Оле Адлер
Обыграть босса
Водя глазами по буквам на бумаге, Влад, словно между прочим, спросил:
– Как дела?
– Все хорошо. Спасибо, – отвечала я спокойно.
– Я был занят последнее время. Совсем не уделял тебе внимания, – продолжал он, не глядя на меня, но добавляя сахара в голос.
– Я вполне довольна, Владислав Николаевич. Вы не обязаны со мной нянчиться. Я рядовой сотрудник…
– Лен, – Влад, положив распечатку на стол, протянул ко мне руку, – Ленок…
Он понизил голос до шепота, и меня пронзило стрелой со сладко-горьким ядом на конце. Я прикрыла глаза и не нашла сил сделать шаг назад. Его пальцы коснулись моего запястья. Влад ласково погладил место, где врачи обычно проверяют пульс. Мой зашкаливал от волнения, но уже с легкой примесью негодования.
Как он смеет меня касаться? Он женится скоро!
– Приезжай ко мне вечером. Отвези домой свою мелкую грымзу и приезжай, – Влад уже шептал мне это на ухо. Когда только успел подойти? – Я так соскучился, Ленок…
– Нет, – я отдернула руку, сделала шаг в сторону, избавляясь от его гипнотизирующей близости, – Хватит, Влад. Ты женишься скоро.
Я должна была ему напомнить. Лицо Самойлова исказила гримаса раздражения. Кажется, он перебирал в голове несколько ответов, но озвучил именно тот, который более всего меня ранил.
– Ты знала, что так будет, Лен. Я же не скрывал.
– Да, знала, – кивнула я.
Знала, но в моих мечтах на этой свадьбе была другая невеста. Это, конечно, моя вина. Нужно было сразу бежать. А лучше не связываться с боссом вовсе. Жаль, что хорошие мысли так поздно приходят в глупую голову. Когда уже на лбу нет живого места от ударов граблями.
– Закончим на этом, Влад. С меня хватит.
– Брось, Лен. Что по сути изменилось? Ну женюсь я…
– Ага, – подхватила я его легкомысленный тон, старясь не повышать голос, – Ну женишься, ну детей заведешь… а я что буду делать? Развлекать тебя, когда устанешь от работы и семьи? Нет, спасибо. Аниматор из меня паршивый.
– Лена! Перестань, – она начал злиться, – Ты же знаешь, я люблю тебя.
– Ага, а еще я запомнила, что это тоже ничего не меняет. Устала, Влад.
– Чего ты хочешь? Гарантий? Все женщины хотят гарантий, – начал он рассуждать вслух, – Давай квартиру тебе сниму? Денег хочешь? Подарков, украшений?
Он впервые говорил со мной, как со шлюхой. Большая ошибка.
– Я не собираюсь становиться содержанкой.
– Лен, ну что за выражения?
– Я хочу нормальных отношений, Влад, – меня понесло, – Семью хочу, детей. Все, что у тебя скоро будет. И не со мной. И для начала я хочу быть единственной, с кем спит мой мужчина.
Самойлов закатил глаза, цинично усмехнулся.
– Девочка моя наивная, все еще веришь в принцев и моногамию? Перестань.
– Не хочу больше это обсуждать.
Его пренебрежительно насмешливый тон снова пробил брешь в моей броне. Хотелось разреветься, но такой роскоши позволить себе не могла.
– Не звони мне, не пиши. И прекрати эти разговоры на работе. Сплетни тебе нужны еще меньше, чем мне. Вот, – с этими словами я протянула ему заявление на перевод и бланки дополнительных сведений о работнике. Стандартная анкета.
– Это что? – не понял Влад.
– Мое заявление на перевод. Буду благодарна, если напишешь рекомендации, характеристику. Кажется, я тебя не подводила, – хотела добавить, что на работе, но подумала и ядовито добавила, – во всех смыслах.
Пока он не очнулся, я поскорее покинула кабинет, вернулась на свое место и стала молиться. Насколько я знаю Влада, он взбесится, и мне сегодня придется несладко. Приняв это, как данность, я решила заняться работой, пока еще есть возможность.
Мои худшие опасения оправдались. Самойлов несколько раз показывался людям, и был чернее тучи. Почти перед обедом он вызвал меня снова. Теперь Влад сидел за столом, сохраняя дистанцию: начальник-подчиненная. Он бросил на стол пачку распечатанных документов.
