Оксана Алексеева
Боссов сын, или Я принимаю бой!
Осознав свой идиотизм, я взяла телефон и решила написать сообщение, потому что в глаза такое произнести не смогу:
«Так ты в своих заграницах языки учил?»
«Нет, конечно, – пришел ответ. – Со мной там все по-русски разговаривали, даже в супермаркетах. Потому что у меня папа богатый. Ни на чем повезло»
Я протянула стон сквозь сжатые зубы.
«А где твои ошибки на русском?»
«Прасти, дарагая. Мне Настя памагла написать. А где тебя носит, пока я твою кружку облизываю?»
Вздохнула, встала, оправила одежду и пошла в отдел. Неловко немного перед остальными, но когда меня такие мелочи останавливали? Вообще-то, Стас правильно выразился – приятнее побеждать сильного противника, а не безмозглого дурака.
Вечером я все-таки заявилась к маме. Недолго мялась, но все же поинтересовалась ее прошлыми отношениями с Борисом Игнатьевичем. Она и не думала отнекиваться:
– О, а ты про это откуда узнала? Да не было ничего серьезного. Боря красиво ухаживал, букеты присылал – я тебе говорила, что от выпускников, в рестораны пару раз сходили…
– Ого, Боря? – удивилась я, ни разу от нее такой фамильярности не слышавшая. – И что же потом произошло?
– Да ничего не произошло. – Она пожала плечами. – Ты в восьмом классе училась, да и у него двое мальчишек. Стасик вообще шебутной был, сладу с ним никакого. Трудный ребенок, в те времена еще слишком остро переживавший смерть матери. Это не очень просто – воспитывать детей в одиночку, но намного сложнее – заявлять неготовым к такому детям, что у них теперь есть отчим и мачеха.
– Мам, ты думаешь, что я была бы против? – Я накрыла ее руку своей. – Да я к Борису Игнатьевичу всегда с уважением относилась!
– Нет, я так не думала. Просто перемены в личной жизни сразу такого количества людей можно проводить только при условии сильных чувств. А иначе зачем тужиться? У нас с Борей были теплые отношения, но на самом деле ничего общего в интересах. Даже близко не было к тому, что я чувствовала с твоим папой. Мне рабочий процесс в деканате интереснее, чем его благосостояние, а он только о бизнесе, об инвестициях, о поездках… Слишком самоуверенный, слишком зацикленный на результатах и победах. Ты меня знаешь, доча, меня другой тип людей привлекает – созерцатели, способные полтора часа вещать о прочитанной книге. Сослалась на то, что не хочу травмировать детей, Боря сразу тактично отступил. Вот и все отношения, если их так можно назвать.
Я кивнула, тем подчеркивая, что она не обязана дальше объясняться, если не хочет. Но закончила:
– Ты у меня красавица, мам. И если вдруг найдешь себе мужчину по душе, то я буду только за!
– Да я тебя тогда и спрашивать не стану! – рассмеялась она.
А я с удовольствием отметила, как мы все-таки с ней похожи – принципиальные, целостные и не способные раскидываться чувствами на каждого встречного самоуверенного самца. Притом это никак не отражается на результатах и победах в собственной работе, уж мою маму никто не упрекнет в том, что она негодный специалист.
Глава 5. Мое кунг-фу сильнее твоего кунг-фу
Разумеется, на работе я притихла и к Стасу не придиралась. На моем месте было разумно притихнуть, чтобы дать остальным возможность забыть мой последний прокол. Но если дело не касалось работы, то я позволяла себе некоторые послабления:
– Стас, как ты думаешь, почему моя кружка утром стояла в моем ящике за тремя стопками бумаги, четырьмя папками с отчетами и запиской «Не смей брать мои вещи!»?
– Не знаю. Чтобы не пылилась?
– Не-е-ет. Еще попытка!
– Полька, у меня день рождения тридцатого числа. Сможешь использовать этот повод, чтобы вручить мне кружку и притом не быть заподозренной в личных мотивах!
– Тридцатого? – обрадовалась Ольга.
