bannerbannerbanner
Последний бой. Том V

О.Шеллина (shellina)
Последний бой. Том V

Полная версия

Глава 5

– Господин Бестужев, в последнее время пробиться к вам еще сложнее, чем к ее величеству императрице, – Алексей Пётрович повернулся к вошедшему в кабинет английскому послу, и сардонически улыбнулся.

– Времена нынче не простые, господин Кармайкл. Война намечается с Фридрихом, но вам ли об этом не знать, ведь именно вы закрепили связи Фридриха с королем Георгом, – Джон Кармайкл замахал руками, но Бестужев прервал начавшиеся было протесты. – Не спорьте, я отлично знаю, что так и было. А ведь мне когда-то клятвенно обещали, что никаких общих дел с Фридрихом у Англии не будет.

– Ах, господин Бестужев, все течет и все изменяется. Ведь и вы обещали, что сумеете повлиять, если не на ее величество Елисавету, то по крайней мере сумеете найти подход к молодому двору. Насколько мне известно, наследник весьма благоволит королю Фридриху…

– У вас чрезвычайно устаревшие данные, господин Кармайкл. Если когда-то Пётр и испытывал благоговение перед его величеством Фридрихом, то сейчас откровенно мечтает выкинуть того из Саксонии, а желательно и из Пруссии.

– Да, но Пруссия… – Кармайкл нахмурил лоб, пытаясь представить, каким образом Пётр хочет выкинуть Фридриха из его собственной страны.

– Вот именно, господин Кармайкл, вот именно. Я пытался не допустить этой войны, видит Бог, я пытался. Но ее величество под напором Шуваловых, Разумовского и Румянцева решила воевать. И даже Дубянский – духовник императрицы, положительно повлиял на Священный Синод в этом вопросе.

– А молодой двор? – Кармайкл судорожно соображал, что ему отвечать королю Георгу, который задал вопрос в полученном не так давно письме о творящихся непонятных пертурбациях в Речи посполитой.

– Пётр Фёдорович куда-то уехал вслед за выдвинувшейся небольшой армией из трех полков. А к Марии Алексеевне у меня нет подхода, она отвергает всех, в ком чувствует негативное отношение к своему мужу. Конечно, она еще молода, и сейчас, когда муж уехал неизвестно куда и неизвестно на какое время, на нее вполне можно попробовать повлиять. Тем более, что ее с Павлом Петровичем намедни перевезли сюда в Петербург, а ее величество окружила себя самыми блестящими кавалерами.

– Да, так оно и есть, – Кармайкл прищурился и улыбнулся. – Вот взять хотя бы Сергея Салтыкова. Такой красавец, даже моя жена от него немножко без ума. Даже жаль, что молодой человек не так богат. Если бы у него были средства, то он вполне мог бы затмить самых знаменитых соблазнителей.

– Боже мой, избавьте меня от столь гнусных подробностей. К тому же, я ни разу не видел, чтобы Салтыков проявлял какой-то интерес к Великой княгине, а она нежно поглядывала бы в его сторону. Я имел в виду совсем не то, что вы предлагаете мне своими намеками, – Бестужев брезгливо поморщился. – Я думаю, что, попав в столь блестящее общество, Мария Алексеевна слегка выйдет из-под беспрекословного влияния мужа, и тогда можно подумать, как именно использовать это в своих целях. Но пока рано думать о чем-то подобном, тем более, что Пётр, прежде чем уехать, настоял на том, чтобы армию возглавил не мой протеже граф Апраксин, а этот старый пердун Ласси.

– Думаю, что пока не стоит волноваться, армия Ласси еще находится на территории Польши, в то время как, оставив Левальда в Берлине, мчится со всей возможной скоростью к Дрездену. Похоже, что судьба Саксонии решится в битве за Дрезден. Хотя, законных прав на Саксонию у ее величества Елисаветы, все же больше, тут уж не поспоришь. – Кармайкл и Бестужев замолчали, каждый думая о своем. Наконец, английский посол поднялся из своего кресла, в которое сел к неудовольствию Бестужева слишком уж по-хозяйски. Вице-канцлер хоть и был недоволен, но Кармайкла не одернул, лишь где-то глубоко внутри вяло возмутился. – И все же лорд Картерет весьма недоволен сложившимся положением. Ему кажется и не без оснований, что отношения между нашими странами, которые вроде бы начали налаживаться, снова охладели. Опять французы? Или появился кто-то еще, кто настраивает ее величество против Англии? – Бестужев лишь пожал плечами. Вроде бы французов он сильно не замечал, хотя кто их знает, некоторые вещи начали доходить до него только в качестве слухов, как например слух про его скорую отставку. Алексей Пётрович не знал, во что верить, но то, что Елизавета заметно к нему охладела, уже замечали даже посторонние. – Господин Бестужев, вы могли бы мне организовать встречу с Великой княгиней Марией?