– Сшить и на подпись Ерохину, – приказал босс.
– Хорошо, – сама не знаю, зачем, но я уточнила, – Моими рекомендациями вы еще не занимались?
– Нет, – рявкнул Самойлов, – В бухгалтерии все равно нет для тебя вакансии.
– Это ничего, – отвечала я как можно более невозмутимо, – я подожду.
– Кофе мне сделай, – не сдавался Влад.
Я обернулась, потому что его приказ прилетел мне в спину, не позволяя уйти.
– Ваш кофе не входит в мои обязанности, Владислав Николаевич. Кажется, мы это обсуждали, когда я принимала секретарскую ставку.
Он зло прищурился, и я поняла, что последнее слово все равно останется за ним.
– Документы с подписью нужны срочно. Желательно сразу после обеда. К моему возвращению.
Влад встал с кресла, схватил со спинки пиджак и направился к выходу.
– Но… – пискнула я, понимая, что придется не только пропустить обед, но и предстать перед Ерохиным лично.
– Что непонятного я сказал, Елена? – огрызнулся босс, – Или расторопность тоже не входит в ваши обязанности?
Не дав мне более возможности для ответа, он резко дернул на себя дверь и вылетел, как торнадо из кабинета. Мне ничего не оставалось, как пойти следом на свое рабочее место.
Что и требовалось доказать. Обед теперь отменяется. Вместо него придется сшивать проклятые листы с чертежами и расчетами в полноценный том. Единственная надежда, которая еще удерживала меня на позитивном настрое: может, Ерохин занят и не примет. Все же его дела важнее наших. Разок он отодвигал мой срочный визит. Вдруг и сейчас повезет оставить документы у секретаря вопреки приказу Самойлова.
Чтобы не тянуть кота за хвост, я сразу набрала помощницу Ерохина. Катерина Павловна, очень серьезная и строгая женщина в годах выслушала мою просьбу и обещала дать знать об этом Даниилу Ильичу. Я занялась сшиванием, ожидая приговора.
Он был оглашен очень скоро. Буквально через пару минут секретарь босса перезвонила и велела прибыть в любое удобное время, но желательно, не откладывая в долгий ящик.
Я глубоко вздохнула и пообещала подойти в течение часа. За этот час меня почему-то дергали все, кому не лень. По делу и просто так. Даже Мила позвонила на мобильный, хотя, по моим прогнозам, она должна была дуться до вечера.
– Леныч, динамь своих кур, давай сегодня вместе пообедаем. Я такое узнала – ты офигеешь, – трещала подружка мне в трубку, – Буду ждать в столовке, ага?
Она уточняла приличия ради, полагая, что я просто обязана узнать последние сплетни. Вода у Милы в известном месте не держалась. Нагрев где-то уши, она всегда стремилась разболтать новости как можно большему числу народа. А иначе ее порвет от переизбытка. Даже меня ради такого дела решила помиловать досрочно. Но я отказалась от амнистии.
– Нет, Мил. Сегодня я без обеда. Дома поговорим, ладно?
– Ой, как это без обеда?
– Самойлов загрузил выше головы. Документы готовлю, – отрапортовала я, хотя не была обязана ей докладывать.
– Да брось эти документы, – смело присоветовала мне подружка, – Не имеет он права лишать тебя обеда. Хочешь, в профком накапаю?
– Нет-нет. Он и не лишал, – призналась я, – Но дело срочное, не терпит отлагательств.
– Пфффф, – раздраженно фыркнула Милка, – ну ладно. До вечера тогда.
И повесила трубку.
Почему-то это звонок привел в тонус. Мила изрядно меня взбесила. Сама не знаю почему. Вроде обычное дело, но я завелась и разозлилась. Все мои растрепанные чувства по части Влада отошли на второй план. Реветь расхотелось категорически, как и жалеть себя несчастную. В пору было рвать и метать. Попадись мне сейчас под руку Самойлов, узнал бы о себе намного больше, чем я осмелилась ему сказать в кабинете. Видимо эпоху отрицания невозможности счастья с Владом вчера сменил момент отчаяния, а сегодня я быстренько перестроилась на гнев.