Но я на нее внимания не обратила:
– Я бы давно тебе ее вручила без повода, но поняла, что это не остановит посягательств на мою. Смысл же не в этом.
– О-о… ты меня так хорошо изучила, что страшновато становится. И ведь реально, не остановит. Гребаная сталкерша! Прекрати читать мои мысли!
– У некоторых такие сложные мысли, что труда не составляет. Все две.
Настя вздохнула и прервала его очередную реплику:
– Ребят, вы уже плюньте на старые обиды и поцелуйтесь! А то от ваших искр я сосредоточиться не могу!
– А мы уже, – огорошил всех Стас признанием. – Нам не понравилось, потому спасибо за предложение, но уже проверено и не помогло. Помнишь, Полька, как на новогодней вечеринке ты меня изнасиловала своими губехами? Я три года в Сорбонне у психолога наблюдался, но до сих пор вздрагиваю. А отомстить-то смог всего лишь эксплуатацией кружки.
– Не так все было! – ответила и отвернулась к компьютеру. – Ты поцелуй от плевка не отличаешь?
Он, конечно, не мог оставить последнее слово за мной:
– Ага, налетела, повисла, прижалась и как давай всеми мышцами лица вращать. На нас ее парень смотрит, ни стыда ни совести, а я в ауте. Уж от кого, но от Полиночки Андреевночки Луговой, главного светоча всего высшего образования и образца благовоспитанности, я подобного не ожидал.
– Не так все было, – повторила я тише.
Девчонки, к счастью, рассмеялись, уловив, что он явно преувеличивает. А я занялась работой. Да и монитор не осуждал меня за искривленное от злости лицо. Но они все продолжали обсуждать нетрудовые вопросы – в этой легкости отвлечения на пустую болтовню заключается самый главный недостаток женских коллективов:
– Ну, может, неправильный момент выбрали! А мы отвернемся и Ванечке не расскажем. Да не обижайся, Полин, мы ведь шутим!
– Стас, а у тебя девушка-то есть?
– Как же ей не быть? Машенькой зовут. Весной свадьбу намечаем.
– Как здорово! Хоть бы фотку показал, интересно же глянуть.
– Завтра сфотаю, послезавтра принесу.
– Ой, Евгений Михайлович, конечно, работаем, а не трындим…
Было все не так, конечно, а я тот случай никогда всерьез не анализировала. Институтская дискотека, вполне себе приличная и почти безалкогольная – ну, за исключением тех студентов, кто с собой принес и от кураторов скрыл. Мне тогда Сашка очень нравился. Я танцевала в общей мешанине, давая ему возможность насладиться зрелищем и определиться с симпатией ко мне.
И вдруг меня резко развернули, взяв за талию, а я даже чьего-то приближения за спиной не почувствовала. Я уж было подумала, что Сашка наконец-то созрел. Но руками за плечи парня зацепилась не потому, а чтобы не упасть после крутого виража. Стас меня поддержал, дал возможность восстановить равновесие. И через секунду мы почему-то поцеловались. Не было ни единой причины и никакого желания. Скорее всего, сработал набор миллиона случайных факторов. Я после разворота могла спонтанно потянуться к нему, а он мог спонтанно потянуться ко мне, чтобы держать крепче и не позволить крутиться дальше. Миллион случайных факторов привел к тому, что мы мазнули друг по другу губами. Это был не поцелуй, конечно, а секундное касание чьей-то кожи к моей. Всё, обсуждения не стоит! Я сразу отшатнулась и заверещала:
– Отпусти!
Но он держал и как будто даже еще сильнее сдавил руки на талии.
– Отпусти, придурок! Ты что творишь?
– Это ты что творишь? – ответил Стас заторможенно. – Я тебя просто напугать хотел.
– Напугал! И теперь мне хочется зубы почистить!
– А зубы тут при чем? – он тоже разозлился. – Зубы вроде не участвовали.
– Отпусти!
