Олег Михеев
Заблудшие души. Старое поместье
– Это как раз и не удивительно. Я уже распорядился: Мортимер собирает дрова в лесу. Когда все будет готово, сложим погребальный костер. А пока продолжу любоваться садом.
Профессор подошел к телу, внимательно его осмотрел. Потом оглядел округу, остановив взгляд на дубе, покосился на ветвь, на которой обнаружили повешенного. Ничего не сказал и направился в другой конец сада, где находились лабиринт и фруктовые деревья.
– Что это у него на глазу? – поинтересовался Карпентер.
– Не знаю, какое-то «дьявольское приспособление», как он сам когда-то выразился. Даже не хочу в это вникать, – ответил отец Яков. – Мы сложим погребальный костер после полудня и завершим это скорбное дело.
***
– Нужно расширить могилку, – произнес Моравский, флегматично наблюдая за тем как Мортимер носит топливо для костра.
– Вы хотите сказать… – начал было Лорд, но профессор тут же его прервал.
– Споры окончены, милорд. Там, – он указал на яму, – уже есть остатки той соли, которую я потратил вчера. И такую соль в деревенской лавке не купишь. Прах садовника будет лежать в ней. Или вы желаете, чтобы Монти заявился на порог через пару-тройку дней и пожелал вам спокойной ночи?
Карпентер вздрогнул, и перестал спорить. Взял в руки лопату и приступил к расширению ямы. В этот раз помочь ему решил священник. Профессор же умелыми движениями складывал из валежника прямоугольное сооружение, которое уже достигало высоты в половину человеческого роста.
– Достаточно, Мортимер, достаточно, – сказал он слуге, который принес очередную охапку толстых веток и пару бревнышек.– В конце концов, мы здесь не конунга хороним.
***
Последние лепестки затухающего пламени тянулись к ветви, на которой закончил жизнь несчастный. Профессор плеснул остатки священного масла в огонь и, потянув воздух ноздрями, подумал о том, что неплохо было бы отобедать. Время близилось к ужину, а он еще не завтракал. Посмотрев на печальные лица своих спутников, воздержался от каких-либо комментариев. Произнёс только следующее:
– Милорд, святой отец, полагаю, сегодняшние события вымотали вас. Ступайте в дом и отдохните. Я закончу сам. Я справлюсь, отец Яков, – добавил он, заметив колебания последнего. – Идите.
Карпентер устало побрел по направлению к особняку, священник последовал его примеру. Выждав несколько минут, профессор пошел по их следам, чтобы убедиться, что они в точности выполнили его инструкции. Притаившись за кустом сирени, дождался, пока отец Яков захлопнул за собой дверь, а затем вернулся к костру. Поднял, лежащую здесь лестницу, привстал на цыпочки и перекинул ее на другую сторону.
– Выходи, – негромко позвал он.
Из зарослей появился Мортимер. Глядя на его высокую фигуру, сложно было понять, как он сумел там прятаться и оставаться незамеченным всё это время.
– Принёс ларец?
Возница что-то промычал, достал из складок своего балахона шкатулку и швырнул через ограду. Профессор с трудом поймал её и выругался:
– Дуболом! Теперь тащи сюда свои старые кости и приступай к работе. Да шустрее!
Мортимер беспрекословно подчинился. Пока он преодолевал ограду, Моравский спустился в выкопанную могилу и проделал там какие-то манипуляции со шкатулкой. И едва успел выскочить, прежде чем его слуга лопатой начал сталкивать горящие угли, пепел и прах садовника в яму.
Тадеуш вздохнул, хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого, стоя у могилы, периодически подбрасывал туда горсточки соли: лопата Мортимера перемешивала их с останками Монти.
– Уммм, – промычал возница.
– Что-что? – переспросил Моравский загипнотизированный видом, тлеющих угольков и искр, разлетающихся в разные стороны, – ты что-то сказал?
– Мммм, – еще раз протянул возница и костлявой рукой показал куда-то за спину профессора.
– Значит, ваш слуга боится кладбищ и могил? – раздался голос позади.
