Оксана Южанина
Крылья, или Миром правят безумцы
Глава 9. Ожидание
Голос Романа исчез и больше не появлялся. Иногда Лу пыталась мысленно поговорить с ним: «Рома, ты меня слышишь? Ответь, пожалуйста». Все было бесполезно. Лу не хотелось верить, что этот голос был ее слуховой галлюцинацией. Но еще больше ей не хотелось думать, что с Романом случилось что-то страшное. Ведь его могли уничтожить, пустить в расход. Лу занервничала, ощутила, как одно крыло вырывалось из спины, руки вспотели, сердце колотится. Лу сконцентрировалась, стала медленно и монотонно считать цифры. Она дошла до ста и успокоилась. Пока есть самый маленький шанс выбраться из Центра, Лу не должна поддаваться панике, не имеет право. Она так и не вспомнила, есть ли у нее дети. Но если есть, то она обязана выбраться отсюда и узнать об их судьбе. Найти их. Возможно, они тоже ищут ее, нуждаются в ней.
Лу услышала слабое жужжанье за дверью – это был робот. Он вкатился в комнату, подъехал к столику и поставил на поднос несколько банок с таблетками – едой. Робот напоминал круглый пылесос, к которому приделали искусственные руки.
– Послушай, друг, —Лу обратилась к роботу. – Мне нужна врач номер 157. Она мне не отвечает. Слышишь? Меня кто-нибудь слышит?
Робот покатился к двери. Лу вскочила с кровати, схватила робота за его верхнюю часть и тут же одернула руку: ее ударило током.
– А-а-а! – вскрикнула Лу от боли и неожиданности.
Голова робота зловеще замигала красными лампочками.
– Мне нужен врач. Слышишь, робот? Надеюсь, в тебя вмонтировали записывающее устройство! Мне нужен врач. У меня болит зуб. Очень сильно болит. Где 157-я? Почему она не отвечает?!
Робот выехал из комнаты. Дверь захлопнулась. Лу опустилась на пол. Она заплакала впервые после катастрофы. Лу лежала на полу и глотала безвкусные слезы.
«Слезы совсем не соленые. Видимо, таблетки, которыми нас кормят, меняют наш химический состав. Слезы совсем не соленые – обалдеть».
У Лу затекла рука. Она хотела встать с пола, но передумала: «Пусть считают, что я плачу из-за больного зуба». Лу для большей убедительности громко застонала, залезла в рот рукой и стала трогать зубы. Затем она свернулась калачиком, продолжая лежать на полу и плакать.
Не зря говорят, что все познается в сравнении. Были времена, когда Лу считала тюрьмой клинику, где прошла большая часть ее жизни. Но по сравнению с Центром клиника теперь казалась прекрасным свободным местом, одним из лучших на земле.
«Нужно быть сильной. Продолжать жить в любых обстоятельствах. Искать путь к свободе. И помнить, что мы все очень разные. И понятие свободы у всех разное. Охранники Центра счастливы здесь и чувствуют себя свободными. Они настолько тупо счастливы и неразвиты, что даже не предполагают того, что права и свободы пациентов Центра круто ограничены. Все наши права и свободы отняты! Центр манипулирует нашим сознанием и памятью. Они загружают в нас абсолютно новую биографию. Конечно, мы все умрем рано или поздно. Но я не хочу умирать здесь! Я хочу знать, есть ли у меня дети, где они! И что происходит на самом деле!» —Лу поднялась с пола и заколотила в дверь:
– Помогите! Кто-нибудь! У меня болит зуб! У меня дико болит этот чертов зуб!
