Нора Робертс
Эхо смерти
Глава 2
Дав описание места преступления и обнаруженного тела, Ева перевернула жертву и продолжила:
– Множественные повреждения лица нанесены кулаками и, возможно, чем-то вроде дубинки. Ссадины и неглубокие порезы на горле, такие же, как у второй жертвы. Кляп не использовали. Нападавший привязал Страццу к стулу, надел пластиковые наручники-стяжки. Они до сих пор не сняты.
Она наклонилась, чтобы сфотографировать тонкие полоски пластика поближе.
– Страцца сопротивлялся. На запястьях видны синяки и ссадины, фрагменты стула прилипли к телу и к стяжкам, все перепачкано кровью. На брючинах и рукавах смокинга остатки клейкой ленты. На костяшках пальцев заметны гематомы, возможно, Страцца успел нанести нападавшему парочку ударов.
Ева осмотрела сломанную спинку перевернутого стула.
– Судя по сцене преступления, Страцца высвободился, сломав стул, бросился на обидчика. Тот схватил массивную вазу, оглушил Страццу ударом в висок. Когда Страцца упал, добил его несколькими ударами.
Она взяла несколько образцов крови, запечатала и подписала, попутно размышляя о том, что в момент нападения делала жена Страццы. По-прежнему сидя на корточках, внимательно исследовала кровь на изножье кровати.
– У второй жертвы рана на затылке. Может, она пыталась помочь, и ее оглушили? Женщина упала, ударилась головой, потеряла сознание. У нее сотрясение мозга, и, похоже, она плохо понимала происходящее, а когда пришла в себя, разум просто отключился. Она встала, спустилась по лестнице и вышла из дома. Голая.
Ева шумно выдохнула. В восемь лет ее избили и изнасиловали, и она в таком же полубессознательном состоянии, вся в своей и чужой крови, вышла на улицу, чтобы не оставаться рядом с трупом.
– Мозг отключается, чтобы человек не сошел с ума, – пробормотала Ева.
Она встала, глубоко вздохнула и зажмурила глаза, отгоняя от себя воспоминания. Надо сосредоточиться на том, что здесь произошло.
Званый ужин закончился, хозяева собрались ложиться спать. Интересно, поднялись ли они наверх вместе, болтая о том, кто что сказал? Эдакое обсуждение после матча. Вошли в спальню, устав после светского раута и ощущая иллюзию безопасности.
Ждал ли преступник в спальне? Кто он? Знакомый? Человек из обслуживающего персонала? Поставщик продуктов, слуга, официант? Или тот, кто воспользовался суматохой, незаметно проскользнул в дом и поднялся наверх?
Видно, что он хорошо знал дом.
Каким-то образом обезвредил главную угрозу – Энтони Страццу. Возможно, схватил женщину, приставил нож к горлу. Или вырубил хозяина дома – хорошо подготовился! – потом избил женщину. Вероятно, заставил ее связать мужа и наручниками закрепить его руки на подлокотниках стула. Потом преступник обездвижил женщину: привязал к столбикам кровати.
Нахмурившись, Ева подняла с пола белое платье, осмотрела кружевное нижнее белье.
Нет, он не сорвал и не срезал с женщины трусики и лифчик. Заставил снять их, раздеться перед ним. Чтобы муж все видел. Хотел почувствовать свою власть, наслаждался его беспомощной яростью.
В спальню вошел Рорк, и Ева подняла голову.
– Думаешь, преступник первым делом выпытал коды от сейфов? Чтобы больше к этому не возвращаться? Сказал, я не причиню вреда ни тебе, ни ей, мне нужно только твое имущество. Она не знала коды.
– Ты уверена?
– Оба сейфа находятся на его территории. Она явно трофейная жена, и какие бы чувства Страцца к ней ни испытывал, заправлял всем он сам. В доме нет ничего, что говорило бы о ней, о ее вкусах. Весь третий этаж – целиком его владения, а у нее нет ни будуара, ни своего кабинета. Напрашивается вывод, что это его дом, его деньги. Ее сильно избили, но Страцце досталось еще больше. Я имею в виду, перед убийством. Хотя в этом не было необходимости. Преступник наверняка пригрозил: «Если не назовешь коды, я порежу хорошенькое личико твоей жены или изувечу тебя».
