Оксана Кириллова
Дина должна умереть
– Ну да ладно. Возможно, все куда проще, чем я себе навоображала.
Степа отметил, что она будто чего-то испугалась (спокойная и отважная Дина – испугалась?!), но то, что она сказала после, немедленно вытеснило эту мысль:
– Что уж там, меня стало тянуть к тебе все больше. Я себя останавливала: «Пойдешь на поводу у этого чувства, а потом разочаруешься – и потеряешь все. Причинишь ему адскую боль». Я стала ждать, пока мое чувство примет более четкие очертания.
Степа все еще держал в руке сигарету, но не зажег ее.
– И… я жду, – закончила она.
– А-а, – протянул он без всякого выражения, еще не разобравшись, как воспринимать эту информацию.
– Ты думал, я ничего не испытываю, да? Тогда зачем от всех отгородилась на эти три дня?
– Ради дружбы. Она же для тебя священна.
– Ох, сколько яда.
– Прости. Я слегка… я просто… можно спросить?
– О чем хочешь.
– Как бы ты описала свои чувства ко мне на данный момент?
Дина не помедлила с ответом, будто заготовила его заранее (хотя, насколько Степа ее знал, – скорее всего, нет).
– В книге японской писательницы Бананы Ёсимото есть чудесная фраза: «Это даже не любовь, а скорее удивление на грани испуга».
– О! Ты в субботу утром это сказала – я еще не понял тогда, к чему. Кажется, да… чувствую… что-то спонтанное, не поддающееся описанию, немного ужасающее…
– Не ищи других слов. В данном случае эта фраза безупречна, – остановила его Дина и притянула к себе.
– Выговорилась – легче стало? – как-то официально, почему-то по-взрослому произнес Степа, отложив так и не начатую сигарету.
– Намного.
– Ни с кем больше это не обсуждала?
– Разумеется, нет.
– Мне тоже легче. Все сложилось в целостную мозаику… – Его голос потеплел. – Я буду ждать ответа столько, сколько потребуется.
– Пошли отсюда, пока ты не продрог, да и я тоже.
Он послушно последовал за ней в комнату, закрыл балконную дверь, снова прижался к Дине, и они целовались как сумасшедшие. Теперь уже в прикосновениях ее губ ясно ощущались и страсть, и нежность… слишком хорошо.
– Скажи мне, что я не сплю, – пробормотал Степа, касаясь ее волос.
– Хочешь, чтобы ущипнула?
– О нет, спасибо… хотя… а-а-а! Сильно.
– Прости, прости… ты Земфиру слушаешь?
– Когда-то слушал, а что?
– Захотелось вдруг…
– Без проблем, сейчас включу.
– Думаю, мы можем и подождать…
– М-м, да… да-а…
– Мы с тобой уже почти не друзья, – заметила Дина критично, оторвавшись от него.
– Как это? А кто же мы? – улыбнулся Степа.
Что бы она ни ответила, он уже чувствовал себя великолепно. Она бы ничего не испортила. Это было нереально – после всего сказанного ею…
– Не знаю. Что-то большее.
– Теперь найдешь себе другого лучшего друга, да? – лукаво подхватил Степа.
– Прекрати. И… я поняла, какую песню хочу послушать. «Главное».
Мелодия разлилась по комнате плавно, как густой мед. Степа с Диной легли, обнявшись, и почти не шевелились – до того безупречен и хрупок был этот момент. Открыв ему то, что накипело (по крайней мере, то, что она смогла выразить), Дина, как она думала, приблизилась к желанному чувству еще на одну ступень. Между ней и Степой уже не было напряжения и недосказанности – только легкость и доверие. Может, любовь вот так органично, мягкими шагами войдет в ее жизнь?
Степа же, осмелев и опьянев от счастья, твердил про себя: «Она любит меня, просто боится в это поверить. Еще чуть-чуть – и сомнения отпадут. Я услышу от нее признание… а пока все медленно к этому идет, и я не собираюсь ее торопить».
«Слишком долго сегодня – завтра будет короче-е…» – меланхолично вторила ему Земфира.
В тот день они так и не вышли из дома, но он оказался, пожалуй, самым насыщенным из трех дней. Наконец позавтракав, они прочитали пару рассказов Харуки Мураками, подискутировали на их счет, потом приготовили что-то на обед, послушали еще немного музыку, поели, посмотрели с начала до конца неплохое артхаусное кино и зачем-то начали пролистывать старые фотоальбомы Степы.