Врач 157-я наблюдала за Лу через монитор и никак не могла принять решение о том, как поступить. У 157-ой невыносимо болела голова. Не помогали никакие лекарства. Уже несколько дней головными болями мучились все сотрудники Центра, контактировавшие с Романом. 157-я уже давно считала, что Романа нужно ликвидировать. Но руководство Центра этого не позволило, приказало проводить дальнейшие наблюдения и обследования. В итоге сам испытуемый оказал психологическое воздействие на сотрудников и нанес серьезный урон их здоровью и безопасности. Это оказалось настоящим сопротивлением. И 157-я приняла жесткое решение: она поместила слипера в специальный бокс, где был полностью заблокирован его мозг. Врачиха надеялась, что он превратится в овощ и станет безопасным. Но в момент сопротивления слипер сумел как-то воздействовать на сотрудников и вызвал у них непрекращающиеся головные боли. И вот теперь 157-я решилась разблокировать Романа, договориться с ним мирно о том, чтобы он избавил сотрудников от этих мучительных головных болей. Конечно, если Роман потребует за это невозможное, то она все же будет вынуждена ликвидировать этого крайне опасного пациента. Из-за всех этих неожиданных происшествий и их последствий 157-я временно забросила подготовку документов Лу для ее отправки на Перекресток.
«Что мне ее зуб? Пусть терпит, как я терплю головную боль. Да не только я. Мы все тут терпим», – подумала 157-я и посмотрела в зеркало. Ее глаза были красными. Из-за непрекращающейся головной боли лопнули сосуды. Под глазами сине-черные круги из-за нескольких бессонных ночей. В кабинет зашла Сотрудница 132:
– Вызывали?
– У тебя прошла голова? – спросила врачиха 157.
– Нет. Еще хуже стало.
– Зови охрану. Идем в бокс. Разблокируем Романа.
Лу проснулась от громких душераздирающих криков. Она подошла к двери, прислушалась. Было невозможно разобрать, кто кричит – мужчина или женщина? Потом крики стихли, наступила невыносимая тишина. Лу почему-то испугалась этой тишины больше, чем криков. Она постучала по двери:
– Эй, вы! Кто-нибудь! Охрана! Откройте дверь! Мне нужна помощь!
Крики Лу оставались без ответа.
– Робот! Привези мне таблетки от боли! Помогите! – снова попробовала Лу, но за тяжелой дверью стояла гнетущая пустая тишина. Продолжать кричать и звать на помощь было бессмысленно. Лу походила по комнате. Сделала зарядку. Для вида постонала. Подержалась рукой за щеку, продолжая имитировать зубную боль. Затем Лу снова легла на кровать. Она прочитала про себя несколько стихотворений. Затем освежила в памяти роль Элизы Дулиттл. Несколько раз она мысленно позвала Романа, но он ей так и не ответил. Лу хотелось кричать от отчаянья. Но она боялась, что сотрудники Центра увидят ее слабой. Лу поняла, что уже давно находится на грани. Но она была обязана оставаться сильной. Должна верить, что Роман жив, и ждать его помощи. Она вспомнила покойную бабушку Лукерью, мысленно поговорила с ней, прочитала молитву и успокоилась. Лу была готова ждать заветного освобождения столько, сколько нужно. Она была не одна. В ее воспоминаниях жили люди, готовые поддержать дух Лу, даже если их не было рядом.
«Внученька моя, мы – люди. Люди должны верить в чудо, быть сильными духом и уметь терпеливо ждать», – в памяти Лу звучал певучий голос бабушки.
Глава 10. Фантазии и реальность
Лу узнала, что можно быть счастливой просто потому, что видишь человека. Даже если не видишь человека, но постоянно думаешь о нем, ощущаешь его присутствие на расстоянии. Испытываешь волнующую радость, когда мысленно разговариваешь с ним. Но наивысшей точкой счастья и блаженства может оказаться тот самый короткий момент, когда ваши взгляды встретятся.