Моравский машинальным движением развернулся на пятках и швырнул горсть соли в говорящего. И лишь потом понял, что перед ним отец Яков. Слуга Господа, закашлялся и завертелся на месте, отчаянно сплевывая: крупинки соли попали ему даже в рот.
– Вы что следите за мной, друг мой? – сердито возопил Моравский. – Ваше любопытство, отец Яков ничуть не уступает вашему благочестию. Зачем вы подкрадываетесь? А если бы у меня в руках была не соль, а лопата? Не забывайте: мы здесь пытаемся решить проблему демонической природы. И это заставляет меня быть настороже.
Священник, наконец-то прочистивший очи и уста, парировал:
– Приму это как извинение. Что ни в коем случае не снимает моего вопроса.
– Я и не собирался извиняться или объясняться. Если хотите, присоединяйтесь к Мортимеру и помогите нам закончить дело. Мне чертовски сильно хочется покинуть это место и спокойно отдохнуть, кушая сыр и запивая его вином в хорошей компании.
Однако помощь священника не понадобилась. Молчаливый гигант в мгновение ока забросал яму землей, и с лопатой в одной руке, и лестницей под мышкой – в другой, зашагал к выходу. Профессор завязал мешочек с солью и жестом пригласил священника следовать за собой.
– Мы все сделали правильно, отец Яков, – промолвил он, – не сомневайтесь в этом.
***
Умывшись из бочки с краном, стоящей в задней части фургона, и прихватив мешок со снедью, Моравский со священником направились к поместью. На террасе их встретил Лорд, сидящий в кресле качалке и потягивающий бренди. Рядом стояло заряженное ружье.
– Хочу посидеть здесь пока совсем не стемнело, – пояснил он. – Раньше я ночами напролет любовался звёздами, садом, игрой мотыльков, привлеченных светом фонарей. А сейчас вынужден прятаться в своем доме как загнанная лиса в норе. Вы же специалист по потусторонним делам, профессор. Так избавьте меня уже от этой пакости, что здесь завелась!
– Сначала нужно понять, что это такое, а потом я изгоню духа из ваших владений, – мягко ответил Моравский. – А для этого мне нужна информация. Точная и достоверная!
– Я и так рассказал вам, всё что знал, – Карпентер приложился к бутылке. – Чего вы еще от меня хотите?
–Хочу услышать предысторию этого поместья в мельчайших деталях и подробностях. А также хочу осмотреть комнату с диковинами, про которую мне писал отец Яков. Кто знает, что скрывается среди вещиц, привезенных прежним лордом из его странствий. Лорд Даркфилд, его прошлое, особенности его научных изысканий, я хочу знать об этом всё, что вам известно.
Карпентер лениво пожал плечами, но всё же ответил.
– Он никого не посвящал в свои дела. И меня в том числе. К тому же простые люди не понимают наук, поэтому они и распустили слухи, что Лорд Элиот занимается черной магией в поместье, не так ли святой отец?
Священник утвердительно кивнул головой и задал встречный вопрос:
– Значит, вы тоже слышали о них?
– Я может быть и стар, но не глух. Если бы люди не боялись этого места, Монти не приходилось бы ходить в деревню за едой самому. Так вы на это намекаете профессор? Хотите узнать, не приносил ли лорд Элиот в жертву Бафомету младенцев? – Карпентер прищурил глаза.
– Я здесь ни ради намеков, а ради фактов. Так вы знали, чем занимался прежний владелец поместья? Как давно оно было построено? Кем вы приходились Даркфилду? Повторюсь: важны любые детали, даже те, которым вы сами не придаёте значения.
– Лорду Даркфилду, – поправил его Карпентер. – Я не делаю из этого тайны. Особняк был построен отцом лорда Элиота, лордом Лоуренсом как летняя резиденция около полусотни лет назад или чуть больше: точного времени я не знаю. Человек был чудаковатый, со своими странностями. Не переносил высшее общество, предпочитал вести уединенную жизнь. Когда он умер, Лорд Элиот вступил в права наследования. Но его все эти клумбы, живые изгороди и прочая эстетика не привлекали. Чаще всего он был в разъездах. Привозил артефакты, как он сам их называл, из разных стран, описывал, изучал их. Я мало в этом понимал и не вмешивался в его дела. Впрочем, лорд о моей помощи никогда и не просил.
