Нэнси Найт
Девочка, я тебя добью(сь)
Глава 1
─ Работы сегодня никто не сдает, ─ басит Власов, подозвав всю нашу группу к себе. ─ Преподу говорим, что ни о каком задании вообще речи не было. Всем ясно?
─ Опять? ─ пищит Катька ─ наша главная зубрилка. ─ Я ведь столько времени…
─ Я по-китайски, что ли, говорю?! ─ тут же вспыхивает он, а у меня мурашки по спине пробегают от его голоса и власти, что исходит от него.
─ Все поняла, ─ испугано выпаливает Катя, спешно заталкивая работу в свою сумку.
─ Отлично. Больше никому ничего не нужно объяснять? ─ продолжает напирать он.
Дружбаны Власова окидывают остальных недружелюбным взглядом, и нам не остается ничего, кроме как молча кивать и опускать взгляды.
Тимур Власов с первого же курса показал всем, кто здесь главный, собрав вокруг себя банду таких же отвязных парней, как и он сам. Он привык к тому, что все происходит так, как хочет он, и не приемлет отказов. А мы, хоть уже и не маленькие дети, которые боятся хулиганов со двора, а все равно ходим в страхе перед Власовым и исполняем все, что он скажет.
Уж не знаю, в чем тут дело. То ли в силе, что исходит от одного лишь взгляда, то ли в его харизме… Тимур ведь далеко не дурак, предметы ему даются легко. Вот только его желание сопротивляться системе и не делать то, что требуют преподаватели от всех студентов, делают его таким, какой он есть. А нам приходится плясать под его дудку, чтобы его, не дай бог, не попытались вновь отчислить.
Такое уже было на втором курсе. Вот только он добился того, чтобы остаться, а нам пришлось отдуваться и писать за него курсовые вместе с дополнительными работами. Еще и влетело нам тогда от него будь здоров. Ну а кому из нас нужно повторение тех событий? Да никому!
А меня постигла самая большая неприятность ─ я влюбилась в Тимура. Окончательно и бесповоротно. Вот что за несправедливость?! Почему нельзя было влюбиться в какого-нибудь тихого и спокойного парня? Нет же, я зачем-то втрескалась в красавчика, с которым мы вообще на разных полюсах. А он никогда даже и не взглянет на такую, как я ─ послушную тихоню-зубрилку, серую мышь, которая одевается в теткины шмотки, выбранные мамой.
И я бы даже не против делать все, что хочет Тимур. Не против измениться, стать той девушкой, что сможет привлечь его внимание… Вот только я не могу себе такого позволить, ведь дома меня ждет тиран похлеще Власова ─ моя мама. Она тоже привыкла все и всех держать под своим контролем. Это она решает, с кем и где мне гулять, куда ходить, как выглядеть… Она даже приезжала в универ, чтобы встретиться с куратором нашей группы ─ Ольгой Васильевной. Узнавала у нее о моих успехах в учебе, после чего вообще взяла номер Васильевны и теперь без конца названивает ей.
─ Добрый день. Заходим, ─ отзывается препод по допечатной обработке, отворив дверь аудитории.
Все рассаживаются по своим местам, готовясь испытать на себе гнев препода за несданное задание. А я готовлюсь к гневу Власова, потому что сегодня мне придется сдать работу…
Первый семестр третьего курса близится к концу, а у меня из-за Тимура тьма плохих оценок по допечатке. Нужно их исправлять, пока не поздно, иначе мама из меня всю душу вытрясет. И если не сдам сегодняшнюю работу ─ считай все, плакала моя четверка, а вместе с ней и я.
─ Передаем работы на стол, ─ произносит преподаватель, и к горлу подкатывает колючий ком.
─ Какие работы, Радион Владимирович? ─ с искренним удивлением спрашивает его Тимур.
─ Те, что я сказал подготовить на прошлом занятии, ─ сурово отвечает ему Владимирович, который давно пронюхал все ухищрения Власова.
─ Так ничего ж не говорили, ─ пожимает Тимур плечами.
─ Власов, лапшу на уши не вешай! У меня все отмечено.
─ Наверное, вы отметили, а сказать нам забыли, ─ продолжает настаивать Тим.
Радион Владимирович лишь щурится, с презрением глядя на Тимура, и садится за свой стол:
─ Не вижу ни одной работы. Никто не сделал?
В аудитории стоит гробовая тишина, никто не шевелится, даже отличницы.
─ Что ж, молодцы. Всем незачет, ─ подводит итог препод, и я тут же подрываюсь с места.
