Олег Буров
Живущие в сетях
– Давно тебя не видел. Как жизнь, адвокат?
– Да, помаленьку.
– Так уж, и помаленьку? Гонорары, поди, совсем не маленькие загребаешь.
– Так то гонорары, а ты же про жизнь спрашивал.
– Ладно, адвокат, давай лучше хлопнем по первой. – Мужчины молча проглотили янтарную жидкость и, не торопясь, ритмично двигая челюстями, заели ее ломтиками шоколада.
– Так каким ветром тебя занесло, Виктор Олегович? Небось, просто так бы не заявился. Есть интерес в каком-то деле, которым мы занимаемся?
– И да, и нет. Понимаешь, меня интересуют подробности убийства Алексея Прокатило и исчезновения его жены Марины Танцоровой.
– Еще и труп не успел остыть!
– Точнее догореть…
– Вот, вот. Ведь тут пока даже подозреваемых нет, не то, что обвиняемых! Каким же боком тебя-то это касается?
– Тебе, Володя, могу сказать. Ты меня больше десяти лет знаешь, и думаю, за лопуха и паникера не держишь.
– Да я ж еще у тебя в отделе старшим опером был. Много воды с тех пор утекло, закончил юрфак, работал в угрозыске. Уже скоро двадцать пять лет будет, как лямку в милиции тяну. Год как назначили замначем УВД, на полковника представление министру пошло. А знаешь, такого толкового руководителя, как ты, больше не встречал, и сам таким, наверное, уже не стану.
– Ну, ты не прибедняйся, зря на такую должность не назначили бы.
– Да дело не в том. Ты, несмотря на молодость и руководящее положение, не зазнался, службу до тонкостей знал, с подчиненными не панибратствовал, но и человеком оставался. Под твоим началом работать хотелось. А сейчас понаприходили горлопаны недоученные, толком азов ментовской работы не знают, один гонор на пустом месте, а туда же – в начальники. Тьфу!
– Не скажи, и в те времена всякие руководители попадались. Вспомни-ка Трояна.
– Да уж, фигура колоритная была. Ну да ладно, какой твой интерес в деле Прокатило?
– Сам пока не знаю. Просто чувствую, что зацепит меня, и серьезно.
– Да ты-то тут причем?
– Понимаешь, звонил мне Прокатило и просил срочно принести фотографии его жены, а они пропали.
– Какие такие фотографии?
– Прокатило пару месяцев тому назад обратился с просьбой присоветовать ему художника, который бы мог написать портрет его жены, Марины Танцоровой. Я ему порекомендовал Сергея Кричковского. Тот сфотографировал Марину, по снимкам написал картину и отдал заказчику. Пленка и фотографии оставались у Кричковского. Вчера квартиру Прокатило поставили и этот портрет выкрали. Сегодня утром Прокатило мне позвонил и настоятельно потребовал вместе с Кричковским прийти к нему и принести фотографии жены, с которых писалась картина. Мы с художником ткнулись их искать, а они пропали. А тут сообщение по телевизору о взрыве машины Прокатило и исчезновении Танцоровой. Вот я и засуетился.
– Ничего не пойму. Причем тут эти фотографии?
– Я же говорю, что и сам пока не знаю, но шестое чувство мне подсказывает, что-то в этом есть и меня затронет.
– Да ерунда какая-то. Тут же, скорее всего, обыкновенная кража и какие-то мафиозные разборки, так что ты зря дергаешься.
– Чувствую, не зря.
– Ну, хорошо, от меня что требуется?
– Подробности о краже из квартиры Прокатило, о взрыве его машины и об исчезновение жены.
– Ни много, ни мало. Если б я тебя не знал столько лет, хрен бы ты у меня что-нибудь узнал. Только из уважения к тебе дам глянуть материалы по убийству Прокатило, вот они у меня тепленькие лежат. А по поводу кражи и розыска Танцоровой, нужно будет разузнать в райотделе. Давай махнем по второй и выясним подробности в РОВД. – Одним глотком опустошив повторно налитую рюмку, подполковник крякнул и, не притрагиваясь к закуске, потянулся к телефонному аппарату. Включив громкоговорящую связь, он набрал сначала один номер, потом, недовольно поморщившись, другой, и официальным тоном произнес в микрофон:
– Кто это?