– Так чем же вы здесь занимались?
– Я был другом лорда Элиота, его поверенным. На мне лежали обязанности по управлению резиденцией.
– Значит, вы никогда не покидали особняк, – то ли спросил, то ли подытожил Тадеуш.
– Не покидал. Он всегда путешествовал в одиночку, – подтвердил Карпентер. – Допрос закончен, профессор? – мужчина сделал долгий глоток из бутылки.
– Почти. Как давно вы здесь? Случались ли в поместье неприятные инциденты, чья-то смерть, что-то из ряда вон выходящее? Мне нужна какая-нибудь зацепка.
Карпентер ответил не сразу. Допил остатки, небрежно поставил бутыль на каменный пол, пару раз качнулся в кресле.
– Если мне не изменяет память, лорд Лоуренс почил в 1798 году, значит, мы здесь находимся уже больше четверти века.
– «Мы»?
– Я и Монти. А теперь только я, – вздохнул Карпентер.
– Как умер лорд Лоуренс?
– Доктор, который прибыл из Денсфорта, сказал, что сердце не выдержало. Лорду было 78 лет, это естественная смерть, как мне кажется. Правда, меня в ту пору здесь ещё не было, поэтому не могу ничего утверждать.
– А где находится его могила? Можно её увидеть?
– Можно. В Корнваллисе, откуда семья Даркфилдов ведет происхождение. Лорд Элиот увез тело отца на родину и похоронил в семейном склепе, насколько мне известно.
– Темнеет, профессор – заметил отец Яков, – солнце скрылось за горизонтом, кажется, будет дождь.
– Сейчас, друг мой, мы все вернёмся в дом. Еще несколько вопросов, милорд. Вы с садовником всегда жили здесь вдвоём?
Карпентер покачал головой.
– Раньше здесь было много прислуги. две горничных, псарь, конюх, повара с поварятами. А за садом ухаживал еще один человек помимо Монти.
– И куда же они подевались?
– Сбежали, – процедил сквозь зубы Карпентер и со злобой плюнул за перила лестницы. – Предатели. После того как лорд Даркфилд исчез, они покинули поместье. Никто не хотел ждать его возвращения в этой глуши. Понятие чести и верности для простолюдинов ничто!
Моравский поправил съехавшие на нос очки и задал последний вопрос:
– За всё время, что вы здесь живете, вы раньше замечали какие-то странности, знаки, ощущение неких потусторонних сил?
– Ничего такого, за исключением небылиц Монти, касающихся его призрачной «супруги». На этом всё, профессор, не хочу больше ворошить прошлое, нам пора побеспокоиться о собственной безопасности.
Глава 7. Анна
В хаосе коробок, сундуков, ящиков и мешков Моравский чувствовал себя как дома. Он умело лавировал в узких коридорах, созданных нагромождениями вещей, выхватывая из темноты то один предмет, то другой и поднося их затем к масляной лампе.
–Слишком темно. Милорд, откройте окно.
– Снаружи ничуть не лучше, – проворчал тот в ответ.
– Хотя бы свежий воздух впустим, – отозвался профессор и закашлялся, – здесь ужасно сильно пахнет нафталином. Видимо лорд Даркфилд защищал некоторые свои находки от моли.
Карпентер отодвинул пыльные шторы в сторону и начал открывать окна, стёкла которых помутнели от времени и отсутствия должного ухода. Те упрямо не желали поддаваться, но наконец, с жутким скрипом отворились. Хозяин поместья оказался прав: небо закрытое тучами не пропускало ни единого лучика света – ни лунного, ни звездного.