Все равно изувечил, подумала Ева, бросив взгляд на труп.
– Большинство людей в подобной ситуации выдали бы коды. Особенно после пары ударов по лицу, либо когда нож приставили к горлу. Или если бы увидели нож у горла близкого человека. В сейфах всего лишь имущество, как правило, застрахованное.
Рорк кивнул.
– То есть ты полагаешь, что убийца вначале решил практические вопросы. Опустошил сейфы, уничтожил дроидов и видеозаписи с камер наблюдения – возможно, удастся что-нибудь из них вытащить. Затем вернулся в спальню, продолжил избиение, изнасиловал женщину.
– Причем неоднократно, по словам доктора. Возможно, изнасиловал ее в самом начале, чтобы показать мужу, что настроен серьезно. Угрожал, что сделает это снова, убьет ее. Заставил ее раздеться.
Она жестом показала на платье.
– На нем есть кровь, возможно, из порезов или из раны, но оно не разорвано. Преступник не стал его срывать или разрезать ножом. Наверное, подошел к связанному мужу, приставил ему нож к горлу. Сказал: «Раздевайся, или я перережу ему глотку». Привязал ее к кровати. Женщина не сопротивлялась, поэтому на ее теле нет характерных ран. Когда насилуют, жертва пусть слабо, но отбивается, царапается. Судя по ссадинам на запястьях и лодыжках, она пыталась высвободиться, по крайней мере, вначале.
Ева осмотрела кровать, попыталась представить, что произошло.
– Вероятно, потом преступник обошел дом, взял какие-то вещи: все, что попалось на глаза. Наглый ублюдок. Вернулся, опять изнасиловал женщину. Продолжил избиение, еще раз изнасиловал. Страцца сумел сломать стул, бросился на преступника. У Страццы синяки на костяшках пальцев, кожа не содрана, но, похоже, пару ударов он все-таки нанес. Наверное, женщина потеряла сознание во время изнасилования, и преступник ее развязал, а когда мужчины схватились врукопашную, пришла в себя и попыталась помочь мужу или убежать. Ее ударили, она упала и ударилась головой об изножье кровати, вот здесь, об угол. Снова потеряла сознание. Убийца схватил вазу, ударил Страццу по голове, оглушил. Когда Страцца упал, убийца его прикончил.
Сам Рорк не обратил внимания на изножье: вокруг было слишком много крови, целые лужи, пятна, брызги.
– Только его одного. Почему не убил обоих? – требовательно спросил он.
– Да, странно. Я бы так… – Ева осеклась на полуслове. – Жестокий мерзавец по идее должен был убить. Возможно, это его первое убийство. Очень неаккуратное и явно спонтанное.
Подол роскошного платья Евы был испачкан кровью, когда она выпрямилась и показала на труп.
– Я имею в виду, Страцца посмел напасть на него.
– Какова наглость! – подхватил Рорк.
– Вот именно. Он напал и заслуживает смерти. А женщина? Преступник сделал все, что хотел, и потерял к ней интерес. Потому и не стал добивать. Когда мы ее нашли, с момента убийства Страццы прошло минут сорок. Сперва она лежала без сознания, потом бродила по улице в состоянии шока. У убийцы было достаточно времени, чтобы забрать свои игрушки и пойти домой.
Ева замолчала, уперев руки в бока, оглядела комнату.
– Это первичный анализ места преступления. Две жертвы. Возможно, события происходили в другом порядке, но я все равно считаю, что преступник не планировал убийство, иначе Дафны Страццы не было бы в живых.
– Согласен.
– Или он счел ее мертвой. Увидел, что она в отключке, голова в крови, слегка запаниковал, схватил добычу и был таков.
– В любом случае садист.
– Само собой. Возможно, убил он впервые, но все остальное уже проделывал. Будем искать в этом направлении.
Раздался звонок в дверь, и Рорк повернул голову.