– Думаю, что это возможно, – осторожно ответил Алексей Пётрович.

– Тогда я буду ждать от вас записку с датой и временем. И, может быть вы знаете, что любит ее высочество?

– Мужа и сына, – Бестужев усмехнулся, глядя на промелькнувшее на лице посла недовольство. – Она любит фрукты и сдержанную благотворительность, в основном направленную на получение образования неимущими. Но, повторяю, она еще слишком молода и на нее пока еще возможно повлиять, особенно сейчас, когда рядом с ней нет церберов: ее мужа и его окружения. Именно сейчас Мария Алексеевна весьма уязвима.

– О, я это прекрасно понял, благодарю вас, господин Бестужев. – Посол отвесил неглубокий поклон и направился к двери.

– Я передам записку с нарочным, – сухо сказал ему вслед Алексей Петрович. В голове промелькнула подленькая мыслишка о том, что перед Петром все склонялись в полной мере, этот мальчишка умел так зыркнуть, что спина сама собой в поклон сворачивалась. Хотя, насколько знал Бестужев, Кармайкл с Петром никогда не встречался, а то бы вице-канцлер ни за что не пропустил бы такого представления.

***

– Господин фельдмаршал, разрешите? – в шатер, в котором расположился Ласси и где сейчас проводилось совещание со старшими офицерами, заглянул молодой офицер в звании майора. Напрягая память, Ласси сам вспомнил, как зовут этого майора – Олег Груздев.

– Да, майор, заходи, – фельдмаршал махнул рукой, призывая его войти в шатер. – Помниться, я отправлял тебя за фуражом для лошадей в ближайшую деревню, потому что наш обоз где-то, видимо, застрял на просторах Речи посполитой, – Ласси не устраивало такое положение дел, и он по примеру Великого князя завел себе книгу, в которой писал, что именно в каких родах войск его не устраивает. Так он не забывал в горячке боя, что конкретно его не устроило, и мог уже в перерыве между боями начать решать эту проблему.

– Все верно, господин фельдмаршал, – Груздев явно колебался. Что-то произошло, но он почему-то не мог сказать, что было на него совершенно не похоже. Ласси и выбрал-то майора, потому что тот был настолько обаятельный сукин сын, что мог выпросить что угодно у кого угодно. А уж при наличии денег, которыми его обеспечил фельдмаршал, и уж подавно фураж для лошадей должен был быть закуплен.

– Майор, не тяни кота за причинное место, говори прямо, что произошло? – Груздев глянул на смотрящих на него генералов и смутился еще больше, но потом вскинул голову и протянул фельдмаршалу пару листов.

– Мы объехали три деревни и только в последней нашли людей. Староста там оказался бывшим военным, который и поведал мне, почему перед нашей армией народ разбегается, в леса подается. Вот из-за этого, – и он кивнул на листы, которые в это время рассматривал хмурый фельдмаршал. Ласси грязно выругался на ирландском наречии, которое, надо признать, начал уже забывать, столько лет прошло, как они вынуждены были бежать во Францию с родной земли. швырнув листы на стол, над которыми тут же склонились офицеры, он вскочил на ноги, с небывалой для его возраста прытью, и начал мерить шатер шагами.

– Что за мерзость, – вскричал казачий атаман Кочевой, отбрасывая в сторону листы. – Нет, я понимаю, всяко моет случиться, это война, мать ее ити, но, чтобы православный воин… Кто это придумал?

– Англичане, – устало проговорил Ласси потирая лоб из-за внезапно разболевшейся головы. – Они так уже делали… в Ирландии, полагаю, что не только там.

– Русские солдаты едят детей? Что за бред? – генерал-майор Зиновьев поворачивал картинку и так, и этак, чтобы рассмотреть подробности. – Ну, изобразить государыню в виде медведицы не самая умная идея, она ведь может обидеться, а Елизавета Петровна известна тем, что не прощает обиды, и тогда полетят головы, и прежде всего голова Бестужева, который очень хочет, чтобы Российская империя в союз с этими шутниками вступила. – Он поднял голову и посмотрел на Груздева. – И что, эти люди в это верят? Они же ни разу русских в глаза не видели.

– Верят, – Груздев задумался, вспоминая, как в одном из дворов в той третьей деревне, где староста поумнее оказался, какая-то баба падала перед ним на колени и умоляла не трогать ее дитя. Он долго тогда удивлялся, с чего она вообще взяла, что ему на кой-то ляд ее ребенок понадобился.

