Оксана Евгеньева
Не уходи
Теперь Дима пишет ей. Пока его беременная жена наглаживает свой живот в ожидании чуда.
Слезы сами покатились по ее лицу. Она плакала и не могла остановиться. Жизнь дала ей шанс побыть на другой стороне баррикад. Стать той, кто может принести несчастье.
У нее есть выбор. У той женщины тоже был выбор, когда она взяла телефон и набрала ее номер.
У Димы был выбор, когда он отправил это смс.
У мужа тоже был выбор.
И Лена сделала свой: «Проваливай к черту», – написала она и выключила телефон.
Глава 12
Впервые Лене не хотелось идти на работу. Степка капризничал и слишком долго собирался, наматывая ее нервы на кулак. Лена держалась, хотя была на грани срыва. Ей претило видеть Диму после того, что он ей написал. Она боялась, что не сможет быть корректной. Вдруг он что-то скажет или спросит, полезет со своими разговорами. Она не знала, как держать этот удар. Степка ныл, ныло сердце и было какое-то дурное предчувствие. Чувство задницы. Таким вещам она привыкла доверять, поэтому не ожидала ничего хорошего от этого дня.
Дима с ней поздоровался как ни в чем не бывало. Он был приветлив и мил. Все как обычно. Это ее немного смутило. Хотя, чего она ожидала? Раскаяния? Слов, что он перебрал с алкоголем?
Чего бы она там не ожидала, но Дима был весел и несокрушим. Спокойно беседовал с женой по телефону. Также спокойно разговаривал с Леной.
Она расслабилась. И даже залезла в телефон, проверить, не приснилось ли ей все. Нет. Сообщения были на месте. Слово в слово. И Лена удалила их от греха подальше. Решила, что не будет грузить себе голову и продолжила работу. Хотя мысли о том, что Дима болеет какой-то формой расстройства личности, ее не покидали. Она где-то даже восхищалась его невозмутимостью, которой сама не могла прихвастнуть.
В обеденный перерыв Лена решилась пройтись по магазинам, сидеть в офисной столовке не хотелось. Она ходила по рядам Детского мира, присматривая Степану какой-нибудь подарок, и заметила Диму. С супругой. Беременная Людмила перекатывалась по рядам, она останавливалась возле кроваток, потом разглядывала коляски. Тыкала пальцем и что-то уверенно говорила Диме. Тот кивал. Он шастал по рядам с отсутствующим видом, было понятно, что он устал. Но Люда не отставала от него. Лена внимательно смотрела на жену своего начальника: высокая, с красивыми волосами. Фигура уже поплыла, живот невероятных размеров, грудь просто фантастическая. Выдавалась вперед наравне с животом. Одета Людмила была ярко. Не в балахоны, чтобы скрыть свое положение. А обтягивающие брючки и топ с декольте. Идеальная прическа и макияж. Лена вспомнила себя беременную. С походкой уточки, с хвостиком жирных волос и в резиновых тапках, потому что ноги отекали и не вмещались ни в какую обувь. Хотя, она не успела походить с таким большим животом. И в больнице, где она провела последние месяцы беременности, тапки были вполне уместны. Как и халат.
Людмила своим видом вызывала восторг. Она была яркая. И привлекала к себе внимание даже в положении. Что-то в женщине было неуловимо знакомое. Но Лена не могла понять, что. Она понаблюдала за парой издалека и задумалась о том, почему имея такую яркую жену, Димка бегает по клубам и строчит смс. Точно расстройство личности, не иначе.
Она вернулась на работу и вскоре услышала голос начальника в коридоре. Значит, он тоже вернулся.
Лена работала, перебирала бумаги. И вдруг ее прошиб пот. Ее поразило одно внезапное озарение. Воспоминание.
Жалко, что прошло так много времени и не осталось никаких подтверждений ее отчаянной мысли. «Или остались», – подумала Лена и полезла в телефон.
Она долго двигала пальцем, перелистывала переписку. И нашла. Сообщения от любовницы мужа. С фотографиями.
Конечно, на фото было совсем мало лица. Жена Димы была очень похожа на любовницу мужа. Ту женщину, которая разрушила ее жизнь одним телефонным звонком. Добила перепиской. Она или не она? Лена не знала точный ответ. Но она точно знала, что Люда наставила рога Диме. Если не с ее бывшим мужем, то какая разница с кем? Она такая же, как и они. Из их прайда. Где плевать на чужие жизни. И только похоть правит всем. Лену объяло неожиданное желание.