– Пойду посмотрю, что там: твоя одежда или твои коллеги, – сказал он.
– Если это Пибоди, пошли ее сюда, а Макнаб пусть займется электроникой.
Оставшись в одиночестве, Ева еще раз медленно оглядела комнату, расположение мебели, труп, предполагаемое орудие убийства, женское платье и белье на полу. Затем направилась было к гардеробной Страццы, однако услышала на лестнице знакомую тяжелую поступь зимних ботинок Пибоди и короткий восторженный вопль.
Ева поставила орудие убийства на свой рабочий чемоданчик и только закатила глаза, как послышалось не менее восторженное продолжение.
– Туфли! Пресвятые каблуки, туфли на шпильках!
– Заткнись, Пибоди!
Не желая затыкаться, Пибоди восхищенно причмокнула и вошла, держа в руке Евину туфлю так, словно это величайшая ценность.
– Они невообразимо прекрасны!
Пибоди была вся в розовом – розовое пальто, розовые полоски на шапке, розовые ботинки с меховой оторочкой. Даже квадратное лицо порозовело от благоговения.
– Положи чертову туфлю! Это моя одежда?
– Что? Ах, да, мы как раз подошли к дому, когда водитель остановился…
Пибоди отвела взгляд от блестящей туфельки, посмотрела на Еву и снова восторженно взвизгнула.
– Платье!
– Заткнись! – повторила Ева, выхватывая из другой руки Пибоди дорожную сумку с одеждой.
– О, да оно великолепно! Сама сексигантность!
– Это всего лишь платье, а такого слова нет.
– Сексуальная элегантность. Оно все такое… Ой, у тебя подол в крови и еще в чем-то. А вот еще кровь… Ничего, в хорошей химчистке все ототрут.
– Непременно. Этим сейчас и займусь. А труп может и подождать.
– Просто…
Пибоди замолкла на полуслове, сосредоточившись на мертвом теле и расталкивая своего внутреннего копа.
– А вот ему уже не придется переживать из-за химчистки. Он же был врачом, да? В этот раз исцелиться самому у него точно не выйдет. Есть новости о его жене?
– Пока нет, позже узнаем. Я предупредила чистильщиков и морг. Время смерти и предполагаемая причина уже известны. Займись этой комнатой, а я пойду в ванную, переоденусь.
Закрывшись в изысканной бело-золотой ванной, Ева сняла платье и сразу же почувствовала облегчение. В сумке нашлось все необходимое. Ева отогнала от себя мысль о том, как Соммерсет выбирает и аккуратно складывает ее исподнее (так и спятить недолго!), натянула белье, потом мягкие шерстяные брюки (слава богу, черные), бледно-серый свитер, кобуру, грубые черные ботинки и черный жакет с едва заметными серыми полосками.
Дворецкий положил в сумку футляры для драгоценностей, и Ева сняла украшения, с трудом разобравшись, что куда класть. Про кобуру на лодыжке он тоже не забыл. Затягивая ремни, Ева мысленно отдала ему должное.
Оставалось надеть пальто, шапку со снежинкой, теперь нежно любимую, шарф с черными, серыми и красными полосами (Еве вполне хватило бы красных) и безумно дорогие перчатки с мехом, которые она постоянно теряла.
Вновь почувствовав себя в своей тарелке, Ева расправила плечи, взглянула в искусно обрамленное зеркало над длинной раковиной.
– Черт!
Она сменила удручающе нарядную одежду, однако лицо все еще было накрашено для бала-маскарада, что явно не подходило порядочному копу.
Схватив сумку, Ева вышла из ванной.
– Пибоди!
– Да, сэр!
Пибоди высунула голову из гардеробной Энтони Страццы.
– У тебя есть с собой косметика? Ну, знаешь, такая штука, которой можно стереть вот это все?
Для наглядности Ева обвела контур лица пальцем.
– Лосьон для лица? Средство для снятия макияжа? С собой нет.
– Черт, черт, черт!
– Ты прекрасно выглядишь.
– Ну да, я же только об этом и думаю.
– Ты по-прежнему неимоверно крутая. И цвет помады только подчеркивает твою крутость.