─ Я сделала! ─ держу крепко свою сумку и дрожащей рукой пытаюсь открыть замок, который никак не слушается.
Чувствую спиной испепеляющие взгляды Тимура и его банды и мысленно прошу прощения у них за то, что подставила.
─ Вот, ─ спешно иду к преподавательскому столу и кладу работу.
─ Неужели, ─ хмыкает препод. ─ Еще кто-то?
Аудитория тут же оживляется, и почти все бегут сдавать свои работы. Все, за исключением банды Тимура. Ребятам, выполнившим домашку, бояться уже нечего ─ все шишки будут у меня, ведь именно я пошла против Власова.
Возвращаясь на свое место, вижу пристальный взгляд Тимура, и как он проводит пальцем по своему горлу, одним лишь жестом говоря: «Тебе крышка, Наумова!».
Всю оставшуюся пару сижу как на иголках, даже не в силах воспринимать то, что объясняет Радион Владимирович. Лишь переписываю информацию с доски и молюсь, чтобы ребята меня поддержали и объяснили Тимуру, что не сдать курсовые сегодня было очень жесткой подставой для всех нас. Зря, конечно, надеюсь, потому что знаю, что этого не будет.
Еще до окончания пары складываю вещи в сумку и готовлюсь бежать. И как только Владимирович нас отпускает, тут же подскакиваю с места и, расталкивая всех, мчусь к выходу. Вот только зря рассчитываю на спасение…
Власов догоняет меня в конце коридора и крепко хватает за плечи, разворачивая к себе лицом. Впечатывает в холодную стену и бьет по ней кулаками по обе стороны от меня, преграждая путь, будто у меня еще есть возможность сбежать. Он сжимает челюсти так, что на скулах играют желваки, а в его карих бездонных глазах читается жгучая ненависть.
─ Ты самая умная, что ли?! ─ рычит он в мое лицо.
─ Нет, ─ мотаю головой из стороны в сторону и с ужасом смотрю на Тимура.
─ А тогда какого хрена ты это сделала?! Я что-то непонятное до этого сказал?
─ Прости, я просто не могла… ─ шепчу я, а на глаза накатываются слезы.
─ Идиотка! ─ выплевывает он и со всей силы бьет кулаком по стене, а я в ужасе вздрагиваю.
─ Не надо, пожалуйста, ─ молю его. ─ Если бы я не сдала работу, то меня бы мама дома прибила.
─ Мамочку боишься? ─ зло насмехается он и добавляет: ─ Держись теперь, Наумова. Все время ходи и оглядывайся. Я тебе такой ад устрою, который даже в самом страшном сне не увидишь!
Власов окидывает меня напоследок взглядом, полным пренебрежения, и уходит вместе со своей бандой. А я лужицей стекаю вниз по стене и опускаю голову на колени, пряча свои слезы от остальных.
Глава 2
Больно и до невыносимого обидно. Всего один поступок превратил меня из невидимки в объект ненависти. Я ведь мечтала о том, что бы Тимур меня заметил? Пожалуйста! Получите, распишитесь! Но не такого я внимания от него хотела, совсем не такого…
А ведь не так плохо было, когда он меня в упор не видел. Тогда я еще могла надеяться то, что в какой-то момент он взглянет на меня иначе и захочет сблизиться. Хотя бы просто как друзья. А теперь… Теперь можно оставить эти пустые мечты навсегда.
─ Насть, ты чего? ─ толкает меня в плечо моя одногруппница Алёна и садится на пол рядом со мной. ─ Не расстраивайся так. Ты все правильно сделала! Давно уже пора было перестать делать то, что говорит Власов, но ты одна набралась смелости.
─ Да ничего я не набралась! ─ всхлипываю я, не поднимая головы. ─ Если бы не мама, я бы забила на эту работу и не парилась. А теперь Власов всех собак на меня спустит!
─ Блин, Настюх, ну не все так страшно же, чтобы сидеть сейчас и реветь из-за этого придурка. Не станет же он тебя бить! Он даже пацанов наших ни разу пальцем не тронул, только угрожал. А девочку тем более не станет трогать. Ну скажет тебе сделать за него курсачи, ну и что? Не впервой же. Мы тебе если что поможем. Правда, ребят?
─ Естественно, ─ звучит надо мной хор голосов.