Но он все держал – ровно столько секунд, сколько потребовалось для того, чтобы Сашка, который до этого наблюдал за мной и собирался подойти, исчез с радаров. Навсегда исчез, если уж вспоминать всю историческую точность. Как и остальные нерешительные докладчики конференций, которые или собственными глазами видели, или им донесли всеведущими сплетнями. И когда я план отморозка осознала, то вывернулась и попыталась залепить пощечину. Ушлепок увернулся, чем разъярил меня еще сильнее – не дал выхода эмоциям.
– Как же ты мне противен! – орала я, но вряд ли нас могли расслышать другие парочки из-за громкой музыки.
– А ты мне не противна, думаешь? Слушай, да я… А я сейчас догоню его и все объясню!
Ну, он догнал и объяснил, как мне потом рассказала Сашкина одногруппница, поглядывая на меня с неприязнью. Стас заявил, что ничего такого между нами нет, а пара постельных эпизодов не считается – мало ли, что случается между сыном Стрельцова и деканской дочкой, когда мы так часто ночуем друг у друга. Вот во время танца и сработал рефлекс, на который и внимания обращать не стоит. Сашка после таких откровений, говорят, снова заикаться начал, а ведь думал, что два года, как от такой напасти избавился.
Уж разумеется, бегать и опровергать это заявление с моей стороны было глупо. Собственно, тот его поступок я и посчитала самым неприятным, после чего уже не стеснялась в методах. И вот, он теперь это вылил в виде смешной байки, которой вряд ли кто-то поверил из-за накрученности сюжета. Но мне все равно стало неприятно, почти как в тот самый день.
После рабочего дня Стас меня окликнул с парковки и зачем-то направился наперерез.
– Тебе не кажется, что мы сегодня совсем мало ругались, Луговая? У меня чувство незавершенности процесса. Давай минут пятнадцать постоим, после чего ты позеленеешь и бросишься в драку. Вот тогда я гарантированно сегодня спокойно усну.
– Постояла бы хоть час, пока тебя до красных пятен на лице не доведу, но прости, у меня другие планы на вечер.
– А-а, Ванечка? – Стас улыбнулся так, будто сильно сомневался в существовании Ванечки. – Тот самый, от кого жухлый букетик?
Я улыбалась ему так же лучезарно, как он мне.
– Постоянно забываю, что в том мире, из которого ты вылупился, чувства оцениваются стоимостью подарков. Бедный, несчастный, морально незрелый идиот, которому приходится покупать симпатию женщин только охапками самых дорогих роз!
– Да брось, какие розы? Я до такой слюнявой ваты еще ни разу не опускался.
– Не удивлена. А теперь дай пройти, Стас. Твой брат очень явственно намекнул, что я могу обвинить тебя в сексуальных домогательствах при малейшем поводе. Так не буди во мне зверя – я и так едва держусь, чтобы шансом не воспользоваться.
– Не, в этом не обвинишь, – он заявил уверенно, и даже улыбка не померкла.
Я удивилась:
– Почему же?
– Потому что для начала тебе пришлось бы меня спровоцировать. Притом хорошо так спровоцировать, тебе ли не знать, что я поведусь, только если буду совсем не в себе? А тебя от одной мысли колбасит.
Я неконтролируемо тяжело вздохнула, признавая верность сказанного. Не смогу спровоцировать, меня тошнит даже от представления. Потому над этой версией я думала минуты три, а потом ее отвергла. Стас, удовлетворенный моим согласием, продолжил еще расслабленней:
– Может, нам двойное свидание устроить? Вот бы твой Ванечка посмотрел, как тихая скромница превращается в обезумевшую фурию при моем появлении. Честные отношения лучше начинать с честных образов без прикрас.
Закатила глаза на секунду, а потом окинула его взглядом строгой воспитательницы:
– Мы с Ванечкой как-нибудь сами разберемся. А на твою персону целое свидание тратить просто жаль.
– А Ванечка вообще существует вне твоих влажных фантазий? – он все же не удержал свои сомнения, хотя до сих пор как будто не собирался этого делать.