Лу работала в клинике. Ей поручали всевозможные дела – от уборки помещения до оформления карт пациентов в компьютере. Иногда Лу приходилось принимать товары, доставленные в клинику. Или ее просили вести учет лекарственных препаратов. Короче, Лу была на подхвате, и ей это нравилось. Теперь она совсем не хотела оставаться дома и в свободное от работы время делала уроки и учила иностранные языки прямо в клинике. Лу не хотела упускать ни единой возможности видеть Валентина Михайловича. Любовь обрушилась и поглотила ее целиком. Лу не принадлежала самой себе. Теперь все ее чувства, желания, сознание и помыслы были обращены к Валентину. Лу хотела нравиться Ожигову, но была уверена, что веснушки уродуют ее лицо. Она наносила белый холодный крем против веснушек, но они не исчезали. Было немного обидно, что Валентин воспринимает ее подростком и разговаривает с ней о всякой ерунде. Но Лу была начитанной девушкой. Она знала, что должна расцвести годам к семнадцати-восемнадцати. И, как это происходит во всех романах, «с глаз героя спадет пелена», и наконец Валентин увидит настоящую Лу – прекрасную женщину, влюбленную и преданную. Она ждала своего расцвета и прозрения Валентина. Она умела ждать. И не торопила события, так как не хотела, чтобы ее судьба была схожа с набоковской Лолитой. Самым счастливым временем дня стали часы обеда. Сотрудники ели в небольшой столовой клиники, украшенной яркими абстрактными картинами. Валентин любил обедать ближе к шестнадцати часам, когда в столовой было меньше людей. Лу вычислила привычку Валентина и приходила в это же время. В итоге их совместные обеды стали ритуалом. Они садились за столик около окна, за которым разросся старый куст сирени. Летом сидели при открытом окне, вдыхали его аромат, слушали жужжание пчел.
Лу увидела, как Валентин внимательно следит за полетом пчелы, и внезапно спросила его:
– Валентин Михайлович, меня смогут избавить от крыльев?
Валентин внимательно посмотрел на Лу:
– Ты это серьезно?
– Конечно! Вы еще спрашиваете? Я же не пчела. Крылья мешают мне жить полноценной жизнью.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не могу жить, как все.
– В мире нет ни одного похожего человека. И каждый живет своей индивидуальной жизнью. Поэтому не стоит обобщать.
– Валентин Михайлович, вы уводите мой вопрос в сторону. Со своими крыльями я уже настрадалась. Не могу стать актрисой. Много чего не могу. И я очень хочу быть как большинство женщин.
– Ты говорила на эту тему с Аллой?
– Она не скажет мне правды. Я знаю. Поэтому спрашиваю у вас. Мы же друзья. Сообщники. Скажите мне честно – меня могут избавить от крыльев?
– Не знаю, – Валентин отвел глаза от настойчиво взгляда Лу.
– Так узнайте. Ради меня. За эти годы наука не шагает, а летит вперед. Вы там постоянно проводите конференции. Если есть хоть небольшая возможность… отрежьте их… сделайте мне операцию. Валентин Михайлович, посмотрите мне в глаза. Узнаете? Узнаете, ради меня?
Валентин смотрел на Лу. У нее дрожали губы и подбородок. Он закрыл ее маленькую ручку своей широкой ладонью. По ее телу тут же пробежали мурашки. Прикосновения Валентина вводили Лу в ступор. Девушка ощутила его запах. Если бы в этот момент, Валентин попросил Лу о чем-то, она бы сделала это, не задумываясь. Она бы сделала ради него все, что угодно.
– Узнаю, Лу. Обещаю.
– Только не говорите Алле.
– Почему? У нас итак одни секреты.
– Если операция возможна, она все равно не позволит. Будет говорить про риски и все такое.
– Но никто не станет проводить операцию тайно.
– Я хотя бы буду знать правду. И как только стану совершеннолетней, избавлюсь от крыльев. – Лу тряхнула копной рыжих волос. – На следующей неделе очередной осмотр моей спины. Будет куча разных профессоров. И какой-то очень известный хирург.
– Карлинский.
– Точно. Помогите мне. Узнайте у него. Тайно от Аллы.
– Договорились.