Она взяла телефон и позвонила Олегу:
– Сможешь сегодня Степку к себе взять, на ночь?
– Конечно. Я заеду. Что-то случилось?
– Нет. Ничего. Просто внезапные планы.
– Хорошо. Без проблем.
Она положила трубку. И набрала смс:
«Нам надо увидеться. Вне работы»
Дима ответил:
«Свидание?:)»
Она написала:
«Да»
***
Лена забрала сына из сада. Воспитательница предупредила, что он плохо кушал и жаловался на живот. Но вроде все было хорошо, никаких проблем в туалете. Лена пообещала, что будет наблюдать и в случае чего не поведет ребенка в сад. Она знала, что Степка отчаянно плохо ест. И часто пользуется разными отговорками, чтобы его не заставляли.
Однажды воспитатели через силу накормили его кашей, а потом собирали ее со стола и окрестностей. Олег, как узнал, побежал в сад и устроил всем адскую взбучку. После этого Степке разрешалось не есть под разными предлогами. Никто его не трогал, вспоминая львиные рыки его отца. Поэтому Лена не сильно тревожилась. Степан шел бодро и рассказывал о событиях в саду.
Она сообщила сыну, что сегодня он ночует у папы.
– Ура! К папке! Мам, ты знаешь, что он делает ремонт в моей комнате? Там теперь чего только нет. Даже батут.
– Батут?
– Да, настоящий. Можно прыгать.
– А соседи как, счастливы?
– Соседи? Батут мой. Они не прыгают. Даже не просились ни разу. Он маленький.
Лена улыбнулась и поцеловала Степку в макушку. Больше всего в жизни она любила своего сына.
Олег забрал Степу, и она начала сборы. Красивое белье. Чулки. Платье, в котором она выглядела шикарно. Полезла в шкаф и отрыла туфли. На каблуках. Очень неудобные. Они жутко терли. Но к платью были идеальны. Она посмотрела на себя в зеркало. Побрызгалась духами, накрасила губы стойкой помадой, взяла сумку, пиджак. И вышла.
Дима ждал ее у подъезда.
Он был в брюках и рубашке. Выглядел потрясающе. И пахло от него так, что у Лены вмиг закружилась голова.
– Куда поедем?
– Куда-нибудь.
Кровь бурлила, а сердце выпрыгивало из груди.
Внутренний голос Лены не просто кричал, он орал, вопил, что надо выйти, снять платье, надеть тапки и пойти смотреть мультики в одиночестве. Но ненависть, тысяча кусочков стекла ярости резали ее изнутри. Ей хотелось вершить правосудие.
Лена пристегнулась, а потом выдавила из себя улыбку.
– Поехали?
И они поехали. Дима повез ее в старый яхт-клуб. Когда-то там был дорогой и престижный ресторанчик, прибежище богатых Буратино и их дам. Сейчас – развалины. Красивая большая территория, пристань и тишина. Никого.
– Почему именно сюда? – Спросила она.
– Я люблю это место. Развалины жизни. Здесь видишь, как быстро роскошь может прийти в негодность. Все рушится. Если перестать заботиться.
Лена задумалась. Яхт-клуб ей нравился. Она тоже была когда-то роскошью, потом развалинами. А сейчас?
Он достал из машины бутылку шампанского и бокал для нее.
– А ты подготовился.
– У нас же свидание.
Он подошел к ней и взял за талию. А потом усадил на перекладину, встав перед ней. Открыл шампанское. И налил бокал. Ее сердце вырывалось из груди. Она выпила почти залпом.
– Красиво тут. – Сказала она.
– И ты, очень красивая.
Она внимательно смотрела ему в глаза. Он не врал. Она тонула в его грустных черных глазах. Без дна.
Он гладил ее по спине. Ее пробивало током его пальцев.
Внутренний голос кричал. Нет, он орал. Но она слушала не голос рассудка. Обхватила его рукой за шею, запустила пальцы в его волосы, затылок. И поцеловала. Каково это – быть в их прайде? Людей, которые все решают… которые безбожно ломают чужие жизни.