– И что будем делать, господа? – Ласси справился с волнением и повернулся к своим офицерам. Ситуация на самом деле была нехорошая. Если местные жители не будут к ним хотя бы нейтрально относиться, сложность задачи увеличится в разы.

– А его высочество предупреждал, что так оно и будет, – вздохнул Иван Лопухин, который в чине полковника сам напросился к Ласси, чтобы опыта поднабраться. – Просто я не поверил, слишком невероятно все это звучало.

– И что же, его высочество что-то посоветовал предпринять? – Зиновьев внимательно посмотрел на Лопухина.

– Вообще-то, да, – Иван замолчал, а затем добавил. – Его высочество сказал, чтобы мы ни в коем случае не пытались переубедить жителей в обратном. Во-первых, это бесполезно, во-вторых, мы только зря потеряем время. Он велел нам действовать как обычно, ни лучше, но и, не приведи Господь, ни хуже. Да, как всем известно, у его высочества издается журнал, ну тот, где срамные гравюры отпечатаны, – практически все мужчины, сидящие в комнате, разом принялись смотреть по сторонам, потому что у каждого из них парочка была припасена в седельных сумках. – Его высочество поручил художнику нарисовать несколько картинок вот таких вот, – он кивнул на стол, только там в прусские солдаты должны быть изображены и король Фридрих. Я так понимаю, что их вырезают на дереве, как буквы для газет и потом… вот, – и он вытащил из-за пазухи несколько листов. – Таких картинок много напечатано. Его высочество велел пустить впереди войска небольшой конный отряд, и чтобы они разбрасывали их во всех деревнях, кои на пути встретятся. Прусаки здесь тоже пришлые, поэтому картинкам поверят.

 

– Ну-у-у, – протянул Ласси, разглядывая картинку. – Художник явно привык полуголых девиц рисовать, здесь тоже все весьма… да… весьма. А вот эта, где король Фридрих верхом на барабане с, пардон, голым задом… Это что-то должно значить?

– Его высочество часто отмечал не слишком здоровое влечение его величества к барабанам, но прямо на этот вопрос не отвечал, хотя слухи ходят… – Лопухин замолчал, и Ласси постарался быстро свернуть скользкую тему в сторону. – Но, это будет не слишком? Вот это разбрасывать?

– Не слишком, – отрезал Ласси. – Если враг дошел до таких подлостей, то надо ждать от него не меньших подлостей в бою, а раз так, то нужно показать, что мы тоже можем ответить такими же подлостями и Фридрих не должен нас недооценивать. Что касается самого Фридриха – это всего лишь слухи, поэтому мы не буем их здесь озвучивать и распространять. Но картинка забавная, – Ласси аккуратно свернул образцы и аккуратно положил на стол. – Думаю, мы так и поступим. Разбросаем пасквили по улицам поселений. Люди будут растеряны и не будут понимать, во что верить. Или начнут бояться обе армии, что тоже не исключено, но нам в какой-то мере на руку. А теперь вернемся к нашему плану. – Ласси развернул на столе карту. – Его высочество отдельно настаивал на том, чтобы мы вышли к Дрездену раньше Фридриха. Чтобы остановились у города и ждали сигнал. Какой именно сигнал нам следует ожидать? Никто не знает. И я тоже не знаю. Пётр Фёдорович лишь сказал, что мы сами поймем. Только вот неувязка какая – мы не можем подойти к городу первыми, вот хоть тресни, не можем. Фридрих со своей двадцатитысячной армией уже на полпути, а мы, хорошо, если на треть.

– Ну это же очевидно, Пётр Петрович, – поднялся Кочевой и взял слово. – Как скоро башкиры подойдут?

– Дня через три должны догнать.

– Вот тогда мы с ними о двуконях и пойдем пруссакам навстречу. Пощипать прямо на марше – уж кто-то, а башкиры любят подобные забавы. Так что мы сумеем их основательно задержать, – Ласси задумался, затем кивнул.

– Да, так и поступим, а пока ждем башкирскую конницу, не сочти за труд передавай своим парням эти пасквили, пускай с разведкой едут, да по деревням проезжаются. На такую… хм… жертву прусаков много кто сбежится посмотреть. Эти картинки еще и вырывать друг у друга будут. Да, майор, а фураж лошадям ты купил?

– Конечно, господин фельдмаршал, – Груздев пожал плечами и ослепительно улыбнулся.