Лу и Валентин не заметили, что в момент их эмоциональной и доверительной беседы в столовую зашла Алла Касьянова. Она увидела Лу и Ожигова на их обычном месте. Но что-то моментально насторожило Аллу. Она увидела потусторонний, слегка затуманенный взгляд Лу. Увидела руку Ожигова, лежащую на руке девушке. Но не просто лежащую, а нежно ласкающую пальцы Лу, ее эрогенные зоны. Алла увидела, как Валентин под столом подвинул свою ногу и вставил между ног ее подопечной. Увидела, как Лу замерла, приоткрыла рот, и ее лицо мгновенно покрылось румянцем. Она была возбуждена. Валентин продолжал ласкать пальцы Лу. Его другая рука тянулась под столом к коленке девушки. У Аллы перехватило дыхание, она быстро вышла из столовой и пошла по коридору. Она вообще забыла, зачем приходила в столовую.
Алла вышла на воздух, прошлась туда-сюда по дорожке. «Как я могла не замечать? Что между ними происходит? Может мне показалось?» Касьяновой было необходимо поговорить с Лу, но она не знала, как начать этот разговор.
Лу закрылась в туалете клиники. Ее трясло от возбуждения. После таких неожиданных и откровенных прикосновений Валентина Михайловича трусики Лу стали влажными. Она сняла их, понюхала и стала стирать под струей горячей воды. С ней уже происходили подобные вещи во время общения с Валентином. В первый раз она кончила, когда была в театре с Валентином. На сцене показывали спектакль по какой-то современной пьесе, достаточно пошлой, на потребу дня, с сальными шуточками. Лу пыталась сосредоточиться на происходящем на сцене, но запах Валентина не позволял это сделать. Его мужской природный запах, смешанный с парфюмом с древесными нотками, стал для Лу афродизиаком, ловушкой. Во время действия на сцене погас свет. Лу ощутила, как влажные губы Валентина жадно прикоснулись к шее. Его рука скользнула по груди Лу, замерла там, на мгновение и ощутила ее юную упругость. На Лу было платье из крепдешина цвета малахита. Спину прикрывал струящийся шлейф. Раздался хруст разрывающейся ткани: крылья прорвали тонкий крепдешин и уже вырывались наружу. Благодаря спадающему с плеч шлейфу крыльев было не видно. Лу была возбуждена, с трудом контролировала крылья, трусики стали влажными. Лу застонала. В этот момент в зале включили свет: начался антракт.
– Уходим, —Лу вскочила с места, потащила за собой Валентина.
Вечером дома Алла не знала, как начать разговор. Лу сидела на полу в гостиной, рассматривала кипу старых журналов «Наука и Жизнь».
– Хочешь чаю? – спросила Алла.
– Попозже, —Лу с увлечением склонилась над научной статьей о космическом пространстве и черных дырах.
– Уже и так поздно. Или идем пить чай, или начинаем готовиться ко сну.
– Ладно, идем пить чай, —Лу положила закладку в журнал и поспешила на кухню за Аллой.
Касьянова поставила на стол вазочку с печеньем и вафлями, села напротив Лу, сделала глоток чая и спросила:
– О чем вы сегодня так увлеченно говорили с Ожиговым? Вид был заговорщический,– Алла через силу улыбнулась. Ей хотелось выпалить: «С какого это хрена он лапал твою коленку и ноги тебе раздвигал?! А ты балдела, как идиотка?»
– Говорили о моем осмотре на следующей неделе. Что собирается большой консилиум. И приедет известный хирург Карлинский.
– И что?
– Ничего.
– Это все?
– Ага.
«Ладно, —подумала Алла. – Ага, так ага. Господи, всего этого не должно быть. Конечно, рано или поздно это должно будет случиться. Но только не с ним, не с Ожиговым. Не знаю, что делать. Спросить открыто? Соврет. Сто процентов».
– Бери вафли, —Алла посмотрела на Лу и подвинула к ней вазочку.
– Ага, спасибо, —Лу захрустела вафлей.
– Ты когда-нибудь видела его жену? Она тут недавно заходила.
– Чью жену?
– Валентина Михайловича.
Лу перестала хрустеть, посмотрела на Аллу глазами, вылезающими из орбит. До нее медленно доходил смысл слов Касьяновой, и ужас растекался по всему телу, словно яд.
– Когда он женился? – тихо спросила Лу.
– Давно уже, —ответила Касьянова. – Сразу после института, кажется. Ты что же, не знала?