– А это кто? – послышалось из динамика.
– Это Заяц!
– А это Вовк.
– Отставить шуточки! Мать вашу! – Шея подполковника побагровела. – Это замнач УВД области подполковник Заяц. Кто у аппарата?!
– Дежурный по РОВД лейтенант Вовк.
– Так и нужно сразу по форме представляться, лейтенант. Что, службу не знаете? И что, действительно, Вовк?
– Так точно.
– И откуда вы такой у нас взялись? Что-то я офицера с такой хищной фамилией не припомню. Давно в райотделе работаете?
– Вторую неделю.
– А, то-то я вас не знаю. А то думаю, кто это со мной в «Ну, погоди!» играть вздумал. Уже хотел вздрючить для порядку. Ну ладно, лейтенант, скажите-ка мне, где начальник райотдела Богданов, что он трубку не берет?
– Выехал на убийство.
– Какое убийство?
– По дороге на Рудно в лесополосе найдены трупы двух мужчин.
– Час от часу не легче! А кто из руководства на месте?
– Заместитель начальника по оперработе майор Галушич.
– Срочно найдите его и передайте, чтобы немедленно связался со мной. Надеюсь, запомнили, с кем говорите?
– Так точно.
– Выполняйте. – Подполковник положил трубку, отключил спикерофон, потянулся к бутылке и долил в рюмки. – Давай глотнем. Сейчас должен перезвонить зампоопер, а мы пока побалуемся коньячком. Кстати, настоящий марочный грузинский, а не та тюфтень, что в суперпупермаркетах на полках стоит. Ты-то в этом, наверняка, разбираешься.
– Да, я уже успел оценить, что коньяк отменный, – согревая пузатую рюмку в правой руке, Смуров отпил из нее немного и с видом ценителя одобрительно поцокал языком. На самом деле он не был таким уж большим знатоком и любителем коньяков и других горячительных напитков, хотя и мог при случае по вкусовым ощущениям безошибочно определить их качество. Он часто и помногу не пил, но и не отказывался иногда пропустить рюмку-другую. Из коньяков он предпочитал мягкие греческие, но, желая сделать бывшему сослуживцу приятное, сказал:
– Давно такого не пил! Где разжился, если не секрет?
– Ну, ты же имеешь дело не с последним ментом в этом городе. Есть люди, снабжают. Если тебе будет нужно, ты скажи, помогу достать, – с довольным видом произнес подполковник и откинулся в черном кожаном кресле с высокой спинкой.
Затрезвонил телефонный аппарат на огромном дубовом столе. Хозяин кабинета поднял трубку, и Смуров услышал, как тот сурово пробасил: «Да я. Что это у вас за волчара в дежурке завелся? Высокое начальство не узнает, как положено не докладывает. Я даже подумал, что кто-то шуточки шутить вздумал. Ну и что, что участковый, и временно подменяет дежурного. Все равно службу должен знать. Ладно, не оправдывайся, я по другому поводу. Ты, конечно, в курсе, что сегодня подорвали Прокатило? Это понятно, что все озадачены. Но меня сейчас интересуют подробности вчерашней кражи в его квартире, это может быть связано с убийством. Сам выезжал? Это хорошо. Вот и доложи не очень пространно. Лично – это потом, а сейчас по телефону – главное. Не тараторь, я записывать буду».
Подполковник взял большую прошнурованную тетрадь в твердой обложке, раскрыл ее на середине и стал торопливо водить по чистой странице золотистым «Паркером».
Смуров, потягивая коньяк, терпеливо ждал окончания разговора. Наконец подполковник перестал писать, аккуратно закрыл перо авторучки колпачком и снова обратился к невидимому собеседнику: «А что там слышно с розыском Танцоровой? Пока ничего определенного? Это плохо, майор. Да уж, постарайтесь. Да, сразу доложите мне лично». Положив трубку, он повернулся к Виктору:
– На, почитай, что я тут записал, думаю, разберешь мой подчерк. Вот еще материалы по взрыву машины, изучай. Что касается исчезновения жены Прокатило, то пока глухо. Никаких точных данных нет. Вроде бы видел сержант – гаишник утром похожую на нее женщину в «Мерседесе» рядом с Прокатило, но ведь мог и обознаться. Она это была, или нет, убита, пропала или просто уехала куда-то, один черт знает. Но в розыск ее уже объявили.