Но я и не думала напрягаться:
– Я пропустила тот момент, когда стала обязана перед тобой отчитываться. Ты можешь думать обо мне все что угодно, разрешаю. Надо же тебе хоть о чем-то думать, а это с непривычки сложно. О, вот и красные пятна проклевываются. Ура! Дело сделано, свободен.
– Думаешь, я бы вообще вернулся, если бы чувствовал себя свободным?
– А это ты о чем? – Он промолчал, потому я закончила, обходя его кругом: – Хорошего вечера, Стас, за рулем не пристегивайся.
* * *
Дома я все же размышляла целый час, а потом остановилась на одном номере в списке контактов.
– Привет, Лешка!
– Привет, – собеседник явно удивился. У нас с ним как-то не принято перезваниваться без повода. – Случилось чего?
– Мама упоминала, что ты на следующей неделе к нам в командировку на денек.
– Ну да. – Он все еще не понимал смысла звонка. – Во вторник буду, но сначала по делам пробегусь, потом к теть Нине. Ты тоже подбегай, сто лет не виделись.
– Так вот, Лешка, послушай. Утром встречаемся возле моего офиса, постоишь рядом, моего жениха поизображаешь.
– Чего? – он наконец-то очнулся. – Я женат!
– А то я не в курсе. Снимешь кольцо – и все, сделано, не женат. Поизображаешь?
– Я твой брат! Как тебе такой бред вообще в голову втемяшился?
– Троюродный, – отмахнулась я. – Лет триста назад нас могли еще в младенчестве обвенчать, не придирайся! Я всех знакомых в уме перебрала. Но большинство из них здесь живет, это рискованно, а остальные совсем непрезентабельные. Поздравляю, Лешка, ты победил в конкурсе красоты!
– Совсем там от работы с кукухой распрощалась, Полин?
– Частично. Но очень надо, понимаешь? Тут один гаденыш сомневается, что у меня есть личная жизнь! Можешь себе такое представить?
И Лешка все-таки расхохотался, а потом кому-то начал кратко пересказывать сюжет диалога – Галине, скорее всего, чтобы она тоже посмеялась.
– Могу представить, – он с трудом давил из себя слова. – У тебя самая замечательная и полная личная жизнь, сразу видно! Даже приятеля не нашлось, чтобы троюродного брата не просить. Ну ладно, постою рядом, если не очень долго, у меня в полдесятого встреча с поставщиком.
– Успеем! Спасибо, Ванечка!
– Кто?
– Отстань. Увидимся в следующий вторник. Привет Гале и теть Зине!
Все, на эту тему больше не буду оправдываться – пусть каждый делает выводы, какие ему заблагорассудится.
* * *
На следующий день всем девушкам в отделе доставили шикарные букеты роз, а они каким-то образом сразу уловили, кого именно благодарить, и неистово чмокали Стаса в обе щеки. Не выдержал пижонишка моей подколки, скатился до слюнявой ваты. Раскошелился на букеты всем! Кроме меня, понятное дело. Но я торжествовала от мысли, как его ненависть выделяет меня из прочих, – я без букета как бельмо на глазу, орущее об исключительности громче любых слов.
Но радовалась я лишь несколько часов, а потом мне доставили курьером небольшой букет фиалок. «Самой очаровательной девушке от Ивана», – гласила карточка. Отправителя вычислить можно, не прибегая к помощи гадалок, мне ли не знать, что никакого Ивана не существует? А на такой развод способен только один человек в мире. Но пришлось изображать изумленную радость и трепетную задумчивую улыбку, чтобы выглядело естественно, – мне ведь и в голову не могло прийти, что букет не от Ванечки! Стас даже голову от документов не поднял, девочки искренне поздравляли без капли сравнения: любой романтичной барышне ясно, что многократно приятнее получить скукоженную ромашку от любимого, чем шикарные розы проформы ради от коллеги. А я смущалась и улыбалась как можно шире, хотя уже мышцы на скулах ныли. Вот ведь утырок, на этот раз уделал. Мне остается только изображать отсутствие уделанности…
Глава 6. Совместный проект
– Ничего себе тачка. – Лешка присвистнул. – Это ваш босс на парковку рулит?
