Нина Линдт
Зов Сирены
Голова болела не просто сильно, боль пронзала левую глазницу острыми ударами холодного клинка, пульсировала в затылке и вызывала тошноту. Она выпила слишком много накануне? Боже! Всего несколько часов назад она была счастлива как никто на земле, а теперь, похоже, вся тяжесть реальности свалилась ей на плечи вместе с похмельем.
Катя сидела на полу, положив локти на колени, ссутулившись и тупо наблюдая за тем, как вокруг тела суетятся полицейские. Вспышки фотоаппарата и негромкие разговоры, даже смех. Как они могут смеяться, когда мир вокруг рушится у нее на глазах?
– Катарина? – сержант вернулся к ней вместе с телефоном. – Боюсь, ваш приятель не подтверждает, что вы провели это время с ним.
Катя вскинула резко голову.
– Что? Но… это ошибка. Вы не ошиблись?
Голова закружилась сильнее от движения, и на мгновение она потеряла окончательно связь с реальностью. Это просто кошмар. Просто ночной кошмар.
Двое полицейских помогли ей подняться, один из них застегнул наручники у нее за спиной. Холодный металл привел ее в чувство.
– Пожалуйста, дайте поговорить с ним… – Катя вдруг начала осознавать весь ужас своего положения. – Он не так понял…
Но полицейский отрицательно покачал головой, глядя на нее теперь без всякой симпатии.
– Я вынужден задержать вас, – начал он, но прервался.
– Она провела эту ночь со мной, – раздался спокойный голос за ее спиной.
Катя повернулась и в шоке отступила, уткнувшись плечом в полицейского, словно для поддержки. Она думала, что хуже быть не может? Может.
– Только не с тобой! – вырвалось у нее. – Нет! Нет! С кем угодно, только не с тобой!
Глава 1. За месяц до этого
– Катарина Мелникова? – услышала она и обернулась.
В нескольких шагах от нее стоял, опираясь на зонт, пожилой, приятной наружности мужчина. Легкая улыбка играла на его губах с морщинками вокруг, синие, почти прозрачные от возраста глаза внимательно изучали ее, хитро прищурившись. Лицо было мягким, добрым, что контрастировало с резкими очертаниями новой фетровой шляпы. На мужчине – элегантное кашемировое пальто, на руках – хорошо скроенные перчатки из тонкой кожи. Ни дать ни взять – настоящий джентльмен. По достоинству, с которым он держался, с первого взгляда видно, что человек непростой.
– Мельникова, – поправила Катя, но потом улыбнулась: – А впрочем, неважно.
В Испании ее фамилию вечно произносят вот так, с ударением на предпоследний слог. И из Екатерины она перевоплощается в Катарину, или Кат, как иногда зовет ее Лурдес – продавщица из булочной напротив дома, где она живет. Единственная, кого Катя может назвать знакомой в этом большом городе.
– Я тот самый Анхель Морено, – мужчина (язык не поворачивался назвать его стариком) приподнял шляпу. На какого актера он так похож? Катя мучительно вспоминала, но пока никто не приходил в голову. Какой-то смутный силуэт в ее памяти. Даже не кадр из фильма. – Вы точно такая красавица, как на фото. Даже еще краше.
Катя смутилась.
– Нет-нет, прошу вас, не пугайтесь, я не сделаю вам никаких непристойных предложений. Не тот возраст и не те цели, знаете ли, – он озорно улыбнулся. – Пойдемте в кафе, сегодня очень холодно, мои кости ноют с самого утра. Чашечка горячего кофе нам не помешает.
Катя кивнула, и они, наконец, зашли в маленькую кофейню, возле которой Анхель назначил ей встречу два дня назад. Было приятно, когда он придержал дверь, пропуская ее вперед, здесь, в Испании, подобная вежливость была редкостью.
– Признаться, я так и не поняла, в чем причина нашей встречи, – сказала Катя, сделав заказ.