– Может и знала. Я не держу в голове подобную инфу.
Алла посмотрела на Лу. Она ничем не выдала свое состояние, близкое к хаосу, истерике и смерти. Лу убрала со стола, как ни в чем не бывало помыла чашки, поцеловала на прощанье Аллу и ушла к себе.
Лу не плакала, не жалела себя, не металась по комнате, не звонила своему любимому. Она ненавидела саму себя. Проклинала свою наивность и полное непонимание обычной человеческой жизни. Она поражалась самой себе: как она могла ни разу не предположить, что такой шикарный мужчина, как Валентин, мог быть одинок. Как она могла верить в такую несусветную чушь: он ждет ее взросления, чтобы жениться на ней! Лу осознавала всю ничтожность собственного положения. Она сидела на подоконнике, обхватив руками колени, и отчаянно думала. Лу вспоминала все знаки внимания Валентина, их тайные свидания, нежные прикосновения, его волнующие зовущие взгляды, их прогулки по Москве или заросшему саду клиники. Лу вспоминала их совместное возбуждение друг от друга и тайные желания, которые открыто считывались в их глазах. И все эти живые воспоминания говорили Лу только об одном: Валентин любит ее, он желает ее. Все эти годы Лу мысленно принадлежала Ожигову и была не готова делить его ни с какой женой. Лу решительно вышла на балкон и полетела.
Никогда еще Лу не летала так быстро, так стремительно. Она рисковала врезаться в здания или запутаться в проводах, но этого не происходило. Лу была сконцентрирована и внимательна как никогда. Она допускала и надеялась, что Касьянова обманула ее и никакой жены не существует. Лу знала, что Алла ревновала ее к Валентину. Ведь ей хотелось владеть Лу целиком и полностью, безраздельно, одной изучать ее феномен. Именно поэтому Лу не рассказывала ей правду о своих свиданиях с Валентином, об их тайных походах в театр и прогулках. Лу не помнила, чтобы какая-то жена звонила Валентину, спрашивала, когда он вернется, беспокоилась о нем или просила что-то купить домой. Ничего подобного никогда не было.Лу радостно засмеялась и полетела еще быстрее. Рыжие волосы развивались по ветру, крылья переливались в блеске фонарей и неонового света рекламных щитов и вывесок. К Лу снова вернулась уверенность. Она увидела высотку, в которой жил Валентин, и у нее защемило сердце. Во время одной из прогулок он показал свой дом и окна. Она запомнила. Лу обогнула дом и уверенно опустилась на балкон, украшенный массивными каменными балясинами. Сложила крылья и осмотрелась. Балконная дверь была открыта, пропуская в квартиру ночную летнюю прохладу. Тюль слегка колыхался и вылезал на балкон. В комнате горела тусклая ночная лампа под серым выцветшим абажуром. Лу хотела тихонько зайти, посмотреть: Валентин спит один или все же с женой, но услышала тихий плач и замерла. Лу осторожно заглянула в комнату через тюль. Это плакала женщина, худенькая, невысокая, темноволосая, на ней была шелковая пижама пудрового цвета. Женщина всхлипывала и растирала слезы по лицу. В комнату зашел Валентин, в трусах и футболке.
– Собирайся, – Валентин обратился к женщине.
– Валя, не надо, – заикаясь, ответила она, – умоляю, не надо…
– Я сказал: собирайся! – заорал Валентин. – Вали к своей маме! Видеть тебя не могу!
Женщина подняла заплаканное лицо, она умоляюще смотрела на Валентина:
– Валя, милый, послушай…
– Сука! – Валентин наотмашь ударил женщину по лицу.
Лу вздрогнула и задрожала всем телом.
– Бей меня, бей! Ударь еще раз! Только прости, прости меня…
Валентин схватил женщину за грудки:
– Почему ты это сделала? Отвечай!
– Я хочу ребенка!
– Лживая сука! Убью тебя! Убью!– Валентин тряс женщину изо всей силы.