Профессор вдохнул полной грудью и промолвил:
– Так-то лучше. А теперь нужно зажечь лампы, что я заметил на стенах. А я пока приступлю к изучению того, что здесь есть. Отец Яков, принесите стул, – Тадеуш распоряжался так, словно он был владельцем всего этого. – Что тут у нас? Канделябр. Бронзовый. Времен Римской Империи, примерно III век нашей эры, точнее сказать не могу, но, кажется не подделка. Так, статуэтка из слоновой кости в виде слона с позолоченными бивнями. Хм, какая ирония по отношению к этим благородным животным. Я видел нечто подобное в Ливии. Лорд Элиот бывал в Африке?
– Да. Он посещал разные континенты.
– Охотно верю. Вы знаете что это? – профессор достал из открытого сундука какого-то божка, вырезанного из нефрита. Фигура изображала толстого смеющегося человека, держащего мешок в руке. На огромном выпуклом животе иероглифами была начертана надпись.
– Нет, я в отличие от лорда Даркфилда таким не интересовался.
– «Там у меня мир», – почти беззвучно произнёс профессор. – Прежнему хозяину можно только позавидовать. Судя по всему, он много где успел побывать.
Тадеуш бросил взгляд на Карпентера, и ему показалось, что тот скривил лицо. Хотя возможно это была всего лишь игра света и тени.
– А вот и отец Яков. Что ж, расположимся удобнее, ночь будет долгая.
С этими словами Моравский опустился на стул, любезно предоставленный ему священником. Тот сел на стоящий рядом сундук: его тоже интересовали вещицы, которые профессор извлекал из коробок и ящиков. После того как Тадеуш заканчивал осмотр, слуга Господа брал их в руки, вертел, приближал к глазам, любовался.
– Наука, в частности, археология и история, куда интереснее, чем изучение Писания, – подмигнул ему Моравский. – И гораздо полезнее. Позволяет понять, как раньше жили люди, как развивались цивилизации и как они угасали. Мудрый человек может использовать их опытом во благо и не повторить ошибок предыдущих поколений. Не так ли?
Отец Яков не стал спорить: он держал в руках многоступенчатую пирамидку, выполненную из какого-то шероховатого камня. На вершине пирамиды находилось солнце, лучи которого расходились во все стороны.
Наблюдающий за этим Карпентер откровенно скучал: посматривал на профессора, потом в окно, демонстративно зевал и начинал всё сначала. Тадеуш не обращал на это внимания: он был увлечён своей работой.
Часы в гостиной пробили 11 ударов. Лорд поднялся с сундука, на котором сидел и направился к выходу.
– Куда вы, милорд?
– Древности мне неинтересны. Я устал и хочу поспать. Надеюсь, вы найдёте среди этого хлама что-нибудь стоящее.
– Боюсь, вам придется остаться, милорд.
– С чего бы это?
– Вы сами видели, что случилось прошлой ночью. Мне будет спокойнее, если мы все останемся в одной комнате на виду друг у друга. Здесь! Потому что на переноску всего этого добра в вашу опочивальню ресурса у нас нет. Сходите со святым отцом за пледом, матрасом и любыми другими вещами, которые могут вам понадобиться. И скорее возвращайтесь.
***
– А где лорд? – поинтересовался профессор, увидев отца Якова в дверном проеме с ворохом одеял в руках.
– Идёт следом. Решил наведаться в винный погреб. Сказал, что не сможет уснуть, если еще не выпьет. Неудивительно, что вы с ним так быстро сошлись, профессор.
– Что я слышу, друг мой? Неужели в вас просыпается чувство юмора?
– Он всю дорогу ворчал. Говорил, что до того как вы прибыли, здесь было относительно спокойно и никто не умирал. Говорил, что вы разозлили призрака.
– Ну, если демон, принявший облик пса, и желающий убивать людей, это относительное спокойствие, то тогда я папа римский. Хотя, возможно, он прав, – задумчиво произнес Моравский, – но это был всего лишь вопрос времени. Существо накопит силы и так или иначе себя проявит. Проверьте как он там, сейчас поодиночке лучше не ходить.
Священник не успел выполнить просьбу профессора: со стороны лестницы донеслось ворчание. Тадеуш улыбнулся одними глазами:
– Кажется, все в порядке.