Анхель изучал ее очень внимательно. Как сидит, как двигается. Как одевается. Он так давно ее искал. И все ему в ней нравилось: узкие запястья, кисти с изящными пальчиками, длинная шея, на которой повязан алый шарф. Вот она разматывает его, укладывает растрепанные темно-каштановые блестящие волосы, а ее синие глаза с беспокойством смотрят на него. Речь четкая, правильная. Еще бы. Под мешковатым свитером непонятно, какая фигура, но видно, что она стройная.
– Вы выступали когда-нибудь на публике?
Густые брови девушки удивленно взметнулись вверх, но она ответила сдержанно:
– Да. Играла в спектаклях в университете, выступала в дискуссионном клубе. Даже думала поступить в театральный на второе высшее, но бросила эту затею.
– Работа, которую я вам предлагаю, Катарина, связана с выступлениями на публике. Вы должны уметь производить впечатление. Думаю, вы подходите на эту роль, как никто другой.
– Это продажи? Представление нового продукта?
– Нет. Это роль моей внучки.
Катя подалась назад. Хотела что-то сказать, но передумала. В этот момент официантка поставила на столик кофе и выпечку.
Анхель не отрываясь смотрел на нее, слегка посмеиваясь глазами. Теперь она внезапно вспомнила, кого он ей напоминает. Роберта Редфорда.
Чтобы сгладить неловкость, она улыбнулась, взяла ложку и помешала кофе.
– Я не совсем поняла.
– Я объясню. Время от времени мне нужно бывать на светских мероприятиях, это очень тяжело и совершенная потеря времени, но если рядом будете вы, мне будет веселее. Я одинок. Мне откровенно скучно, но таковы мои обязанности. Нужен человек, который будет отвлекать внимание публики на себя, вовремя закруглять разговор по моему знаку, уводить меня с мероприятия, и все это с очарованием, легкостью, улыбкой.
– Но почему именно внучка?
– Молодая, красивая девушка со стариком… Это повод для сплетен, если нет родственной связи. Вам не кажется? – Их глаза встретились, Катя покраснела. Конечно, эскорт будет выглядеть двусмысленно. В этом он прав.
– Какие это мероприятия?
– Выставки, презентации, светские рауты – уклончиво ответил Анхель. – Их будет не так уж много, от трех до пяти в месяц. Вы должны выглядеть сногсшибательно всякий раз, но для такой девушки это как раз не трудно, а сложность заключается в том, что в светском обществе не все такие милые, как я, – мужчина улыбнулся, явно рассчитывая на то, что Катя поймет шутку.
Девушка не спешила улыбаться или понимающе кивать в ответ, смотрела на него серьезно и задумчиво. Что ж, это плюс: владеет собой, не спешит быть любезной и услужливой.
А у Кати было ощущение, что она идет по тонкому льду. Вроде сидят они в кафе среди людей, а в то же время, она не защищена, открыта перед Анхелем. Он словно читает ее душу, заглядывает в самую глубину. Туда, куда, может, она сама боится погружаться.
– Но почему я?
– Сами подумайте, если бы вы были известной моделью, я не смог бы вас выдать за внучку. Мне нужна была одинокая, никому в этом городе не известная девушка. Хоть чем-то похожая на меня, – он поднес палец к глазу, обращая ее внимание на цвет. – Девушка, которой легко придумать легенду.
Катя молчала. С одной стороны, предложение Анхеля было подозрительным и странным. С другой – она находилась в отчаянном поиске работы и жилья, особого выбора не было.
Он словно прочел ее мысли.
– Знаю, у вас сложности с жильем. У меня на этаже как раз две квартиры: большая – моя, а вторая, поменьше, с небольшой кухней, гостиной и двумя комнатами, может стать вашей. У вас будет свой вход; если мне потребуется компания, я вас уведомлю заранее, в остальное время можете заниматься, чем хотите, только будьте постоянно на связи.
Катя все больше напрягалась. Это просто огромная мышеловка, подозрительное дело.