Поднимаю голову и вижу почти всех ребят из своей группы, столпившихся вокруг меня с Алёной. Становится так неловко и стыдно оттого, что я, девятнадцатилетняя тетка, сижу и реву на глазах у всех. Как малое дите, ей богу! Но все же приятно, что ребята не бросили меня одну в беде и решили поддержать.
─ Спасибо, ─ тихо отвечаю, шмыгая носом, и утираю заплаканные глаза рукавом.
─ Ну все, пошли, ─ Алёна подхватывает меня под руку и поднимает с пола. ─ Я тебя до остановки провожу.
Улыбаюсь, тем самым благодарю Алёну за поддержку, хотя выходит вымученно, ведь на душе все равно паршиво. Медленно плетусь с ней по лестнице и на каком-то подсознательном уровне достаю телефон из кармана и смотрю на время.
─ Блин, Алён, я же на электричку так опоздаю! ─ выпаливаю я и с вытаращенными глазами начинаю бежать по лестнице, выкрикивая приятельнице напоследок: ─ Спасибо тебе! Завтра увидимся!
Мчусь со всех ног на остановку. Выскакиваю за территорию универа и вижу остановившийся трамвай, в который заталкивается толпа людей.
─ Успеваю, ─ думаю я про себя, оценивая оставшееся расстояние и то время, которое потребуется для того, чтобы все зашли в транспорт.
Но неожиданно поскальзываюсь на обледеневшей дорожке и со всего размаху подаю на спину, больно ударяясь копчиком. Не успеваю даже очухаться, как кто-то поднимает меня и ставит на ноги.
─ Спасибо, ─ выдыхаю я, даже не взглянув на своего помощника, и мчусь вновь на трамвай.
В последний момент заскакиваю в закрывающиеся двери и выдыхаю. Успела! Вот только людей, в частности студентов, которые тоже едут домой после учебы, в трамвай набилось столько, что даже в салон через турникет не пройти. Приходится ехать еще несколько остановок, стоя у входной двери. В тесноте, конечно, зато на электричку еще могу успеть.
Когда в трамвае становится посвободнее, продвигаюсь в салон и, вставив наушники, включаю музыку. Путь у меня долгий, нудный, и только музыка может скрасить его.
Да, времени на дорогу тратится очень много, зато учусь не в каком-то там областном институте, который у нас один на весь город, а в московском государственном университете.
Нет, не в МГУ, конечно. Это было бы слишком уж круто для меня. Аббревиатура моего учебного заведения МГУП ─ университет печати. Но разница же всего в одну букву, так? Ну а в разговоре со старыми знакомыми или дальними родственниками можно и не упоминать этот незначительный нюанс, чтобы придать себе больше статуса. Собственно, так и делает моя мама.
Но я в любом случае довольна, что учусь именно здесь, хоть и выбрала это место не совсем сама. После школы я вообще понятия не имела, кем хочу быть. В девятом классе мечтала стать врачом, внезапно полюбив биологию. Но мама сказала, что это полнейшая глупость, аргументируя это тремя вещами: я плохо переношу вид крови, врачи зарабатывают мало, стоимость обучения в медицинском непосильна высока, а поступить на бесплатное отделение у меня нет никаких шансов. Спорить было бессмысленно с ней, поэтому эту мечту мне пришлось оставить, а новая так и не возникла.
И вот, закончив школу, я подала копии документов на два факультета в местном институте нашего города, а еще с десяток комплектов развезла по разным московским универам, выбрав те специальности, которые мне показались более-менее интересными. Оригиналы же отвезла в МГУП ─ сюда поступал мой одноклассник, у которого тетя работала деканом на факультете и могла немного протолкнуть нас вперед, если вдруг не удастся поступить на бесплатное обучение куда-то еще.
В институт своего города я не поступила, потому что за зачисление на бесплатное место у мамы затребовали денег, а она от этого отказалась. Иронично, конечно, что за бесплатное нужно еще отдать деньги. Но такое, увы, нередко встречается во всех сферах нашей жизни, особенно в провинциях, где люди зарабатывают немного и крутятся как только могут.
Поступила я в полиграфический и еще куда-то, кажется, в пищевой. Ну и выбрала то, что мне показалось наиболее интересным и перспективным.
Правда, из дома добираться в универ очень далеко. Каждый божий день я трачу на дорогу туда и обратно часов по шесть, если не больше.
И вот уже три года у меня просто не остается времени на хоть какую-то личную жизнь: у меня ранний подъем, дорога, учеба, снова дорога… А по возвращении домой меня ждут задания, помощь маме и снова сон. И впихнуть еще что-то в этот плотный график просто нет возможности.
