотя и понимал полную бесполезность этого действия. Не будет зловещих киллеров. Дамочка будет использовать другое оружие, против которого у них пока нет никаких бронежилетов.

Подошёл и к цыганке, сидевшей с ребёнком в подземном переходе. Здесь разговор, видимо, был продуктивней, Гена даже что-то записал карандашиком что-то в своём потрёпанном блокнотике и пошёл дальше, как-будто удовлетворённый результатами брифинга. Роберту надоела игра в шпионов, он подошёл к Гене:

– Думаю, ерундой занимаемся, нам можно ходить вместе. Никто следить за нами не будет, и никто не нападёт. Ей это не нужно.

– Наверное, ты прав. Но, тогда зачем ей нужен убийца для… кого-то?

– Не знаю. Может быть, объект обладает её возможностями?

На этот раз им повезло, во дворе дома на Нарвском, перед церковью они подобрали неплохой столик с отломанной ножкой, а за молочным магазином прихватили пару ящиков на роль стульев. Ещё Гена подобрал по дороге домой небольшой булыжник и кусок проволоки.

Дома столик был торжественно водружён на кухне, но отсутствие ножки портило праздник. Гена задумчиво поставил мебель свободном углу, столешница пришлась чуть ниже трубы отопления.

– Роб, в комнате на подоконнике, кажется, лежит пару гвоздиков? Будь добёр, доставь их сюда.

Заинтригованный принёс требуемое. Гена булыжником забил один гвоздь в угол с торца столешницы, там, где не хватало ножки, привязал к нему проволоку, поставил мебель на место и ловко обвязал хвост проволоки вокруг трубы.

– Вуаля! Можно пользоваться!

– Архимед! – восхитился Роберт. – Кулибин с Да Винчи!

– Есть опыт, – скромно ответил инженер. – А программа такая, сейчас пообедаем, потом поспим пару часиков, и едем в круиз, на Ржевку.

– И что там? Распродажа?

– Там, в знакомом мне доме неведомо какими хитростями один цыган имеет квартиру, двушку. Но проживает там весь табор.

– С лошадью?

– Пока нет, лошадь живёт во дворе, под кухонным окном. Но лошадь нас не интересует. Нам нужна женщина по имени Маргарита.

– Ты меня интригуешь. Надеюсь, её не придётся вести в ресторан?

– Жить хочешь? – серьёзно спросил Гена. – Но пока обойдёмся пачкой чая.

Первый раз после освобождения пообедали за столом, и это было очень непривычно, но создавало радостное настроение. Много человеку надо, чтобы чувствовать причастность к цивилизации!

В душном и переполненном вагоне метро томились пол-часа, и вышли на Финляндском вокзале с облегчением. А вот нужный троллейбус пришлось подождать. Салон тоже был забит едущими с работы.

– Я когда-то работал на Ржевке, и однажды вышел из троллейбуса без единой пуговицы на рубашке, какой-то паразит вёз посылочный ящик, и он зацепился за меня, – поделился Гена воспоминанием.

А когда они шли по мокрому тротуару к нужному дому:

– Робур, у тебя, наверное, есть какая-то мечта, пусть глупая, из тех, что мусолят перед сном, чтобы быстрее заснуть?

– Должна быть. Но ведь о сокровенном нехорошо судачить, сглазить можно? Я и стараюсь поменьше об этом думать.

– На одном сайте для верующих, давно это было, я прочитал, что нельзя о плохом думать, чтобы не привлечь, а если думаешь о хорошем, оно придёт, осуществится в самый невероятный момент. Но, конечно, это не значит, что о нём надо болтать с первым встречным, за стаканом вина.

– О чём могут мечтать такие, как мы? Своя крыша над головой, немножко работы для поддержания существования, а дальше у каждого своё. Я хотел-бы встретить женщину. Пусть не богатую, и не фотомодель, но чтобы душа её была рядом, на одной волне.

– М-да, возразить нечего. А вон и ненужная нам лошадь пасётся, под кухонным окном. Интересно, зимой они на кухне её держат, или гараж есть?

На стук в дверь они увидели пожилого цыгана, левая рука которого была перевязана несвежей тряпицей, похоже, оторванной от простыни. В ответ на вопросительный взгляд, они поведали о желании говорить с Маргаритой. Цыган отступил в сторону, давая проход, и кивнул в сторону кухни:

– Подождите там, я ей скажу.

Скоро появилась и желанная Маргарита, у которой под яркой юбкой надеты были джинсы. Она показала пухлой рукой на старые стулья, с интересом вгляделась в их лица:

– Так, молодой и красивый. А ты, странник, по всему, не первый раз здесь, но был давно. Работал рядом?

Геннадий хмыкнул, удивляясь прозорливости гадалки:

– Ты права, женщина, дело своё знаешь.

– Какое дело, – махнула та рукой. – Всё просто, и никаких Фрейдов. Всё открыто, оглядываешься, будто в знакомом месте, но ищёшь изменения, значит, был давно. Приехали издалека, значит, когда-то работал здесь. Кто посоветовал обратиться?

– Да, ваши на площади Стачек. Что-то народу не вижу, раньше здесь человек тридцать жило.

– На заработках все, кушать-то надо. Только заработков всё меньше, народ нищий пошёл, а молодёжь сейчас жадная. Многие из наших на работу пытаются устроиться, а другие по деревням разъехались. А у вас что за дело?

– Дело у нас сложное, но мы заплатим, по возможности.

Рассказываемое цыганка слушала внимательно. Происшедшее, их сомнения и догадки, ощутимую угрозу и видения Роберта. Последнее её заинтересовало, особенно, и последовали уточняющие вопросы.

– Значит, вам нужна консультация, или вы надеетесь на реальную помощь?

– Консультация полезна при имеющихся возможностях. А у нас денег на пару недель, и никаких базук под кроватью. Есть только судимости, это весь наш актив.

Хозяйка из литровой банки налила кружку отвара, пила маленькими глотками и думала.

– Конечно, я слышала о вашей ведунье. Балуется чёрной магией, а это штука с далеко идущими последствиями. Что я реально могу? Сделать вас для неё невидимыми, не панацея. Она может видеть вашу духовную сущность, энергию души. Вот от чего вас надо защитить.

– И мы забыли ещё об одном. Изначально мы хотели спасти неведомого нам человека, возможно, мужа этой женщины.

– Хочу вас огорчить, об этом мы ничего не можем узнать, ведуньи хорошо защищены от вторжений в их намерения. Но есть и другая сторона. В вашем районе проживает человек, тоже занимающийся ведовством, и он гораздо сильнее вашей знакомой. Пока он о вас не знает ничего, но если вы начнёте его искать, обязательно узнает. Чем для вас это может кончиться, вопрос. Я сейчас приму меры, думаю, несколько дней вам ничто угрожать не будет. И не ищите потенциальную жертву, это вам ничего не даст.

(От автора – Я действительно был в этой квартире, в 1983г., и описываемое соответствует реальности. И вообще все реалистические факты из жизни персонажей взяты из опыта автора, как, например, предложение об убийстве неизвестного мужа незнакомки.)