– Анхель, скажите честно…
Но он остановил ее:
– Катарина… Я понимаю ваш испуг и недоверие. Подумайте. Если хотите, приезжайте ко мне в гости, посмотрите квартиру. Заодно вы узнаете получше меня и… возможно, все же согласитесь. Хотите, хоть сейчас поедем, хотите в выходные. Так как?
Девушка долго смотрела на него в упор своими огромными синими глазами. Ей так пойдут сапфиры. Непременно черное платье и сапфировое ожерелье с бриллиантами. Она будет сиять в нем так ярко, что никто про него и не вспомнит. Белая кожа, темные волосы, красные полные губы. Настоящая находка. Если сорвется, уйдет, вторую такую ему не найти.
Очень красивые руки. Грациозные движения. И этот голос, если дать ему свободу: такой грудной, сочный и чувственный. Она и только она подходит на эту роль. Но она страшно боится, зажата до такой степени, что больно смотреть. Что там про нее рассказывала мать Лурдес, которая приходит к нему убираться?
Анхель откинулся на спинку стула и, пока Катя пила кофе, не замечая, как его взгляд схватывает ее правильную осанку, то, как она держит чашку и пьет, отмечает красиво съехавший со стула красный шарф, оттеняющий волосы, взгляд мужчины за столиком справа (еще бы, настоящая Белоснежка сидит со стариком), вспоминал отрывки из Катиной биографии. Круглая сирота. Прекрасно. Никто не станет искать. Неудачное трудоустройство по приездеу (срочно нужныа работа и жилье, девушка в отчаянии), практически никого из знакомых в городе. Но вот по ней не сказать, что она согласится. То ли актриса хорошая и цену себе набивает, то ли жизнь так ее проучила, что не верит в везение. Это плохо.
– Катарина, вы верите в чудеса?
Она даже вздрогнула. Потом опустила чашку на блюдце и твердо сказала:
– Нет.
– А в везение?
– Мне не очень везет по жизни, – усмехнулась она.
– Почему?
– Не знаю, – она пожала плечами.
Черт побери, если она так опустит глаза и пожмет плечами на какой-нибудь выставке, мужчины слюной захлебнутся.
– Мне вообще не очень везет… с работой, с личными отношениями, да и вообще.
Анхель наклонился вперед к ней и, глядя в синие печальные глаза, твердо сообщил:
– Тогда давайте это поменяем. Катарина, соглашайтесь. Уверен, я и есть ваш счастливый билет.
Катя вернулась к себе, в маленькую комнату без окна, которую удалось снять за небольшую плату. Дверь упиралась в угол кровати, чтобы открыть шкаф нужно было кровать ставить набок, поэтому Катя просто развесила немногочисленные вещи на вешалку на стене. Она приземлилась в Барселоне неделю назад с маленьким чемоданом и полной уверенностью, что начинает новую жизнь. Прекрасную жизнь.
А оказалась в этой душной маленькой комнатке, без работы и шансов на будущее. Даже паспорт она потеряла. Вор сорвал сумку у нее с плеча, вместе с документами лишив части сбережений и связи. Едва она пересекала порог этого темного чулана, настроение падало и хотелось плакать. Соседи по квартире, шумные латиноамериканцы, готовили что-то рыбное с чесноком, все пространство было пропитано этим запахом. Ей было физически и морально плохо здесь. Как в тюрьме. Как в гробу.
Катя с размаху села на кровать и прикрыла лицо руками. Перед внутренним взором пронеслась «небольшая» квартира, которую Анхель хотел отдать ей. Она даже в Самаре не жила на такой площади одна! Спальня огромная, шкаф-купе во всю стену, большая кровать, столик для макияжа, мягкий пушистый белый пуф. Все в пастельных тонах и сияет новизной. Из окна вид на море! Выход из спальни на уютный балкон, из гостиной выход на небольшую террасу, где так уютно лежат яркие подушки на диванчике и горят золотые лампочки на гирлянде.
Там даже была гостевая комната, пока пустая.
– Я подумал, вдруг вы захотите здесь сделать спортзал или кабинет.
Кухня… гостиная… Боже, там даже ванная больше этой спальни!
