Оксана Алексеева
Наследник черного престола
Глава 4
Насытившись тремя кусками пиццы, Трина начала говорить. Право слово, лучше бы она всю пиццу съела, чем такое нести. Хотя поначалу было занимательно.
Николай слушал внимательно, не перебивал. Он вообще был большим любителем научной фантастики с уклоном в триллеры, потому и этой историей заинтересовался. А девица лила – так вдохновенно лила, будто ей за каждый крышесносный поворот в сценарии отдельно платили. О том, что она стала последней шорсир при отце Николая, когда на какой-то там войне с захватчиками погибла ее предшественница. А отец Николая, на минуточку, черный лорд, в той войне и был захватчиком. Интересная тема, это как в РПГ за фашистов играть прикола ради, но всерьез это, конечно, не воспринимать. Вот Николай рот с глазами все шире распахивал, представлял и заливать дальше не мешал.
Именно последнюю, самую молодую и еще не совсем психикой двинутую шорсир и выбрали для этой миссии. Она, в отличие от коллег по цеху, на бывшего правителя горбатилась немного времени, то есть скорбь ее была не столь глубокой, как у тех, кто проникся обожанием к Тарию до самых костей. Ее, наименее привыкшую обожать лишь одного человека, шансов перенастроить было больше. После этого душещипательного момента она подалась вперед и добавила немного другим тоном:
– О верности шорсир слагают легенды, Киан. Но если позволишь, я дам совет, возьми себе и двенадцать моих сестер после воцарения. Со временем ты сможешь постепенно заменить нас. Но допустишь ошибку, если не вверишь нам свою безопасность.
– Еще двенадцать таких же, как ты? – усмехнулся Николай. – Нет, для меня это слишком.
– Не таких же. Мы все разные. А похожи только преданностью господину. Мы всегда будем рядом – в любых твоих пороках и прихотях, в любых начинаниях и страстях, в сиюминутных порывах и долгосрочных стратегиях. Всегда. Все мы.
– Контрольный в голову, честное слово. А откуда вы вообще беретесь, шорсирши-страстные-киллеры?
– Это знание не является тайной, но сейчас я предпочла бы закончить основное, пока ты слушаешь.
Николай махнул рукой, разрешая продолжать. Ну, она и не стала себе отказывать в удовольствии:
– Нет судьбы лучше, чем выпавшая тебе, Киан. Нужно только пойти и взять ее, присвоить и подчинить, как это тысячи лет делали твои предки. Как вправе поступать черные лорды со всем, что существует в мирах, если им только этого захочется. Твоя империя прекрасна: черные скалы, кровавое море, вечно полная и недвижимая луна, долины, горы, реки, необъятные равнины, усеянные костями…
– Да ты просто поэтесса! – похвалил Коля. – Так вкусно все расписала, что сразу захотелось никогда не видеть. Продолжай!
– И даже самые старшие шорсир смогут справиться со своей скорбью ради тебя – ведь ты законный претендент, второй в строчке престолонаследия.
– Второй? – еще сильнее веселился Коля. – А первого, как я понимаю, такая жизнь уже доконала?
– К сожалению, да. Он промедлил с выбором своих шорсир, но так обычно и поступают новые правители. Однако в данном случае это стоило ему жизни – господин положился на свою мощь, но враги оказались сильнее. Если ты будешь мудр, на твоей стороне окажемся все мы. Сложно представить себе врага, способного справиться с такой защитой. Иди со мной, Киан из династии Кордов, и я покажу тебе дорогу к славе.
Николай уже заметил, как посетители и официанты искоса поглядывают на странную визитершу в дичайшем прикиде. Пусть что хотят, то и думают. У него тут куда больше поводов для размышлений:
– Коней осади, Трина. Во-первых, я никуда с тобой не пойду. Во-вторых, я тебе не верю. В-третьих, даже если бы поверил, то уж точно не согласился бы на такую роль. Переходите к следующей строчке престолонаследия. Как я понял, мой папаша успел оставить такую толпу – выбирай не хочу.