Виктор внимательно, но быстро просмотрел материалы дела, прочитал записанное подполковником. Чтобы не раздражать хозяина кабинета, никаких записей при нем делать не стал, понадеявшись на свою тренированную память.
– Ну что, Владимир Сергеевич, спасибо за теплый прием и помощь. Не буду утомлять своим присутствием. Я же понимаю, как ты занят.
– Да уж, на скуку жаловаться не приходится. Рад был тебя видеть. Ты не пропадай, заходи. Да, если какая интересная информация по Прокатило мелькнет, ты уж по старой дружбе мне лично звякни. Дело на контроле в министерстве, хорошо бы раскрыть такое резонансное убийство побыстрее, сам понимаешь.
– Понимаю. Если что-то имеющее отношение к этому делу станет известным, обязательно дам знать.
– Ну и лады. Будь здоров, коллега. – Подполковник встал из-за стола, крепко пожал Смурову на прощанье руку и проводил до двери.
***
В салоне «Фольксвагена» освежающе пахло хвоей. Сказывалось действие подаренного одним из клиентов ароматизатора на присоске. На вставленных в замок зажигания ключах на цепочке в такт движению мерно покачивалась золотистая пирамидка.
Мурлыча себе под нос: «Тихо шинами шурша, Смуров едет, не спеша», адвокат уверенно вел автомобиль, лавируя на узких, забитых машинами улицах, и мысленно анализировал полученную в УВД информацию:
«Значит, так. В квартиру неизвестный, а скорее неизвестные, проникли между 18 и 19 часами, выследили, что хозяева отсутствуют и средь бела дня наглым образом открыли бронированные двери и потайной сейф в стене. Использовали, по всей видимости, каким-то образом позаимствованные оригинальные ключи или точно сделанные с них копии, так как визуально следов взлома на замках дверей и сейфа эксперты не обнаружили. Замки взяты на лабораторную экспертизу, но результаты ее будут известны только через день-два.
Особого беспорядка в квартире воры не натворили, следовательно, знали, что и где искать или сразу нашли то, что им было нужно. Взяли из сейфа около двадцати тысяч долларов, ювелирные изделия примерно на такую же сумму и прихватили картину, написанную Кричковским. По показаниям ныне покойного Прокатило больше ничего не пропало, но он мог по одному ему известным соображениям умолчать кое о чем. Все было бы похоже на типичную кражу по наводке, если бы не отсутствие следов взлома и не портрет Танцоровой. Почему взяли его и оставили висеть на стенах икону 17 века, этюд Серова и еще несколько неслабых картин? Даже если преступники не разбираются в живописи или их интересовал по какой-то причине только портрет Марины, по идее, чтобы скрыть этот момент, они просто обязаны были взять несколько полотен, но почему-то этого не сделали. Может, их спугнули? Но, судя по всему, нет, так как признаков поспешного бегства не наблюдалось. Может, дилетанты? Непохоже, работали грамотно. Да, ребус… Задачка с двумя неизвестными, Не знаем ни кто, ни зачем.
По убийству Прокатило тоже никаких зацепок. К днищу машины прикрепили небольшую, но мощную радиоуправляемую мину, которая, сработав, изрешетила салон осколками и вызвала взрыв бензобака и пожар. Кто это сделал и почему – неизвестно.
С исчезновением Танцоровой – вообще темный лес. Была она в машине перед взрывом или нет? Жива сейчас, похищена или скрывается? Полная неопределенность. Правда, ее уже объявили в розыск, фотография имеется во всех дежурных частях территориальных и транспортных отделов милиции, на постах ГАИ, так что в ближайшее время может появиться свежая информация. Подождем.
А вот как на телевидение попала фотография Марины, выяснить стоит. Сергей уверен, что она из тех самых. Это ниточка, за которую стоит потянуть. А затем на очереди господин Падва. У него, по словам Львовой, тоже имеется одна из выкраденных фотографий. Вот и разберемся, зачем и где он ее раздобыл».