– Где вы научились так хорошо говорить на испанском? – Анхель с любопытством разглядывал ее. – У вас нет ни тени акцента.
– Бабушка – испанка, – Катя задвинула створки шкафа, пытаясь скрыть, как же сильно ей хочется жить у Анхеля. – Она меня и воспитывала. Родители очень рано ушли из жизни.
– Простите…
– Ничего, Анхель, – Катя улыбнулась ему. – Я была маленькой, практически их не помню.
– Скажите, Катарина, что вы решили?
– Я должна подумать, – уклончиво сказала она.
– У вас ведь нет телефона? – спросил Анхель. О встрече они договаривались через Лурдес и ее мать.
– Нет.
– Я дам вам на время свой старый, в него вставлена сим-карта, и мой номер вбит в контакты. Наберите мне в любом случае. А потом можете оставить телефон Лурдес, – и он вложил в руку Кати совершенно новый телефон.
– Но, Анхель… – девушка подняла на него взгляд, в котором читалась тревога.
– Я доверяю вам, Катарина. И хочу, чтобы вы доверяли мне.
…Вздохнув, Катя включила телефон и нажала вызов.
– Анхель? Я подумала и… согласна, – сказала она, уже с чувством освобождения оглядывая свою каморку.
Глава 2
– Это ваши новые документы. Теперь вы окончательно испанка, Катарина, – Анхель улыбнулся, протягивая ей новое удостоверение.
«Катарина Морено Фальконе», – прочитала она.
– Но, Анхель…
В синих глазах мужчины сверкнула сталь.
– Ты теперь моя внучка. Все сделано заново, свидетельство о рождении, реестры и прочие мелочи. Поверь, Катарина, так лучше.
Лучше для кого?
Катя нерешительно сжала в руках пластиковую карту и прикрыла глаза…
– Запомни, Катенька, бесплатный сыр бывает тоооолько в мышеловке, – растягивая певучее «о», уверяла баба Шура, соседка с верхнего этажа, которая приходила к ним иногда пить чай.
Когда бабушка Клара зашивалась на работе, маленькая Катя сидела с бабой Шурой. Обе старушки были для нее самыми родными людьми на всем белом свете. Как не перенять от них житейскую мудрость?
– Но иногда бывают чудеса, – с легким акцентом произнесла бабушка Клара, поглаживая девочку по хвостикам на голове.
– Чудеса… много мы их с тобой, что ли, видели? – проворчала баба Шура. – Одна только инфляция да терроризьм. Чудеса нам вон по телевизору только обещают, как Буратинам.
– Мы-то с тобой, Шура, может, и не видели, – тихо отвечала бабушка Клара, глядя куда-то в пустоту. – Но это не значит, что Кате они не встретятся.
А Катя ковыряла пальцем порезанную клеенку, из-под пластиковой поверхности которой выбивался серый «пух» подкладки, и думала, что, может, чудеса тоже происходят именно тогда, когда ровная поверхность привычного вдруг по какой-то причине рвется, и тогда сквозь щель начинают пробиваться чудеса, прямо как едва заметныйе ворс подкладки.
Анхель не торопил ее. Отошел к окну и смотрел на Барселону. Ждал.
Девочка слишком насторожена, нельзя ее спугнуть. Он все сделает, чтобы она осталась, она – прирожденная сирена, просто не осознает этого пока. Никаких сомнений в том, что у него может быть внучка, возникнуть не должно: его сын погиб много лет назад, но уже был взрослым, Анхель тщательно скрывал свою личную жизнь от всего сообщества, да и девочка способная, он чуял.
Все это время он действовал на уровне просто обаятельного человека: Катарина пошла за ним смотреть квартиру, потому что доверилась. Позвонила, потому что нуждалась в помощи. Но сейчас он практически отбирает у нее настоящее имя. Ей необходимо дать возможность привыкнуть, поэтому давить нельзя. А применять к девочке силу сирены он пока не хотел. Разве чуть-чуть, чтобы она так не боялась.