– Отлично. Тогда, думаю, нам нужно продолжить наш марш, – офицеры поднялись со своих мест и потянулись к выходу, негромко переговариваясь между собой.

– Как ты думаешь, Пётр Петрович, дойдем ли мы до Дрездена ни разу с прусаками не повстречавшись? – оставшийся в шатре фельдмаршала Пётр Семенович Салтыков со своего места изучал карту местности.

– Вот уж вряд ли, – Ласси вздохнул. – Я точно знаю, что нам навстречу Курт фон Шверин с двенадцатью тысячами прет. Нам остается лишь выбрать наиболее подходящее место, чтобы бой принять, имея хоть небольшие преимущества.

– Преимущества мы уже имеем, главное, чтобы покрепче Данилова к телеге привязать, чтобы он своими гаубицами не хвастал направо-налево. Молод еще шибко, все хочет славы, да почета.

– А кто их не хочет? – Ласси провел пальцем по карте. – Это правда, что его гаубицы поверх голов солдат могут стрелять?

– Да, я присутствовал при их испытаниях, – кивнул Салтыков. – А еще я был в Туле. – Он задумчиво посмотрел на Ласси. – Ты же слышал, какого шороху навел Великий князь, когда путешествовал до Урала?

– Об этом путешествии вся Российская империя знает, – хмыкнул Ласси.

– А ты знаешь, что он готов дать послабление Туле и увеличить срок долговых работ для торгового люда, ежели они поспособствуют работе химиков и оружейных мастеровых, чтобы они сумели такой состав изобрести и применить его в оружие, которые позволят порох на полку не насыпать?

– Это невозможно, – неуверенно проговорил Ласси. – А как тогда его поджигать?

– Загадка, которую сразу два мастера обещали ему решить, как только найдут вещество, способное от удара порох воспламенять, – Салтыков вздохнул. – Сказки это, конечно, но только представь себе, как бы изменился характер боя в таком случае.

– Даже представлять не хочу, зачем голову несуществующими мечтами забивать, когда у нас скоро бой предстоит? Фон Шверин серьезный противник, его никак нельзя недооценивать.

– Тогда ищи место, где на подходе пруссаки будут ниже нас, – посоветовал Салтыков. – Тогда и солдат сбережем и гаубицы к радости Данилова испытаем. – Он встал и пошел к выходу из шатра, бросив по дороге взгляд на картинки, представляющие русскую армию в омерзительном свете. Детей жрем, надо же. А евреи кровью младенцев причащаются. И что еще, господа из Ганновера, вы сможете придумать?

***

К Амстердаму подъезжали уже поздно вечером, но решили не останавливаться и заночевать уже в доме, приготовленном для меня и моей немногочисленной свиты, с которой я прибыл сюда почти инкогнито.

Возле городских ворот нас встречал Криббе, чтобы проводить в дом своего друга, у которого, собственно, и решено было остановиться.

Ночной Амстердам хоть и не жил той немного странной ночной жизнью, которую я видел в той своей жизни, посетив этот город, но и не засыпал, как небольшие городки, мимо которых мне суждено было проехать. Повсюду горели огни, то и дело слышались музыка, взрывы смеха, ржание лошадей, запряженных в кареты, ожидающие своих господ, которые в это время веселились на званных приемах.

– Здесь всегда так? – спросил я, кивая на дом, больше похожий на дворец, из дверей которого в это время вышли мужчина и пышно одетая дама, а к ним тут же подкатил экипаж.

– Сезон начался, – ответил Гюнтер. – Летом как-то поспокойнее, все в загородных домах от светских развлечений отдыхают.

– А мне казалось, что Голландия – это республика, – я оглянулся на расцвеченный огнями дворец.

– Это не мешает ей быть населенной аристократией, в основном немецкой, – Криббе тоже обернулся на дворец. – Вы скоро тоже получите пару приглашений, это неизбежно, особенно после того, как вы разберетесь с Голландской Ост-Индийской компанией. Мы приехали, – Гюнтер кивнул на большой дом, мало чем уступающий тому дворцу, мимо которого мы только что проехали.

– А неплохо здесь живут купцы, – я присвистнул, разглядывая двухэтажное строение, построенное в форме подковы, видимо, чтобы пол-улицы не занимать.

– Здесь так живут все, у кого есть деньги, чтобы так жить, – пожал плечами Криббе соскакивая с лошади и хватая моего жеребца за узду, чтобы я смог спокойно спешиться. – У Кристиана Ван Вена деньги есть, так что… – его прервал этот самый Кристиан, выбежавший на крыльцо, чтобы встретить дорогих гостей, которых, подозреваю, он бы еще лет сто не видел.