Он накинулся на нее. Лицо, губы, шея.
Он что-то шептал и целовал ее. Руки блуждали по ее спине в поиске молнии. Бокал выпал из руки и разбился на сотни маленьких осколков. Остатки розового шампанского расходились под стеклом большим розовым пятном.
Лена сидела на перекладине, чувствуя себя мертвой. Ощущая вкус поцелуя, объятий и вкус предательства. Никаких чувств больше. Внутренний голос обиженно молчал. Душу обжигала пустота. Никакого тока. Никаких эмоций. Только ощущение слюней на своем теле. Магия кончилась. Началась пустота. Яма, в которую она падала по своей собственной воле. Просто потому, что тоже захотелось попробовать испачкаться. Им всем можно. А ей почему нет?
Тишину разнес звук телефона. Дима не дал ей ответить.
– Кому нужно, тот перезвонит. – Ссказал он и уткнулся во впадинку под шеей.
– А вдруг муж…
– У тебя нет мужа. Ты свободная женщина.
– У меня есть ребенок. – сказала она и потянулась к телефону. Ей нужен был воздух. Хотелось дышать. А Диминых объятий не хотелось.
Но Дима отбросил ее сумку в сторону. И закрыл ее рот поцелуем.
В голове пронеслась только одна мысль: «Кто кому мстит?»
Телефон еще звонил. Потом посыпались смс. Потом трубка смолкла. Дима смотрел на Лену. Лена смотрела в себя.
– Поехали в гостиницу, – прошептал он.
Она молчала.
– Я не могу больше терпеть. Я хочу тебя.
Она молчала.
Он гладил ее по бедрам, а потом схватил на руки:
– Я сейчас тебя силой туда потащу. Поехали!
– Отпусти! – приказала она. И он послушался.
Он посмотрел ей в глаза.
– Зачем ты меня мучаешь? – Спросил он и грустно улыбнулся.
Она молчала. И правда, зачем?
– Я не знаю, – тихо сказала она, – Уже не знаю. Но я тебя не хочу. Кончилась магия. Прости.
Дима стоял молча и разглядывал розовую лужицу. Лена словила его взгляд
– Она перед тобой растеклась, а я нет. Прости.
Лена взяла свою сумку. Достала телефон. Пять непринятых вызовов. И три сообщения от Олега.
«Ты Где?»
«Лена, у Степки болит живот»
«Лена, мы едем в больницу. Степку рвет, ты не берешь трубку. Я не знаю, что делать»
У Лены потемнело в глазах. Пол зашатался. Она скинула туфли, чтобы почувствовать почву.
Дима заметил:
– Что-то случилось?
Она не ответила. Она набирала номер.
***
Олег только и успел проорать, что они в приемном покое и ему некогда с ней разговаривать. Лена еще никогда так не бежала. Ее сердце, кажется, остановилось от ужаса. Она винила себя. Терзала всю дорогу, что ехала в больницу. Ей казалось, что это та самая кара, которая ждет всех предателей. Удар по самому больному. Все вышло точно, как и тогда. Возмездие. Неотвратимо. И жертва – ее ребенок, самое дорогое, что у нее есть.
Она закусила губу до крови, и вся мысленно сжалась: «Господи, хоть бы все было хорошо. Хоть бы пронесло».
Дима вез ее молча. Он был сосредоточен на дороге. Она даже не смотрела в его сторону.
Когда они приехали, он спросил:
– С тобой пойти? Подождать?
– Не надо. – Сказала она и вышла.
Она взбежала по лестнице и распахнула дверь приемного покоя.
В коридоре сидели люди. Дети. Кто-то плакал, кто-то носился, кто-то смеялся, кто-то орал. Лена застыла в нерешительности. Куда идти?
И тут она услышала голос Олега. Это был его крик. И Лена рванула на голос.
***
– Я прошу вас сделать ему УЗИ. Я не понимаю, почему вы бездействуете.
– Папаша, успокойтесь. Мы взяли анализы. Результат будет через 15 минут. И все станет ясно. Но на ощупь все хорошо. Я не вижу проблемы.
– Я не хочу на ощупь. Я хочу знать. Что с моим сыном?
Сын сидел на кушетке и играл с машинками. Он был в домашней одежде и тапочках. На Олеге были шорты, сланцы и футболка, надетая наизнанку.
