bannerbannerbanner
Попутчица. Книга II

Оксана Кириллова
Попутчица. Книга II

Полная версия

Он приближался. И я должна была обернуться. Сейчас.

Павел

– Не может быть, – пронеслось у меня в голове, и одновременно это же я произнес вслух, не успев себя остановить.

Наверное, надо было сказать что-то другое, хотя бы поздороваться для начала. Слишком поздно. Оставалось только поспешно улыбнуться, чтобы у нее не возникло сомнений в том, что я рад встрече.

На самом деле рад я не был. Рады бывают встрече с кузиной или приятной подругой матери. Я был изумлен, потрясен, поражен. Убит и воскрешен. Сокрушен и… счастлив. Счастье затопило меня стремительно и без предупреждения, словно внезапный летний дождь.

– Март.

– Паша.

Она тоже не ожидала меня увидеть, так что нет, это не был ее сюрприз. Она отправилась в эту поездку не ради меня, а жаль.

– Как такое возможно? – Марта совладала с собой первой – пока я продолжал глупо улыбаться, она посуровела. Зачем-то одернула рукав своего плаща.

– Не знаю, я хотел у тебя спросить. Почему ты здесь… и одна? – Я испугался, что это прозвучало грубо, хотя мой тон был мягким, даже чересчур.

– Я собралась в этот тур вместе с Октябриной.

– Да, та старушка. Она мне лично позвонила, выяснила, когда у меня следующая поездка на этом направлении, оно ее, помню, еще тогда привлекло. Но она бронировала на одного человека…

– А потом позвала меня с собой и заявила, что гидом будет некая Антонина Смирнова. – Судя по тому, что последние слоги этой фамилии она произнесла почти шепотом, до нее дошло. – Боже. Нет никакой Антонины Смирновой, так?

– Наверняка какая-то есть, но у нас она точно не работает.

– Ч-черт, – прошипела Марта.

– Послушай, я не вчитывался в список пассажиров, и для меня все это тоже внезапно. Не знаю, что и сказать. Скажу то же, что и в прошлый раз. Пожалуйста, не отменяй поездку.

Наши взгляды на секунду пересеклись, и она еле заметно кивнула.

– Я ее уже оплатила. И я хочу в этот тур. Надеюсь, ничто не помешает мне им насладиться, – проговорила с вызовом.

Всегда восхищался тем, как быстро ей удавалось взять себя в руки.

– Я уж точно не помешаю, а постараюсь помочь. Ты собираешься зайти в автобус или постоишь тут?

Марта проверила время на телефоне – до отправления оставалось еще двадцать минут.

– Наверное, зайду.

– Тогда достань паспорт, пожалуйста… это просто формальность.

– Не надо оправдываться.

Она извлекла документ мгновенно – конечно, держала его в переднем отделении, готовая предъявить. Только не мне, а женщине, которую сочинила эксцентричная старушка. Зачем?

До сих пор я думал, что из пассажиров так рано пришла лишь Марта, но тут в поле моего зрения появилась очень худая девочка, которой как будто бы положено было в такое время сидеть на уроках.

– Я не хотела мешать разговору и отошла. Здравствуйте, Павел. – Она буквально ткнула мне в лицо своим паспортом, не переставая улыбаться.

На удивление, девочка оказалась совершеннолетней и действительно была в списке. Одна. Предстоящий тур, пожалуй, имел шанс побить все рекорды по количеству пассажиров без спутников.

Говорят, самое приятное для человека слово – его имя. С этого года нас обязали носить беджи – я прилеплял свой, уже подходя к стоянке автобусов, чтобы потом в суете точно не забыть, – и пассажиры стали называть меня по имени гораздо чаще. Обычно это действительно было довольно приятно. Но когда ко мне обратилась эта девушка, я ощутил раздражение. Вот бы она снова куда-то делась и я остался с Мартой наедине…

Однако подтягивались и другие туристы, и мне оставалось лишь бросать взгляды в салон открытого автобуса, где расположилась она. Но – нашего автобуса. Теперь она просто не могла исчезнуть.

Удача улыбнулась мне широко как никогда.

Марта

– Доброе утро. Поможешь с сумкой?