Однажды он, разглядывая детские снимки Дины, умилился тому, какой она была в тринадцать. Вид серьезный, но лицо ребенка – пухлые щечки, курносый носик, надутые губки… Теперь настала ее очередь улыбаться, глядя на карапуза в комбинезоне, тоже крайне сосредоточенного на всех фотографиях.
– Я смотрю, ты был мыслителем.
– А как же! Из таких-то и вырастают великие люди.
И тут Степу ужалила мысль: «Не-ет, она никогда меня не полюбит, потому что я самый что ни на есть посредственный. Ну что она может во мне найти?»
– Что случилось? – Дина моментально заметила перемену в его настроении.
– Да… это… ничего, – вздохнул он.
Легкость и счастье куда-то улетучились. Он досадовал на себя за это и всеми силами пытался вернуть их, однако над ним точно нависла черная туча.
«Но мы же уже стали друзьями… значит, что-то во мне есть… ее глубокое чувство ко мне как к другу совместится с влюбленностью, которая пока только рождается, и…»
Нет, он и сам уже не верил в то, что себе твердил.
– Дин, а как я внешне? Только честно.
– Выше среднего, – отрезала она и только после этого улыбнулась. – Но я на это не смотрю особенно.
– Знаю. Просто спросил… скажи, а что может заставить тебя влюбиться?
Дина картинно закатила глаза.
– Если скажешь, что влюбленность – это химия, буду рад. Я же на химфаке учусь, это по моей части, – неуклюже пошутил Степа.
– Влюбленность, если мы говорим именно о ней, подстроить нельзя.
– И каковы тогда мои шансы с тобой? – наивно спросил он.
– Надо подумать о точном показателе в процентах. А пока иди сюда. – Дина отложила альбом на стол и потянулась к нему.
Глава 7. «Сейчас что-то будет…»
Мы послушные куклы в руках у творца:
Нас всевышний по сцене на ниточках водит
И пихает в сундук, доведя до конца.
Омар Хайям
«О чем мне с ней говорить? Да, мы болтали по сотовому целый час, но при личной встрече… что, если возникнет пауза? Хорошо, что мы оба курим… да, надо взять сигареты… может, погладить белую футболку?.. Ох, да ведь это только послезавтра…»
Мысли Антона были сбивчивыми, опережали друг друга и смешивались в его голове в какое-то жуткое зелье – похоже, токсичное, потому что начала кружиться голова. Его даже немного подташнивало.
«Черт. Все это напоминает мне мое первое свидание в седьмом классе: хорошо ли я причесан? не помялась ли рубашка?? может, цветы?.. Какой идиотизм. Мне просто нечем заняться. Если бы я был занят учебой или работой, а лучше и тем и другим, на встречи оставалось бы часа два, а на раздумья о предстоящих встречах – ноль. И все было бы о`кей. Ну все, хватит. М-м-м… афоризмы подучить, что ли? Ненатурально будет, смешно… бре-е-ед».
Антон бродил по комнате взад-вперед, то и дело хватаясь за голову, и напоминал себе какого-то лирического героя. «А может, позвонить ей, и все пройдет? Утром ведь прошло… легко так стало… можно даже сказать, что ошибся, только голос ее услышать… хотя уже ошибался один раз, с этим проехали… но какой повод придумать, если мы недавно разговаривали, да еще так долго? И не проще ли дотерпеть до среды?»
… – Я должна взять трубку, – вдруг сухо и напряженно проговорила Дина. – Отпусти.
– Разве это не может подождать? – шепнул Степа.
У него было предчувствие, что ночь они проведут в одной постели и, даже если все будет совершенно невинно (в этом он, к сожалению, почти не сомневался), его окрыляла мысль об этом.
– Отпусти.
– Ладно, ладно…
В сердце Дины странно щемило. Номер этого абонента она не успела внести в записную книжку и даже близко не запомнила цифры, но почему-то сразу определила, кто звонит.
– Привет, – сказала она в трубку вместо «алло».
– Дин, это опять Антон.
– Да.
– Ты какие цветы любишь?
– Вообще их не люблю.
– Ох. Хорошо, что спросил.