И как же я устала от этого ритма жизни! Не говоря уже о проблемах дома… Все студенческая жизнь просто проходит мимо меня. А все почему? Потому что мама не позволила мне жить в общежитии, комнату в котором я могла получить. Слишком мала я еще в ее понимании для самостоятельной жизни вдали от дома.
Справедливо ли это по отношению ко мне? Совсем нет. Но при поступлении я просто не нашла в себе смелости перечить маме.
А сейчас… Сейчас мое терпение уже медленно подходит к концу, вот только менять что-то уже поздно. Или все же не поздно?
Глава 3
После поездки в трамвае я иду на метро, где еду еще девять станций с одним переходом на другую ветку. А затем бегу на вокзал, ведь до электрички остается всего десть минут.
В кассах оказывается тьма народа. Все спешат, никто не хочет войти в мое положение и пропустить. Приходится проходить через турникет вслед за пассажиром с билетом и ехать в электричке зайцем.
Иногда я так делаю, даже когда есть время на покупку билета, чтобы сэкономить деньги. Ведь стипендия всего три пятьсот, а накопления после летней подработки подходят к концу. Мама, конечно, компенсирует мне затраты на дорогу, но только частично, ссылаясь на то, что для этих целей у меня есть стипендия. А мне, между прочим, еще ведь кушать надо что-то весь день в университете!
Есть, правда, минус в поездке зайцем ─ приходится перебегать из одного вагона в другой, когда проходят контролеры и проверяют наличие билетов. Благо, перебегает целая братия таких же зайцев, как и я, а толпой бежать не так уж и страшно. Хотя все равно всегда переживаю, что случайно споткнусь, упаду, и меня затопчут. Особенно страшно зимой, когда гололед. Но, к счастью, со мной такого ни разу не приключилось.
В электричке тоже приходится стоять в толкучке, а свободные места появляются лишь незадолго до прибытия на мою станцию. Пока есть время и возможность, быстренько делаю задание по матану, чтобы дома пришлось делать поменьше, и у меня появилась возможность лечь спать пораньше.
Выйдя из электрички, спрыгиваю с перрона, потому что на нашей станции через турникет за кем-то другим уже не дадут пройти ─ такие вот у нас злые охранники. Плюс в том, что в автобусе окажусь раньше, чем те, кто ездит с билетом и идет по переходу к выходу с вокзала. Потому успеваю занять место и оставшиеся пятнадцать минут до дома еду как королева.
К вечеру у меня обычно и без того нет сил, а после нервотрепки из-за Власова ощущаю себя словно выжатый лимон. Давно заметила, что после нервного напряжения чувствую себя более усталой, чем если бы вскопала огород.
Наконец, добравшись до дома, поднимаюсь на свой этаж и уже в подъезде слышу крики, доносящиеся из нашей квартиры. Опять мама с отчимом что-то не поделили, или младший брат снова нашкодничал. Ему всего три, но, бывает, гадостей наделает в таком объеме, что потом всей семьей еще целый день приводим квартиру в порядок.
Открываю входную дверь и чувствую запах гари. Видать, мама снова вкусняшку приготовила. У нее и так кулинарные способности на таком уровне, что иногда диву даешься, как можно настолько испортить то, что испортить невозможно, даже макароны. А тут еще и пригорело.
─ Как ты меня достал, Олег! Ты за своим компом вообще ничего не видишь! ─ кричит мама в зале, пока я раздеваюсь. ─ Я ведь попросила последить за курицей, пока я в ванной! А теперь всю сковородку в помойку! Жрать теперь что будешь?!
─ Ир, ну я… ─ мямлит в ответ Олег, но мама его прерывает на полуслове.
─ Я весь день пашу для чего? Чтобы потом выбрасывать деньги в мусорку?! От тебя вообще никакой помощи, только и умеешь, что в свои игрушки играть! Все, заколебал, разводимся!
Олег никак не реагирует на мамину угрозу, потому что слышит это ежедневно. Ну а маме давно пора понять, что эти слова не имеют никакого эффекта, и уже нужно либо смириться с натурой Андрея (которую она, видимо, не замечала до брака), либо уже по-настоящему развестись и перестать трепать всем нервы.
Встречать меня из комнаты прибегает брат:
─ Привет, Нать! ─ на своем ломаном детском языке обращается он ко мне.
─ Привет, ─ улыбаюсь брату и глажу его по светловолосой макушке. ─ Что, опять ругаются?
