Нина Князькова
Тонкая душевная организация
В-третьих, я просто могу делать вид, что ничего не происходит. Славик отстанет, как только увидит рядом со мной ребенка. Надеюсь, что он посчитает Митьку чужим и отстанет. Это было бы идеальным вариантом развития событий. Тогда мне не пришлось бы ничего менять в своей устоявшейся жизни.
А еще где-то в подсознании зрела надежда на то, что Кожевин просто пошутил. Да и вообще приснился, привиделся и у меня просто нервы расшалились. Ведь такое тоже может быть. Интересно, когда я перестану прятать голову в песок и начну жить? Не знаю. Иногда мне казалось, что серая безликая стабильность куда предпочтительнее неожиданных вывертов жизни. И иногда я себя даже дряхлой старухой представляла, пытаясь спрятаться в свой маленький мирок.
Вяло выползла из душа, набросила на себя халат и, ощущая себя неимоверно разбитой, отправилась искать нужное лекарство на кухню. Выпив пару таблеток, отправилась спать, особо не надеясь на положительный результат.
Глава 3
Вячеслав
Я стоял у подъезда и улыбался, как дурак. Черт, Дина нисколько не изменилась. Все та же правильная девочка из приличной семьи. Так значит, она не уезжала из города. Ее отец мне солгал. Интересно, какие факты он еще исказил? Надо бы проверить, за кем она замужем. И прочую информацию.
Вытащил из кармана телефон и набрал номер троюродного брата, который достать мог кого угодно. Ромка Хомяков служил в каких-то там специальных органах и знал почти все, что происходит в городе.
– Славка? – Послышался в трубке недовольный голос. Кажется, я его разбудил.
– Да, я. Ром, слушай, не в службу, а в дружбу…
– Международный конфликт улаживать не буду. – Хомяков громко хрюкнул. – Знатно ты там потоптался.
– Знаешь уже, да? – Проворчал я, вздохнув.
– Это моя работа. – Ответил родственник. – Ну, рассказывай, кого у тебя там убить надо.
– Никого. – Я огляделся по сторонам. – Мне нужна вся информация по одному человеку. – Я замолчал, увидев того самого охранника галереи, что до сих пор стоял неподалеку и, прищурившись, наблюдал за мной.
– И что это за человек? – В трубке послышалось шуршание бумаги.
– Коростелева Дина. Сейчас адрес скажу… – Я принялся вертеть головой в поисках нужной таблички, обычно присутствующей на углу дома.
– Нет. – Вдруг прекратил мои метания Ромка.
– Чего нет? – Не понял я.
– Коростелева Дина, которая работает в галерее? – Уточнил он. Я согласно промычал. – Я не буду искать на нее информацию.
– Почему? – Удивился я.
Обычно Ромка мне никогда не отказывал в таких вещах.
– Потому что жить еще хочу. И не звони мне больше по этому поводу. – Услышал я, а потом звонок прекратился.
Я недоуменно посмотрел на телефон. И что это сейчас было? Ладно, видимо придется узнавать все самому. В голову тут же пришла дикая мысль, что Дина может быть женой или любовницей какого-то местного авторитета… Нет. Не верю. Она же не такая. Но разобраться надо.
Развернулся и побрел обратно в галерею. Странный мужик-охранник пошел за мной. Про него надо будет тоже выяснить. Не нравится он мне. Пристальный слишком. И всем своим видом показывает, что я на его территории.
Через пару минут у меня зазвонил телефон. Ромка.
– Ну? – Буркнул.
– И тебе не советую. – Раздалось в трубке и звонок вновь оборвался.
Что не советует, и так было понятно. К Дине лезть не нужно, даже если очень хочется. А ведь хочется. Опешил сегодня, ее увидев. Еще красивее стала. Расцвела вся как-то. И платье это… сегодня мне всю ночь сниться будет. И кожа ее спины, которую касался ладонью, запах ее… А я даже начал думать, что переболел ей тогда. И вот одна встреча перечеркнула все. Всех, с кем пытался забыться, всех кого сегодня даже и не вспомню. И мне предлагают за нее не бороться? Да я только сегодня почувствовал, что сердце снова биться стало впервые за долгое время. Не дождутся. Кто там у нее? Муж? Значит, мне придется быть лучше него и доказать, что со мной она будет более счастливой.
Мужик, преследовавший меня, остановился у галереи, чтобы поговорить с мордоворотом, дежурящим у парадного входа. Значит, он действительно охранник. Дина сказала правду.