Дина собиралась объяснить, что для приятельской встречи с почти незнакомым человеком цветы не нужны, но не стала. Это он и без нее знал. Видимо, у него в голове все обстояло несколько иначе. Ну да ладно. Если что, ставить людей на место она всегда умела, понадобится – сумеет и в этот раз.
– Ну… пока? – выждав паузу, как-то неловко произнес Антон.
– Пока, – отозвалась она ровным голосом, отложила телефон и вернулась в комнату.
Степа немедленно повернулся к ней, и у него засияли глаза.
– Иди ко мне…
– Сейчас. – Она тяжело опустилась на постель рядом с ним.
– Что с тобой? – встревожился он. – Плохие новости?
– Нет, все в порядке.
– Это кому-нибудь другому расскажи. Тебя что-то расстроило?
– Нет. Я спать хочу. Ничего?
– Конечно… доброй ночи. – Степа растерянно чмокнул девушку в щеку.
Все верно, она осталась в его постели. Он мог бы обнять ее, но сама ее поза – то, как она свернулась на краю кровати, подтянув колени к груди – говорила о том, что ее личное пространство нарушать не стоит. Во всяком случае пока.
«Что-то судьбоносное уже происходит, – думала она тем временем. – И я никак не осознаю, что. Как у Харуки Мураками: "Будто мне снится яркий сон, я вдруг просыпаюсь и какое-то время никак не могу понять, где же настоящая реальность". Кульминация книги. Тревожная музыка в фильме. Сейчас что-то будет… Иногда в такие моменты хочется отложить книгу или щелкнуть пультом, но ведь я смелая девочка, а?»
– Степ… – Дина провела ладонью по спине лежавшего рядом парня.
– М-м? – отозвался он.
– Повернешься ко мне?
– Конечно.
Он с готовностью перевернулся на другой бок и, протянув руку, погладил ее по щеке.
– Не спится?
– Я подумала о том, что три дня заканчиваются. С тобой было замечательно.
«И умеет же она говорить такие восхитительные вещи ровным голосом и без всяких там "солнце", "котик", "зайчик", но… ТАК!» – мелькнуло у Степы в голове.
– Это, определенно, лучшие дни за последние двадцать лет, – согласился он.
– Ну, насчет двадцати утверждать не могу – мне всего девятнадцать. Кто знает, как я чувствовала себя в материнской утробе.
– Шутница. Спать будешь?
– Расхотелось.
– Можем посмотреть фильм.
– Нет. Это же последняя ночь.
– Довольно сентиментально. Нехарактерно даже для тебя…
– Просто констатация факта. Ты же меня понял.
– Одна вторая плюс еще одна вторая… – вдруг всплыло у него в памяти. – По-моему, это про нас.
Вот уж это было сентиментально – слишком сентиментально, чтобы она ответила. Улыбнулась. Уже хорошо. Ей немного грустно? Что в ее голове? Вечный вопрос, загадка века… А если ей сейчас плохо, сможет ли он помочь?
«Да что я за тряпка, в конце концов? Робею перед ней, как школьник перед строгим экзаменатором. Таким она никогда меня не полюбит. Почему я не могу быть решительнее?»
Дина снова была в его футболке. Степа придвинулся к любимой, поцеловал ее и скользнул ладонью под ее одежду. Девушка слегка вздрогнула, но не воспротивилась.
«Это же последняя ночь».
Сначала осторожно – кончиками пальцев по теплой спине, едва касаясь… какая же она худенькая и… хрупкая? Нет, не совсем… Кажется, она расслабилась, но Степа не собирается спешить и все время наблюдает, все ли хорошо, не зашел ли он слишком далеко, с ней ведь никогда не знаешь… Он продолжает… поцелуи, прикосновения становятся все более откровенными… одежда летит на пол…
«Я буду ее первым мужчиной», – вспыхивает у него в голове, но тут, будто в насмешку над возгордившимся и возомнившим о себе невесть что середняке Дина резко отодвигается.
– Я не могу.
– Ничего. Все в порядке, – торопливо бормочет он, натянув улыбку, и хочет подтянуть на ней одеяло, чтобы ей было комфортнее.
Но наготы Дина не стесняется. Кажется, даже не замечает. Ее явно волнует что-то более важное.
– Ты как будто призрак увидела, – отмечает Степа мягко.