– Уже пытались. Третий наследник был убит вскоре после первого. Его шорсир и не стали бы защищать, поскольку для нас порядок, установленный твоим отцом, священен.
– Красота какая! – Коля, так всерьез ничего и не принимающий, уже в голос смеялся. – С каждой фразой все заманчивее. Но мне и здесь хорошо, представляешь? Прямо преотлично мне здесь. А там я что буду делать, в этом твоем аду? Ну, все те три дня, пока меня не пришьют.
– Как что? – она слегка нахмурилась. – Наслаждаться жизнью, пороками, побеждать воинов света, пытать в казематах пленных или кого пожелаешь…
– Я едва держусь, чтобы не сорваться с места, – Коля уже начал уставать от обилия бреда. – Ты на меня посмотри – я хороший человек! Прекрасный! Человечище! Ты на полном серьезе думаешь, что я мечтаю кого-то там пытать сутки напролет от безделья?
– Ну… – она сделала паузу, которая всегда возникала в ее фразах при сильном замешательстве. – Не будешь пытать, если не хочешь. Никто тебе не указ.
– Нет, – твердо сказал Коля. – Никто мне не указ, а на такую жизнь подписался бы только сумасшедший маньяк. Это если на секунду представить, что ты сама не такая. На этом все, переговоры зашли в счастливый тупик и считаются оконченными. Тебе это… есть куда пойти?
– Конечно. К вратам. Но открыть сможешь их только ты – по праву своей крови.
– Я имел в виду, есть тебе куда пойти, чтобы я тебя больше не видел?
– Это невозможно, Киан, я уже говорила. Я вынуждена пойти за тобой. А если оставишь охранять замок, стану охранять. Но никуда не уйду без тебя.
– Охранять замок… – Коля почесал подбородок. – То есть соседей пугать. А родные у тебя какие-нибудь есть?
– У шорсир нет родных.
– Знакомые?
– В этом мире только ты.
– Хм… А где эти твои врата находятся? – Николай спешно выстраивал в уме другой план.
– В трех днях пешего пути. Я смогу найти. Там вокруг лес, а твое положение сначала указал знак утренней звезды, потом я уже ориентировалась на интуицию или запах.
– Понятно. Тогда мы, может, доедем туда? Открою тебе эти врата, и ты вжух – улетишь в свою империю.
– В твою империю.
– А да, постоянно забываю. Вжух – и улетишь в мою империю. Я врата-то открыть смогу? – Коля решил изобразить там целое шоу, типа вот, он пытался, но ничего не вышло по причине отсутствия самих врат и здравого смысла.
– Безусловно. Это суть твоей магии.
– А-а! Так у меня еще и магия есть?
– Безусловно. Просто в этом мире действуют другие законы, они сильно подавляют любые ее проявления. На родине ты станешь одним из сильнейших магов. Ближе всего по способностям к тебе будут стоять только обладатели той же черной крови. Сильнее тебя в империи только советники хоасси, но на этот счет можешь не беспокоиться – они служат престолу, а значит, любому, кто занимает его по праву. Они не подчиняются лорду, они его разум и баланс, но никогда не причинят зла истинному злу.
– Да какое я зло? – Колю уже пугала эта формулировка. – Я хороший человек! Образец порядочности, если интересно!
– Это я вижу. И ничего не могу с этим поделать. Но готова некоторое время ждать твоего решения. Только не гони.
– А что мне с тобой делать?
– Оставить при себе.
– Ну конечно, самое нормальное решение. Ладно, пойдем уже домой. Думаю, для начала тебя нужно одеть во что-то приличное. А потом, может, ты и домашний адрес вспомнишь.
