Олег Александрович Сабанов
Все к лучшему
В крайнем недоумении Денис некоторое время бродил по брусчатке бульвара, не замечая дурманящего аромата лопнувших почек и первой травы. Он уже собрался поинтересоваться у проходящей мимо пожилой пары, куда делся кинотеатр, однако вовремя опомнился и скорректировал свой вопрос, просто попросив указать дорогу к нему. Супруги обстоятельно объяснили молодому человеку, что ближайший заведение подобного типа находится в двадцати минутах ходьбы у станции метро, а возле бульвара сроду не было даже фабричного клуба или дома культуры. Спустя полчаса, перед тем как войти в метрополитен, Ден мельком взглянул на сияющий в лучах весеннего солнца большой развлекательный центр, не имеющий ничего общего со старомодным зданием середины прошлого века, которое он безуспешно пытался найти.
На майские праздники Денис укатил домой, где вдоволь вкусил родительского тепла, а также наелся от пуза приготовленными заботливой матерью блюдами домашней кухни. Пропахшие запахами костров и жареного шашлыка по-летнему прогретые дни с очарованием едва подернутых зеленью деревьев, создавали атмосферу вечно торжествующей жизни. Разомлевший в ласковых ладонях весны первокурсник, во время бодрствования практически перестал терзаться бесплодными догадками и напряженными раздумьями о загадочном сеансе, однако каждое сновидение воскрешало его в самых причудливых вариациях. Иногда это были кошмары, где он выбегал в безлюдное фойе из охваченного пожаром зрительного зала, долго и безуспешно пытался докричаться до кого-нибудь из персонала заведения, а когда в конце концов решал покинуть кинотеатр, вместо улицы вновь попадал в задымленный зал. Правда, чаще во снах Денис сам искал место проведения сеанса и даже бросался на звучащее где-то поблизости музыкальное сопровождение фильма, вот только всякий раз быстро терял след, после чего долго блуждал по незнакомым переулкам, аллеям и дворам под холодным проливным дождем.
Возвратившемуся к занятиям студенту накануне летней сессии волей-неволей пришлось с головой погрузиться в изучаемые дисциплины, поэтому загадочная история теперь напоминала о себе исключительно после отхода ко сну, когда жутковатая игра воображения возвращала вытесненные во время бодрствования мысли. Вот только все чаще на лекциях, лабораторных занятиях, в общаге, столовой и библиотеке он ощущал на себе чей-то любопытный взгляд, однако, оглядываясь по сторонам, никогда не обнаруживал смотрящего. Поначалу Денис списывал все на утомляемость и недосып, стараясь меньше думать о странном переживании или вовсе его игнорировать. Но случаи необъяснимого феномена сделались настолько частыми, что потерявшему естественную раскованность из-за чувства постоянного внимания чужих глаз студенту, начало казаться, будто он вынужденно играет роль своей жизни для неведомого зрителя.
Возникшее намерение сходить в поликлинику для консультации со специалистом было с ходу отброшено из-за боязни постановки на учет к психиатру, не говоря о диспансеризации со всеми вытекающими последствиями. Оставалось только найти в себе силы для принятия новой реальности и научиться в ней существовать, лелея надежду на скорое восстановление прежнего состояния. Как известно, здоровый организм молодого человека способен адаптироваться к самым на первый взгляд невыносимым обстоятельствам. Что еще вчера для него было неприемлемым, сегодня уже покажется сносным, а завтра и вовсе станет в порядке вещей.
Денис понемногу свыкся с присутствием невидимого наблюдателя в своей жизни и даже время от времени ловил себя на том, что старается выглядеть безукоризненно в его глазах. В конце концов неприметному первокурснику по большому счету скрывать было нечего от кого бы то ни было, особенно если учесть полное отсутствие интимных отношений. Лишь изредка он встречался ради вечерних прогулок возле общежития с однокурсницей Наташей, в которой разглядел родственную душу еще будучи, как и она, абитуриентом накануне вступительных экзаменов.
– Я совсем не узнаю тебя! – заявила она на исходе одного из погожих майских дней, когда пурпурный от закатных лучей воздух кишел юркими стрижами, звонко вторящими торжественной песне весны. – Влюбился, или еще какая беда приключилась?