– Ерунда!
По собственному опыту Ева знала, что обычное мыло и вода просто размажут макияж, сделав лицо похожим на огромный синяк, и потому решила оставить все как есть.
Она хотела было запихнуть туфли в сумку, но Пибоди коршуном кинулась к ней.
– Их нельзя бросать как попало! У тебя разве нет пыльников для обуви? Я лучше сама их уложу! Дай сюда! Похоже, у доктора Страццы было обсессивно-компульсивное расстройство.
– С чего ты взяла?
– Взгляни на его гардеробную. Там идеальный порядок. Одних белых рубашек штук шестьдесят, причем абсолютно одинаковых. Белые рубашки, черные, коричневых меньше. Черные брюки, черные костюмы, серые костюмы. Никаких ярких цветов. Все в безукоризненном состоянии, – продолжила Пибоди, укладывая туфли сперва в специальные мешочки, а потом в сумку. – Одежда аккуратно развешана. В шкафу есть повседневная и спортивная одежда, при ее выборе доктор снизошел до темно-синего цвета. Абсолютно все вещи тщательно сложены и лежат на своих местах, даже белье и носки. Ах да, манжеты всех рубашек, даже повседневных, украшены его монограммой. Две пары белых кроссовок, две пары точно таких же черных, и те и другие новые. Все остальное – строгие классические туфли черного цвета. Около пятидесяти пар. Каждая вещь занесена в компьютер, причем там указано не только когда ее надевали в последний раз, но и место и дата покупки. Всей одежде и обуви не больше года.
– Значит, он был привередой.
– Не то слово!
– Проверь другую гардеробную.
Сама Ева подошла к прикроватной тумбочке, выдвинула ящик. Достала планшет, провела пальцем по экрану. Убедившись, что планшет заблокирован, прицепила к нему ярлычок и уложила в пакет для Макнаба и электронного отдела. Затем кинула в пакеты для сбора улик два пузырька: один с рецептурным снотворным, второй – с препаратом для повышения потенции, белую шелковую повязку на глаза и длинный белый шнур из шелка.
Размышляя над находками, Ева обошла кровать и открыла ящик другой тумбочки. Еще один планшет, который включился без пароля. На планшете обнаружилось несколько книг о том, как принимать и развлекать гостей, варианты меню.
Пибоди вошла в спальню, когда Ева нюхала изящный флакончик с золотой лилией на крышке.
– Духи. На ее планшете только домоводческая ерунда. Ни тебе личной информации, ни фотографий, ни музыки. Ничего.
– Их гардеробные очень похожи, только у нее женская версия. И почти в таком же идеальном порядке. Вся одежда белая, лишь кое-где серебряный или золотой рисунок, но исключительно на белом фоне. Нижнее белье самых разных фасонов, от девичье-невинного до вызывающе эротического, как у шлюхи. Ночные рубашки и пижамы в том же стиле.
– Интересно. И никаких секс-игрушек. Хотя он принимал таблетки для стояка… – Ева обошла комнату и продолжила: – Может, это какая-то разновидность БДСМ? Белая с золотом спальня, совсем как церковь или храм. Впрочем…
К тому времени, как Ева закончила осматривать ванную – масло для ванны и куча гигиенических средств с тем же запахом, что и духи, – команда из морга и чистильщики уже приступили к работе.
Ева повертела в руках тюбик с гелем для снятия макияжа и, поборов искушение, поставила на место.
– Лилии и белый цвет. Лилейно-белый. Возможно, Страцца требовал от жены непорочности или хотел, чтобы она изображала невинность. Этот образ разбился вдребезги, когда ее изнасиловали.
– Думаешь, убийца знал кого-то из них или обоих?
– Он знал достаточно, чтобы незаметно проникнуть в спальню, – ответила Ева, когда они с Пибоди выходили из комнаты. – Дафна Страцца сказала, что они с мужем поднялись наверх после приема, а убийца уже их ждал. Говорит, что это был дьявол. Она все еще в шоковом состоянии, но выразилась именно так.
– Маска?