Трина не улыбнулась и никак не показала своей радости, но Николай почти явственно ощутил ее облегченный выдох. Даже интересно, как долго она собирается играть в эту немыслимую игру?
Войдя в квартиру и скинув пиджак, Коля схватил сотовый. Тратить деньги на обновки для посторонней ему очень не хотелось, потому он решил прибегнуть к помощи многочисленных подруг, коих в списке контактов насчитывалось достаточно. Чаще всего он и номера не сохранял, потому в этом лонг-листе были только лучшие из лучших.
– Оленька, душа моя! Прости, я не звонил…
– Вот и не звони больше!
И бросила трубку. Николай попытался еще несколько раз по другим номерам. Немного удивился тому, какими дамы бывают обидчивыми. Ну и что с того, что зависли, а потом он пропал надолго? Зависали-то весело и взаимоприятно!
Через некоторое время он сменил стратегию:
– Танюша! Не бросай трубку! У меня тут… никак без твоей помощи не обойдусь, понимаешь? Ко мне сестра из Пензы приехала, а одежду с собой не прихватила…
– Ну да, сестра! Голая! Не звони мне больше, братишка!
Противная какая Танюша попалась. Коля покосился на гостью, которая недвижимо сидела возле окна, вздохнул и набрал новый номер.
– Привет, Петюнь, как жизнь?
– Работаю, – приятель зевнул. – Ты чего в такое время звонишь?
– Да так. Уволили меня. Вот, переживаю сижу.
– А мы со Славиком ставки делали, когда тебя вышвырнут. Опять он победил, гаденыш удачливый… Ладно, звонишь-то чего? Денег занять? Ни за что. Тебе занимать – себя не уважать.
– Да не нужны мне твои деньги! – праведно восхитился Николай рациональности друга. – Кстати, а в твоей фирме вакансий нет?
– Может, и есть, – поразмыслив, ответил Петюня. – Но я здесь на хорошем счету. Настолько хорошем, что некоторыми знакомствами кичиться не стану. Ты дружбу с работой не мешай.
– Ничего себе, и ты в меня не веришь? – Коля изобразил потрясение, хотя другого ответа и не ждал. – Никто в меня не верит!
– Я в тебя верю, – отозвалась Трина от окна.
Петюня услышал и хмыкнул:
– А это кто там? Уволили – и ты сразу побежал стресс снимать? Уважаю!
– Да нет. Это соседка забежала… яйца попросить.
– Ну, тогда не буду отвлекать. Выдай соседке яйца. А субботний вечер не занимай – мне тут про заведение напели, там лохи в покер кидаются. Любители, ставки крохотные, но мы будем не мы, если пройдем мимо беспризорных лохов.
– Хоть одна отличная новость за сегодня! – обрадовался Николай. – Скинь адрес.
– Ну да, щас. Вместе пойдем. А то знаю я тебя, безработного, сейчас один рванешь, мне ни одного теплого лоха не останется. До субботы, дружище!
– До субботы.
Николай поймал себя на блуждающей улыбке. В картах ему обычно очень везло, а когда за столом одни любители – везение росло в геометрической прогрессии. И не беда, что ставки невелики: азартные новички очень легко ведутся на провокации и забывают о том, сколько могут позволить себе проиграть. Главное в такого вида деятельности – вовремя свалить, пока лохи не начали чувствовать себя лохами.
Он нехотя глянул на девицу, развернувшуюся профилем. Надо же, придумала назначить порядочного человека императором зла! И мама у Николая была очень хорошим человеком, она только грустила часто, но была слишком мягкосердечной и всепрощающей. А об отце Коли вспоминала всегда вскользь и лишь в контексте «не сказалась бы наследственность». Не сказалась, напрасно мама переживала, все идет прекрасно, положительным героем вырос Николай – вон, даже не поддался тщеславию, когда ему плюшек в виде гор скелетов наобещали! Больше он о папаше ничего не знал, а Трине верить пока готов не был, потому и не спрашивал. Лучше уж считать отца ублюдком, бросившим женщину с ребенком, чем ублюдком вселенского масштаба, повергающим в ужас целые миры.