Доктор писал что-то на бумажке и равнодушно смотрел на громкоголосого отца. Его мало чем можно было удивить. Эти стены повидали многое. А доктор – еще больше.
Дверь распахнулась и вбежала женщина. Она была в сногсшибательном платье, но босиком и в изорванных колготках, словно собаки погрызли. А лицо… лицо доктор, пожалуй, запомнит и внесет в свою картотеку воспоминаний. Ужас, отчаяние, страх, решительность, воинственность. Потекшая тушь и красная помада. Волосы всклочены. Взгляд – сумасшедший. Не женщина, ведьма.
– Что с моим сыном? – с порога начала она.
– Так, женщина, присядьте. Мы ждем результаты анализов.
– Что с ним?
– Я полагаю, что ничего серьезного. Скорее всего, обычное несварение. Но на всякий случай мы подождем результаты. Ваш сын вон, в машинки играется.
Мать рванула к Степке и обняла его. Мальчишка только и смог, что выдавить
–Я все равно хочу, чтобы вы сделали УЗИ. Я готов заплатить. Любые деньги – вмешался отец.
Доктор кого-то позвал:
–Маш, сходи узнай, что там с анализами. И загляни к УЗИсту. Сможет он мальца посмотреть.
Эти пациенты его явно раздражали, но по опыту он знал, такие папаши душу вывернут, но заставят сделать и УЗИ, и рентген всего организма. А потом и на МРТ повезут, если надо, то на вертолете. Он оглядел приемную. Отец стоял в позе тигра, готового кинуться на жертву. А мать уже обнимала мальчишку и рыдала. «Да, с такими психами жизнь у парня обречена,» – подумал он и опять принялся что-то писать.
Через пятнадцать минут анализы были готовы. Еще через двадцать мальчику сделали УЗИ, и отец добился того, чтобы его посмотрел еще один специалист.
Степан был в порядке и не нуждался в медицинском наблюдении.
Троица в абсолютной тишине покинула больницу. Также молча Олег усадил сына в кресло, а Лена забралась на переднее сидение его машины. Он уселся, схватил руль, и Лена впервые заметила, что у Олега трясутся руки.
– Я везу вас домой? – спросил он.
– Да, поехали.
Глава 13
Они молча поехали к Лене на съемную квартиру. Степка быстро заснул на заднем сидении.
Взрослые сидели молча. Каждый думал о своем, но в открытые окна автомобиля вылетали тысячи мысленных благодарностей. Прямо в небо.
Лена молча вошла в квартиру. Олег прошел вслед за ней. На руках он нес уснувшего малыша. Они уложили его в кровать и вышли из детской, погасив свет.
Лена открыла шкаф и достала рюмки и бутылку коньяка.
– Не знаю, как ты, а мне нужно выпить.
Олег кивнул и сел за стол. Он впервые за все время заметил, что на нем старые шорты и не самая лучшая футболка швами наверх. Потом обратил внимание на бывшую жену. Она стояла в красивом платье и разодранных колготках. До колена это была сплошная дыра.
–Ты где-то туфли потеряла? – Спросил он, потому что не знал, что еще можно спросить.
– Да, выкинула, когда бежала.
– Прости, что так вышло. Но его вырвало. Все было хорошо, мы ели мороженое, он прыгал на батуте, смотрел мультики, а потом он посерел. И ему стало очень плохо. Я испугался, вспомнил твои слова от воспитателей. Позвонил тебе, а ты не берешь. Я и погнал в больницу. Боялся, вдруг аппендицит. Или еще что хуже.
– Ты все правильно сделал. – Сказала она с благодарностью. Ей хотелось добавить, что он ее спас. По-настоящему. Но не стала.
Она нарезала лимон ломтиками. Из холодильника достала сыр, колбасу. Соорудила салат и села.
Он налил в рюмки янтарный коньяк, и они выпили. Лена скривилась. Он даже не поморщился. Олег не почувствовал градус. Тело до сих пор горело от пережитого страха.
С тех самых пор как его сын родился на свет, он не переставал бояться за него. Но даже не думал, что страх может принять такие формы безумия. На секунду он подумал о том, как выглядел со стороны.