– Не знаю. Просто… это не отпускает. – Он молчит и не переспрашивает, ожидая, что она продолжит мысль, и следующая фраза Дины ставит жирный несмываемый крест на его самооценке. – Я думала, я смогу.
– О. Я понимаю. Наверное.
Дина наконец посмотрела на него, будто на самом деле вспомнила об его существовании только что.
– Надо объяснять, что дело не в тебе, или сам догадываешься? – Ее губы слегка растянулись в улыбке, глаза оставались серьезными.
– Неважно. Главное, чтобы ты не ломала себя.
Степа не чувствовал себя ни плохо, ни хорошо. Скорее, внутри было пусто. Но он не собирался прислушиваться к своим ощущениям. Ее были в сто раз важнее.
– Я тебя не обидел?
Дина помотала головой, вылезла из постели и нагнулась за нижним бельем.
– Я покурю, выйдешь со мной?
Она могла бы и не спрашивать.
Ночью они просто уснули, обнявшись. К тому времени опустошенность ушла, и Степа был почти счастлив. Только корил себя за то, что слишком торопился. Пообещал себе, что будет ждать столько, сколько Дина захочет. Впрочем, больше они это не обсуждали.
Но утро было неожиданно серым, скомканным и пролетело очень быстро. Они проснулись почти одновременно, выкурили по сигарете после завтрака (Степа дал Дине слово, что после этого в ближайшее время не притронется к сигаретам), Дина проверила почту, ответила редактору на письмо по работе и оставила ноутбук включенным. Степа равнодушно посетил свою страничку в соцсети, обнаружил восемнадцать новых сообщений и вышел из интернета, не став даже читать их.
– Кому надо – пусть звонят, – заявил он Дине.
– Ты же трубку не берешь. Или звук отключаешь, – напомнила она.
– Значит, мне без них хорошо. Если что-то важное – перезваниваю.
– Так нельзя, Степ.
– Как видишь, можно. Тебе больше не нужно, выключать?..
– Да. Ну что с тобой?
– Не знаю… какое-то чувство нехорошее. Мы ведь увидимся на этой неделе?
– Думаю, да. То есть… да. Что будешь без меня делать?
– Без тебя ничего не хочется. – Степа слегка улыбнулся, глядя ей в глаза. – Наверное, учебой займусь… слушай, а может, вместе в кафе пообедаем, а потом ты поедешь на пары?
– Неплохая идея.
Минут за пять до выхода Степа наливал себе воду в стакан (в горле почему-то пересохло), но рука дрогнула, половина жидкости пролилась мимо, а потом он и вовсе перевернул стакан. Пока рассеянно смотрел на растекающуюся по полу лужу, Дина вернулась из ванной с тряпкой в руке и распорядилась:
– Отойди, я вытру.
Он молча подождал, пока она закончит, сказал «спасибо» и пробормотал:
– Я немного не в форме.
Дина обняла его, и так они стояли молча целую минуту. Потом Степа хотел поцеловать ее, но она заметила:
– Нам пора.
– Да. Не хочу, чтобы ты из-за меня опоздала.
Глава 8. Красивая пара
Глаза ревнивцев, повторяю это,
Опаснее любой другой напасти.
Лопе де Вега
У Антона не было никаких планов на день, но все изменилось буквально за минуту: позвонила Катя. Та самая, которая должна была ему деньги и которую он, следуя совету Дины, «поймал» на старом номере телефона (разумеется, новый она сочинила). Теперь, поняв, что деваться некуда, она соизволила сообщить, что готова вернуть три тысячи («…лишь бы ты отстал», – мысленно закончил за нее Антон: в последние пару дней он уже раза три – и, на всякий случай, с разных номеров – напоминал ей о себе, чтобы посеять в ней чувство безысходности).
– Где, когда? – деловито осведомился он.
– Минут через сорок в кафе «Филадельфия», – бегло назначила девушка.
– В кафе?? Это тебе не свидание, – хохотнул Антон.
– А я разве предлагала тебе сидеть со мной в кафе? – изумилась Катя. – Я буду с друзьями, ты просто заскочишь на минутку, и я отдам деньги.
– Очень удобно. Тебе.
– Ты же добрый человек… – Ее тон сделался просящим.
– Бог с тобой. Буду, – отрезал Антон. – Только попробуй обмануть.
– Да ты что!
– После «нового номера» я уже ничему не удивлюсь.
Он закончил разговор и стал собираться – без спешки, но целенаправленно: не любил опаздывать.