Октябрина поздоровалась со мной таким тоном, будто мы виделись вчера. В наглаженных брюках графитового цвета с пиджаком в тон и лиловом свитере она выглядела вполне цветущей и явно наслаждалась предстоящей поездкой. В отличие от меня.

Конечно, это же не в ее грудь будет вколачиваться гвоздь при каждом звуке голоса гида. Это же не ее несколько минут назад бросило в жар так, что впору выжимать одежду. Это не у нее никак не перестанет колотиться сердце.

И… все из-за нее. Черт бы побрал эту старую сводницу!

– Я не хочу помогать вам, – прошипела я, тем не менее принимая у нее багаж и закидывая в предназначенный для мелких сумок отсек над сиденьями. – Какого… вы…

– Что, что произошло? – притворно удивилась она.

– Это какая-то шутка, да? Зачем было так делать?

Чувствовала я себя очень злой, но голос прозвучал беспомощно. Может, потому, что я изо всех сил пыталась говорить как можно тише, а такой тон никак не мог выразить моих эмоций.

– Да о чем ты, Марта?

Я протиснулась к козырному месту у окна, которое успела занять до прихода Октябрины. Если она на него претендовала, так ей и надо.

– Об Антонине Смирновой, конечно. Как поживает эта дама?

– Наверное, приболела.

– Или вы ее просто сочинили.

– Или все-таки приболела.

– Можно было выдумать что-то поизобретательнее.

– Я рассматривала вариант с Иларией Илларионовой, но решила, что не смогу в нужный момент это выговорить.

– Не смешно.

– Над тобой я и не смеялась.

Октябрина глянула на меня почти с нежностью, и я, собиравшаяся выдать очередную колкость, осеклась.

– Это бывший жених моей сестры, – зачем-то напомнила я.

– Бывший. Бывший жених.

– Но я ведь выхожу замуж, – почти прошептала я.

– Да. Я исходила из того, что если у тебя все прекрасно, то ты плевать хотела на все это. Но если все так, как я подумала по телефону…

– Совсем не так, и говорите тише, прошу.

– Ну, значит, невеста, ты легко переживешь эту поездку. В любом случае я решила, что игра стоит свеч, а если ты меня возненавидишь, я как-нибудь это переживу. – Октябрина отрегулировала рычажком наклон спинки кресла и расслабленно откинулась на нее.

– Зачем? – повторила я.

– Ты мне нравишься, Марта. Звучит банально, но ты немного похожа на мою дочь. Такая же серьезная, ответственная и много думаешь. И так же шифруешь свои чувства от самой себя, пока кто-то не ткнет тебя в них. Просто чтобы ты знала: дочь счастлива замужем и у нее тринадцатилетний сын.

– Вы приложили к этому руку?

– Не без того.

– Профессиональная сваха.

– Сваха-любитель. Тогда был первый и, как я думала, последний раз. Не могла долго смотреть, как они ходят вокруг да около.

– И сняли им номер?

– Остановись.

– Ладно. Простите. Наверное, вы хотели как лучше. Но надо было сказать мне.

– Чтобы ты не поехала? Нет уж. Если он тебе и правда не нужен, хотя по тебе не похоже, расслабься и наслаждайся путешествием. Как думаешь, в гостинице Смоленска разливают вино по бокалам?

Я пробурчала что-то, не готовая поддерживать светский разговор.

Со своего места я видела стоявшего у автобуса Пашу только со спины (его волосы, как всегда, красиво взъерошились), но все равно не могла смотреть. И не смотреть тоже не могла.

В конце концов я заставила себя уткнуться в телефон. Нужно было написать Роме, что все нормально, я добралась и экскурсия вот-вот начнется. Если он спросит про гида, я отвечу, что это полноватая женщина средних лет, с каре и добрыми глазами. Пусть Антонина Смирнова живет не только в моем, но и в его воображении.

Ни он, ни мама, ни уж тем более Римма – никто не должен знать. Я приняла это решение так быстро и так бесповоротно, что оно больше не подлежало рассмотрению.