Глава 5
Николай оставил в стороне затею добыть шмотки халявным способом и направился к шкафу. В ворохе одежды кое-как отыскал древний спортивный костюм, порадовался, что редко наводит порядок и только потому его не выкинул. Подошел к шорсир и великодушно произнес:
– Держи, от сердца отрываю. Дуй в душ и переоденься. Даже в моих трениках ты будешь выглядеть не так вопиюще, как в своем… как это называется?
Трина проследила за направлением его взгляда и снова подняла голову.
– Мой наряд называется наряд, Киан. Униформа.
– А, точно, униформа, а не какой-нибудь там сюртук с колготами или пшырнывальсе, что в переводе с вашего языка должно означать «упади замертво всяк, кто узрел». Униформа же!
– Именно так, Киан. Она способна защитить от арбалетного болта и магического огня, выполнена из кожи редких рептилий туинарре, что обитают…
Коля перебил:
– Ну, теперь все в порядке. Короче, снимай туинаррскую униформу и айда в ванную. Сделаем из тебя подобие человека, а не рептилии. Стоп, стоп, не здесь раздевайся! Совсем стыда нет?
Она только успела отстегнуть от пояса кожух с ножом и глянула на него:
– Перед вами? Нет, конечно.
Николая запоздало догнала мысль, которая до сих пор крутилась где-то на подкорке сознания:
– Постой-ка. А если я прикажу раздеться, лечь на вон ту кровать и ублажать меня до послезавтрашнего утра?
– Я исполню приказ своего хозяина.
– Прико-ольно. То есть у меня появилась карманная наложница? – Николай вынырнул из странной фантазии и подскочил на месте. – Погоди. То есть ты и с моим отцом?… Фу-у! Неприкольно!
Ее глаза слегка сузились.
– О чем ты говоришь, Киан? Разумеется, я ни разу не была женщиной лорда Тария, иначе не стояла бы здесь.
– Поясни, – совсем растерялся Коля.
– Шорсир выполнит любое желание своего лорда. Даже позволит стать ее мужчиной. После удалится и перережет себе горло. Ведь это показатель – если черный лорд думает, что шорсир годна быть лишь утехой, наподобие тысяч его женщин, то это плохая шорсир. Не лучшая из лучших, а лишь тело с промежностью, ничем не отличающееся от остальных для своего лорда.
– Во как, – обескураженно отозвался Николай. – С ума сойти от этих ваших распорядков. Спасибо, что сейчас сказала, а не когда я тебя наутро с перерезанным горлом обнаружил. Но разве не ты говорила, что шорсир участвуют во всех лордовских страстях?
– Участвуют, если он захочет, но не становятся его женщинами, если хозяин доволен своей шорсир и не хочет от нее избавиться.
– Во как, – повторил Коля, хотя понимал теперь еще меньше. – Прошу прощения за бестактность, а ты случайно не девственница?
– Кажется, ты хочешь меня обидеть, Киан.
– Не понял ответа. Это да или нет?
– Ни один мужчина, кроме моего лорда, не имеет права даже думать обо мне. Лорд может – он может все.
– Но только один разочек?
– Именно так.
Коля засмеялся:
– Наконец-то я понял устройство вашего мира, Трина! Там развлекается только один человек, а все остальные или не развлекаются, или его обслуживают, или глотки себе режут, если случайно развлеклись. Все верно?
– Не все. «Моего» мира, а не «вашего». В остальном почти верно.
– Красотенюшка! – сделал Николай единственный разумный вывод. – Все, все, идем, я покажу, как пользоваться душем.