Застигнутый врасплох неожиданным вопросом Ден, хотел изобразить на своем лице гримасу непонимания, но сама окружающая студентов атмосфера непритворного праздника жизни была противна лжи и недоговоркам, поэтому юноша поведал как на духу о преследующем его с недавних пор ощущении, правда про случай с кинотеатром все же благоразумно промолчал.
Однокурсница особенного изумления не выказала, словно ежедневно выслушивала подобные откровения. После многозначительной паузы она, хитро прищурившись, взглянула на своего притихшего в ожидании реакции на сказанное спутника и произнесла вкрадчивым голосом:
– А может и правда за нами сейчас следит незнакомец или неровно дышащая к тебе незнакомка? Это так будоражит. Давай внесем перчинку в оригинальный сценарий наших встреч и сделаем вечер менее томным, чтобы не дать заскучать таинственному зрителю.
С последними словами Наташа подалась к юноше, встав на носочки обвила его шею руками и быстро поцеловала своего растерявшегося спутника прямо в губы.
Давно заметивший благостное расположение однокурсницы Денис, все же не ожидал от нее такой прыти и в силу своей природной скромности густо покраснел. Однако мгновение спустя, почувствовав на себе уже привычное внимание незнакомого взгляда, вместо окончательно впадения в ступор тут же раскрепостился, после чего сам сжал девушку в крепких объятиях. И все потому, что ему вдруг захотелось превзойти все ожидания, дабы сорвать аплодисменты впечатленного наблюдателя, а также наглядно показать, как временами бьет ключом обычная жизнь неприметного первокурсника.
С той вечерней прогулки Ден осознал себя актером на огромной сцене бытия и принялся мастерски исполнять написанную судьбой роль, не требующую дополнительных усилий и артистического таланта. Он продолжал жить по-прежнему, только теперь воспринимал все свои действия, каждый шаг эпизодами представления, в котором отсутствуют антракты и заключительная сцена. Новое восприятие себя и действительности вовсе не обременяло студента, скорее наоборот – его переполняло спокойствие и, что удивительно, переживание свободы из-за невозможности отойти от божественного сценария. Ранее Денис сам был творцом своей жизни, а следовательно, единственным ответственным за последствия ежедневно принимаемых решений, что порядком отравляло его существование из-за нескончаемой череды сомнений, опасений и разочарований. Став актером вселенского театра, он начал вторить божественному суфлеру и действовать по его подсказке, что исключило возможность личной ошибки. А так как Ден считал высшие силы источником любви и добра, то все происходящее с ним по воле Небес в конечном итоге обязательно должно было привести к подлинному благу, даже если иногда из-за появляющихся трудностей возникало иное впечатление.
Ему часто вспоминалась притча о любившем приговаривать «Все, что ни делается, – к лучшему» королевском визире, который обронил эту фразу, когда монарх случайно поранился. Взбесившийся властитель повелел заточить посмевшего произнести такое наглеца в тюрьму, а сам отправился на охоту, где сам оказался добычей пленивших его дикарей из лесного племени. Когда же они собрались принести короля в жертву, на его теле обнаружилась свежая рана. По существовавшему в племени поверью приносить такого человека в жертву было нельзя, дабы не разгневать свято чтимое божество. Ритуал пришлось отложить на несколько дней, но вскоре прочесывающие лес войска обнаружили табор дикарей и освободили монарха. Вернувшись во дворец, властитель первым делом приказал привести к нему визиря, а когда тот появился в дверях, король воскликнул:
– Ты был прав! Полученная по неосторожности рана действительно оказалась к лучшему для меня!
– И для меня тоже, – спокойно ответил визирь. – Ведь если бы не заточение в тюрьму, я по обыкновению сопровождал бы вас на охоте, а у меня-то на теле сейчас нет ни царапины!
Постепенно сложившееся отношение к жизни, как к интересному фильму со счастливым концом, избавило Дениса от фонового беспокойства вместе с то и дело возникающими смутными предчувствиями и свербящим желанием во что бы то ни стало утереть всем нос. Впервые с беззаботной детской поры он прекратил искать благосклонности окружающих, подстраиваясь под их мнение, а также стараться соответствовать чужим ожиданиям, в результате чего вновь стал самим собой. Появившаяся легкость высвободила зажатые в тисках комплексов и сомнений умственные способности заканчивающего первый курс парня, что заметно улучшило успеваемость, а когда пришел сессионный период, помогла ему благополучно выдержать все экзамены.