Он оглянулся: Катарина сидела к нему спиной, крутила в тонких пальчиках карточку с новым именем. Да и настоящее ли у нее самой имя? Он вдруг нахмурился. Бабушка – испанка? Сирены, конечно, не принадлежат к какой-либо одной национальности, но вдруг кто-то из местных сирен действительно ее родственник?
Русских сирен, впрочем, тоже немало, успокоился он. Достаточно того, что ему очень повезло с ее внешними данными и уровнем языка. Как только в России ее упустили?
– Катарина, как насчет того, чтобы пообедать и пройтись по магазинам?
Катя обернулась.
– А по поводу документов ты подумаешь. Помни, я тебя ни к чему не принуждаю, ты в любой момент сможешь восстановить свой утерянный паспорт в консульстве, – голос Анхеля, и раньше очень приятный, вдруг стал просто завораживающим.
– Да, конечно. А что вам надо купить? – Катя поднялась и одернула кофточку, готовая идти.
– Тебе, – поправил он, взял с кровати брошенную куртку и помог ей одеться. – Пора привыкать, Катарина. Думаю, пора начать заполнять этот шкаф. Но сначала… обед!
И Катя, которая хотела было возразить по поводу покупок, согласно кивнула, потому что была голодна. А про поход по магазинам можно поговорить после обеда. Неудобно как-то. Анхель практически ее содержать собирается. Чудеса да и только.
«Мышеловка!», – вдруг прозвучал голос бабы Шуры.
Но Катя отмахнулась: «А вдруг это чудеса?»
Вечер второй недели жизни у Анхеля подкрался незаметно. Уже две недели! Катя прошлась босиком по квартире, встала у окна и смотрела, как зажигаются огни вечернего города. Завтра предстоит первый «выход на сцену», как его называл Анхель. Все это время она зубрила свою альтернативную историю, училась отвечать на каверзные вопросы, произносила короткие речи перед Анхелем. А также понемногу проникалась доверием к нему. Она не знала, зачем он взялся тренировать ее голос; оказалось, он недурно умеет преподавать. И она расслабляла голосовые связки, зевая со звуком, делала разминку для языка, распевала разные гласные и еще развивала жесты для выступлений.
– Зачем мне это? – взмолилась она как-то.
– Даже если тебе не потребуется это сейчас, Катарина, учись. Кто знает, кем тебе быть в будущем, – улыбался Анхель.
Три дня назад он записал ее на диктофон и проиграл ей. У Кати мурашки удовольствия поползли по спине от собственного голоса: он был такой сочный, сильный, уверенный, четкий, объемный, что она долго еще не могла прийти в себя.
– Ты еще не знаешь, Катарина, но у тебя настоящий талант. Ты умеешь обнять своим голосом, приласкать или наказать. Пока что то, что ты прослушала – это детский лепет по сравнению с тем, чего ты можешь добиться. Я сделаю все, что могу, чтобы развить твой дар…
Часы на руке подали сигнал полученного сообщения. Это Анхель. Больше писать ей некому. Но увидев незнакомый номер, Катя задержала взгляд на экране.
«Кто ты такая?»
Девушка озадаченно моргнула несколько раз, пытаясь понять смысл сообщения.
Пришло еще одно с прикрепленным файлом.
Она схватила телефон и просмотрела фотографию: кто-то снял ее и Анхеля в магазине, когда они смеялись над чем-то.
Несмотря на то, что личность отправителя ее интриговала, Катя задержала взгляд на своем лице. Просто удивительно, как она преобразилась за эти дни! На фотографии была красивая, невероятно притягательная девушка, уверенная в себе. Это Анхель, это он так влияет на нее. Постоянно делает комплименты, подмечает, когда на нее смотрят мужчины, говорит вещи, которые внушают уверенность в себе и внутреннюю свободу.
Всего две недели с ним, а она не узнает саму себя. Она ни на одном фото ТАК не улыбалась.