Спровадив на водные процедуры гостью, которая оказалась весьма сообразительной и быстро ориентировалась в любых новых «механизмах», Коля крепко задумался. А ведь он уже почти перестроился – говорит с ней так, словно уже включился в ее правду. Мол, «вот эту фиговину поверни, если нужно будет погорячее» объясняют только тогда, когда признают уже на уровне осознания, что объяснить нужно. Это что же получается, он теперь тоже спятивший безумец, раз начал всерьез считать ее пришелицей из другого измерения?
Медленно подошел к дивану, где Трина оставила пояс, взял кожух и медленно вытащил за рукоять нож – совсем небольшой, лезвие сантиметров двадцать. Оно издавало слабое свечение. Уже ощущая холодный пот на спине, Коля осторожно дотронулся пальцем до лезвия и ничего не ощутил: ни жара, ни холода. Но свечение осталось! Провел лезвием по воздуху, после чего голубое пламя вспыхнуло ярче, оставляя след по траектории. Парень в ужасе бросил оружие на диван, не в силах заставить себя впихнуть его обратно в ножны и сделать как было.
Отступил на пару шагов, но взгляда от ножа оторвать не мог. Он светится! А когда двигается в пространстве, разгорается еще сильнее. Это фокус какой-то? Или все-таки магия? Никакие из бредовых объяснений так быстро не погружают в веру, как единственное наглядное доказательство. Так он и стоял, пока за спиной не раздался голос Трины. Она даже двери открывать и закрывать умеет бесшумно?
– Я переоделась, как ты велел, Киан. Но должна сразу признать, что эта одежда менее удобна – в случае опасности я могу действовать не на пределе возможностей.
Он медленно повернулся. Девушка с мокрыми волосами и в старом спортивном костюме на несколько размеров больше выглядела самой обычной девчонкой – очень симпатичной, лет двадцати на вид, немного суровой, как если бы у нее просто было плохое настроение. И это вот все – все остальное – не вязалось!
– Я трогал твой нож, – зачем-то признался он, хотя преступление и не требовало улик. Она же вообще никак не отреагировала, просто ожидая продолжения. – Это какой-то странный нож.
– Одно из многочисленных оружий шорсир, – ответила она равнодушно. – Хоасси сказал, что в этот мир лучше не брать длинных мечей и копий, потому я выбрала нож.
И правда, все же понятно! Николай ощутил раздражение:
– Но он светится!
– Да. Магия в этом мире сильно заглушена, но не полностью. Тьма и здесь проявляется, хотя вряд ли так разит врага, как дома.
– Тьма?! Я его трогал! – испугался он.
Трина – обескуражив его окончательно – вдруг улыбнулась. Не то чтобы широко и приветливо, просто уголки ее губ чуть растянулись, а это на фоне предыдущих эмоций выглядело огромным прогрессом. И ответила, как будто добрая мамаша глупому карапузу:
– Тебе не может повредить тьма, Киан. Ты и есть тьма.
И все, парень окончательно устал. Ну сколько можно хохотать над происходящим? Да невозможно легко относиться ко всему этому безумному дню, он еще долго продержался!
– Да какая я тьма? – взывал теперь к ней, как к единственному, способному понять. – Какое из меня зло, Трина? Я же хороший человек!
Она отвела взгляд и задумалась. Затем ответила медленно, будто подбирала слова:
– Ты действительно хороший человек по меркам своего мира. Но по меркам этого мира разве ты не зло? Я смотрела, слушала и анализировала. Женщины на тебя обижены, друзья тебе не доверяют, даже то недостойное существо, на которое ты работал, предпочло от тебя избавиться. Поправь, если я ошибаюсь, но не считают ли тебя все вокруг скользким мерзавцем?
– Что?! – возмутился Николай. – Меня даже зло считает недостаточно хорошим? Ну, приехали…
– Нет. До черного лорда тебе еще придется расти. Но это общество ты давно оставил позади. К нашему взаимному прискорбию, ты оказался промежуточным звеном между добром и злом. Но, называя себя исключительно хорошим, лукавишь.