На секунду она подумала о том, как выглядела их семейка у врача. А еще о том, как ей повезло. Как ей невероятно повезло, и она не нырнула в грязь с головой, а только зашла по колено. Еще можно отмыть. Можно все изменить. Она спаслась. От самой большой ошибки в жизни. От неподъемного груза.
Олег уже смеялся.
– Чего ржешь? – спросила она.
– Смешно все вышло, да?
– Да, – подтвердила она. – Особенно с УЗИ.
Лена захохотала, вспоминая, как Олег бегал по коридорам, как пытался сунуть свои деньги врачу, как всматривался в монитор, пытаясь понять, все ли там нормально с желудком у Степана. И медсестра предложил ему в следующий раз привозить с собой рвоту в пакете, чтобы на всякий случай сдать на экспертизу. «Картина должна быть ясной», – сказала девушка – «И полной». Лена была уверенна, что девушка шутит, издевается. Но Олег ей поверил. Она знала, что поверил. И в следующий раз с него станется привезти и это.
Она смеялась. И плакала.
Он смотрел на нее. И хотелось плакать. Потому что он знал, что потерял ее. Потому что знал, что ее смех больше ему не принадлежит.
– Прости меня. – Сказал он.
– Я давно простила, Олег. Но простить – это не значит забыть.
– Я понимаю. Я в дерьме по макушку. И я не знаю, как отмыться. Как вернуть все назад.
– Я не хочу об этом говорить, Олег. Это в прошлом. Я правда простила. У нас есть сын. И все, что мы можем для него сделать – это быть ему хорошими мамой и папой.
– Как думаешь, я был сегодня хорошим папой? – спросил он и улыбнулся.
– Даже чересчур.
Лена вновь захохотала. А у Олега заныло где-то в груди. И он спросил то, что казалось ему важным:
– Скажи, за что ты меня полюбила? Почему вышла за меня?
– Знаешь, говорят, что любят не за что-то. А вопреки. Я просто пропала. А еще была в тебе такая черта. Ты не поверишь, но это надежность. Ты был таким нерушимым. Решительным. С тобой было как за каменной стеной. Не страшно. Уверенно. Спокойно. Я помню, как мы готовились к беременности. Как ты узнал про Степку. Это было самое счастливое время моей жизни. Наверное, такого больше и не будет никогда. – Сказала она с грустью. – Я не знаю, почему ты так поступил. Я ведь чувствовала твою заботу и любовь. Я не была обделенной. Я видела, как ты хочешь семью…
Она замолчала на минуту, а потом добавила
– Никогда не думала, что моя крепость окажется сразу иллюзией, а потом тюрьмой.
– Я знаю, что оправдываться глупо. Но раз у меня есть такая возможность, то я просто скажу. Я очень много об этом думал. Перебирал в голове, почему так? Ты же знаешь мою семью. У матери нас было трое. Я и мои братья. И все от разных отцов. Не могу сказать, что я сильно страдал от отсутствия своего папаши. Мама любила нас, заботилась. Она делала все, что надо. Иначе бы не случилось меня такого сильного. Без ее любви. Но в то же время, она сама была в вечном поиске. Она искала того, с кем может быть счастлива. И эти попытки были нескончаемыми. Я просто никогда не знал, что такое семья. Нормальная семья. Правильная семья, я имею ввиду. Да, я научился рано работать и зарабатывать. Потому что матери было сложно с нами. Да, я был сильным и крепким мужиком и да, я точно знал, что у моего ребенка будет только один отец. Но больше я ничего не знал про отношения. Нет, читал в книгах. Но в жизни, считал, по-другому. Мне казалось, что главное – это окружить свою семью заботой. И зарабатывать. Жене шубу, детям – мороженое. И все. И можно быть Богом. Всем. Для них. Я так ошибался, Лен. Я так ошибался. Я заигрался в успешного благодетеля. Я почувствовал свой вес. Я знал, что ты никуда не денешься. Мне было море по колено. Я содержал мать, помогал братьям. Тебе. Гребанный меценат. Идиот. И. Ди. От. Я жалею каждый день. Каждый долбанный день я жалею о том, что сделал. Я смотрю на сына и понимаю, что своими руками все разрушил.