«Наконец-то, – думал Антон, натягивая свитер. – Если все сложится удачно, то это очень кстати. Я мог бы повести завтра Дину куда-нибудь и не беспокоиться о том, что после этого придется опять разгружать вагоны угля, раздавать флаеры или что-нибудь в этом роде… ох, хоть бы эта Катя не подвела».
На улице стало теплее, чем в предыдущие дни: столбик термометра поднялся до нуля, и под ногами уже начали образовываться лужи и грязь, которая налипала на свежевымытые ботинки Антона. Подходя к кафе, он посмотрел себе на ноги, чертыхнулся, но подумал, что сойдет и так – Катя переживет.
Он пересекал последнюю дорогу, и тут проехавшая мимо на всех парах машина обрызгала его водой из ближайшей лужи – не как-нибудь, а с ног до головы. В последнюю секунду удержавшись от нецензурной брани, Антон вытер платком капли, попавшие на лицо, оглядел пальто и потянулся в карман за мобильником. Не хотелось ему заходить в кафе в таком виде.
«Не берет трубку. Хорошо еще, если она пришла. А то неизвестно, сколько так стоять… ну да ладно. Я дождусь. Мне нужны мои деньги, и точка».
Он потянул на себя дверь.
Катю Антон заметил не сразу – пришлось остановиться, чтобы поискать глазами ее столик в довольно просторном зале кафе. Но гораздо раньше его взгляд уперся в парочку, расположившуюся недалеко от входа, и он мысленно запаниковал.
Девушкой была Дина, а рядом сидел ее парень. В этом не было никаких сомнений, хотя они не держались за руки и не посылали друг другу воздушных поцелуев: достаточно было пронаблюдать, как он на нее смотрит. В этом взгляде были и нежность, и обожание, причем нескрываемые: у этого юноши не было нужды прятать свои чувства. Скорее всего, они взаимны… Правда, по Дине понять что-либо было невозможно: она уткнулась в свою тарелку и сосредоточенно наматывала на вилку тонкие спагетти. Кажется, с томатным соусом – он заметил это даже с некоторого расстояния, несмотря на проблемы со зрением (странное дело, увидев ее, он будто прозрел: раньше бы и лица Дины мог не различить).
«Ну и что такого? – немного придя в себя, подумал Антон. – У нее есть парень. Этого следовало ожидать. Но ведь я и не претендовал на эту роль. Я и сам не знаю, зачем хотел ее увидеть. Можно общаться и как друзья… да хоть вообще не общаться, никакой трагедии не произойдет. Поздороваться или нет – вот вопрос. Вдруг ее бойфренд знает наперечет всех ее знакомых и, увидев меня, начнет ревновать, расспрашивать… хотя с какой стати ему быть таким неадекватным… королевы рядом с собой таких не держат».
Катя уже минуты две нетерпеливо махала ему рукой из своего угла, но он даже не смотрел в ее сторону, напряженно размышляя, как ему поступить. Проблему решила сама Дина. Отправив в рот очередную порцию спагетти и перекинувшись парой слов с парнем, она неожиданно повернула голову и посмотрела прямо на Антона. Без намека на удивление. А потом улыбнулась и громко произнесла:
– Антон! Иди сюда.
Девушка заметила его, как только он вошел, и тут же отвернулась. Но тот взгляд поймал следивший за каждым ее движением Степа, и в его душе явно зашевелилось недоброе предчувствие: обычно не склонный к беспочвенной ревности – по крайней мере, к ее проявлению, – он очень мрачно спросил:
– Твой знакомый?
– Да, – сказала она сухо. – Мы мало общались.
Эта фраза означала, что можно не махать приветственно рукой и не призывать вошедшего к ним присоединиться, а спокойно продолжать обед. Ну, поздороваться, конечно, если он ее узнает.
Он узнал, да еще, как Дина заметила боковым зрением, застыл, не сводя с нее глаз и как будто не собираясь двигаться с места.
– Кажется, твой знакомый резко в тебя влюбился, – невесело пошутил Степа, вытирая руки салфеткой.
– Почему ты так решил? – не поворачиваясь к Антону, поинтересовалась Дина.
– Он стоит столбом и смотрит на тебя.
– Пожалуй, тогда стоит позвать его.