Катя подумала и не стала отвечать таинственному отправителю. Надо будет рассказать об этом Анхелю. Может, он знает, чей это номер? Возможно, кто-то из его знакомых…
Катя закрыла шторы и села на кровать. Может, это запасной номер Анхеля? И кто-то знал, что он при случае может отдать его ей?
Она отбросила телефон в сторону и покрутила часами на запястье. Обычные фирменные часы с функцией приема сообщений, но с красивой гравировкой. Катя сняла их, перевернула и еще раз полюбовалась тонким рисунком: птица с лицом женщины с короной на голове. И на короне кружок с точкой посередине.
«Эта гравировка придаст тебе уверенности в себе, носи ее первое время постоянно, снимай только на ночь», – вспомнила она слова Анхеля.
Потом улыбнулась, положила часы с телефоном на тумбочку и залезла под одеяло. Она уже спала, когда с неизвестного номера пришло еще одно сообщение:
«У тебя серьезные проблемы».
Глава 3
– Потри ладони, – посоветовал ей Анхель, когда они подъезжали. – И улыбайся. Помни, ничто не должно тебя пугать или удивлять, принимай все так, будто ты в курсе событий. И не отходи от меня.
Катя послушно энергично растерла ледяные от волнения ладони. Сердце бешено стучало в груди, и она попыталась успокоить дыхание. Горячая рука Анхеля легла ей на руку.
– Ты прекрасно выглядишь, волнение придает глазам блеск, задор. Не волнуйся, тебя никто не съест, все просто будут удивлены твоему появлению. Ты – сюрприз, Катарина. Звезда этого вечера. И помни, что мы уедем через полтора часа. Так что насладись светом софитов по полной.
И Катя расслабила плечи: просто невероятно, как Анхель умеет внушить уверенность в себе и успокоить.
Он вышел из машины первым и пока обходил ее, чтобы открыть Кате дверцу, она успела разглядеть красную дорожку, ведущую в ресторан, и гостей, которые позировали фотографам. Это не было похоже на семейные посиделки. Ее сердце бросилось вскачь. Все эти красивые женщины в вечерних платьях и мужчины в смокингах больше напоминают звезд на вручении Оскара.
О Боже.
Она попала. Она попала в сказку.
Анхель открыл дверцу и протянул руку Кате. Она грациозно выбралась из машины, как он ее учил. Крепко взяла его под руку, улыбаясь, но пока еще растерянно оглядываясь вокруг.
Это было нормально. Он сжал ее руку, делясь внутренней силой, и повел по дорожке. Иногда он останавливался, и они позировали.
Краем глаза он замечал, как напряжены остальные члены общества. Еще бы. Он не предупредил, что придет не один. Не все, конечно, почувствуют в ней сирену, но это пока ему на руку.
А вот и граф Аранда, единственный среди них «голубых кровей», а потому кичится этим, словно король. Графу уже глубоко за семьдесят, он сгорблен и покрыт старческими пятнами, но сила сирены еще с ним: умеет одним словом обратить на себя все внимание. Вот и сейчас, прямо под прицелами фотокамер, он попытался взять контроль над ситуацией. Анхель протянул ему руку, но граф Аранда сделал вид, что сильно интересуется Катариной, взял ее руку, поцеловал, покровительно погладил по тыльной стороне ладони.
– Добро пожаловать на наш скромный семейный ужин, милая…
Он сделал паузу, и Катарина с готовностью продолжила:
– Катарина. Очень приятно.
Граф застыл, не выпуская руку Катарины. Его подслеповатые карие глаза с прищуром, характерным для опытной сирены, цепко выхватывали изящность линий Катиного лица, ее свежесть и очарование.
Анхель напрягся. Если уловка графа Аранда сработает, девушка поспешит представиться более обстоятельно. Граф Аранда все не двигался, явно вымогая у девушки оправдания и дополнительные пояснения. Но та молчала и улыбалась.
Анхель едва сдержал смех. Она учится быстрее, чем он надеялся.
– Аранда, – взял ситуацию в свои руки Анхель, – старый ты черт, вечно лезешь к молодым и красивым, а про стариков забываешь.