– Боссов сын. – Мне даже оборачиваться не было нужды для правильного ответа. Борис Игнатьевич, как и Олег Борисович, вели себя намного скромнее.
Во вторник мы с троюродным братом явились к офису заранее и встали чуть в стороне от крыльца, изображая легкую болтовню. Мимо пробежали Ольга с Региной, приветливо помахали. Но мне, конечно, нужен был конкретный зритель в кинотеатре. И вот его высочество соблаговолило притащить на кабриолете свою царственную задницу к месту реализации его детских комплексов.
Я сосредоточилась и заговорила тихо:
– Теперь, Лешка, просто стой. Вообще независимо от того, что будет происходить дальше, стой и не смей падать в обморок!
– В каком это смысле? – Он испугался.
– В любом, – честно ответила я. – Понятия не имею, что от этого сумасшедшего черта можно ждать.
Лешка нахмурился, но просьбе все-таки последовал. В смысле, продолжил стоять там, где и стоял.
– Доброе утро, Полина, – раздался голос Стаса со стороны, после чего он просто вошел в дверь.
– Видал? – торжествующе констатировала я.
– Видал… Отморозок просто! – удачно подколол Лешка. – Кто вообще додумался выпускать такого монстра без намордника на улицу?
– Вот именно поэтому он так и опасен, – объяснила я. – Никогда не предугадаешь, что выкинет.
– Особенно страшно, когда они вежливость выкидывают, – с усмешкой закивал головой троюродный брат.
Мне показалось, что он начал сомневаться в моих проблемах, потому сузила глаза и уточнила:
– Ты мне не веришь? Мне, образцу адекватности?
– Да верю я, верю, – признал примирительно. – Ты, Полин, и правда, обычно образец адекватности. Кроме как сейчас. Я в последний раз такое видел… уже даже не припомню. А! Когда ты с больными глазами про какого-то дебила в институте рассказывала! Тогда я прямо тебе не говорил – не хотел обидеть, раз тебя чем-то так сильно взбесили. А теперь вот говорю, раз тот дебил канул в лету. И вот опять рецидив.
– У тебя встреча с поставщиком в полдесятого! – обиделась я.
Лешка поцеловал меня на прощание в щеку и напомнил, что вечером еще поболтаем у «теть Нины».
Пора признать, что в личной жизни у меня не просто непорядок, а непорядок, требующий активной уборки. Это ерунда, что моего парня изобразил родственник, но вот то, что цветы я получаю от Станислава Стрельцова, – уже бой колокола: «Очнись, очнись, Полька Луговая, и начинай строить не только карьеру!».
В отдел я вошла за полминуты до начала рабочего дня, чтобы со всеми успеть в гляделки поиграть, а заодно услышать от Ольги:
– Это твой Иван? Очень интересный мужчина! Сразу видно, что от такого банальностей не жди – только романтичные фиалки и что-то подобное!
– Согласна! – поддержала ее и заодно меня Катя. – Все-таки приятно видеть, когда у людей все хорошо. Стас, да перестань ты уже трогать ее кружку, сколько можно? Девочки, а давайте ему именную купим? Полина, как пострадавшая сторона, может не скидываться!
Я посмотрела на него, поиграла бровями, а потом отняла только что налитый кофе.
– Ой, – не ойкнула, а протянула Настя и пригнулась. – Сейчас опять ругаться начнут, взрывом бы не зацепило…
И вдруг я поняла, каким уколом как минимум сделаю ему неприятно, особенно когда при всех, до недавнего времени с хохотом поддерживающих эту версию:
– Стас, а может, ты просто в меня влюбился? Точно! Сидел, сидел в своей Сорбонне, а потом тебе папа или брат в случайном разговоре упомянули, что я на них работаю. И как тебя чувствами шандарахнуло – думаешь, это же та самая Полиночка, самая умная и ответственная девчонка института! Лечу к ней на крыльях любви! Но приехал, посмотрел повнимательнее и понял, что до ее уровня недотягиваешь. И так тебе грустненько стало, что ты ориентиры потерял. Так несладко быть отверженным, особенно тому, кто все всегда сразу получал?