Именно в таком приподнято-боевом настроении я шагнула в лифт и нажала кнопку последнего этажа, где заседало все самое большое и важное начальство. Если вчера я чуть не умерла от стыда, когда Ерохин поднял разрисованный журнал, да и сегодня после приказа Влада хорошенько перетрусила из-за перспектив такой скорой встречи с большим боссом, то сейчас мне было плевать. Абсолютно. Расскажет Владу? Ну и ладно. Уже рассказал? Все равно. Что мне с того? Уволят? Пфффф, нет такой статьи в трудовом кодексе.
Доехав до верхнего этажа, я вообще убедила себя в мысли, что Ерохин должен передо мной извиниться за насмешки и улыбочки. То, что он несколько раз просил прощения, когда мы друг на друга налетели, я предпочла забыть. Он просто наглец, как и Влад. Не зря они дружат. Два сапога пара.
Короче, в приемную я вошла, вибрируя негодованием и с желанием кого-нибудь порвать на мелкие кусочки. Катерина Павловна едва ли на меня взглянула, проговорив быстро:
– А, Ланская. Иди-иди. Даниил Ильич ждет.
– Угу, – буркнула я не очень вежливо и прошла в кабинет.
Даже не постучала, хотя стоило. Но ведь меня ждали.
Ерохина за столом не было, но нашла я его очень быстро. Он опять налетел на меня. Вернее, почти налетел, едва успев отпрыгнуть, а иначе, наверное, сбил бы с ног. Я открыла рот, по ходу решая, то ли сразу проехаться по его привычке не смотреть по сторонам, то ли поздороваться. Но он жестом оборвал мой порыв, показав, что разговаривает по телефону, улыбнулся тепло и приветливо, прижал палец ко рту, чуть склонил голову, прося тишины и подождать минуту.
Что мне оставалось? Кивнула и осталась стоять посреди кабинета, как памятник всем недотепам. Ерохин так и мерил шагами кабинет, продолжая разговор. Вернее, ему что-то рассказывали, а он слушал, почти не отвечая. Лишь иногда вставлял: «Ммм, угу. Это понятно». У меня начала кружиться голова от его мельтешения, и я стала всерьез опасаться, как бы не замутило до тошноты. Пришлось даже уставиться на ковролин под ногами, чтобы не глазеть на босса.
Пользуясь нечаянной паузой, я попыталась успокоить нервы и уговорить себя не делать глупости. Со мной редко, но случались приступы агрессии. Сама по себе я человек тихий, мирный, терпеливый. Можно сказать, как Женя Лукашин, на котором ездят все, кому не лень. Хотя бы та же Милка – в прямом смысле же ездит. Но иногда чаша терпения переполнялась, и тогда я с трудом себя контролировала. Нет, я не била посуду, не орала, не обвиняла мир в глобальной несправедливости. Просто начинала говорить людям то, что думала. Без купюр. Без прикрас. Без лишней скромности. Просто рубила правду матку, иногда сдабривая ее доброй долей ядовитого сарказма. И то, как я накрутила себя после разговора с Владом и звонка Милы, было очень похоже на прорвавшийся нарыв.
Умом я еще понимала, что не стоит грубить начальству, и он в принципе ничего криминального себе не позволял, но процесс был запущен. Отменить бурление экскрементов в собственном организме я не могла. Старалась хотя бы сдерживаться.
– Все равно я не понимаю, почему мы должны идти им на уступки. Подрядчики в очередь стоят за этими работами, – заговорил, наконец, Ерохин распространенными предложениями, – Нет. Всегда так делаем и они думали – это не аргумент. Пусть заканчивают работы на авансовую стоимость и убираются с объекта.
Он отбил звонок без лишних церемоний, положил трубку, взглянул на меня. Снова доброжелательная улыбка изогнула его рот.
– Добрый день, Лен. Смотрите, я делаю успехи – сегодня вовремя затормозил и вы даже не уронили папки, – пошутил он.
Мне тут же захотелось сказать, что с тормозом у него как раз все в порядке, а вот глаза нужно пришить на место. Хорошо, что такая объемная скабрезность не сразу слетела с языка, а потребовала секунду на удачную формулировку, и Ерохин успел продолжить говорить, не дав мне вставить слово.
– Давайте документы, посмотрим, что у вас.