Римма

Выходной на даче с мамой и новеньким неожиданно оказался одним из лучших дней за последнее время. Я думала, это будет скучно и неловко, но эти двое начали перешучиваться еще в пути, как будто знали друг друга сто лет. Мама, дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни, смеялась над остротами новенького непринужденно, точно он не был парнем, который спит с ее дочерью.

С клубникой расправились быстрее, чем я думала. Расправлялся на самом деле в основном он – мама давала рекомендации, а я главным образом топталась рядом.

Солнце сияло и хорошо грело, поэтому мы сели есть на улице, правда, в куртках. Обедали бутербродами с колбасой и плавленым сыром, шоколадными печеньями и апельсиновым соком – все это на свежем воздухе казалось в сто раз вкуснее. Новенький нахваливал скромную еду, которую взяла мама, точно это было фуа-гра. Я даже слегка пнула его под пластиковым столом, чтобы прекратил подлизываться, но он посмотрел удивленно. Наверное, искренне говорил.

После обеда мама предложила отдохнуть в доме и сразу ушла в другую комнату. Мы с новеньким вместе легли на старую тахту. Дом еще не прогрелся после зимы, так что мы накинули одеяло и плед и прижались друг к другу. Было стремновато что-то делать, когда мама за стенкой, поэтому просто пообнимались.

И все равно мне было хорошо, как-то даже неожиданно хорошо. Ничего не беспокоило. Новенький задремал, а я смотрела в окно на то, как ветер перебирает только недавно появившиеся маленькие листики деревьев, и не думала вообще ни о чем. Наверное, это природа так на меня влияет, решила я. Как совсем потеплеет, надо будет приехать вместе с ним и остаться с ночевкой, а может, с парой ночевок. Погуляем, пожарим вечером сосиски и маршмеллоу на костре… И даже неплохо, что здесь почти не ловит интернет.

– А нам можно будет опять сюда приехать? – вдруг спросил новенький и, не открывая глаз, провел ладонью вверх по моему бедру.

По телу пробежали приятные мурашки.

– Да, но зачем? Секс в городе перестал тебя устраивать? – зачем-то поддела его я.

– Почему только секс? Можно будет побродить, подышать свежим воздухом, пожарить что-нибудь, если правила пожарной безопасности позволят. А уж потом – да, устроить настоящий пожар для двоих! – Он поцеловал меня, и я с удовольствием прижалась к нему еще крепче.

 

– Принято.

Кстати, у новенького есть имя. Его зовут Дима.

Марта

Как обычно, Паша начал делиться интересными фактами о городе, к которому мы подъезжали, еще в автобусе. Я слушала плохо, все время отвлекалась, и даже не на мысли, а на ощущения, которые подозрительно быстро менялись.

То меня снова кидало в жар, то всю будто пронзало маленькими иголочками (и я с трудом удерживала себя от того, чтобы ерзать на сиденье), то почему-то накатывало облегчение, а то вдруг становилось как будто все равно. Одно можно было сказать точно: все эти месяцы после предыдущего тура я была в диком напряжении, но если и подозревала об этом, то не представляла себе масштабы бедствия. Сейчас, по крайней мере, можно было не гнать от себя мысли о Паше, потому что это было абсолютно бесполезно.

Поездка до Вязьмы, первого пункта путешествия, заняла несколько часов, и, кажется, все кроме меня успели выспаться. Я же не заметила, что эти несколько часов вообще прошли.

Что я запомнила о Вязьме? Город воинской славы, чуть больше пятидесяти тысяч жителей, есть машиностроительный завод и завод графитовых изделий, часть населения работает на железной дороге. Существует легенда о том, что в вяземских лесах Наполеон зарыл то, что награбил в Москве, но никакого клада там пока не нашли. Не так плохо, кое-что я усвоила, но Паша определенно говорил дольше чем минуту, в которую умещались эти факты.

Из окна автобуса городок показался обшарпанным, но вышли мы на чистенькой нарядной площади, которую больше всего украшало похожее на затейливый белоснежный торт сооружение. Оказалось, – трехшатровая Одигитриевская церковь, построенная в семнадцатом веке и восстановленная в девятнадцатом, после войны 1812-го.

Ее аляповатый вид Паша объяснил тем, что она принадлежит к «архитектуре московского узорочья», для которой характерны сложная композиция, необычные формы, обилие декора и мелких деталей. Своды церкви украшало мелкое «кружево» в виде маленьких кокошников.