─ Ага, ─ кивает он и тоже мне улыбается, не придавая значения ругани только потому, что слышит ее с самого своего рождения.
─ О, ты приехала? ─ выглядывает из комнаты мама и торжественно заявляет: ─ А на ужин у нас сегодня только гречка! Олег спалил всю курицу!
─ Да я уже услышала, ─ киваю в ответ и вздыхаю, ведь больше всего на свете терпеть не могу гречку, а запихать ее в себя могу разве что с подливкой от мяса.
─ Работу сдала? ─ интересуется она, следуя за мной в ванную.
─ Сдала, ─ отвечаю ей и включаю воду, чтобы помыть руки.
─ И что тебе за нее поставили?
─ Во-первых, за работу оценок не ставят. Ее либо зачтут, либо не зачтут. А, во-вторых… мам, ну откуда я знаю? Я ведь только сегодня ее сдала, еще проверить не успели.
─ Не огрызайся с матерью! ─ мигом переходит она на крик. ─ Вырастила на свою голову!
─ Да никто не огрызается, ─ отвечаю ей, пытаясь оправдать себя, но наперед знаю, что бесполезно это, особенно когда она не в настроении. ─ Я просто объяснила тебе, что еще не могу знать о результате.
─ Значит плохо сделала, раз не знаешь! Если бы старалась, то была бы уверена в своих силах и результате!
В ответ ничего не говорю, лишь вздыхаю. Мало мне было, что ли, неприятностей сегодня?
Поужинав и помыв за всеми посуду, быстро доделываю задания и собираю сумку, а затем подготавливаю одежду на завтра. Заглянув в шкаф, нахожу на вешалке водолазку грязно-лилового цвета, которую вижу в первый раз.
─ Это твоя? ─ спрашиваю у мамы, придя к ней в комнату и демонстрируя незнакомую водолазку.
─ Нет, это я тебе вчера купила. Забыла сказать, ─ отвечает она, натирая руки кремом.
─ Мам, ну я же просила, не покупай больше вещи без меня. В такой одежде никто из молодежи не ходит.
─ А в какой ходят? В топиках с голым пузом? Или прозрачных блузках, в которых вся грудь наружу? ─ возмущается она.
─ Да почему сразу наружу? ─ возражаю ей. ─ Есть ведь нормальные вещи, которые…
─ А-а. Это, значит, ненормальная вещь? ─ фыркает она, вырывая водолазку из моих рук. ─ Ну и ходи, значит, в старье, пока мозгов не наберешься и не научишься понимать, где нормальная одежда, а где хлам помоечный. Я, между прочим, девятьсот рублей за нее отдала!
─ Тогда просто верни ее в магазин, ладно? ─ вздыхаю я и быстро выхожу из маминой комнаты, пока не разразился очередной скандал.
Закрываюсь в своей комнате, выключаю свет и ложусь в постель, уткнувшись лицом в подушку. Слезы неконтролируемо рвутся наружу. Кажется, у меня больше нет сил терпеть все это.
Говорят, если ты не можешь что-то изменить, просто поменяй свой взгляд на происходящее. Но я не могу. Не могу поменять свой взгляд на все это. А потому остается лишь одно ─ набраться смелости и просто съехать из этого кошмара.
Глава 4
Утро проходит в обычном режиме с подъемом в пять утра и сборами в темпе вальса. Собираться приходится как всегда тихо, а ходить на цыпочках, чтобы, не дай бог, не разбудить маму.
Умываюсь, делаю себе бутерброды с колбасой, один из которых съедаю, запивая кофе, а еще два кладу в пакетик, чтобы взять с собой на обед. Пока иду к раковине, чтобы помыть чашку после себя, спотыкаюсь об машинку, которую бросил брат посреди кухни, и едва успеваю опереться на столешницу кухонного гарнитура, чтобы не упасть. Зато из руки выскальзывает кружка и в дребезги разбивается об ламинат.
Капец! Точно маму разбудила.
Только успеваю подумать об этом, как тут же слышу шарканье ног в тапочках, и на кухню входит мама. Ее заспанные глаза злющие-презлющие, будто я дом спалила, или что похуже.
─ Ты издеваешься?! ─ рычит она, оглядывая пол, усыпанный осколками.
Мне бы начать убирать с пола, пока еще есть время, но застываю на месте как вкопанная, отчаянно желая превратиться в каменную статую или стать невидимкой.