Я подошла ближе к столу, сложила перед начальником стопочкой все, что сшила за утро. Он открыл папку и начал читать. У меня аж сердце екнуло.
– Присядьте, Лен, – Даниил Ильич указал взглядом на кресло у стола.
– Знаете, мне ведь только подпись ваша нужна, – проговорила я, не спеша воспользоваться предложением.
– Знаю-знаю, Катерина Пална мне так и сказала.
Я бы умилилась, как простецки он сократил отчество своего секретаря, которое являлось ее корпоративной кличкой, но меня волновали документы.
– Вы не собираетесь подписывать? – изумилась я.
Ерохин поднял взгляд от документов.
– Вы же не думаете, что я буду подписывать, не изучив материалы? – спросил так, словно я дура набитая.
Хотя примерно так я себя и вела.
– Но там же три тома, – нашла я аргумент.
– Потому я и предлагаю присесть, – снова растолковал мне недалекой Даниил Ильич, – Можете сделать себе кофе. В приемной кофеварка.
– Нет, спасибо.
Еще кофе мне не хватало. И так трясет от злости, беспомощности и собственной глупости. Приняв все эти грехи со смирением, я опустилась в кресло. За то время, пока Ерохин шелестел бумагами я успела рассмотреть офис, как следует изучить стол начальника, понять, что мне пора записаться на маникюр, и почти успокоиться. Смиренное ожидание даже нагнало сон, и я начал клевать носом. Из коматозного состояния вывел скрип ручки о бумагу. Босс подписывал.
Он даже сам встал из-за стола, обошел его и вручил мне папки. Две. Третью продолжал держать в руках. Я потянулась за ней, взялась за край, чтобы забрать, но Ерохин не отпускал. Подняв глаза, я снова встретила хулиганский взгляд с прищуром и улыбочку. Он в точности копировал вчерашнее недоразумение с журналом.
– Что не так с этим томом? – поинтересовалась я невозмутимо, продолжая тянуть на себя.
– Все с ним в порядке.
– Тогда, в чем дело?
У меня еще были лимиты, но держалась я из последних сил.
– Если хотите встретиться, то можете просто позвонить, – с этими словами он положил сверху на папку визитку, – Не обязательно искать предлог и записываться на прием через секретаря.
– Что? – я едва могла говорить от возмущения.
– Вы же пришли спросить, не рассказал ли я Владу? Сидите, мнетесь, явно не решаетесь начать разговор. Я все понимаю, Лен.
– Невероятно, – выдохнула я, закипая, – Вы серьезно считаете, что я выдумала необходимость вашей подписи?
– О, нет. Подпись моя тут, конечно, необходима, но вот срочность – отнюдь. Обычно я подписываю весь проект, а тут не хватает еще двух стадий с финальными расчетами. Скоро они будут готовы?
– Я… я не знаю. Это не мой объект.
– Ну… полагаю, что через месяц. Обычно раньше не выходит. Не переживайте, Лен. Я понимаю, у вас драма и все такое. Обещаю, ничего не говорить Самойлову. Можете быть спокойны. Но и служебным положением злоупотреблять больше не…
– Как вы смеете меня упрекать! – прорвало.
Более я собой не владела.
– Плевать я хотела на вас и вашего Самойлова. Можете ему хоть в красках обрисовать все, что было на этой проклятой обложке. Да чего там! Хотите я сама пойду и скажу ему? А еще лучше – пойдемте вместе.
– Зачем мне это? – опешил Ерохин от моей наглости.
– А мне зачем выдумывать все это? – я потрясла папками в воздухе, – Ваш драгоценный Владислав Николаевич сам меня сюда отправил. Можете проверить, заодно передайте, что он козел. Да и вы, похоже, от него не далеко ушли. Такой же самовлюбленный, самоуверенный наглец.
Едва я проговорила последние слова, как поняла, что погорячилась. Может, правда была где-то рядом, но не стоило ее озвучивать.
Ерохин моргал, не говоря ни слова. Пока он не очнулся, я выхватила последняя папку и рванула прочь. У самой двери снова заметила визитку. Ни разу не сомневаясь, бросила ее на пол и вышла. Сама себе напоминала Влада, который несся утром из кабинета, словно за ним черти гнались. С тем же энтузиазмом я пилила по коридору мимо Катерины Павловны к лифту, молясь, чтобы Ерохин не додумался меня догонять. Пусть еще немного побудет в шоке, а уволит позже. Желательно по телефону.