– Надеюсь, ты выбрала свадебное платье не в стиле московского узорочья, – прокомментировала Октябрина вполголоса, заставив меня тихо фыркнуть.

В Вязьме обнаружился и кремль, правда, из шести башен сохранилась только одна, самая высокая – Спасская. Сплошное прямоугольное белокаменное сооружение с несколькими крошечными окошками относилось к 1631 году и было самым старым в городе. Строгое и лаконичное, оно являло собой полную противоположность той церкви.

– Немного зная тебя, предположу, что ты скорее предпочла бы для бракосочетания вот такой стиль, – продолжила тему моя неизменная спутница.

– Специально ради вас надену джинсы и черную майку и сфотографируюсь на фоне загса. А может, мы с Ромой оба облачимся в спортивные костюмы. Зачем постоянно напоминать, что я выхожу замуж? – пробурчала я.

– Вот как его зовут… Да так, проверяю твою реакцию. Видела бы ты ее сама.

– Пожалуйста, давайте послушаем… м-м… гида.

– О, непременно.

Солнце припекало, и я расстегнула плащ, но по дороге до Смоленска, в которой я опять промаялась непонятно чем, стало накрапывать. Но женщина-экскурсовод, которой здесь препоручил нас Паша, будто не обращала на это внимания и вознамерилась рассказать нам все четко по плану. Ее не смутило даже, когда легкий дождик перерос в полноценный ливень.

Сам Паша куда-то отошел – от этого дышалось чуть легче, но я все равно не была способна сосредоточиться. Так бывало, когда я читала перед сном и хотела закончить главу, а глаза слипались – в какой-то момент я неизменно обнаруживала, что уже сплю, только с открытыми глазами, и смысл прочитанного от меня ускользнул.

Было мерзко и мокро. Вещи еще оставались в багажном отсеке, там же лежал зонт – я решила не держать его близко, поскольку дождя не предвиделось. Ни Октябрина, ни Кристина зонтов тоже не достали – моя соседка защитила голову платком, а девушка просто стояла, беспомощно озираясь, пока одна зрелая супружеская пара не позвала ее под свой широченный зонт. Рядом под таким же огромным – Мэри Поппинс умерла бы от зависти – ютилась пара куда более молодая вместе с женщиной средних лет. Я отметила про себя, что очень мило с их стороны было помочь ей укрыться от дождя: часто юные влюбленные ничего вокруг не замечают.

Гид все водила нас с места на место пешком, напрочь игнорируя непогоду, и я с недоумением «очнулась» в неприметном парке с зеленью и лавочками. Когда наконец вслушалась, оказалось, что здесь располагались королевские палаты, где останавливалась Екатерина II.

– Нас, наверное, тоже выкосит такими темпами, – заметила Октябрина философски.

– Что? – не поняла я.

– Ну, чума в своем время выкосила в Смоленске тридцать пять тысяч жителей, а нас, наверное, выкосит воспаление легких, если мы в течение получаса не примем горячий душ.

– А-а, ага.

Ни про какую чуму я не услышала, и меня вдруг затопил жгучий стыд. Почему я никак не могу взять себя в руки?! Ничего же такого не происходит.

– Прости, я был в гостинице по делам. Решил не звонить, а забежать лично, пока свободен, и не ожидал, что в это время так польет. – Внезапный шепот за спиной заставил меня подскочить. – Ой, не хотел тебя пугать.

Паша встал за моей спиной, и я почувствовала, что на меня перестали попадать холодные крупные капли: он раскрыл над нами зонт. И стоял так близко, что я чувствовала мятный запах его шампуня и, видимо, пены для бритья.

Если бы я чуть-чуть отклонилась, то оказалась бы на его груди, в его объятиях. У меня мелькнула шальная мысль: можно сделать вид, что я оступилась, тогда он уж точно подхватит меня и прижмет к себе. Господи, какой бред иногда приходит в голову.

– Не знаю, за что ты извиняешься, – бросила я.

– За то, что ты успела промокнуть.

А ему-то какое дело?

– Немного. Переживу.