Не тратя время на снятие пальто, быстро прошел по галерее, лавируя между весьма веселыми гостями импровизированного праздника. Евгений нашелся в небольшом зале, стоял и разговаривал с группой разодетых в пух и прах дамочек. Платья с разрезом до пятой точки, перья какие-то, декольте до пупка. Странно, на Дине платье смотрелось элегантно, от этих же разило вульгарностью.
Директор галереи, заметив мое приближение, извинился перед гостьями и направился мне навстречу.
– Уже уходите? – Сверкнул он глазами.
– Еще нет. – Покачал я головой. – Мне нужно знать, что Дина Коростелева…
– Нет. – Был жестко прерван я. – Никакой информации о Дине, ее семье и друзьях.
– А о работе? – Не сдался я.
– Ее работы вы можете увидеть в главном зале.
Мда, не такой ответ я хотел услышать. Интересно, чего они тут все боятся? Или кого?
– Я согласен на выставку моих работ в следующем месяце. – Склонил голову набок, пытаясь понять, что в этом человеке сейчас пересилит. Выгода, или приверженность к тотальной конфиденциальности в вопросе одной женщины.
Евгений задумчиво обвел глазами зал и кивнул.
– Я позвоню в понедельник, и мы обговорим детали. – Все же решился он на работу со мной.
Мне же до зубного скрежета хотелось вмазать ему по морде и допросить по форме по поводу Дины. Что такое все скрывают? Ладно, об этом можно и потом подумать. Для начала нужно будет встретиться с Диной еще раз и поговорить с ней. Расспросить ее о жизни. Вдруг она чего-то или кого-то боится? Я смогу решить этот вопрос.
Выйдя из галереи, я заметил уже знакомого мне охранника, стоящего чуть в стороне, у весьма дорого иномарки. Ну что ж, кажется, мне есть о чем подумать. Странностей пока все больше и больше. Все чудесатее и чудесатее.
Я тоже подошел к своей машине. По привычке осмотрел прилегающую территорию. Никого подозрительного, кроме вышеупомянутого охранника, я не заметил. Пожав плечами, сел в машину.
Пока ехал до дома, все перебирал в голове все свои воспоминания о Дине. Все детали. Ее вечная неуверенность во всем, стремление быть хорошей девочкой, чрезмерная воспитанность и замкнутость давали мне хороший повод для беспокойства. Именно на таких личностей и охотятся разного рода маньяки. Почему-то думать о том, что она счастлива с другим мужчиной, не хотелось. Да и все факты говорили сами за себя. Разве я бы оставил Дине ее фамилию, взяв замуж? Нет уж. Будет моей со всеми потрохами. Разве она стала бы носить браслет, подаренный человеком, который ей был бы совершенно безразличен? Вряд ли. Да и мужик этот, что за нами ходил. Так пасут любовниц каких-нибудь авторитетов. И если это так, то почему Дина до сих пор работает на какую-то галерею?
Завернул в обычный двор, окруженный обшарпанными пятиэтажками. Втиснул неприметную тойоту на свободное место. Вошел в подъезд, поднялся на второй этаж, повозившись с ключами, открыл дверь.
– Вернулся уже? – Из комнаты выглянул отец, постаревший и осунувшийся за последние два года, прошедшие со смерти мамы.
Иногда мне казалось, что он когда-нибудь сможет оправиться от этого.
– Да. – Кивнул, сменил ботинки на тапочки и прошел внутрь квартиры.
На кухню, конечно. Проголодался я что-то от всего произошедшего сегодня. Засунул голову в холодильник. Отец любит готовить, хотя по нему этого и не скажешь. Такой же худой, как и я.
– Случилось чего? – Отец зашел на кухню, сел на табурет и теперь следил за тем, как я разогревал мясо с овощами.
– Случилось. – Пожал плечами. – Дину встретил.
Об этой девушке знала вся моя семья, так как я не считал нужным скрывать свою жизнь от родителей. Ну, кроме самых нервных для них моментов, конечно.
– Хмм, – отец поскреб пальцами щетину. – Ту самую?
– Да. Ту самую. – Я уселся за стол и начал быстро орудовать вилкой.
– Судьба, значит, – отец криво улыбнулся, – раз уж ты ее из головы столько лет выбросить не смог. Или замужем она?