– Думаю, да. Нам нужно узнать имена всех, кто обслуживал банкет, но не входит в штат постоянной прислуги. Лакеи, бармены, официанты, оформители, помощники по хозяйству. Некоторые есть в планшете Дафны, список гостей тоже там.
– Удобно.
– Очень, учитывая, что, насколько я знаю, все слуги в доме – дроиды, и злоумышленник вывел их из строя.
– Ближайшие родственники?
– Родители Страццы разведены. Мать во Франции, бывший физик, сейчас на пенсии, замужем. Отец – невролог, заведует отделением в швейцарской частной клинике. Родители Дафны погибли в цунами, когда вся ее семья отдыхала в Азии. Дафне тогда было девять лет. Ее вырастили Гейл и Барри де Сильва, которые стали опекунами девочки по завещанию родителей. Де Сильва живут в Миннесоте, родители Дафны раньше тоже там жили. Глубже я не рыла и никому ничего не сообщала.
Они стояли у двери в кабинет Страццы и заглядывали вовнутрь.
– Я могу заняться списком гостей и прислуги.
– Давай, и поговори с нашими электронщиками, они явно здесь побывали и забрали настольный компьютер Страццы и коммутатор. А я пока осмотрюсь. – Ева сверилась с наручным коммуникатором. – В ближайшее время я свяжусь с родителями Страццы. Нужно еще раз поговорить с Дафной и узнать, хочет ли она, чтобы мы связались с ее опекунами.
– У нее должна быть подруга, – заметила Пибоди. – Возможно, ее имя найдется в списке гостей. У всех женщин есть подруги.
Ева согласно кивнула, входя в кабинет, хотя знала, что это не так. Двадцать лет она прекрасно обходилась без подруг, пока не появилась Мэвис Фристоун.
Беглый осмотр кабинета еще больше убедил Еву, что Пибоди не ошиблась, диагностировав у Страццы ОКР. Комната была в идеальном порядке. Все двери и ящики запирались на замок. Рорк или Макнаб – возможно, оба – уже вскрыли замки и взломали коды, поэтому Ева уселась в изготовленное на заказ кожаное кресло Страццы и принялась осматривать его письменный стол.
В кабинет вошел Макнаб, обутый в клетчатые сапоги на воздушной подошве; его длинные светлые волосы были собраны в хвост, уши украшали многочисленные сверкающие сережки. Он нарядился в свитер с безумно кружащимся Элвисом на груди и мешковатые ярко-голубые штаны с полудюжиной изумрудно-зеленых и красно-рубиновых карманов.
– Привет, Даллас, ты сегодня ранняя пташка. Хотел сказать, что мы с командой заберем сломанных дроидов. Тут есть еще и обычные домашние роботы. Попробуем что-нибудь сделать, но на многое не рассчитывай. Сейчас собираем все коммуникаторы, компьютеры и планшеты. Пибоди говорит, что у тебя оба планшета из их спальни.
– На планшете Страццы стоит пароль, на планшете его жены – нет.
– Сходится с тем, что мы обнаружили. Его письменный стол сделан на заказ, ящики открываются при помощи отпечатка пальца. Даже на подсобке кодовый замок. И на сортире. – Макнаб ткнул пальцем в сторону туалета. – Какой дурак ставит защитный код на дверь сортира в своем кабинете?
– Покойный Страцца, как видишь. – Она посмотрела на Макнаба, поморщилась. – Может, отключишь эту штуковину?
Он огляделся с озадаченным лицом.
– Какую еще штуковину?
– Ту, что на твоей костлявой груди. Мешает сосредоточиться.
Макнаб опустил взгляд на Элвиса, ухмыльнулся.
– Ах да, конечно. Забыл.
Он ткнул пальцем в живот Элвиса, тот замер на половине оборота, а Макнаб продолжил:
– Короче, мы заглянули во все три сейфа, включая тот, что в шкафчике на верхнем этаже. Везде пусто, дверцы открыты при помощи кодов. Похоже, одна из жертв сообщила их злоумышленнику.
– Сам Страцца, вряд ли они были известны его жене.