Пока ехала в лифте, немного успокоилась. Но щеки так и горели. Я все ждала, что на смену агрессии придет осознание и паника. Все же назвать босса козлом просто так, без повода – тот еще подвиг. За него можно вполне лишиться работы. Для меня увольнение равно катастрофе. Слишком я привыкла к нашей компании, хорошей зарплате, дополнительной ставке и стабильности. Лишиться всего этого, потерять несколько лет карьерного роста, начать все сначала в какой-нибудь захудалой строительной фирме…
Это определенно должно было заставить паниковать. Но… Мне было плевать. Наверное, адреналин имел долгое воздействие и заливал мой трусливый разум анестезией. Или я совсем выжила из ума. Одно из двух. Но я не боялась. Абсолютно.
Выйдя из лифта, как ни в чем ни бывало, отнесла Самойлову в кабинет документы, вернулась за свой стол, продолжила работать в обычном режиме. Словно и не случилось ничего.
Влад вернулся через час после моего путешествия к Ерохину. Появление начальника резануло новым лезвием раздражения. Я разве что не зашипела ему вслед. Это же надо, так подставил с проклятыми срочными подписями. И зачем? Ведь просто так. Погонять решил. Показал, что он тут весь из себя важный и главный. КОЗЕЛ.
И снова я не боялась, когда на фоне этих мыслей, Самойлов снова вызвал меня к себе. Его голос из динамика не обещал малины и пряников. Он словно дунул на угли. Наверно я искрила, пока шла к его кабинету. Как только техника из строя не вышла.
Хмурый Влад одной своей кислой физиономией подписал себе смертный приговор. А что? Играть так ва-банк. Перед увольнением, хоть оторвусь на славу. Раз уж я вручила пряников практически ни в чем не виноватому Ерохину, Самойлов обязан получить за все и с процентами.
Зайдя в кабинет, я благоразумно прикрыла дверь и взглянула на шефа. Ему не нужно было особого приглашения, чтобы начать орать.
– Ты умом что ли повредилась, Елена?
Стоит признать, он был не так далек от истины.
– Я? – уточнила издевательски и картинно прижала руку к сердцу, давая понять, что он меня ранил в самое оно, – У тебя самого-то мозги в голове ночевали?
У меня наверно все же сработал инстинкт самосохранения или какая-то врожденная сдержанность, а может банально воспитание не позволяло орать на тех же частотах, что и шеф. Вместо этого я злым шепотом цедила слова.
Влад уставился на меня, тоже не ожидая такого поворота событий, но в отличие от Ерохина быстро очнулся и принялся перечислять мои грехи.
– Почему мне звонит Ерохин и устраивает допрос по текущему проекту? Чего ты там ему наплела? Я же просто просил подписать три стадии.
– Ты просто просил? – продолжала шипеть я, – Ты не просто просил, Влад, а требовал, чтобы я все бросила и сделала это срочно. СРОЧНО! Мать твою. Ты выразился именно так.
– Полегче на поворотах, – предупредил Влад, – Не забывайся.
Я одновременно вспомнила, что не стоит звать его по имени и взвилась еще сильнее, потому что ничего внятного он мне отвечать не собирался.
– Вы, Владислав Николаевич, выставили меня идиоткой, которая не знает, что мы подписываем проект целиком, а не кусками. А теперь еще спрашиваете, в честь чего Ерохин задает вопросы! Знаете, какие он мне вопросы задавал? О, лучше и не знать.
– Лена, – угрожающе перебил Влад.
Кто б ему позволил вклиниться.
– Вы мало того, что оторвали меня от работы, требовали сварить чертов кофе, так еще и выставили дурой перед руководством. Все потому что… Вы сами знаете, почему, – решила заканчивать я свою речь, – А теперь будьте так добры, позвольте мне вернуться к своим обязанностям.
Задрав нос, я вышла из кабинета. Дверью не хлопнула, сдержалась. Я скромная все же. Снова вернулась на свое место, предварительно завернув к кулеру. Стакан воды охладил пыл, а чашка чая с печенюшками успокоила нервы и настроила на рабочий лад. Не самая лучшая альтернатива обеду, но все же.