– Нас пустят чуть раньше, я договорился. Подержи это, пожалуйста, сейчас я упрошу свою ответственную коллегу прекратить пытку.

Когда я обхватывала ручку его черного зонта, наши пальцы на миг соприкоснулись. Паша решительно шагнул к гиду и, даже не дождавшись окончания ее фразы, шепнул ей что-то на ухо. Она смерила его коротким недовольным взглядом и ответила, кажется, «хорошо».

– Что ж, из-за непогоды я вынуждена сократить нашу экскурсию, но вы можете сами прочитать про Смоленск и Екатерину II, – нехотя произнесла она.

Многие в группе радостно переглянулись.

Оказалось, до гостиницы всего несколько минут ходьбы, однако нас должны были довезти на автобусе. До него было и вовсе около минуты – водитель высадил нас у парка и терпеливо ждал, – но под таким дождем ощущалась буквально каждая секундочка. При этом я была готова преодолеть эту короткую дорогу без зонта, лишь бы Паша шел хотя бы на некотором расстоянии от меня.

Но он мне такого шанса не дал – едва договорившись с гидом, вновь очутился рядом и взял под руку. Я жестами показала Октябрине, что она может попытаться встать под зонт вместе с нами, хотя для троих места было явно маловато. Она лишь отмахнулась и посильнее надвинула на голову платок.

– Надо же, как из ведра, – заметил Паша, – и прогнозы ничего такого не обещали.

– Угу.

Я силилась как можно меньше к нему прикасаться, в результате моя полусогнутая рука практически держалась на весу и уже начала ныть. Минута будто превратилась в час. А он, кажется, ничего этого не замечал.

– Но в багаже у тебя зонт есть?

Он не писал мне полгода, дождался, пока я помолвлюсь с другим, а теперь волнуется, не простужусь ли я?

– Есть.

– Замечательно.

– Угу.

– Я зайду после ужина.

– Не надо.

– Все равно зайду.

– Меня не будет в номере.

– Я тебя найду.

Наша турпрограмма на день завершилась на стоянке возле пятиэтажки с гордой золотистой надписью «Отель». Водитель открыл багажный отсек, и все принялись, согнувшись, выуживать из него свои сумки.

Я хотела помочь Октябрине достать ее вещи (кажется, она была единственной, кто оставил их в салоне), однако меня опередил какой-то более бескорыстный и расторопный мужчина. Паша тем временем отвлекся на нашу группу – громко сообщал о том, что сейчас нужно будет выстроиться к ресепшену и приготовить паспорта.

В очереди из промокших людей я остановилась взглядом на молодой паре и зрелой женщине – они продолжали стоять рядом и оживленно болтали. Внезапно девушка прислонилась к ее плечу и что-то доверительно шепнула. Это уже никак не было похоже на беседу со случайной попутчицей. Неужели они приехали втроем: парочка и мать девушки?! Чудовищно неудобно для всех троих.

Приглядевшись, я обнаружила, что у парочки золотые кольца на безымянных пальцах правой руки. Супруги (очень-очень молодые, лет по двадцать, не больше) и мама жены. Потрясающе. Я чуть не расхохоталась, представив, что еду куда-то с Ромой и приглашаю с собой маму. Впрочем, я думала об этом не больше секунды – воспоминание о Роме больно укололо, и я знала почему.

Отперев свой номер, я кинула сумку в угол и рухнула на постель, даже толком не осмотревшись. До ужина оставалось полтора часа. День пролетел незаметно, день пролетел мимо меня. Я ни черта не поняла ни про Вязьму, ни про Смоленск, ни про то, что со мной происходит. Я всегда умела держать себя в руках, но с Пашей это почему-то не работало. Ничего не работало – и ничего не получалось с этим сделать.

Несмотря на то что он собирался зайти только после ужина, я, насухо вытирая волосы полотенцем после душа, нервно прислушивалась к каждому шагу в коридоре. Зачем я ляпнула, что меня не будет в номере? Куда я могу собраться, когда продолжает поливать дождь?

В конце концов стук в дверь все же раздался. Стараясь не обращать внимания на то, как сильно меня обожгло внутри, я крикнула «открыто». Класс, я и запереться забыла.