– Не знаю. – Передернул плечами. – Но все рядом с ней себя странно ведут. Нико мне о ней ничего не говорит. Даже Ромка отказался помогать.
– Ты же не отступишься? – Отец, когда-то сам маму увел у того, кто ее не ценил. Поэтому я и считался поздним ребенком. Галка, моя сестра, тоже.
– Нет. – Усмехнулся. – Оказалось, что она меня все так же интересует, как будущая мать моих детей.
Папа, склонив голову набок, принялся изучать меня взглядом. Даже молчал пару минут.
– Ты знаешь, я иногда думаю, что, если бы я не увел твою маму…
– Пап, – попытался я прервать его, поняв, куда он клонит.
– Нет. Ты послушай. Я любил ее. До сих пор люблю больше своей жизни. И возможно, если бы смог отпустить, то она была бы жива. – Все же выразил он свою печальную мысль. – И я с ума схожу, от такой вероятности развития событий.
– Пап, в смерти мамы никто не виноват. Это могло случиться с любым человеком. – Я попытался вновь остановить его.
– Если бы я заметил, что Наташа все чаще устает, что скрывает, что у нее что-то болит… Почему я этого не увидел?! – Выпалил он и… вдруг заплакал.
Я растерялся. Папа даже на маминых похоронах не плакал. Просто…, окаменел как будто. А сейчас навзрыд, как ребенок. Не отболело еще.
Я тут же поднялся на ноги, подошел к нему и положил ладонь на плечо, поддерживая.
– Пап…
Слезы – это хорошо. Слезы – это не инфаркт, который мы уже пережили. И не сидение на препаратах. В данном случае – это освобождение, которого так долго не было. Мой отец никогда не плакал. Всегда был сильным. А я просто старался не думать, что со мной может случиться что-то подобное. Маму я тоже любил, но это другое.
– П-прости. – Выдохнул он минут через пять, усталой рукой вытирая мокрые щеки. – Прости, что увидел, что я такой.
Я вздохнул и присел на корточки.
– Пап, все нормально. Тебе нужно это было сделать когда-нибудь. – Я потрепал его по руке. – Хорошо, что Галка этого не видела. А то уже вызвала бы скорую. – Попытался пошутить я.
– Твоя сестра… очень нервно реагирует на любые изменения в моем состоянии. – Поддался отец.
– Она тебя любит и считает, что если о тебе постоянно заботиться, то о маме ты не вспомнишь. – Я попытался улыбнуться. Выходило плохо, если честно. Но как еще мне с ним разговаривать? Он же не ребенок. Он всю жизнь прожил и отличается какой-то особой глубинной мудростью.
– Зря. Я с ее именем с утра просыпаюсь, и засыпаю так же. Как же без нее? – С удивлением спросил он. – Вот мне все говорят, что нужно жить дальше. Что чуть ли не забыть твою маму нужно…
– Не слушай их. Я вон Дину до сих пор не забыл, хотя всего пару месяцев с ней провстречался. А ты с мамой почти тридцать лет прожил. Разве можно такое забывать? – Спросил, чувствуя, что отец начал отходить.
– Сын, ты сейчас надолго приехал? А то на пару дней показываешься, а потом снова в дорогу. – С надеждой спросил родитель.
А мне вдруг тонкий браслет на Динином запястье привиделся. Тонкая полоска светлого металла. Уверен, ни разу не сняла за прошедшие семь лет. Не знаю почему. Просто знаю, что не снимала. А значит, надежда на мое личное «долго и счастливо» пока что есть.
– Надолго пап. У меня здесь выставка скоро. Так что, пару месяцев я у тебя поживу. – С легким смущением ответил ему.
Всегда стеснялся своей работы почему-то. Вроде бы… фотокартины это с точки зрения пожилого человека как-то не серьезно. А я этим деньги зарабатываю.
Кстати, отцу я предлагал купить жилье получше убитой трешки в хрущевке, но мне отказали в достаточно жесткой форме. Это дом, где было счастье. Как его можно променять на что-то другое? Пришлось согласиться с этим и более не приставать к отцу с такими глупостями. Зато Галке квартиру отремонтировал. Ее муж, Жорик, был счастлив. И папа даже улыбнулся пару раз, глядя на них. Вот только… внуков отец до сих пор не дождался. У Галки… диагноз, в общем. Не будет внуков у папы с ее стороны. Георгий, ее муж, смирился. Любит очень. А папа надеется лишь на меня, что осчастливлю на сей счет. Но, пока что нет. Не судьба. Не захотелось мне пока никого, извините, обрюхатить, кроме одной неприступной девушки.