До конца дня меня никто не дергал. Влад ушел почти сразу после нашей милой беседы, едва взглянув на меня, быстро бросил:
– Не вернусь.
Я даже не кивнула. Пошел он. Много чести.
Ближе к концу рабочего дня, когда в отсутствие начальства все начинают собираться домой чуть раньше обычного, я тоже отвлеклась от цифр, позиций, цен на бетон и прочего. Стало приходить осознание всего произошедшего. Я даже прикинула варианты контор, в которые могу подать резюме. В деньгах, конечно, проиграю, но с голода не умру. Да и всегда можно пойти выкладывать на прилавок консервы в один из магазинов, которые мы строим. Работать я умею и не стыжусь простого труда. Хотя, разумеется, так себе перспектива. Приятнее сидеть в теплом офисе и заниматься тем, чему меня учили в университете.
Смеха ради, я нагуглила сайт любимого телеканала и всерьез подумала, а не подать ли заявку на ведущую в веселую передачу о путешествиях. Язык я знаю, на фотках хорошо получаюсь, а судя по сегодняшним тирадам перед боссами, еще и язык могу подвесить под острым углом.
Авантюра. Но почему нет?
Хихикая, даже начала заполнять анкету, но не успела. Задумалась. Откуда только взялась во мне эта смелость и дерзость? Даже безрассудство. Куда подевалась тихая и скромная Лена, которой так легко манипулировать? И где теперь искать тот самый страх, который я окончательно потеряла, нагрубив Самойлову. Как ни пыталась я заставить себя паниковать или бояться туманного будущего без работы, но не получалось.
Наверно у меня раздвоение личности. Уживаются во мне тихоня и авантюристка. Не зря же каждое лето тянет в Индию и желательно в нетуристические места. Я обычно оправдывалась желанием совершенствовать язык среди местных, но острые ощущения волновали не менее. Свой красный Матиз я купила, поддавшись порыву. Могла еще немного подождать, взять что-то более… нормальное. Но этот красный букан… От папы в тот день услышала много нового о себе и женщинах вообще. И даже Влад. Я закрутила с ним эту жуткую интрижку, прекрасно зная, что он не свободен, что это неправильно.
В общем, во мне определенно жил какой-то черт. Чаще он спал, но сегодня его потревожили. Судя по всему, это зловредное существо обратно в анабиоз не собирается. Кажется, стоит перестать пытаться пробудить в нем совесть или еще что-то лишнее.
Через пять минут после окончания рабочего дня нарисовалась Милка. Она разве что не приплясывала у двери, пока я закидывала в сумку телефон. Едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Вот дурная девка. Зачем ходит каждый раз за мной? Можно подумать я рискну уехать домой одна. Потом останется только повеситься от ее упреков и нытья. Хотя, возможно, это лучше, чем тонна свежих сплетен, урожай которых Мила по всей видимости собрала сегодня.
Приличия ради Мила ходила вокруг да около, интересовалась, как прошел день, и что опять на меня повесил Самойлов. Я рассказала, не вдаваясь в подробности. Разумеется, упустила скандальные детали. Боюсь, Мила бы впала в экстаз из многочисленных и продолжительных оргазмов, расскажи я ей все в подробностях и красках. Пусть живет и радуется без потрясений.
Мы дошли до парковки, сели в машину. Я стала аккуратно выруливать, смотря по сторонам и зеркалам. Милка, зная, что это ответственный момент, не отвлекала. Едва мы выехали на дорогу, и я приготовилась вклиниться в трафик, подруга набрала воздуха в грудь. Но тут же сдулась, потому что, как и я, услышала странный звук.
У меня по части машины всегда паранойя. Даже малейший скрип или стук заставляет гнать к механику или хотя бы попросить папу послушать. А тут… такого вообще не припомню. Я сразу съехала в сторону, включила аварийку и вышла, чтобы осмотреть свою «букашку».
Мироздание, похоже, решило меня наградить за сегодняшние праведные труды. Я проколола заднее колесо.
Сразу подумала, что это логичное завершение потрясающего дня. Все самое веселое со мной уже случилось.
Как же я ошибалась. Оказывается, веселье только началось.