Ей не хотелось знакомить Антона со Степой. Она не рассказала Степе ни о том недоразумении с деньгами, ни об их с Антоном общении после и намерении увидеться. Скрывать было, по сути, нечего и незачем, но она молчала сознательно, хотя не смогла бы сформулировать почему.
Однако теперь другого выхода уже не было. Дина повернула голову и позвала. Антон подошел – уверенно, с готовностью.
– Привет. Рад встрече, – произнес он нейтральным тоном.
– Я тоже. Знакомься, это Степа. Степа, это Антон.
– Очень приятно.
Обычно соблюдающие элементарные правила этикета, они не пожали друг другу руки, лишь обменявшись короткими взглядами. При этом в голосах обоих было почти безупречное дружелюбие.
– Давно вы знаете Дину? – решил спросить Степа (как бы из вежливости).
«Неужели версия с ревнивым бойфрендом, контролирующим каждый шаг, недалека от истины? Да ну, этот влюбленный идиот наверняка сам пляшет по ее дудку». Антон таким же учтивым тоном отозвался:
– Совсем недавно. Она не говорила вам о той дурной ситуации с ее подругой и денежным долгом?
«Ох, долг… я совсем забыл, зачем пришел!»
– Увы, нет.
– Думаю, еще расскажет. В общем, знакомы мы всего три дня.
– Три дня? – вырвалось у Степы. – Но…
– С утра субботы, – холодно подсказала Дина.
– Ах, с утра… ясно… может, присядете за наш столик?
Степа так явно подчеркнул слово «наш» и одарил собеседника такой убийственной улыбкой, что даже дурак понял бы: от приглашения лучше отказаться. Антон дураком не был.
– Нет, спасибо. У меня здесь встреча. До свидания, Дина, до свидания, Степа, приятно было познакомиться.
Уже развернувшись, чтобы уйти, он неожиданно для себя добавил:
– Вы красивая пара. Хорошо смотритесь.
Изумление во взоре Степы сменилось торжеством.
– Спасибо, – хором ответили ему они с Диной.
Она уже слегка скривила рот в усмешке, явно собираясь бросить еще какую-то реплику, но передумала. Впрочем… какая разница?
Глава 9. У всех все одинаковое
«Слово бьет иногда насмерть».
В. Брюсов
– Ну что ты там застрял?! – возмущенно воскликнула Катя, стоило ему подойти к ее столику. – Э, что произошло?!
– А что такое? – раздраженно отозвался Антон.
– Ты… немного испачкался.
– Ё-моё! – Только сейчас он вспомнил, как выглядит и выглядел все это время.
«Надо же было столкнуться с человеком, перед которым мне меньше всего хотелось предстать в непрезентабельном виде… и в ту же секунду забыть о том, что весь в грязи! Интересно устроена человеческая память… Конечно, она не могла не заметить. Но и сказать об этом хоть слово – не в ее духе… Ох, да откуда я вообще знаю, что в ее духе, а что нет?»
– Может, присядешь? – Взгляд Кати почему-то был слегка заискивающим. «Ну чего ей еще от меня надо?!»
– Да мне некогда. К тому же ты друзей ждала. Где деньги? – резко напомнил Антон.
– Что ж так бесцеремонно, – надулась Катя и полезла в сумочку.
– С тобой иначе никак.
– Но я уже вынесла твой номер из «черного списка», честное слово!
– Я тебе звонил. Длинные гудки.
– Просто не услышала! Тут музыка играла… Да ладно тебе, забудь старые обиды! Ты на меня так сильно зол? – продолжала жеманно медлить Катя.
– Глазки мне не строй, – отрезал Антон.
– Так я просто помириться хочу, а ты грубишь, ужас, – укоризненно заметила она. – Нехорошо, я ведь искренне прошу прощения, не на колени же вставать…
Катя достала конвертик, явно полный, но протягивать его Антону почему-то не спешила.
– Скажи сразу: деньги отдашь или нет? – потеряв терпение, слегка даже иронично произнес он (пожалуй, он был бы в бешенстве, если бы не отвлекался на посторонние мысли и на невольные взгляды в сторону Дины и ее спутника).
– Конечно, иначе зачем бы я тебя вызвала?! Я просто думала, посидим, поболтаем…
– Мне, извини, как-то не хочется, – хмыкнул он.