Лу казалось, что у нее вот-вот оторвется голова. У самой Лу в голове загудело от страха. Она не понимала, что происходит. Но наличие жены у Валентина было очевидно. Как и то, что Лу абсолютно ничего не знала о своем возлюбленном. Она любила его оболочку, начиненную выдуманным идеальным образом, созданным в воображении Лу. Теперь она тряслась от страха на чужом балконе и осознавала, насколько ее фантазии были далеки от реальности Валентина. Лу ничего не знала ни о нем, ни о его жизни. Увиденная реальность пугала ее, уничтожала в сознании Лу все ее детские иллюзии.
Лу прилетела домой, быстро закуталась в одеяло и, наконец, почувствовала себя в безопасности. На следующий день у нее поднялась температура. Касьянова осталась дома ухаживать за девушкой. Предстоящий осмотр Лу был отменен. Валентин пару раз позвонил ей на мобильник, но она не ответила. Через несколько дней Лу стало лучше. Она пошла за водой на кухню и случайно услышала, как Алла с кем-то разговаривала по телефону.
– Жена Ожигова пыталась покончить с собой? Какой ужас. Слава богу, что она жива.
Лу моментально вернулась в комнату. Панический страх мгновенно разлился по всему телу. Висок запульсировал. Лу ощутила невыносимую боль в спине. Она хотела улететь далеко-далеко и никогда не возвращаться в Москву. «Его жена не пыталась покончить с собой. Все было не так. Это он, это он пытался ее убить. Я это точно знаю», —думала Лу.
Глава 11. Боль
Лу могла выдержать любую боль. Но душевная боль одиночества и отчаянья становилась нестерпимой. Кроме робота, привозившего таблетки, никто не подавал признаков жизни. Лу кричала, колотила в дверь, но все было бесполезно. Она боялась предположить, что сотрудники Центра покинули его. И здесь остались только запертые пациенты и роботы, послушно исполняющие заложенную в них программу.
Лу лежала на кровати, тупо уставившись в потолок. Она не боялась смерти, она давно была к ней готова. Но досадовала, что никак не может вспомнить, были у нее дети или нет. Лу боялась умереть, так и не вспомнив об этом. От этих тревожных мыслей ей стало нехорошо, запульсировал висок. Лу приподнялась, чтобы принять таблетку, и в этот момент услышала в своей голове уставший голос Романа:
– Лу, ты меня слышишь? Лу, это я. Ответь. Ты слышишь?
– Да, —ответила Лу. – Роман, ты?
– Я.
– Тебя не было целую вечность. Куда ты пропал?
– Они вырубили меня и мое сознание. 157-я хотела превратить меня в овощ. Но Хозяева Мира ей не позволили.
– Хозяева Мира?! – вскрикнула Лу вслух, осеклась и мысленно произнесла:
–Извини, извини. Вырвалось. Кто такие Хозяева Мира?
– Кучка самозванцев, захвативших всю землю.
– Откуда ты знаешь?
– Я – слипер. Я проникаю в сознание людей. И узнаю обо всем, что им известно.
– Я читала про слиперов. Мне их очень жалко. За слиперами всегда гонялись спецслужбы всех стран. Они ловили слиперов, заставляли работать на них.
– Так и есть. Мы куклы в их железных лапах. Силы и возможности слиперов изнашиваются очень быстро. Мы рано умираем.
– Рома, это ты кричал?
– Да. Они пытали меня.
– Мне так жаль, что ничем не могу помочь тебе.
– Я помогу тебе, Лу. А ты поможешь всем остальным.
– Я все сделаю! – от осознания, что еще есть шанс изменить свою жизнь и жизни других людей, Лу почувствовала себя увереннее.
– Мои силы на исходе. Нужно торопиться, —голос Романа был с тяжелым придыханием.
– Я все сделаю. Буду стараться. Только прошу, скажи, что случилось со всеми нами? Какая произошла катастрофа?
– Ладно. Слушай. Это началось давно. В конце шестидесятых годов двадцатого века. К людям из Космоса прилетели пришельцы. Правительство скрыло этот факт. Они считали, что народ не готов. Типа начнется мировая паника. Непредсказуемые последствия.