Так Николая со школы не отчитывали, когда он влез в учительскую и вытащил оттуда ответы к контрольной по физике. А хитрые учителя, как оказалось, специально допустили в листе ошибку, чтобы выяснить – кто ж это два года подряд в учительской замок ломает. И совсем как тогда ему стало бесконечно одиноко и совсем не стыдно.
– Ну и ладно, – обиженно пресек он все дальнейшие дебаты. – Только я расти до зла не хочу, даже если и не идеален. Да в этом же мире вы найдете миллиард человек похуже меня! – он расходился, припоминания стенания мамы. – И давай уж признаем – при моей наследственности я вообще мог отморозком уродиться, но за всю жизнь никого не убил, не изнасиловал и не ограбил. Обманывал только… ну так некоторые просто просятся быть обманутыми. И котят я не жрал, в отличие от некоторых! А это возвышает меня над всем злом до уровня ангела.
Упрямица же зачем-то парировала:
– Или ты просто оказался достаточно умен, чтобы жить по правилам этого мира? Возможно, Киан, в других обстоятельствах ты раскрыл бы свои способности, а здесь даешь выход только тем, которые тебе помогают и не мешают?
– Да отстань ты уже! Забирай это свое шмотье из кожи единорога и вали к вратам. Сообщи бедным хоасси, что я безнадежен! И все, черный лорд капут! Обещаю, не буду о тебе вспоминать в эротических фантазиях.
– Это невозможно, даже если бы я забыла о своей миссии, Киан. Я не смогу открыть врата – у меня нет магии такой силы.
Николай развел руками и признался честно в том, что теперь его беспокоило:
– А я боюсь теперь идти к этим твоим вратам! Боюсь, поняла? Потому что начал верить! А вдруг вся эта ахинея правда? Вдруг я и есть исчадие ада с черной кровью? И кто гарантирует, что тогда врата не всосут меня силой, раз мое место в том мире? В общем, никуда я не пойду.
– Тогда я останусь здесь.
– А меня ты спросила? С деньгами напряг! Я еще и нахлебницу на содержание должен взять?
– Я все равно останусь здесь, Киан. До тех пор, пока ты не созреешь. Даже если мы опоздаем, выполнение моей задачи не может тянуться бесконечно, через пару месяцев хоасси будут вынуждены рассматривать другие варианты. Но у меня все равно других целей в жизни нет, и уйти без тебя я не могу. Потому останусь здесь. Буду служить тебе как единственному законному наследнику черного престола, пусть даже ты никогда его не получишь. Хлеб насущный я смогу добывать для нас обоих, мне нужно немного времени для адаптации.
– Да это немыслимо! Я не хочу обзаводиться сожительницей! Да я тебя вообще не знаю, чтобы к себе пускать! А потом что будет? Через пару лет привыкнем, через пять поженимся, через десять я буду счастливым отцом тройняшек?! А-а-а! Да я лучше в ад отправлюсь!
– Так я тебя туда и зову, – тихо прокомментировала Трина. – Насколько я поняла, этот термин для описания черной империи здесь применим.
– А-а-а! – настойчивее проорал Коля ей в лицо, не зная, что еще можно сказать в такой жуткой ситуации. Она даже не вздрогнула – статуя, а не человек! На такую орать себе дороже, только нервы истреплешь, но и моргнуть не вынудишь. Ее непоколебимость сбавила злость по причине непродуктивности. Потому Коля скрипнул зубами и направился на кухню: – Идем пить чай. Заваривать чай умеешь? Сейчас будешь уметь.
Его смирение было показным, ни с чем подобным он соглашаться не собирался. Просто понял, что орать и биться головой о стену бессмысленно. Как и в любой сложной ситуации, для начала надо успокоиться, а уже потом начинать думать. Хуже безвыходности может быть только безвыходность, приправленная паникой.