Вымощенная булыжником дорога стала подниматься вверх. Телецентр находился на самой знаменитой возвышенности города – Княжей горе. На ней в средние века стоял замок, названный Высоким. В 1704 году он был разрушен войсками шведского короля Карла XII, и еще столетие назад от него уже оставался лишь небольшой фрагмент стены. Но память людская сохранила это название, поэтому и саму гору львовяне сейчас чаще называют Высокий Замок. С началом эры телевидения на горе возвели телебашню, построили телецентр и на вершине оборудовали обзорную площадку, с которой в солнечную погоду можно наблюдать прекрасную панораму. В центральной части города в море зелени деревьев парков и скверов, как островки, выступают купола многочисленных костелов, соборов, монастырей и церквей, увенчанные сверкающими на солнце крестами, плывут как корабли башни и вычурные крыши старинных зданий с разнообразными по форме кирпичными дымоходами. Просто загляденье! Недаром в погожие дни Княжа гора становится местом паломничества туристов и горожан. Ведь и сам парк на горе привлекает уютом тенистых аллей, яркими цветниками, каменным гротом, охраняемым двумя каменными же львами, и другими достопримечательностями.
«Давно я здесь не бывал», – подумал Виктор, припарковываясь на площадке возле кафе, в которое он еще в студенческие годы любил захаживать со знакомыми «на куры», и куда не заглядывал уже с добрый десяток лет. Это было одно из первых в городе питейных заведений с настоящим грилем. Ополовиненные куриные тушки здесь подавали испеченными до золотистой корочки. К ним полагался фирменный белый чесночно-лимонный соус или редкий тогда импортный кетчуп. Запивалось это яство обычно охлажденной водочкой и густым солоноватым томатным соком, налитым в стеклянный кувшин из прозаичной трехлитровой банки заводской закатки.
Представив себе хрустящую на зубах и аппетитно пахнущую куриную ножку, Виктор сглотнул слюну и уже решил было завернуть в гостеприимно распахнутые двери кафе, но глянув на часы, передумал: «Сначала дело. Перекусить я и потом успею, скоро шесть часов, пока буду утолять голод, нужные люди могут уйти. Лучше сначала переговорю, а затем покушаю. С чувством исполненного долга насыщать желудок будет приятнее. Да и что это меня потянуло на вульгарных бройлеров? Ведь в этой харчевне наверняка сейчас готовят на гриле не свеженьких отечественных курочек, а перемороженных заморских гермафродитов-переростков».
Решительно поборов приступ чревоугодия, Смуров поднялся по заасфальтированной дорожке ко входу в телецентр, вошел в вестибюль и направился было к стоящему возле турникета скучающему охраннику, как вдруг почувствовал на своем плече сзади прикосновение чьей-то ладони.
– Какие люди в нашем местном Голливуде! Не верю своим глазам, Виктор Смуров – суперадвокат собственной персоной! Какими судьбами?
– Орест, привет! Сколько лет, сколько зим! Я тебя, наверное, с выпускного на юрфаке не видел. Да понимаешь, мне нужно кое-что выяснить в телекомпании «Пик».
– Могу посодействовать.
– А ты что, там работаешь?
– Да.
– Юрисконсультом?
– Бери выше. Вице-президентом.
– О, не слабо! А юриспруденцию, что, забросил?
– Ну почему, в нашей работе без знания законов не обойтись. Так какая конкретно нужда тебя к нам привела?
– Мне нужно кое-что выяснить у ваших сотрудников, которые сегодня утром в новостях делали сюжет про взрыв машины Прокатило.
– А что такое, есть какие-то претензии?
– Нет, просто необходимо уточнить один момент.
– Тогда ноу проблем. Пойдем, я тебя познакомлю с руководителем службы новостей нашей телекомпании, кстати, весьма импозантная особа женского пола. Смотри, не увлекись, она на мужиков убийственное впечатление производит и меняет их чаще, чем шляпки. А шляпки у нее каждую неделю новые!
– Это интересно, но меня такие женщины не особо привлекают. Так что за меня не волнуйся.
– Тогда пошли, – придерживая Виктора за локоть, бывший сокурсник коротко бросил ставшему на вытяжку охраннику: «Это со мной» и повел адвоката в святая святых телехрама. – Как у тебя дела-то, Витя? Говорят, ты у нас самый популярный адвокат в городе?