– Это хорошо. – Отец даже улыбнулся. – Галина не так сильно будет беспокоиться обо мне.
– Она меня будет доставать. – Деланно проворчал я. – Дергать на счет племянников.
– Зато меня оставит в покое. – Улыбнулся отец.
На кухне мы просидели почти до двух часов ночи, стараясь не касаться самых болезненных тем, но поддержать друг друга. И я впервые в жизни вдруг понял, что у меня есть не столько отец, но и друг, который поддержит меня в любом начинании. И превзойдет в любом сумасбродстве.
Глава 4
Дина
Ночью я почти не спала. Перебирала в голове и давние воспоминания, и то, что произошло в галерее, и после нее. Вывод был не утешительный. Я зачем-то была нужна… Вячеславу Кожевину. Именно я, как человек, а не как мастер. Зачем? Неизвестно.
Под утро я все же задремала и проснулась от телефонного звонка. Встрепенувшись, подскочила на кровати и покосилась на часы. Девять утра.
– Дин, у тебя все хорошо? – Звонила Маринка. И она была встревожена.
– Да. А что случилось? – Пробормотала я в трубку, пытаясь проснуться.
– Да то, что мой муженек с шести утра начал меня пытать по поводу того, кто такой Славик Кожевин. Да и Глеб Степанович сегодня уже поинтересовался по поводу данного персонажа. А самое главное знаешь что? – Подруга явно была не в духе.
– Что? – Боязливо переспросила я.
– То, что Зверь пять минут назад позвонил мне, чтобы узнать: все ли у тебя хорошо. – Возмутилась она.
– И что? – Пискнула я жалобно.
– А то, что мой телефон до его звонка был выключен. Я это точно знаю. Вот и делай выводы подруга. – Было заключено.
– Какие выводы? – Испугалась я.
– Запоздалые. Мужики все вокруг нас какие-то очень нервные стали. – Ответила подруга. – Если нужно спрятаться, то усадьба всегда к твоим услугам. – Напомнила она мне.
– Спасибо. – Выдохнула я. – Но, Марин, я пока сама попробую справиться.
– Со Славиком? – Удивилась она. – Это вряд ли. Насколько я помню Кожевина, если он что-то вбил себе в голову, то выбить это оттуда невозможно. Помнишь, как он на спор на крышу училища забрался и оттуда неприличные песни орал, пока его сотрудники МЧС вниз не транспортировали?
– Помню. – Проворчала, зажмурившись. Мда, мне теперь и чихнуть тайно нельзя: тут же все знать будут, что в моей жизни происходит.
– Дин, а ты Славику вчера про Митьку рассказала? – Тихо спросила подруга.
– Нет. Зачем ему это знать? Я вообще надеюсь, что Слава уедет из города и мы больше не увидимся. – Сообщила я.
Маринка помолчала несколько секунд.
– Ну что ж, – отступилась она. – Только глупостей не делай пожалуйста. И помни, что тебе есть куда идти и к кому обратиться.
– Я помню. Спасибо. – Сказала совершенно искренне.
Я прекрасно понимала, что с подругами мне неимоверно повезло. И ценила их заботу. Но мне когда-то нужно научиться справляться со своими проблемами самой. Итак уже себя ущербной чувствую от того, что меня все жалеют.
Быстро выпив чашку кофе, я прибрала весь бардак, что устроила в квартире вчера. Кажется, платье я все-же испортила. Иринка меня убьет. Она же так старалась…
Вторая чашка кофе уже пошла более бодро. Я даже заставила себя полноценно позавтракать. И принялась собираться к маме, чтобы забрать Митьку. Я ему обещала, что мы сегодня дома нарядим елку. До сих пор как-то не до нее было. Но я приготовила кое-какие украшения. Митька тоже свои поделки из детского сада принес, так что нужно будет достать из коробки пушистую зеленую красавицу и поставить ее в углу.
Странно, что мама мне с утра не позвонила. Наверное, с внуком ей сейчас интереснее, чем с дочерью. Митьку она не просто любит. Обожает. Если бы не отец со своими заскоками, боюсь, ребенка у меня бы отобрали и баловали круглые сутки.