Граф нехотя оторвался от лица Катарины, встретился взглядом с насмешливыми глазами Анхеля. Тот уже не протягивал ему руку, лишь кивнул головой.
– Катарина, это граф Аранда, наш патриарх.
И тут же повел девушку дальше, оставив графа Аранда зеленеть от злости.
Граф нашел глазами высокого мужчину в толпе встречающих, и тот едва заметно кивнул. Кто бы ни была эта незнакомка, которую Анхель посмел притащить на их собрание, Ардо это выяснит.
За всю свою жизнь Катя не видела столько красивых женщин и мужчин. И не ловила на себе столько любопытных взглядов. Ее кожа словно стала сверхчувствительной, передавая ей сигнал, когда взгляд ласкал ее, а когда колол и резал.
Один раз она обернулась на такой болезненный укол и встретилась глазами с высоким мужчиной с правильными чертами лица. У него была аккуратно подстриженная бородка, подчеркивающая его квадратную челюсть. Волосы были гладко зачесаны назад, легкий загар оттенял стальные серые глаза. Он совершенно не спешил отводить взгляд, нагло и немного с вызовом глядя прямо на нее. Но тут Анхель позвал ее, и Катя нехотя сдалась первой.
Повернувшись, она увидела перед собой смеющиеся голубые глаза, светлые брови и белозубую улыбку.
– Стефано, – представился блондин.
– Стефано – отличный парень, Катарина, оставлю вас на минуту вдвоем, – Анхель, ласково потрепав Стефано по плечу, отошел прочь.
Блондин протянул Кате бокал с шампанским.
– Значит, Катарина. Кат. Как кошка, грациозна и независима, – улыбаясь, произнес он, чокаясь с ее бокалом.
– Может быть, – Катя сделала вид, что пьет.
– Я давно хотел узнать что-нибудь о родственниках Анхеля, но наш старик так скрытен, что ему удалось произвести фурор твоим появлением.
– Честно говоря, вижу, что не всем этот фурор по вкусу, – решила поделиться Катя. Раз Стефано заговорил о родственниках, он в курсе того, что она внучка Анхеля.
– Будь готова, кошка Кат, тебя будут испытывать и пробовать на вкус, – подмигнул ей Стефано.
– Стефаааано, – подскочила миловидная брюнетка со стрижкой каре, словно сделанной по линейке, с ровными прямыми углами. Она метнула в Катю взгляд-дротик, а потом по-хозяйски прижалась вырезом к плечу мужчины. – Я тебя повсюду ищу.
– Кстати, познакомься, Кат, это Соломея.
– Соломея? – у Кати от волнения перехватило дыхание. – Та самая?
Брюнетка слегка высокомерно смерила ее взглядом.
– Если ты имеешь в виду самую популярную певицу, берущую сейчас все первые строки в чартах, то да.
И она попыталась оттащить Стефано.
– Погоди, Соломея. Кат здесь впервые, я не могу ее бросить, – Стефано попытался освободиться от цепкой хватки брюнетки.
– Все в порядке, – заверила их Катя. – Я справлюсь.
– Ну, пойдем же, мне надо тебе кое-что показать…
Соломея практически утащила Стефано прочь. Катя вздохнула. Как жаль, глядя на Стефано и его искренний интерес, она уже начала наполняться романтическими мечтами. А все так тривиально. У него уже есть девушка. И какая!
– Не понимаю Стефано, – прозвучал рядом бархатный голос. – Оставить такую красотку одну – непростительно.
Катя обернулась. В ее представлении настоящий дон Жуан выглядел именно так, как этот мужчина: глаза цвета неспелой смородины, модная стрижка, загорелое гладкое лицо с чувственными губами, бесцветными, но притягательными. Четко очерченная линия подбородка и скул, и прищур, оценивающий партнершу на тему: «на сколько ночей годится эта пташка?» Под пиджаком угадывались широкие плечи. Катя сглотнула. Вкупе с таким голосом у парня есть все шансы уложить в постель любую женщину через пару минут знакомства. Включая ее саму.
