Оксана Попова
Блуждающая душа
Прошло, возможно несколько часов, а казалось, что прошла вечность. Я не знала, чем себя занять, я ходила, стояла, сидела, лежала. Я думала о том, почему я тогда не спрыгнула с обрыва, я бы облегчила участь всем, особенно себе. Никаких звуков с кухни не доносилось, звенящая тишина продолжала давить на уши. Я очень сильно переживала за своих опекунов. Раздражала и убивала неизвестность за их судьбу, за мою судьбу.
Так проходил день за днем, меня мучали голод и жажда. Жутко болела голова от этого. Я пыталась спать, но не могла, боль не давала заснуть. Свернувшись калачиком на полу, я лежала и молилась о том, чтобы это все поскорее закончилось и не заметно для себя уснула. Мне стало так хорошо, спокойно, я ощутила безмятежность, как будто меня больше ничего не тревожило. И тут я услышала шорохи по ту сторону двери. Я обрадовалась и поднялась с пола, мне было легко подняться, и я даже не обратила на это внимание.
Дверь открылась, я увидела своего опекуна. Обрадовавшись тому, что я наконец-то покину это место, я вышла из чулана. Но мою радость прервали крик и плачь. Я повернулась в сторону чулана и увидела, как мой опекун склонился над чем-то и громко плакал причитая. Я пыталась его позвать, но меня как будто не слышали. Моя опекунша в шоке сидела на лавочке, смотря куда-то вдаль, но не произнесла ни слова, лишь слезы катились из ее глаз. Я посмотрела на опекуна и увидела, как он сидя на полу, держит мое тело и плачет, говоря о том, что они не могли прийти раньше. Оказывается, их забрали под стражу и выпытывали у них, где я и как меня найти. Они пришли, как только их отпустили, но было уже поздно.
Похоронили меня, когда стемнело, чтобы не вызывать подозрений. Могилку вырыли на окраине леса, под старым роскошным дубом.
Так закончилась моя жизнь…
В темном и холодном чулане, в голоде и одиночестве.
На этом история заканчивается.
Эти программы тянулись за мной в мою текущую жизнь, пока мы не оставили их в прошлом.
После этого сеанса, у меня ни разу не болела голова, если я не поем вовремя. Более того, я могла забыть о том, что нужно покушать, до того момента, пока желудок не начинал бунтовать. При этом никакого дискомфорта я не испытывала.