Лена молчала. Что можно было сказать? Одна мысль грела ее – он понял. Он все понял правильно. Вот это, наверное, была самая верная месть. Адский котел из собственных чувств и полное осознание своей вины и ответственности. Понимание. Еще немного, и в этом котле они варились бы оба. Кипели на медленных оборотах.
Она молча разглядывала своего бывшего мужа. А потом заплакала.
Говорят, мужчины не плачут. Но Олег сидел молча, и по его лицу текли слезы. Он не всхлипывал, не падал на колени. Не рвал рубашку на груди. Не бил кулаком себя в грудь и не клялся. Не обещал. Он знал, что все это – бессмысленно. Поздно. Он просто сидел. Смотрел на тарелку с нарезанными лимонами, а слезы сами бежали из его глаз.
Вот так они и сидели на кухне, пытаясь хоть немного отмыться своими слезами.
***
Лена уволилась с работы. Она просто пришла и положила заявление Диме на стол. Он подписал, не спрашивая. Не заставляя отработать положенные две недели. Молча. Размашисто. Подписал.
***
У Димы родилась дочь. Девочка с черными волосами и глазами. Она родилась крепким, здоровым ребенком. Ворвалась в его жизнь светлым теплым лучом.
Людмила сложно пережила свои роды. И, кажется, ударилась в материнство с головой. Она располнела и сменила каблуки на удобные кроссовки. Ее объемную попу обтянули лосины леопардовой окраски, а грудь – фирменная кофта для кормления с молниями на нужных местах. На животе красовался слоник со слоненком.
Теперь ее частенько можно было встретить на детских площадках, где она с удовольствием урывала внимание рассказами о достижениях своей девочки. Надолго ли? Или теперь уже навсегда…
Дима тоже не скучал. Поэтому, на него частенько можно было наткнуться в ночных клубах. Иногда он заезжал в Старый Яхт-клуб, чтобы просто постоять на пристани и прочувствовать эту атмосферу: старого заброшенного места, которое когда-то утопало в роскоши и обилии посетителей.
Прицеп не женился. Но кажется, он стал более разборчив в женщинах и их характере, но менее – в обстоятельствах и детях. Кажется, из его лексикона окончательно исчез термин РСП. Возможно, это временное явление.
Лена вновь вернулась к удобной обуви. После того, как она выкинула туфли в Яхт-клубе, зареклась покупать обувь, от которой из пользы – красота, а в остатке только боль. То же самое можно сказать про отношения.
Есть вещи, которые она поняла наверняка. И первая – отношение мужчины и его любовь всегда напрямую зависит от того, как относится к себе женщина. Любовь – это не зависимость. Это скорее наоборот – независимость.
Когда люди по любви, они просто идут. За руку. Вместе. Не запрыгивая на шею. Не заламывая руки. Не просясь на ручки. Любовь – это когда рядом. И поровну. Это когда забота. И ответственность за свои поступки. Уважение.
Вторая вещь, в которую она рискнула поверить – люди меняются. Кто бы что не говорил, но люди меняются постоянно. Не меняются только идиоты. Те, которые деградируют и нашли свое место в жизни. Какую-то ямку или пещеру. И живут там себе, на радость.
Все остальные меняются. Через радость, боль. Через предательство. Через разлуку. Через прощение. Любовь. Люди меняются, когда понимают ради чего. Когда знают, для чего, и что будет если не. Когда захотят измениться.
Люди не просто меняются. Они знают, что произойдет, если все пойдет не так. И вопрос только в том, а стоят ли эти перемены того, чтобы перекраивать себя? Лена изменилась. За эти несколько лет она как будто прожила несколько жизней: жизнь кактуса, жизнь солнца, жизнь роковой обольстительницы и, наконец, пришла к своей жизни. Спокойной, размеренной и основательной. Со своим доходом, любимым занятием. Любимым сыном. И невероятным будущим, за которое отвечает только она. Больше не перекладывая ни на кого ответственность, не доверяя никому решения за себя.
Третий вывод, который сделала Лена – прощать стоит только того, кто готов измениться. Кто готов брать ножницы и кроить, кроить, договариваться. Идти на уступки. Не молчать, а главное – слушать. И слышать. А если человек не готов меняться, то прощение похоже на истязание, когда тебе предложили поиграть в наказание плохой девочки, но забыли указать «стоп-слово», после которого игра закончится. И тебе все время больно. Но… игра продолжается.