Вместо Паши на пороге стояла Октябрина.

– Извини, ты пока одна?

– Естественно. Я тут вообще одна.

– Ну да. Мне необходимо было придумать повод уйти из своего номера. Кристина, как вы теперь говорите, сожрала мой мозг.

– Кристина? – с недоумением переспросила я.

– Девчушка-блондинка. Я имела глупость заговорить с ней, когда мы оформлялись, а ей очень нужен собеседник. Она начала рассказывать мне всю свою жизнь, а потом оказалось, что мы практически соседи в этой гостинице, и через двадцать минут после заселения она была уже у меня. И то потому через двадцать, что я ее только тогда впустила.

– Успели хотя бы принять душ?

– Да, именно этим первым делом и занялась. Угораздило же меня забыть зонт! Надо будет купить.

– Если что, я привезла. Теперь далеко прятать не буду.

– А я не с пустыми руками.

– Господи. – Лишь теперь я обратила внимание на бутылку вина. – Это же «Псоу», то самое!

– С меня причиталось. В прошлый раз угощала ты.

– Вы же не тащили это с собой?

– Еще чего, взяла в баре.

– Надеюсь, не по бешеным ценам.

– Не твое дело. Я не нуждаюсь и в путешествиях экономить не люблю. Мой муж всегда экономил… Представь, Кристина пошла в бар со мной – чтобы отделаться от нее, пришлось сначала сказать, что я частенько выпиваю вечером одна и мне это нравится. Не помогло, и уже тогда я призналась, что несу это кое-кому, причем разговор будет конфиденциальным. Я думала, она и до двери меня проводит, но ушла, слава всем богам.

– Пить на голодный желудок – так себе идея, вы же это знаете? – Я решила сполоснуть стаканы, хотя они явно были чистыми.

– Представь себе, жизнь еще не такому меня научила. Но мне показалось, что затягивать с вином не стоит. У тебя потухший вид.

– Да ладно.

– И ничего не «ладно». Я уже слегка жалею о своем поступке. Честно говоря, я пришла не только чтобы угостить тебя и отделаться от Кристины. – Октябрина присела в кресло у стола, вздохнула, опустила глаза и сложила ухоженные руки на коленях. Невероятно – я никогда не видела, чтобы она о чем-то сожалела. – Я пришла извиниться.

– На самом деле я рада, что поехала. Правда, – медленно проговорила я.

– По тебе не скажешь. Это я причинила тебе боль. Прости.

– Все в порядке. – Я знала, что мой тон звучит неубедительно, и почему-то ощущала неловкость из-за слов Октябрины.

Она должна была изрекать банальности, язвить, болтать, но не должна была говорить со мной так. Ведь это могло означать, что ситуация и правда вышла из-под контроля, а мне не хотелось в это верить. Хотелось думать, что отпуск еще удастся спасти, от мыслей о Паше удастся избавиться, потом я вернусь домой, выйду замуж, и вообще все пойдет по плану. Моему.

Только, с ужасом поняла я, не вполне и ясно, в чем состоит этот план. Я полагала, что выполняю его, находя приличную работу, переезжая к своему парню – и отвлекаясь от образа кое-кого другого в своей голове, конечно. Работа более или менее приличная, но вот скорая свадьба входила в план Ромы, а не в мой. Для меня было слишком рано. А теперь Паша опять в моей голове, а до нашей с Ромой росписи осталось… матерь божья!

 

– Видимо, вино придется налить самой, раз ты так увлеклась своими мыслями, – напомнила о себе Октябрина.

Я устремила на нее дикий, подозреваю, взгляд.

– А?! Все нормально. Нормально. Вы правы, мне нужно выпить прямо сейчас.

Я думала, эту фразу произносят только в фильмах, и даже не помнила, чтобы мне когда-то по-настоящему требовалось выпить.

Мы чокнулись, я произнесла формальное «за наше путешествие», но Октябрина, пристально посмотрев на меня, поправила:

– Нет. За тебя. – И тут же сменила тему. – Кристина сказала, что уже болтала с тобой, пока я не пришла.