– Чье правительство? Куда прилетели пришельцы?
– Они прилетели одновременно в несколько стран.
– Ясно.
– До их появления в мире свирепствовал жесточайший кризис. Депрессия. Кровавые войны. Послевоенная разруха. Но сразу после появления пришельцев началось бурное экономическое развитие. Мировое промышленное производство ежегодно росло на шесть с половиной процентов. Хотя все современные экономисты считают чудом рост в два процента. Но как же объяснить этот триумф рыночной системы, если только что она находилась на стадии распада? Ни один экономист не дал ответ! Внезапный рост капиталистической экономики шестидесятых-семидесятых до сих пор остается неясным для большинства несведущих людей. Громадное значение для этого фантастического экономического роста имела научно-техническая революция. Произошло внедрение технических новшеств. Они радикально изменили все промышленное производство.
– Рома, хочешь сказать, этот экономический рост произошел за счет пришельцев?
– Именно так! Они подарили нашему миру новые технологии и знания. Наша планета могла процветать. Без болезней. Без войн. Без голода. Но кучка людей решила завладеть знаниями и технологиями, чтобы наживаться и управлять народами.
– Я читала о том времени. Технические новшества изменили все промышленное производство.
– Но в тоже время происходит строительство Берлинской стены. Карибский кризис. Американская война во Вьетнаме. А в тысяча шестьдесят пятом-семьдесят пятом годах СССР и Америка противостоят друг другу. Это играет важную роль в процессе деколонизации Африки.
– Эти войны тоже связаны с пришельцами?
– Часть пришельцев вошла в слишком близкий контакт с некоторыми людьми. Они создали тайную коалицию. Захватили технологии и власть. Стали называть себя Хозяевами Мира. Пришельцы – бесполые существа. Киборги. Они живут вечно. Они не понимают, что такое смерть. Некоторым людям тоже захотелось жить вечно. Но они не знали, как это осуществить. Ведь в отличие о пришельцев люди – существа органические. Мы рождаемся и умираем. Мы – часть природы. И тогда Хозяева Мира решили начать проводить опыты над людьми, чтобы понять, как стать бессмертными. Как и чем дополнить нашу органическую структуру. Внедрением чипов или искусственным интеллектом. Эти безумцы проводили свои тайные опыты над людьми по всему миру, – Роман закашлялся.
У Лу заныла спина, ей захотелось вытащить и расправить крылья.
– Рома, скажи, я не случайно родилась с крыльями? Над моими родителями тоже ставили опыты?
– Да, – Роман закашлял еще сильнее и мысленно сказал:
–Извини, мне нужно отдохнуть. Продолжай изображать зубную боль. Они придут за тобой.
– Хорошо. Но ты так и не сказал, что произошло. Пришельцы уничтожили землю?
– Во всем виноват искусственный интеллект. Вернее, безумные люди, которые решили стать богами…
Лу услышала непрекращающийся кашель Романа. Потом все стихло. Лу несколько раз мысленно позвала Романа, но он не ответил. Измученный слипер нуждался в отдыхе. Лу поднялась с кровати, взялась рукой за щеку, имитируя зубную боль, и стала ходить из угла в угол. Она была рада, что Роман жив и снова вернул ей надежду. Лу поковыряла коричневую пленку на окне и решила потом спросить Романа, есть ли у нее дети. Лу допускала, что слипер может знать об этом.
«Значит, мир захватили пришельцы и безумцы. Тайно проводили опыты. Наносили вред людям и природе. Но чтобы отвести от себя подозрения и заставить людей мыслить в ином направлении, они убеждали нас в том, что это мы – простые люди – уничтожаем природу. Безумцы убивали Мировой океан атомными подводными лодками, радиоактивными экспериментами. А простых людей они обвиняли в загрязнении воды и земли бытовыми отходами. Безумцы сделали меня крылатой. Для чего? С какой целью? Куда я должна полететь?» —Лу мысленно возмущалась все больше и больше. Она подошла к двери, заколотила по ней:
– Мне больно! Мне так больно! Помогите! Кто-нибудь!