– Скажешь тоже! Таких как я, не так уж и мало.
– Ну, не прибедняйся, ты у нас один из группы диплом с отличием получил.
– И толку? Многие троечники лучше в этой жизни устроились. Недаром в студенческой среде ходила поговорка: «Лучше иметь красную рожу и синий диплом, чем синюю рожу и красный диплом».
– Не скажи, умный человек всегда заметен. А по поводу тебя все еще удивлялись, что ты не в науку, а в милицию подался. Потом ты, правда, из нее ушел. Не жалеешь? Вроде бы успешную карьеру там делал, сейчас мог быть полковником, а то и генералом.
– Это еще неизвестно, до какого звания я бы дослужился. С таким же успехом мог бы и до инфаркта доработаться. Надоела мне эта служба тогда хуже горькой редьки. Утром раненько едешь на работу и не знаешь, чего ждать. Обматерят, накажут, взыскание объявят или, что менее вероятно, похвалят. Пока был инспектором, старшим опером, отвечал только за себя, имел одни поощрения. А как двинули в начальники, стали дрючить за все подряд. Сотрудник спецкомендатуры напился, жену побил – виноват Смуров. Он, видите ли, должным образом не организовал воспитательную работу с личным составом. А как этого лысого майора, который старше меня на 20 лет и через год на пенсию собирается, воспитывать? Я уже не говорю о так называемых недостатках в работе. Сам понимаешь, идеального положения дел вообще быть не может, а тем более в правоохранительных органах. Поэтому хоть из кожи вон лезь, поднадзорные будут совершать правонарушения, а сотрудники – злоупотреблять спиртным и служебным положением. А крайний кто? Начальник отдела. А тут еще руководство УВД на незаконные действия толкает. Вот и надоело мне все это. Тем более и нормальной-то жизни не было, ни выходных, ни праздников. В кои веки в кино выберешься в воскресенье – и то должен дежурному по управлению сообщить в какой кинотеатр, на какой сеанс. А если с девушкой куда-то закатиться приспичило? Да и платили-то не очень много за такую сволочную работу. Если взяток и подношений не брать, не особо разбежишься. Короче, достали, вот и уволился.
– Ну, а адвокатской работой доволен?
– По крайней мере, сам себе хозяин. Хочу – работаю, хочу – отдыхаю. Подходит мне дело – берусь за него, не подходит или клиент не нравится – не берусь. Конечно, не могу сказать, что полностью независим. Мы все от чего-то или кого-то зависим. Но все-таки иллюзия относительной свободы есть. Да и в материальном плане все в порядке, на адвокатские заработки у нас загородную виллу не построишь, но на хлеб с маслом хватает.
– Я думаю, и на икорку тоже.
– И на нее родимую, и еще кое на что.
Разговаривая, они подошли к вишневого цвета двери с латунной табличкой: «Светлицкая К.И.».
– Вот и пришли. Смотри, я тебя предупредил… – Орест постучал костяшками пальцев по лакированному дереву и приоткрыл дверь. – Добрый день, Карина Игоревна.
Из-за компьютерного стола на гнутых металлических ножках с колесиками привстала черноволосая красотка лет тридцати в кожаной рыжеватой юбке выше колен и бежевой кофточке с короткими рукавами.
Смуров с трудом оторвав взгляд от загорелых стройных ног в светло-коричневых остроносых туфельках на высоком каблуке, посмотрел в огромные слегка раскосые глаза смуглянки и на миг почувствовал себя неосторожной рыбкой, подплывшей к застывшей за камнем зубастой барракуде. «Вот это фемина! – подумал он. – Явно чувствуется восточная кровь, которая, смешавшись со славянской, дала на выходе неповторимый сногсшибательный коктейль, пить который, наверное, и сладко, и горько. Скорее всего, не один бедняга, вкусив этой жгучей смеси, испытал потом тяжелое мучительное похмелье. Нужно быть форменным идиотом, чтобы увлечься такой особой».
Медленно одернув непринужденно задравшуюся юбку, смуглянка мелодично произнесла:
– Здравствуйте. Хотя с вами, Орест Петрович, мы утром уже раскланивались.