─ Нет, не издеваюсь, ─ мямлю я и мотаю головой из стороны в сторону. ─ На полу игрушка просто валялась, а я не увидела ее и споткнулась. Кружку вот разбила, хорошо хоть лоб не расшибла.
─ Лучше б лоб расшибла, чем кружку разбила! ─ фыркает мама. ─ Может тогда научилась бы под ноги смотреть. А лучше бы сразу прибрала за братом игрушки, и вообще проблем бы не было!
─ Так я ж говорю, не увидела.
─ Не увидела она… Я еще могла бы полтора часа поспать, а из-за тебя вставать пришлось!
─ Ну так иди ложись, пока еще есть время, чего ты, ─ пытаюсь успокоить ее.
─ Я уже проснулась и снова уснуть не смогу! Спасибо, Настя, за доброе утро! ─ добавляет она напоследок, будто я специально все это сделала, и со злобным лицом уходит с кухни.
Заряд позитивной энергии с самого утра получен. Спасибо, мама!
Сметаю веником осколки с пола и смотрю на время: уже пять минут, как я должна была выйти из дома! Бегу в коридор, быстро одеваюсь, обуваюсь, подхватываю сумку и свернутый ватман с работой по начертательной геометрии, а затем выскакиваю из дома.
На улице сегодня сильный мороз, ладони мерзнут даже в варежках, но спрятать руки в карманы не могу, потому что приходится нести в них ватман. Вот купила вы себе тубус с веревочкой, повесила бы его на руку сейчас и не мучилась. Но, нет же, пожалела шестьсот рублей!
К счастью, успеваю на свой автобус, поэтому и на электричку добираюсь вовремя, даже билет успеваю купить. В вагоне привычная толкучка, и моя работа рискует быть помятой. Благо добрые люди помогают закинуть ее на верхнюю полку для вещей, потому что сама я до нее не достаю.
Не помять бы работу за целый день и донести ее на последнюю пару в первозданном виде. Препод по начерталке у нас просто зверь, заставляет перечерчивать все заново из-за каждой мелочи, даже если уголок листа помялся. А Андрею из нашей группы даже работу циркулем проткнул, когда Андрей отвечал на вопросы и назвал отверстие дыркой. Препод проткнул его работу с огромным удовольствием, сопроводив громогласной фразой: «То, на что ты показал ─ отверстие, а вот это ─ дырка!». Надо ли говорить, что Андрею пришлось переделывать ту работу?
Всю дорогу прокручиваю воспоминание с утренними ругательствами мамы, не в силах выкинуть их из головы. Умом-то я понимаю, что это никак не поможет и ни к чему не приведет, только лишь к очередному расстройству, но ничего не могу с собой поделать. Но стоило мне увидеть парня в куртке, как у Власова, мысли тут же меняют свое направление. Теперь я начинаю переживать и накручивать себя из-за его вчерашней угрозы. А ведь благодаря настрою, который вчера с вечера задала мама, я успела позабыть об этой неприятности.
Первые две пары проходят вполне спокойно, Тимур даже не обращает на меня внимания, и уж тем более не сыплет очередными угрозами. Может, попустило его за вечер, и он не станет ничего мне делать? Хорошо бы, если так.
Но только было я успокоилась, как беда приходит, откуда не ждали. Сижу на обеденном перерыве в столовой, уплетаю свои бутерброды, запивая чаем, и никого не трогаю. Между столиками бесконечно снуют студенты, спешащие занять очередь и купить себе что-нибудь на обед. Ничего необычного, все, как и всегда. И тут кто-то внезапно толкает мой столик… Пластиковый стаканчик с чаем, который стоит в этот момент на столе, переворачивается. Хорошо, что горячая жидкость льется не на меня, а просто растекается по столу. Поднимаю глаза и вижу Антона Бадалова ─ своего одногруппника из банды Тимура. Стоит возле меня с невозмутимым лицом и хлопает глазами.
─ Сорри, я случайно, ─ сухо произносит он, что больше походит на отмашку, чем на извинение.
─ Ничего, ─ вздыхаю я и пожимаю плечами.
Всякое ведь бывает. Не специально же он влетел в мой столик. Споткнулся, может, как я утром, или его кто-то из толпы толкнул. Хорошо, что на меня не попало, и я не испачкалась и не обожглась.
Но этот позитивный настрой мигом улетучивается, когда я перевожу взгляд на соседний стул, на котором оставила свои вещи: пролитая жидкость тонкой струйкой стекает по столу и льется не на пол, а прямо на ватман, который жадно впитывает в себя чай!