– Ваше высочество, я так рад приветствовать вас в моем скромном жилище, – он был высок и крепок, и напоминал своими габаритами медведя средней упитанности, поэтому его поклон выглядел несколько нелепо, но я промолчал и кивнул в ответ.

– А уж как я рад знакомству, – рядом со мной встали Олсуфьев и Федотов, а также Ванька Шувалов, которого я забрал с собой.

– Пройдемте в дом, ваше высочество, – засуетился Ван Вен. – Я велел приготовить ванну, чтобы вы смогли освежиться, а затем подадут ужин в столовой. Я вам сейчас покажу ваши комнаты.

– Не нужно, господин Ван Вен, Гюнтер проводит меня, не беспокойтесь, – я прервал поток слов, которые могли нас всех утопить. – Встретимся за ужином.

Дом был вполне уютным, но все же чувствовалось, что здесь нет хозяйки. Отсутствие женской руки ощущалось на таких мелочах, как отсутствие штор на некоторых окнах, или в пустых вазах, стоящих на многочисленных столиках, да много в чем еще.

Комнаты, выделенные мне, поражали сдержанной роскошью и вполне современными удобствами, вроде туалета. Сам дом был расположен рядом с каналом, так что, думаю, проблема канализации решалась просто. Вот только воду из этого канала я не рискнул бы брать.

– Он что сам переселился куда-то на чердак, а мне предоставил свои комнаты? – спросил я Гюнтера, который расположился в кресле, вытянув свои длинные ноги и закрыл глаза. По его слегка землистому лицу было видно, как он устал.

– Не исключено, – ответил Криббе, не открывая глаз. – Ваши морские волки, которых вы мне прислали, старше меня и намного, особенно адмирал Соймонов. Но, Пётр Фёдорович, в то время как я хочу упасть на кровать и проспать пару суток, они выглядят и чувствуют себя как двадцатилетние юнцы, радующиеся, что могут посещать бордель без всяких ограничений. Откуда такая прыть?

– Они очень давно были лишены моря. А для настоящего моряка – это не просто трагедия, это гораздо больше. И теперь им вернули море и корабли, конечно, они счастливы.

– Никогда не понимал моряков, – проворчал Криббе.

– Ну, это люди совершенно иного склада, нежели мы, сухопутные, – пришедшую помочь мне вымыться служанку развернули, я чуть не рассмеялся, разглядев ее по-настоящему расстроенную хорошенькую мордашку. Наскоро ополоснувшись в уже успевшей остыть воде, я вернулся в спальню, тщательно вытирая свои короткие волосы полотенцем, чтобы побыстрее высохли. – Например, возьмем меня. Мне уже плохо от того, что скоро мы сядем на корабль, чтобы двинуться на нем в Киль, а ведь я еще даже не видел моря, не разглядел его в темноте.

– Не все могут переносить морские путешествия стойко, – Криббе открыл глаза и посмотрел на меня сочувственно. – Просто вам не повезло родиться среди тех, кто страдает морской болезнью.

– Это ужасное чувство, просто ужасное, – пожаловался я, и отбросил в сторону полотенце. Подойдя к зеркалу, я увидел чучело с вставшими дыбом волосами. Покачав головой, я взял в руки щетку для волос, чтобы не вводить в моду прическу а-ля взрыв на макаронной фабрике. – Вы уведомили совет директоров о завтрашней встрече?

– Да, я лично развез пятнадцать приглашений, остальных уведомили с нарочными.

– И как, они меня ждут? – я усмехнулся.

– Еще как, – Криббе потянулся. – На вашем месте я не стал бы ничего пить и есть на завтрашней встрече.

– Все так плохо? – я отложил щетку и накинул камзол. Жрать хочу и спать и не понятно, чего больше.

– Это не передать словами, Пётр Фёдорович. – Криббе встал. – Пойдемте отдадим должное кухне Кристиана. Его повар сейчас будет подсматривать в щелку, и получит удар, если увидит на вашем лице недовольство. Так что прошу держать себя в руках, будет аль потерять маэстро. Ведь он действительно отличный повар.

– Я постараюсь не лишить господина Ван Вена его служащего, – я улыбнулся на этот раз вполне искренне. – Да, Гюнтер, может быть, ты знаешь, чем Ост-Индийская компания отличается от Вест-Индийской компании?

– Ни разу не слышал о Вест-Индийской компании, – Криббе выглядел удивленным. – Спросим у Кристиана, он точно должен знать.

– Тогда не будем задерживать ни повара, ни хозяина, – и я решительно направился к выходу из спальни.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17 
Рейтинг@Mail.ru