– С хорошим человеком и второй раз поздороваться не грех, пани Карина. А сейчас разрешите вам представить моего бывшего сокурсника, известного адвоката Виктора Олеговича Смурова.
– Приятно познакомиться. Светлицкая Карина Игоревна, – с видом разморенной на солнце недавно отобедавшей львицы, по привычке продолжающей с живым интересом наблюдать за пасущимися невдалеке антилопами, красавица протянула Виктору точеную ухоженную руку с длинными пальцами, венчающимися кинжальчиками алых лакированных ногтей.
– Смуров? Известный адвокат? Почему же я вас не знаю?
Чуть прикоснувшись губами к бархатистой теплой коже, Виктор слегка огрызнулся:
– И ваше счастье! Я обычно беру на себя защиту по громким уголовным делам, так что знакомство со мной может дорого стоить, и не только в денежном плане.
Игриво улыбаясь, смуглянка нараспев произнесла:
– О, так если я в припадке ревности ударю в грудь ножом кухонным неверного любовника, сражу его, и мне защитник будет нужен, вы не откажетесь помочь в беде такой?
Несколько удивленный подобной манерой разговора, Смуров все же попытался поддержать игру:
– Не откажусь, хотя уверен, что взгляд ваш может быть смертельнее ножа!
– Приятно встретить столь галантного мужчину, еще к тому же права знатока! Но что вас привело ко мне, учтивый незнакомец, теперь слегка уже известный мне?
– Ну, если говорить серьезно, Карина Игоревна, то меня интересует пока только одно. Сегодня утром в выпуске новостей, когда давали сюжет про взорванный автомобиль депутата Прокатило, в эфире показали фотографию его пропавшей жены Марины Танцоровой. Мне бы хотелось знать, как к вам на телевидение попала эта фотография.
– Вот так вот сразу быка за рога! Я что, на вас не произвела впечатление?
– Ну почему, впечатление вы как раз произвели неизгладимое, просто я не хотел бы отнимать много времени у вас и Ореста Петровича.
– Тогда простите за такое лирическое вступление. Знаете, когда встречаю достойного противника, не могу удержаться от шалостей. Почему вас вдруг заинтересовала эта фотография? – Взгляд красавицы стал серьезным и цепким. Теперь это уже была не сыто-игривая львица, а насторожившаяся красноголовая кобра, способная в долю секунды с нескольких метров метко поразить струйкой пекущего яда глаза жертвы.
– На то есть свои причины, о которых я бы не хотел распространяться.
– Тайна следствия? А ведь и мы на телевидении так просто свои секреты не раскрываем.
– А если мы за ценой не постоим?
– А вот это мы и проверим. Близится время ужина, предлагаю пригласить меня на пиршество и в процессе оного поговорить на эту тему. Ну как, согласны? Или я вам отбила охоту?
– Да нет, чувствую, охота только начинается.
– Кто же охотник?
– А кто больше охоты имеет.
– Даже так? Ну что ж, тем интереснее, удачной охоты, адвокат. Только в этой охоте одного знания законов, пожалуй, будет маловато.
– Пожуем – увидим, мадам.
– Любите каламбурчики? Это радует. Только учтите, не мадам, а мадемуазель.
– Даже так! Это обнадеживает.
– Посмотрим, посмотрим. Кстати, ресторан буду выбирать я, и не из самых дешевых.
– А вы, знаете, не на бедного напали.
– Вот и отлично. Орест Петрович, вы как, с нами?
– Ну, уж нет. Сами езжайте, устраивайте баталии, а я еще поработаю в тишине и спокойствии. Приятного аппетита. – Хитро улыбаясь, бывший сокурсник похлопал Виктора по плечу и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь.
– Вы за рулем, адвокат? Хотя, что это я спрашиваю, вы же брелок с ключами от автомобиля из рук не выпускаете. И какая у вас модель?
– Фольксваген-Гольф.
– Практично и демократично! Не любите излишеств? – Красавица насмешливо прищурила миндалевидные глаза.
– Да как вам сказать? Смотря в чем. А что касается машины, то моя меня вполне устраивает.