– Было дело, – подхватила я и с энтузиазмом глотнула вина. – Мы прибыли раньше всех, я ее еще приняла за Антонину Сми… за гида. – Можно ли затронуть хоть одну тему, которая никаким боком не коснулась бы Паши? – Она мне тоже много чего выложила. Разрыв с бойфрендом…

Я спохватилась: возможно, это был секрет. Кристина не производила впечатления человека, который тщательно следит за тем, чтобы не ляпнуть о себе лишнего, но вдруг этим она поделилась только со мной?

– Ага, и мне рассказала, – развеяла мои страхи Октябрина. – Есть еще кое-что интересное. Знаю, ты не любишь сплетни, но…

«Да плевать», – чуть не бросила я в сердцах. Я была готова на все, чтобы отвлечься, и она отлично это понимала.

– И все-таки – что же еще интересного?..

– Кристина сказала, она счастлива и готова поведать об этом всему миру, так что обсуждать точно можно. Она снова влюбилась.

– Хм. Надо же, как удачно вышло. Так быстро после расставания.

– Ага, «удачно». В мужа той странной девчонки, которая взяла с собой в тур маму.

– О-о-о, – протянула я.

– С первого взгляда. Говорит, он выглядит таким несчастным, что у нее непременно все получится.

– На его месте кто угодно выглядел бы несчастным. Сколько номеров они забронировали на троих – один?

– Самой любопытно. Пока мы спускались в бар, я видела, как она выходит из отеля с мамой за руку, а этот бедняга уныло плелся в двух метрах от них. Идиллическая семейная прогулка перед ужином.

– Ему не позавидуешь.

– Когда Кристина ему помахала, он слегка улыбнулся. Может, у нее и правда есть шанс.

– Не думаю. Надо очень сильно любить свою жену, чтобы согласиться поехать в тур с ее мамой.

Мы дружно прыснули, как старые подруги, и снова чокнулись.

– За адекватные решения, – произнесла я.

– К которым лежит душа, – добавила Октябрина.

– Что будете делать после ужина?

– Подремлю. Все-таки переезды меня выматывают. Если ты планировала вояж по смоленским увеселительным заведениям, выбери другого спутника.

– Ха, да я просто спросила.

Октябрина, как обычно, выпила всего бокал и, хотя я отнекивалась, настояла на том, чтобы бутылка осталась у меня, «иначе ее придется выбросить». Заявила, что больше в нее не влезет, а везти полбутылки с собой дальше она не хочет. Я заподозрила, что она воображает, будто мы разопьем вино с Пашей, но у меня таких планов, естественно, не было. Впрочем, обсуждать это я не стала. Вспомнила про конфеты, которые привезла Октябрине в подарок, и отдала ей вдогонку, очень ее обрадовав.

Ужин напомнил мне о прошлом туре: я, Паша и Октябрина сидели за одним столиком, только теперь на месте Риммы расположилась Кристина. Ее Паша не интересовал – она то и дело вертела головой, пытаясь высмотреть объект своей новой страсти.

– У входа я пожелала ему приятного аппетита, и он ответил, – доверительно сообщила девушка всем нам. – Жалко, что я не смогла с ним сесть: полстола сразу заняло его семейство, а оставшееся место – какая-то старуха. Видите ее? А ее потрепанную ядовито-малиновую юбку? Бр-р.

Паша озадаченно посмотрел на Кристину, но промолчал. На меня он пока не бросил ни единого взгляда – мой же взгляд буквально примагничивало к нему, и я так старалась вместо его лица смотреть хотя бы в его тарелку, что он мог решить, будто я претендую конкретно на его гуляш с картошкой.

– У тебя есть план? – спросила Кристину я, чтобы переключиться.

– Главное – спасти его из их когтистых лап.

– Допустим, а что дальше? Вы из одного города?

– Пока не знаю, нам не удалось поговорить. Но если он и не из Москвы, как я, то это не препятствие для меня. Когда люди действительно влюблены, расстояние – ничто.

Тут Паша все-таки глянул на меня. Я, обнаружив, что и сама на него смотрю, вновь быстро сфокусировалась на картошке.

– Хорошо, как именно ты будешь спасать этого парня?

– Импровизация, – непринужденно пожала плечами Кристина.

– Иными словами, плана нет.