Антон забрал у Кати из неохотно протянутой руки белый конвертик, бегло проверил – нужная сумма на месте – и получил возможность уйти, чему был рад: люди за соседним столиком были не в силах оторвать взоры от причудливых узоров из грязи на его верхней одежде. «Так смотрят, будто ждут от меня каких-то объяснений. Что я должен им заявить – что так задумано дизайнером?»
Однако, позволив ему сделать пару шагов к выходу, Катя окликнула Антона несчастным голосом.
– Ну что? Что стряслось? – глубоко вздохнул он.
– Если честно, я… мне нечем платить за еду.
– Ну так не переживай, твои друзья придут и все уладят.
– Друзей не будет. Я все сочинила. Только не сердись! Просто ты так резко сказал по телефону, что «это не свидание, чтобы встречаться в кафе», что я из гордости ляпнула, – пробормотала Катя торопливо. – Я рассчитывала, что мы с тобой посидим вместе, поболтаем, а потом ты, как джентльмен…
– Прелестно, – медленно, выговаривая каждую букву, вынес вердикт Антон и окинул взором все, что было на столике Кати: уже доеденный салат, остатки штруделя, чашка кофе.
– Еще картошка с мясом была, уже унесли, – почему-то с готовностью сообщила она.
– Знаешь что, а выпутывайся-ка ты сама.
– Что же мне делать?! Антон, я простая студентка, три тысячи для меня очень большая сумма, и, честно говоря, я снова ее заняла, ты был так категоричен и не хотел ждать…
Ему стало бы ее жаль, но Катя продолжала стрелять глазками и надувать губки, и это наводило на мысль о том, что у нее не так все плохо. В отчаянном положении люди забывают о флирте. Хотя, может, Антон не так хорошо знал девушек.
– Ума не дам, что в таких ситуациях делают. Позвони кому-нибудь, попроси выручить. Ну, в противном случае будешь несколько дней бесплатно мыть здесь полы. Я ухожу.
– Подожди! – Кажется, Катя не на шутку разволновалась. – Ты не можешь бросить меня в таком положении!
– Ты сама себя в него поставила. К тому же что-то мне подсказывает, что у тебя есть деньги. Ты просто решила меня «развести». На три тысячи не получилось, так хоть на тысячу, или сколько там все это стоит. Не выйдет.
Во время этой речи Антон боковым зрением наблюдал за уходящими Диной и Степой и по мере их приближения к двери все яснее ощущал всю бессмысленность происходящего. Какая-то девушка, внешне больше напоминающая парня, которую он видел раз в жизни, ходит в кафе с другим, и почему-то Антон чувствует неприязнь к этому «другому» и чуть ли не досаду. Но с какой стати ей было прекращать встречаться с бойфрендом из-за их с Антоном пятнадцатиминутной беседы в сквере и пары разговоров по телефону?
Теперь непонятно, стоит ли с ней видеться завтра. «Если я отменю встречу, будет ясно, что у меня были не дружеские планы, раз меня напугало наличие у нее парня. Планов вроде не было. Значит, увидеться?»
– Антон. – Решительный голос за его спиной.
Он тотчас обернулся.
– Дина! Ты вернулась! – вырвалось у него, хотя этим он выдал себя: становилось ясно, что он видел, как она уходила из кафе.
«Ну и что, может, я просто взор бросил и заметил! Так ведь оно и было, правда?»
– Да. Чтобы сказать, что нам завтра не нужно встречаться.
– Почему? – опешил Антон.
– Разве я только что не разрешила твою дилемму? – вопросом на вопрос ответила Дина.
– Хм…
Он окинул ее взглядом, мысленно формулируя для себя ее образ – необъяснимо хотелось подобрать жесткие характеристики, но не очень получалось. Невысокая. Неженственная. Вместо духов – запах сигарет. И тут же – сильная аура, магнетизм… таких мало… в ней что-то есть… не хочется ее терять… Но дружбу такой тоже надо заслужить…
– У тебя потрясающая интуиция, – с расстановкой проговорил Антон. – Но, думаю, если бы ты не возражала, мы могли бы и встретиться. Надеюсь, Степа не будет против. Обещаю, что приду без цветов. Так устраивает?
– Во всем этом нет необходимости. Хорошая мина при плохой игре не всегда нужна, – категорично заметила Дина.
– Боюсь, ты меня неправильно поняла… я действительно хочу, чтобы мы общались…
– Зачем?