– Бывает, бывает. А у меня серебристый и быстрый «Ягуар». Люблю, знаете, блеск и скорость. Поедем на одной лошадке или каждый на своей?
– Это как будет угодно.
– Тогда по отдельности, не будем сразу уединяться под одной крышей. Рулите следом за мной, адвокат. Только смотрите, не потеряйтесь по дороге.
– Обижаете, мадемуазель.
– Тогда по коням. – Смуглянка решительно распахнула двери.
***
В ресторане «Оазис» довольно громко играла музыка: Гарри Мур надрывно пел свои протяжные баллады. Виктор, пропустив Карину вперед, окинул глазами зал. Почти все сидящие за столиками мужчины перестали жевать, и, уставившись на его спутницу, сделали стойку, как хорошо выдрессированные охотничьи собаки на дичь. Женщины же, ревниво оглядев Карину, с любопытством прошлись взглядами по Смурову.
– Мы, кажется, возбудили интерес посетителей, – сказал Виктор, когда они сели за пустующий столик в углу.
– Вас это удивляет?
– Нисколько, рядом с вами и на бледную тень обратили бы внимание.
– Это комплимент или вы прикидываетесь серой мышкой, адвокат? – Карина лукаво усмехнулась.
– Просто констатирую факт.
– Скромность, конечно, украшает джентльмена, но заметьте, как на вас украдкой поглядывают женщины. Вы сами по себе производите впечатленье. Кстати, вам очень к лицу этот светлый костюм, и галстук к нему подобран со вкусом. Сами выбирали или это подарок любящей женщины?
– Купил прошлым летом в Испании.
– И как вам эта страна – лимония?
– Впечатляет.
К столику неслышно подплыл официант в белой рубашке с черным галстуком-бабочкой, почтительно поздоровался и застыл в ожидании заказа. Карина, не открывая меню, обратилась к нему:
– Мне салат «Дары океана», порцию черной икры, маслины, форель под лимонным соусом и бутылочку белого грузинского вина, надеюсь, не забыли, какое я предпочитаю к рыбе, Юра?
– Как можно, Карина Игоревна, обижаете. А что желает ваш спутник?
Смуров, не успевший изучить меню, тем не менее, не стал медлить:
– Мне из еды – тоже самое, положимся на вкус дамы, а попить, пожалуй, минеральной воды «Баржоми» и двести грамм водочки «Абсолют», только охлажденной.
– Конечно, конечно. – Официант также неслышно удалился.
– Насчет закуски решили собезьянничать или прониклись ко мне безграничным доверием? – с усмешкой спросила Карина.
– Просто прислушался к мнению завсегдатая, я ведь здесь был только пару раз, да и то давно. А вы, судя по всему, сюда частенько захаживаете.
– Ну что ж, разумно, адвокат. Вы мне, положительно, нравитесь.
На поясе у Смурова заиграл мобильный телефон. Вынув трубку из чехла и нажав кнопку приема, он услышал голос Кричковского:
– Ты где? Я уже устал ждать. Только что мне позвонил какой-то тип и сказал, что для меня будет лучше побыстрее умотать из города. Я попытался выяснить, кто он и что имеет в виду, но он отключился. Как ты думаешь, это связано с картиной и фотками?
– Не исключено! Знаешь что, подруливай к ресторану «Оазис». Ты у нас человек богемный, и наверняка знаешь, где он находится. Я здесь с одной весьма привлекательной женщиной собираюсь отужинать. Если поспешишь, успеем посидеть втроем. А потом определимся с дальнейшими действиями.
– А что за птичка-синичка?
– Прилетай сокол, воочию увидишь!
– Окей, лечу мухой. – Сергей отключился.
Виктор вложил телефон в чехол. Наблюдавшая за ним Карина, иронически поинтересовалась:
– Подкрепление вызвали, адвокат? Боитесь, что в одиночку не справитесь с хрупкой женщиной?
– Ну что вы, просто нам с приятелем срочно нужно кое-что обсудить. Кстати, это связано с фотографией, о которой мы с вами должны поговорить.
– Ну, я-то, как раз, никому и ничего не должна.
– Простите, я не совсем верно выразился. Я имел в виду, что вы обещали меня просветить по поводу того, как к вам на телевидение попала фотография Марины Танцоровой, показанная сегодня в новостях.