***
Когда часы пробили двенадцать, профессор отложил кусок ткани с замысловатой клинописью и облокотился на спинку стула. Сделал это непринужденно, но отец Яков почувствовал напряжение, которое, словно туман, сгущалось в воздухе.
Карпентер, застелив один из сундуков одеялами, прислонил голову к стопке коробок и похрапывал. Иногда он всхлипывал, просыпался, делал глоток и снова засыпал.
Затянувшееся молчание прервал Моравский:
– Тишина, – произнес он. – Зверь являлся в полночь, а сейчас тишина. Это хороший знак. С кое-чем мы справились.
– С кое-чем?
– Нужно продолжать работу, – Тадеуш оставил вопрос отца Якова без внимания, – здесь много всего, хотя по большей части это просто безделушки, которые годятся для музея и не более. Тем не менее, нам необходимо осмотреть абсолютно всё.
– А как вы поймете, что перед вами нужный предмет, а не просто очередная статуэтка? Изящная, красивая, но не несущая в себе следов другого мира.
– Я это почувствую, – загадочно ответил профессор, потянулся, сидя на стуле, и начал разбирать следующую коробку.
***
Карпентер, сладко спал, повернувшись лицом к окну. Одеяло сползло, но он этого и не почувствовал. Пламя в масляных лампах горело ровно и ярко. В окно, привлеченный светом, влетел мотылек и закружился возле одной из них.
– А вот этот сундук прямиком из Египта, – прокомментировал профессор.
– Сундук как сундук, – зевнул священник, – ничем от других и не отличается.
– Я имел в виду его содержимое. Вы только посмотрите, какая изумительная вещь! Антропоморфная статуя Анубиса, вырезанная из обсидиана. Страж весов, проводник мертвых.
– Она могла стать причиной происходящего здесь?
– Нет, это всего лишь прекрасная фигурка достойная того, чтобы пополнить мою собственную коллекцию.
Профессор кинул быстрый взгляд на спящего Карпентера и положил статуэтку в карман. Священник покачал головой и выразительно посмотрел ему в глаза.
– Это преступление заставлять пылиться в коробках такие ценности. Кое-чем я пополню свою коллекцию. Если вас беспокоит совесть, отец Яков, считайте это платой за мои труды. Платой весьма скромной, учитывая, что я подвергаю свою жизнь опасности – тихо произнёс он. – Хм, кажется, стало холоднее, вы заметили?
Часы пробили три удара. Священник не ответил, а только поёжился, подтверждая слова Моравского. Взял с ящика лампу и направился к мирно посапывающему хозяину поместья, чтобы укрыть того одеялом. Склонился над ним, а когда распрямился и посмотрел в окно, прошептал:
– Профессор, скорее сюда.
Тадеуш молниеносно оказался у окна и замер, раскрыв рот: по лужайке брёл, а точнее плыл силуэт, женщина в белом одеянии. А следом за ней тянулся туман так, словно это подол её призрачного платья разрастался все шире и шире. Призрак, плавно раскачиваясь из стороны в сторону, подплывал все ближе к ступеням входной лестницы. Моравский, наконец-то, опомнился и прошипел:
– Погасите свет, уберите лампу, черт вас побери!
Но было уже поздно: призрак поднял голову к окну, остановился, а потом издал такой душераздирающий вопль, что его наверняка было слышно во всех окрестных деревнях. Затем дух растворился в воздухе, оставив после себя только слабую дымку.
Лорд, разбуженный этим криком, подскочил и с шумом упал на пол. Протёр глаза и не своим голосом произнес:
– Анна!?
Очередной леденящий кровь вопль, раздался позади, застав врасплох всех, кроме Моравского. Он моментально среагировал. Запустив руку в карман, он резко развернулся и швырнул пригоршню соли. Призрак, стоящий в дверях, бросился вперед, но наткнувшись на белые крупинки, вскрикнул и исчез. Священник, потрясенный увиденным, сполз по стене, и оказался рядом с Карпентером. Профессор же мгновенно затворил окно, дверь, насыпал дорожку соли по подоконнику и порогу и лишь после этого обернулся к ним.