Мужчина между тем улыбнулся и представился:
– Рик.
Катя запаниковала. Она совершенно не светская львица и не знает, как вести себя с ним. Хотелось растаять тут же и даже повиснуть на нем, как совсем недавно Соломея на Стефано. Он чуть облизнул губы, и она почти потеряла опору под ногами.
– Ой, простите, – ее слегка толкнул в плечо кудрявый мужчина, чьи блестящие волосы мелким бесом спускались почти до плеч. Катя вышла из транса и поежилась: еще немного, и она бы полностью оказалась во власти Рика. Это было странное ощущение, словно он окутывал ее невидимыми путами, заарканивал, чтобы увести, покорную, куда пожелает.
– Вас-то я и ищу, Анхель просил привести вас, Катарина.
Мужчина уверенно взял ее за руку и потянул за собой.
– Я, кстати, Мигель.
Катя вцепилась в узкую ладонь Мигеля, словно хваталась за спасательный круг. И пошла за ним в соседний зал, спиной чувствуя хищный взгляд Рика.
– Я вам соврал, – вдруг развернулся к ней Мигель и тряхнул своими тонкими кудряшками. – Просто увидел, как Рик очаровывает, решил помешать.
– Спасибо вам, – искренне ответила Катя. – Правда, спасибо!
– Хотите чего-нибудь, шампанского или вина?
– Нет, благодарю. А где мой… где Анхель?
– Он скоро будет выступать, это же его вечер, – Мигель рассеянно пожал плечами. – Кстати, я до сих пор не знаю, кто вы, милая незнакомка.
– Кат! – не дал ей ответить Стефано, появившийся внезапно рядом. – Пойдем, Анхель велел тебя посадить за его столик, если позволишь, буду твоим кавалером на вечер.
Мигель с улыбкой отпустил ее.
Блондин отвел Катю в зал, где была мягко освещена голубоватым светом сцена, стояли столики с горящими свечами и официанты рассаживали гостей.
– Нам сюда, кошка Кат, – Стефано отодвинул стул у центрального столика рядом со сценой.
– Стефано, а Соломея не станет ревновать? Не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы.
– Соломея? – Стефано засмеялся. – О, Соломея будет в гневе. Но, милая Кат, позволь объяснить тебе, я не ее парень. Мое сердце пока свободно.
– О, прости. Просто я думала…
– Мне кажется, Соломея попалась в сети Рика, а теперь всячески пытается заинтересовать его заново. И виснет на мне. Но это ее беда, не наша, – и он подмигнул ей.
– Что, Рик, упустил добычу? – Рик повернулся и встретился взглядом с Ардо. Ликвидатор был мрачноватым типом и Рику откровенно не нравился, но сейчас их, похоже, объединял охотничий интерес.
– Ненадолго, – уверенно ответил Рик. – Она раздвинет ноги, они все так делают рано или поздно.
– Похоже, тебя ее появление не смущает.
– Почему оно должно меня смущать? – нахмурился Рик.
– Ты один из тех, кто претендует на наследство Анхеля. Я бы на твоем месте забеспокоился. Малышка – его внучка.
– Что?
Рик отыскал новенькую в толпе взглядом.
– Какого черта? Он говорил, у него нет родственников!
– Теперь, похоже, есть, – промурлыкал Ардо. – Так что ты ее обязан трахнуть хотя бы из родственных соображений.
Рик хотел было ему ответить, но Ардо исчез в толпе.
Чертова сучка! Рик гневно смерил Катарину еще раз взглядом, оценивая уже как соперницу. Миловидная, но без особого очарования. Годится только на один раз.
Рик не знал отказов. Перед его обаянием рано или поздно падала любая крепость, будь то женщина или деловой партнер, так что он был уверен, что и новенькая рано или поздно окажется в его постели. Но вот новость о том, что она – внучка Анхеля, ему совсем не понравилась. Может ли она быть одной из сирен? Рик решил в течение вечера улучить момент, чтобы проверить.