– Скорее всего. Убийца, он же грабитель и насильник, не стал брать электронику, хотя в доме полно высококлассной техники, которую легко унести. Рорк говорит, что заметил места, где, скорее всего, находились произведения искусства.
– Проверим через страховую компанию. Произведения искусства, ювелирные изделия, наличные, которые, вероятно, хранились в сейфах. Паспорта и удостоверения личности, кредитная и банковская информация. Весьма полезные сведения, если знаешь, что с ними делать. Кстати, я пока не нашла паспорта и удостоверения личности.
– Проверим, есть ли финансовая информация в компьютерах. Можно еще попытаться вытащить что-нибудь из системы безопасности и дроидов… Тот, кто их взломал, знал, что делал. Жесткий диск тоже забрал.
– Разбирайтесь с машинами, а я займусь людьми.
Ева встала.
– Постараемся. Эй, классно выглядишь!
Ева прищурилась.
– Что ты сказал?
– Ничего личного. – Макнаб застыл на месте. – Просто констатация факта, лейтенант.
– Она и правда отлично выглядит! – весело произнес Рорк, подходя к Макнабу сзади и хлопая его по плечу. – Особенно если учесть, что она уже сутки не спит. Перевозка из морга забрала труп, и, так как уже рассвело, полицейским пришлось оцепить дом, чтобы не мешали зеваки.
– Хорошо. – Ева уставилась на Макнаба. – Вам нечем заняться, детектив?
– Всегда есть чем, – пробормотал Макнаб и исчез.
Рорк вошел, положил руки на Евины бедра.
– Ты очень красивая.
– Надо снять макияж. – Ева похлопала себя по щеке.
– Потерпи еще несколько часов. – Он поцеловал щеку, по которой она хлопала, затем другую. – Съезжу домой переодеться, заодно отвезу твою одежду. Твоя машина перед домом.
– Спасибо. Думаю, он доминировал.
– Ты сейчас о взаимоотношениях Страццы с женой?
– Да. Все его устройства запаролены, а ее – нет. Его территория защищена, даже туалет в кабинете. На ее территорию доступ открыт. Ее гардеробная почти точная копия его гардеробной. Думаю, он сам выбирал ей одежду. Знаю, ты тоже подбираешь для меня наряды, – торопливо добавила она, – но мне нравится. Удобно. И даже если я нахожу у себя в комоде сексуальное белье, то не выгляжу в нем дешевой шлюхой.
– А вот теперь я подумываю о бельевых магазинчиках в квартале красных фонарей.
– Ты заботишься обо мне. Например, я бы в жизни не купила такие ботинки, но они прочные, удобные, в них можно много ходить и преследовать плохих парней. Ты не заставляешь меня носить только то, что нравится тебе. В этом-то и разница.
– Надеюсь.
– Я терпеть не могу ходить по магазинам, а тебя это почему-то забавляет. У нее не было своей территории в доме. Личного пространства.
– Я заметил.
– А вот ты устроил местечко для меня. Здесь же все по-другому. В распоряжении Страццы был третий этаж, нечто вроде мужской берлоги. У Дафны же нет ничего, что отражало бы ее личность. Возможно, ее это устраивало, или ей нравилось подчиняться. Некоторым нравится. Но…
Ева отвернулась, обошла комнату.
– Но ты считаешь, что это не так.
– Я пока ничего не считаю. По содержимому ее планшета можно подумать, что она из обслуживающего персонала. Списки, домашняя рутина, меню. Ни фотографий, ни посланий друзьям или от друзей. Она потеряла родителей, когда ей было девять, но ни в доме, ни в планшете нет ни единого напоминания о них или о людях, которые ее воспитали. У опекунов есть дочь ее возраста. Интересно, они с Дафной дружили или враждовали?
– Как это связано с нападением или убийством?
– Пока не знаю. – Ева оперлась на стол. – У него в тумбочке лежали пилюли для повышения потенции, что неудивительно для человека, который в два раза старше жены. А еще шелковая повязка на глаза и шнур для связывания.
– Некоторые пары практикуют эротический бандаж, тоже ничего удивительного.