– Зачем?..
Этого вопроса Антон как раз боялся, потому что не успел дать на него ответ даже самому себе. «Что ж, попробую сказать как есть».
– Ты интересна мне… мы неплохо болтали по телефону… мне кажется, ты ни на кого не похожа… было бы здорово узнать, чем ты живешь… – «Боже, что я несу?? Звучит так, будто я клеюсь к ней!»
– Ни на кого не похожа… но ведь истина в том, – неторопливо отозвалась Дина, – что у всех все одинаковое. Учеба, работа, личное, хобби, друзья, депрессии… да и чувства – они тоже, в общем-то, не уникальны, они напоминают простейшие рефлексы…
Антон растерянно слушал ее и, нахмурившись, пытался припомнить, почему ему знакомы эти слова. Нарастало ощущение, что его обводят вокруг пальца. И не так, как Катя, – куда тоньше и искуснее.
– Ох, – наконец дошло до него.
«И ведь не открестишься. Мое».
– Так что до свидания, друг мой, – без всякой усмешки закончила Дина.
И ушла. Беспрепятственно. Да и как бы он этому воспрепятствовал? И.. зачем?..
– Эй, – напомнила о себе всеми забытая Катя за столиком, заставленным грязной посудой.
– А, да. – Не удостоив ее взгляда, Антон достал тысячу из конверта, который она же ему вручила, и кинул на столик.
Его охватила непонятная усталость. «Наверное, надо покурить», – подумал он.
Часть 2. Дрогнувший мир
Глава 1. «Смерть – это прелестно»
«Только дурак может праздновать
годы приближения смерти».
Джордж Бернард Шоу
– Двадцать…
– Да прекрати ты.
– Нет, не прекращу!
– Хватит о возрасте, – шутливо взмолилась Дина.
– Не хватит! – упрямствовала Надя. – Как же быстро время летит… – Она тотчас помрачнела и произнесла:
– Мне ведь тоже скоро… а я толком ничего не добилась…
– Не начинай, – резко оборвала ее подруга. – У тебя еще очень много времени, чтобы разобраться, чего ты хочешь от жизни.
– Ох, я не знаю, чего хочу… но мне немного страшно. Кажется, что я истратила все ресурсы. И – ни на что.
– Когда кажется, креститься надо.
– Слишком банальный для тебя ответ. Зато я в кои-то веки его понимаю.
– Не принижай себя, ты неплохо соображаешь.
– Не говори об этом моим кавалерам, они разбегутся.
Надя взяла Дину за руку и положила голову на ее плечо.
– Ты даже ничего острого не ответила. Какая-то ты сегодня не такая, Дин.
– Молчание – тоже ответ.
– О, вот теперь узнаю тебя, девушка-афоризм. Это кто изрек: Пушкин, Вольтер?
– Всего лишь я.
– Значит, у Пушкина и Вольтера появилась достойная ученица… а, хватит об этом старье. Как же это здорово – иметь традиции. Уверена, если бы в предыдущие годы мы не встречались именно в день твоего рождения вдвоем, ты сейчас была бы где-нибудь в компании друзей и воздыхателей, а не со мной.
– Ты говоришь это уже шестой год подряд, – заметила Дина. – И – нет, я была бы там, где хочется. То есть с тобой.
– А Степа? Он не в претензии?
– Он уже утром заезжал с подарками.
– Ну конечно. Решил примчаться пораньше, пока ты не успела ускользнуть, – хихикнула Надя. – Прости, я снова задам свой любимый вопрос.
– О нет.
– О да. Вы встречаетесь или как?
– Без разницы.
– Как всегда…
– Считай, что да, если тебе так удобнее, – равнодушно произнесла Дина. – Все равно.
– Ну как же может быть все равно?! Не понимаю. Ты ощущаешь себя одинокой или занятой?
– Я ощущаю себя собой.
– Похоже, тебе вообще не нужен парень, – слегка завистливо сделала вывод Надя. – Ты его для секса, что ли, держишь? Уж это у вас наверняка было!
– Пойду-ка я покурю на кухне. – Дина поднялась с дивана, чуть не наступив на свернувшуюся клубочком на ковре белоснежную кошку Нади.
– Что, я далека от истины? – не отставала подруга, направившись за ней. – Ты мне говори, говори. Я же тебя ни капли не знаю. Но безумно хочу узнать.