– Когда люди действительно влюблены, планы летят к черту, – констатировала Октябрина (однозначно, подумала я). – Как хотя бы его зовут?

– У него лучшее имя в мире, но я пока его не знаю. У меня впереди столько чудесных открытий!

– Твое воодушевление заразительно, – отозвалась Октябрина. – Мне почти расхотелось дремать после ужина. Пожалуй, сделаю сначала кружок вокруг отеля.

– О, я уверена, что к концу этого тура он будет моим, – не слезала с темы Кристина.

– Они так молоды. Думаю, он женат совсем недавно, может даже, это их свадебное путешествие. Будет непросто, – наконец подал голос Паша.

– Им принесли по бокалу вина, – заметила Октябрина.

– Значит, в гостинице все же разливают его по бокалам, – прокомментировала я. – А еще, возможно, они празднуют что-то кроме начала тура.

– Да фигня, если они и поженились вчера. Готова спорить на что угодно: я уведу его, – отрезала Кристина. – Давайте поспорим прямо сейчас!

– С юности ненавижу пари, – проворчала старушка, – но неизменно в них участвую. Называй условия.

– Если я проиграю, то сделаю то, чего боюсь больше всего. А если проиграете вы, то это сделает каждый из вас. Идет? Только я надеюсь на вашу честность – я же не смогу залезть к вам в голову и проверить.

– Нормальные люди спорят на деньги, алкоголь и шоколадки, но так интереснее, я согласна. И ты, будь добра, как-то задокументируй момент, когда будешь делать то, чего боишься… кстати, что это?

– Это прыжок с парашютом, но ничего подобного мне делать не придется. Так, Октябрина… кто еще участвует? Марта, Павел?

– Я участвую, если согласится Марта, – вдруг заявил Паша. – Ну, чтобы уж весь стол.

– Давай, Марта, соглашайся! – Кристина прижала руки к груди в молитвенном жесте.

– Марта, давай, с нас даже не требуют деньги, вино и сладкое, – подхватила Октябрина.

– Какая-то глупость, но ладно уж, – буркнула я.

– Ура! – просияла Кристина. – Теперь мы все должны протянуть руки и соприкоснуться ими, но, думаю, обойдемся, потому что на столе слишком мало места для этого и можно случайно перевернуть графин с компотом.

– Как мы узнаем, что у тебя получилось? – осведомилась я скучающе.

– Очень просто: я за руку подведу его к вам, скажу «все получилось» и поцелую его.

– И таким образом он узнает, что его новая пассия на него спорила. Отличное начало отношений.

– Я проверну все так, что он не поймет.

– Ой, о чем мы говорим? Тебе все равно его не получить, – подвела черту Октябрина.

– Посмотрим, посмотрим, – вздернула бровь Кристина и принялась за остывающий гуляш с таинственным видом, хотя никаких тайн от общественности у нее, кажется, не осталось.

***

После ужина я вернулась в номер и усилием воли сосредоточилась на необходимости поубедительнее наврать родным. Отвечая на вопросы Ромы в сообщениях, я рассказала, что Антонина Смирнова – действительно крутой гид: знает много интересных фактов и умеет красиво и емко их изложить. Маме я набрала, что со мной все прекрасно, настроение супер, никаких планов на вечер нет, просто отдохну. После того как она заранее пожелала мне спокойной ночи, пришел Паша.

Если к этому моменту мне казалось, что я почти успокоилась и смирилась с тем, что он появится, то когда открыла дверь, я уже так не думала. Если бы можно было мгновенно стать невидимой, спрятать горящие щеки, болезненно горящий взгляд и тремор в руках, я бы воспользовалась шансом, не сомневаясь.

– Вкусное? – Улыбаясь, он указал взглядом на бутылку – стаканы я помыла и вернула на место, а недопитое вино осталось посреди стола.

– Да, но если ты думаешь, что я пью одна, то…

– …я бы с удовольствием присоединился.

– …мне все равно, что ты думаешь.

– Пф-ф. Не слишком вежливо. – Он почему-то продолжал улыбаться и мечтательно смотреть на меня, будто я не грубила ему, а признавалась в любви.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19 
Рейтинг@Mail.ru