– Ну да, если по согласию, – подтвердила Ева. – У Страццы в ванной отличная аптечка, что опять же неудивительно для врача. И неудивительно, что он хранил ее в санитарной сумке. Навороченная такая штуковина с его инициалами и замком, на который я потратила почти десять минут.
– Целых десять минут? – Рорк покачал головой. – Нужно больше тренироваться, лейтенант.
– Там полно всякой всячины: флакончики, пилюли, шприцы. Я все отправлю на анализ, чтобы ничего не упустить. Еще мне нужны адвокат и страховая компания Страццы. Надеюсь, парни из отдела электроники вытащат из компьютеров эту информацию и помогут сберечь время и силы.
– Вытащат, будь спокойна.
– Хорошо, а пока здесь работают чистильщики, я займусь списком гостей, выясню, что там был за прием и кто его обслуживал. Посмотрю, можно ли еще вытянуть что-нибудь из Дафны, и… так далее. Прости, что с тихим воскресеньем дома ничего не вышло.
– Мы не виноваты, что под нашу машину едва не попала голая израненная женщина.
– Да, но только один из нас коп.
– И слава богу! – Рорк с воодушевлением поцеловал Еву. – Твой транспорт на улице, у меня свой. Может, позже заскочу в отдел электроники.
– Ты так же повернут на компьютерах, как на магазинах.
– Ну да. И что с того? – Он погладил пальцем ямочку на ее подбородке. – Береги моего копа.
Когда Рорк ушел, Ева села за стол и принялась за работу: кое-что записала, выяснила, как себя чувствует Дафна Страцца. Та мирно спала под воздействием снотворного. Посетителей к ней не пускали.
Ева открыла список гостей, который раньше скопировала на свой портативный компьютер, запустила проверку по первым шести. И пошла к Пибоди, которая обыскивала берлогу Страццы.
– Еще один укромный уголок доктора, – объявила Пибоди.
– Догадливая! Что же ты нашла?
– Тут тоже безукоризненная расстановка, поэтому любой беспорядок сразу же бросается в глаза. И, похоже, кое-что пропало. У доктора много наград и фотографий, вернее, его фотографий с важными шишками. Здесь на подставке явно стояла какая-то безделушка, и на полках есть пустые места. Видишь, как точно расставлены все предметы? Примерно на одинаковом расстоянии друг от друга. Кроме вон той стеклянной таблички и этой свадебной фотографии в рамочке.
– Поняла, между ними что-то было, и между этими уродливыми кубками тоже.
– Ага, и это привлекло внимание убийцы. Его не заинтересовала, скажем, эта вещица: шелковый батик ручной работы, хотя он наверняка стоит не одну тысячу. А вот эта лампа? На ней клеймо Террецио. Ее цена около десять штук.
– За лампу? – Ошарашенная Ева уставилась на треугольную золотую подставку и треугольный золотой абажур с белыми и золотыми стеклянными панелями. – Ты серьезно?
– Вполне. На прошлой неделе мы с Мэвис и Надин были на шикарном аукционе, и Надин купила похожую лампу. Отдала восемь с половиной тысяч, и, на мой взгляд, та лампа…
Ева еще не успела оправиться от предыдущего потрясения и замахала рукой.
– Погоди! Надин что, купила лампу за восемь с половиной штук?
– Ну да, ей же надо обставить свою новую большую квартиру.
– Как так случилось, что вы мои подруги? Как это вообще возможно?
– Ее лампа просто шикарная, не то что эта безвкусица. В любом случае было весело все рассматривать, и я многого там нахваталась, не в буквальном смысле, конечно. Руками я ничего не трогала, боялась. Я просто хочу сказать, что здесь полно ценных вещей, которые легко унести. Очень странное ограбление, после которого остались ценности на десятки тысяч долларов и труп.
– Возможно, грабителю нужно было что-то конкретное. Обычно берут ювелирные украшения или электронику. Сколько в мире людей могут с первого взгляда на лампу определить, что она стоит десять штук? Но ты права, ограбление действительно странное, если только планировалось именно оно.