– А я вам ничего конкретного не обещала. Это вы обещали за ценой не постоять.
– Вот я и хочу за ней не постоять, только подскажите как.
– Как? Постоять получше и подольше!
– Не понял… – недоуменно протянул Виктор. – Что вы имеете в виду?
– А вы не догадываетесь? Знаете анекдот: «Через что лежит путь к сердцу женщины? А путь к сердцу женщины вообще лежать не должен!»
– Так вы на это намекаете?
– Да я не намекаю, я прямо вам говорю. Когда мне нравится мужчина, я хочу его сразу… узнать целостно. – Карина многообещающе посмотрела в глаза Виктору.
– Ну, у вас и темп! Я, признаться, не был готов к таким скоростям, – слегка покраснев, произнес Смуров.
– А вы готовьтесь, подкрепитесь, видите, нам уже кое-что несут.
– Пока официант проворно расставлял на столе приборы, тарелки с закусками и напитки, они молчали и с потаенным интересом поглядывали друг на друга. Официант открыл бутылку вина и потянулся наполнить бокал Карины, но она движением руки остановила его:
– Знаете, Юра, и мне сначала водки налейте. Вино оставим к рыбе, а под икорку водочка будет самый раз. Не возражаете, Виктор Олегович?
– Как можно, я – за.
– Тогда давайте выпьем за знакомство, и чтобы укоротить дистанцию, предлагаю на брудершафт и перейти на «ты». Не против?
– Нет, конечно. – Смуров с готовностью привстал. Налитые доверху рюмки в перекрещенных руках на миг соприкоснулись, глухо звякнули и опустели, уста соединились и нехотя оторвались друг от друга. Глядя в глаза Смурову, Карина выдохнула:
– К тебе или ко мне поедем?
– А это как мадемуазель пожелает. – Смуров напускной бравадой попытался скрыть смущение.
– Тогда ко мне, я в своей постели себя увереннее чувствую.
– А что есть постели, в которых вы себе чувствуете неуверенно?
– Хамите, адвокат. – Карина кончиком пальца прикрыла Виктору рот.
Этот момент и застал подошедший к столику Кричковский:
– Что я вижу, веселье в разгаре! Закуски еще не тронуты, а тема для сближения уже нашлась! Витя, познакомь меня, пожалуйста, со своей очаровательной спутницей.
Смуров, привстав, протянул:
– Карина Игоревна, разрешите вам представить моего друга – мастера кисти Сергея Кричковского.
– Светлицкая, – Карина протянула Сергею руку, и тот, глядя на нее, как котище-обжора, с предвкушением приближающийся к блюдцу, доверху наполненному сметаной, охотно ткнулся губами в ладонь.
– Рад познакомиться, и восхищен безмерно! – Кричковский опустился в кресло, заботливо подставленное своевременно появившимся официантом. – Юрочка, принеси, пожалуйста, для начала еще графинчик водочки, ваши фирменные грибочки, рыбное ассорти, потом свинину по-африкански. Кушать ужасно хочется! Так что быстренько!
– Кажется, вы здесь частенько бываете, Сергей. Странно, что мы раньше не виделись, – задумчиво произнесла Карина.
– Превратности судьбы, прекрасная леди! Увы, Смуров и здесь меня опередил. Но лучше позже, чем никогда.
– Иногда позже как раз и означает никогда, господин мастер кисти. И что вы с этой кистью делаете, стены красите?
– Как можно! Я художник-портретист. Хотите, напишу ваш портрет? Могу и в полный рост – обнаженную натуру, думаю, публика будет в восторге.
– Серега, сбавь обороты, – резко бросил Смуров. – Давайте лучше выпьем.
– Вот это правильно, только у меня еще приборов нет, – заволновался Кричковский.
– А вон Юра уже на подходе, – успокоил его Виктор.
Как только официант отошел от столика, Кричковский, взяв на себя руководящую и говорящую роль, молниеносно налил всем водки, и провозгласив короткий тост «За встречу!», в мгновение ока опустошил свою рюмку. Затем, наживив на вилку небольшой крепенький маринованный белый грибок, с вожделением его оглядел, отправил в рот и сосредоточенно задвигал челюстями.