Он смотрел пристально, а улыбался ехидно.
– Запах фиалок на всех так пагубно влияет? Ты уж не дыши в затяг.
– Кстати, а твоя Машенька все-таки существует? – я фальшиво выпучила глаза. – Не странно ли, что ее никто не видел? Вздыхаешь, поди, ночами, по мне тоскуешь, а девушку придумал, чтобы я не догадалась.
– Да хоть сейчас приведу Машеньку. Пятерых. Лишь бы ты эту чушь нести перестала.
– А что? По-моему, очень логичная теория! Особенно если степень твоей избалованности в анализ включить!
– Вот ее и придерживайся, Полька Луговая. Но потом не удивляйся, когда получишь самый подлый удар.
– Да я от тебя его всегда жду! – я мгновенно отказалась от прежней версии, забывшись.
– Хоть в чем-то ум проявляешь!
Настя затянула на той же ноте:
– Ну вот, а я о чем говорила?
Мы разошлись по разным углам ринга, но каким-то неведомым образом я своего добилась – Стас надолго от меня отцепился. Вполне возможно, так ему обвинения поперек горла встали, что решил меня игнорировать. А со следующего дня еще и собственной кружкой обзавелся, девчонками подаренной. Ха, а жизнь-то налаживается! Знала бы раньше, что ему противнее всего слышать, с этого бы и начала!
* * *
– Заказчик новый, техзадание невнятное! – оглашал Евгений Михайлович очередную повестку дня. – Потому идем путем меньшего сопротивления – все желающие могут предложить свой плакат рекламы пива, а премию получит тот, чей макет выберет заказчик. Даже если это будет субъективное и непрофессиональное мнение обывателя.
– Участвую! – я потерла руки в предвкушении. – Хлесткие слоганы – мой конек!
– И меня запишите! – потерла руки Настя. – Я в дизайне ас!
Весь отдел по очереди потер руки, и только Стас тяжело вздохнул и промолчал, прекрасно понимая, что со специалистами ему не тягаться. И никакой привычной перепалки, никаких комментариев о моих комментариях. Его будто на улучшенную версию подменили.
И наше «перемирие» не могло остаться незамеченным. На следующей неделе обнадеженный Евгений Михайлович определил нас в пару на один проект, дабы закрепить пакт о ненападении намертво. И что же? А ничего! Мы оба сцепили зубы и застонали в себя, а потом выдавили почти членораздельно:
– Конечно, Евгений Михайлович.
Мне-то профессионализм надо изображать, а Стасу надо изображать, что здесь он не только штаны просиживает, но и какие-то задачи способен выполнять, не кривясь, как оскорбленная ехидна.
Но мы все-таки не сдержались, когда сели рядом. Правда, предусмотрительно перешли на шепот:
– Я занимаюсь оформлением и текстом, Стас. А вот что тебе делать, ума не приложу. Ведь здесь нет задачи перевести каталог на санскрит.
– Я на санскрит и не умею! – он шептал с теми же нервами и так же тихо.
– Вот я и спрашиваю, а что ты умеешь? Ведь по темечку отдачей и мне прилетит!
– Не поднимай голову, Полька, иначе нас обоих в некомпетентности заподозрят, а тебе это не нужно.
– Ты хотя бы «Фотошоп» освоил?
– Фоточто?
– Я все-таки никак не могу понять, зачем тебя сюда приняли? Ну ладно, ты с одной работой помог – признаю. И простые задачи тянешь. Но ведь твоя специализация совсем другая! Неужели этого никто не видит?
– Все видят только то, что меня папа очень любит.
Я вздохнула – правота его слов не требовала доказательств. Забурчала под нос:
– Ну и выделили бы тебе должность переводчика. С отдельным кабинетом, все дела.
– Я в изоляции быстро увядаю, меня обязательно в полях и лугах выгуливать надо.
– Отодвинься подальше, Стас. И всю неделю даже звуки не издавай. Вот, возьми их старый проект, делай вид, что листаешь.