– До рассвета никто не переступит порога этой комнаты и не нарушит полосу из соли, или я не ручаюсь за последствия!
– Что это было, профессор? – прошептал священник.
– Призрак, дух, исчадие ада, отголосок потустороннего мира, как вы сами могли заметить. Вы видели его прежде, милорд? – обратился он к Карпентеру, который до сих пор сидел на полу и не мог прийти в себя.
– Нет.
– Мне показалось, что вы узнали её? Даже произнесли имя. Анна, если я не ошибаюсь?
– Мало ли что я мог сказать после такого пробуждения, – буркнул в ответ Карпентер.
– Мы, кажется, это уже обсуждали, милорд! – взорвался профессор. – Мне нужны любые детали, любые крупинки местной истории! Если желаете продолжать играть в молчанку, ваше право! С рассветом вместе с отцом Яковом мы покинем это место. И следующую ночь вы встретите в одиночестве! Ах, простите, ошибся: в компании вашей призрачной подружки.
Карпентер вздрогнул и примирительным тоном ответил:
– Я искренен с вами, профессор. На секунду мне показалось, что я узнал в духе одну из девок, прислугу, горничную по имени Анна.
– Что с ней случилось? Она погибла здесь?
– Нет, она сбежала вместе с остальными, когда стало ясно, что лорд Даркфилд пропал и больше не вернётся.
– Вы лично это видели?
– Как я мог это видеть, профессор? Побег обычно осуществляют тайком. На то он и побег. Однажды утром я проснулся, позвал служанку, но никто не откликнулся. Выяснилось, что остался только Монти. С тех пор здесь больше никого не было.
– А кто именно сбежал?
– Горничная Анна, кухарка Ребекка и конюх Джон, а также псарь Билл, хотя собак у нас к тому времени уже почти не осталось.
– Они на что-то жаловались? Вы пытались их остановить?
– Это же прислуга, она вечно чем-то недовольна, – презрительно хмыкнул Карпентер, – боюсь, остановить их мне было не по силам. Я не знал об их намерениях.
– А Монти?
– Что Монти?
– Почему он решил остаться?
– Потому что в отличие от них у него есть, то есть было, понятие о верности.
– Пожалуй, на этом всё. Я пока продолжу изучать содержимое сундуков, а вы можете отдохнуть, милорд. Это и к вам относится, святой отец. Поспите, если сможете. И не выглядывайте в окно.
С этими словами Моравский задернул шторы, вернулся на свое место и как ни в чём ни бывало, продолжил свою работу.
***
До утра никто не сомкнул глаз. Но Моравский и не ожидал, что после случившегося Карпентер и отец Яков будут сладко спать. Лорд, нахохлившись как мокрая ворона, восседал на сундуке, прикрыв ноги одеялом. Священник занял прежнее место на сундуке подле Моравского. Он по-прежнему принимал от Тадеуша артефакты и внимательно их рассматривал. Но руки его при этом дрожали.
Как только первые лучи солнца коснулись мутного оконного стекла и, внутри стало чуть светлее, Тадеуш, поднялся со стула, поморщившись от боли в затёкших конечностях, и промолвил:
– Опасность миновала. Призрак не покажется при дневном свете.
– Вы в этом уверены? – недоверчиво спросил Карпентер.
– Иначе он сделал бы это задолго до моего приезда, – парировал Моравский. – А сейчас я вынужден вас покинуть, мне нужно съездить в деревню, пополнить кое-какие запасы и привезти вам провизию. Отец Яков, присмотрите за милордом. Милорд, присмотрите за отцом Яковом. Здесь соль, – он извлек холщовый мешочек из внутреннего кармана, – она поможет отпугнуть существо, если вопреки моему опыту, оно все же осмелиться появиться днём. Кроме того, в ванной комнате я видел лампы со священным маслом. Если вдруг по какой-то причине я не вернусь дотемна, зажгите их в гостиной, насыпьте дорожку соли перед входом и заприте дверь. И не покидайте комнату до рассвета.