Ева бросила взгляд на пустое место на полке и нахмурилась.
– Он прихватил то, что ему понравилось, и очистил сейфы. Может, это и странно, а может, у него просто такой почерк. А сейчас пошли отсюда, пусть чистильщики займутся своим делом. В списке гостей вчерашнего приема есть заведующая хирургическим отделением больницы святого Андрея и ее муж. Начнем с них, а потом сразу поедем в больницу.
Пибоди взяла свое пальто, намотала на шею длиннющий шарф.
– Ты сообщила родственникам?
– Да, родителям Страццы. – Ева натянула шапочку со снежинкой. – Оба потрясены. Были слезы и много вопросов. А еще меня поразила эмоциональная дистанция между членами этой семьи.
Первый же порыв ледяного ветра едва не сбил ее с ног; Ева и забыла, какой на улице мороз. Она торопливо добежала до машины, предусмотрительно припаркованной у обочины.
– Я спросила, когда они в последний раз виделись или разговаривали с Энтони.
Ева забралась в машину, включила печку и подогрев сидений.
– Кофе, – сказала она Пибоди. – Сделай нам кофе.
– Меня дважды просить не надо.
Пибоди мгновенно запрограммировала встроенный автошеф на два кофе: один черный, другой с молоком.
– Отец сказал, что встречался с сыном три года назад, когда приезжал в Нью-Йорк на медицинскую конференцию.
– Давненько же они не виделись.
– Именно, а после того, как я слегка поднажала, отец признался, что они только пообедали вместе. У Страццы-младшего были какие-то дела. А мамаша, по ее словам, не видела сына лет пять.
– Но… когда Страцца женился?
– Три года назад. Родителей на свадьбу не пригласили. И никто из них не знаком со второй женой сына. Опять же после небольшого нажима мать призналась, что спрашивала Энтони, может, ей приехать ненадолго в Нью-Йорк, пригласить новоиспеченную невестку на обед, и все такое, но нет. Он был слишком занят.
– Жестко.
– Возможно, они были дерьмовыми родителями. Может, кто-то из них или оба сразу издевались над ним или пренебрегали своими обязанностями. Или он был дерьмовым сыном. Трудно сказать. Так или иначе они оба бросают все дела и срочно вылетают в Нью-Йорк, чтобы увидеть останки своего отпрыска и встретиться с его вдовой. В общем, пока я склоняюсь к мнению, что это он был никудышным сыном, и у меня нет оснований думать иначе.
– Печально. Сейчас я вижусь со своими родными только пару раз в год, но мы разговариваем каждую неделю. То же самое и у Макнаба.
– Короче, Страцца был дерьмовым сыном и дерьмовым мужем. Могу поспорить, что и с другими людьми он тоже вел себя как дерьмо.
Пибоди обхватила руками стаканчик с кофе.
– Тогда ограбление – это просто обманка. Кто-то хотел его убить. – В подтверждение своей догадки Пибоди кивнула головой. – Но зачем убивать и насиловать его жену?
– Чтобы помучить Страццу, или, возможно, его жену. Либо убийце просто нравится избивать и насиловать женщин.
Ева порадовалась, что движение не слишком оживленное и можно насладиться кофе по дороге к кондоминиуму, где жили доктор Люси Лейк и доктор Джон О’Коннор. Проехав несколько кварталов, Ева одним глотком допила остатки кофе, когда сворачивала к бордюру перед отремонтированным зданием. Она решила, что хорошая порция кофеина будет приятным дополнением к возможности щелкнуть по носу швейцара в темно-зеленой ливрее.
– Не обольщайся, – заметила Пибоди, почувствовав ее настроение. – Я проверила. Это собственность Рорка.
Слегка разочарованная, Ева потянулась было к дверной ручке, но портье услужливо распахнул дверь.
– Лейтенант Даллас, чем могу служить?
Ева напомнила себе, что покладистый швейцар помогает сэкономить время, даже если удовольствие от общения теряется.
– Нам нужно поговорить с докторами О’Коннором и Лейк.
– Не стойте на морозе, заходите. Я сейчас им позвоню.