Он долго листал, пока не заскучал и не начал давать советы:
– Снизь заливку слоя процентов на десять. У тебя кровь из глаз еще не течет?
– А-а, так ты все-таки что-то понимаешь в программе?
– К сожалению, не на том уровне, чтобы тебя вышвырнуть в форточку, а самому сесть за монитор… – признал он. – Потому и не лезу.
– Ага, заметно. Стас, отодвинься, ей-богу, ты как будто весь воздух в помещении вдыхаешь, аж голова от нехватки кислорода кружится.
– Фиалками не пахну? Может, в кафе спустимся? Я оголодал.
– По очереди. Я с тобой, прости за выражение, в одном поле фотошопить не сяду, не то чтобы рядом обедать.
– Отодвинулся, видишь? Медленно и незаметно передвигаюсь в сторону буфета. Так что закупорь звукопередачу и работай.
– Сам заткнись.
В общем, мы вполне профессионально смогли сотрудничать: он фонил, я шрифты подбирала. И работа шла – неделя пролетит, каталог оформится, никто и не заметит этих стрессов.
Вот только на следующий день Стас устроил диверсию. А именно, взял больничный и не явился в офис. Может, и не брал он никакого больничного, а просто не явился – кто ж с любимого шефского сынка справку спросит? Но мне было плевать, поскольку толку от него все равно ноль, а отсутствие лишь прибавит мне работоспособности. В общем, я задрала руки вверх и задвигала бедрами туда-сюда и по кругу, визжа от восторга. Мысленно, конечно, а иначе меня обвинили бы в непрофессиональной радости. Так я и радовалась, пока Евгений Михайлович ко мне не обратился:
– Ну и чего ты так счастливо сверкаешь глазами, Полина, как будто от балласта избавилась? До четырех работай, а потом перекидывай все на флэшку и езжай к нему. Олег Борисович согласился тебя подхватить.
– В смысле? – Я перестала мысленно вращать бедрами.
– А как иначе-то? У вас же общий проект. Съезди на полчасика, прояви чувство коллективизма, нарежь Станиславу задачи, пусть свою часть выполнит, как лучше себя почувствует. Но не слишком сложные – ты же понимаешь, он на твоем уровне в деле не разбирается…
Ну вот, и Евгений Михайлович все прекрасно понимает! А то, что Стас это специально придумал, чтобы меня позлить, сомнений не вызывало.
* * *
На заднем сиденье с Олегом Борисовичем мне было как-то не по себе. Большой начальник все-таки, приходится выпрямлять спину, с интересом рассматривать окно и помалкивать. Но он через десять минут поездки нарушил тишину сам:
– Полина, рад знать, что вы все-таки сработались. Ну и как Стас справляется с обязанностями?
Лучше бы и дальше молчали… А как на такой вопрос ответить? Скажу правду – заподозрят в предвзятости или, что еще хуже, недостаточном рвении в вылизывании начальственных причинных мест. Совру – и себя уважать перестану. Потому ответила нейтральное:
– Стас молодец. Желаю ему успешной работы в должности финдиректора. Разумеется, когда вы ее захотите оставить.
– Нет, он мое место не займет, – удивил Олег, и я посмотрела на его профиль, с интересом ожидая пояснений: – Сам брат больше склоняется к организации какого-нибудь мелкого производства. Не знаю, что получится, если у него даже толковой идеи пока нет, но у нас специалистов хватает – найдется, кого на должность поставить.
– А! – обнадежилась я. – Вы с Борисом Игнатьевичем тоже считаете его легкомысленным шалопаем?!
Олег рассмеялся в кулак, но почти сразу взял себя в руки.
– Полина, мы его считаем тем, кто он есть. Не больше и не меньше.
– Простите, – я смутилась. – Случайно вырвалось.
– Кажется, Евгений Михайлович поспешил, поставив вас вместе на один проект. Ну да ладно, он в своем деле профи. Вероятно, знает, что делает.
Да не знает он… Никто ничего не знает при правильной фамилии.