Из подъезда я выходила осторожно. Опасалась, если честно, что Славик будет меня караулить. Но обошлось. Никто меня не подстерегал, кроме Глеба Степановича. К счастью, телохранитель сегодня был особо неразговорчив, а потому доставать вопросами меня не стал. Только предложил побыстрее забираться в машину, так как метель начинается. Я с радостью послушалась. Погода, действительно, не радовала теплом и солнцем. А вот ветром и снежной крупой в лицо – это пожалуйста.
– За Митькой? – Спросил Глеб, когда я устроилась на сиденье.
– Да. Отец сегодня вечером приехать должен. Нужно успеть забрать ребенка. – Пояснила я.
– Может быть, его лучше в Усадьбу… – Заикнулся было мужчина.
– С бабушкой ему тоже видеться надо. – Не согласилась я.
Глеб Степанович пожал плечами и сосредоточился на дороге. Ехали мы медленно. Аварии кругом. Мелкие, но от этого не менее обидные. Да еще пол дороги перекрывают некоторые отличившиеся.
До дома родителей ехать пришлось почти час, поэтому из машины я выбиралась с облегчением. Сейчас сына заберу, заедем в магазин за продуктами и домой.
Глеб пристроился рядом. Не хотел, видимо, чтобы я одна по чужим подъездам ходила. Наш-то весь уже камерами обвешан…
Мы спокойно поднялись на восьмой этаж на лифте и остановились у единственной двери слева. Я не сразу поняла, чего Глеб так напрягся. А потом и сама разобрала ругань и крики, раздающиеся за дверью.
– Ключи есть, или выбить? – Спросил мужчина.
А я так перепугалась за Митьку, находящегося в квартире, что не сразу поняла вопрос.
– Что? Ключи… Да… – Пролепетала и принялась судорожно рыться в сумочке.
Нашла через пару секунд. Мама мне давно уже ключи выдала, чтобы я могла приходить к ним, когда отца дома нет.
Дверь открыла с первого раза несмотря на то, что руки тряслись, как у заядлого алкоголика. Глеб мягко отодвинул меня в сторону и протиснулся в квартиру. Я, конечно же, последовала за ним, выискивая по пути сына.
– … твою, уехал на два дня, а ты уже… привела… – Распинался отец так, что стены дрожали. Мы тут же свернули в сторону гостиной, так как голос был слышен именно оттуда. – А ты кто такой? – Отец увидел Глеба. И меня, маячившую за широкой спиной. – А, очередной хахаль Динкин. Я тебя помню.
Но мне было все равно, что отец там говорит. Мама сидела на полу, прижав руку к распухшей щеке и со страхом смотрела на своего мужа, с которым прожила почти тридцать лет. Он снова ее бил. Снова.
Кажется, Глеб Степанович сделал те же выводы, потому что в следующую секунду отец был взят за грудки и прижат к стене так, что ноги в воздухе болтались.
– Дина, ищи сына. Карина Дмитриевна, соберите вещи. Вы здесь точно не останетесь. – Распорядился он приказным тоном.
– Она никуда не пойдет. Эта тварь мне всю жизнь испоганила… – Заверещал было отец, но, получив звонкую оплеуху от того, кто был сильнее, замолчал.
К моему удивлению, мама подчинилась. А ведь я ее давно уговаривала отца бросить. Она тяжело поднялась с пола и похромала в сторону спальни.
– Мам, Митька где? – Бросилась я к ней.
– В ванной закрыться успел. – Ломающимся голосом сказала она.
Кажется, мама была в какой-то прострации. Ладно. Сейчас главное – это увезти ее из этого дурдома. А врачей и в более безопасное место можно вызвать.
– Мить. Мить, открой. Это мама. – Я негромко постучала в дверь ванной комнаты. Побоялась еще сильнее сына напугать.
– Мама. – Дверь тут же распахнулась и Митька влетел в мои объятия. – Мам, я так испугался. Дедушка так кричал… Но я не плакал. Честно.
Глаза сына были напуганными и ребенка колотило крупной дрожью.
– Ты у меня молодец. Ты у меня самый храбрый. – Улыбнулась. – Собирайся. Сейчас мы заберем бабушку и поедем домой.
– С бабушкой? Ура! – Быстро переключился он и побежал одеваться.
– Я готова. – Тут уже мама появилась на пороге спальни с дорожной сумкой в руках.
– Да как ты смеешь уходить от меня, зараза? Да я тебя на помойке нашел. Кому ты нужна без меня…! – Развращался отец в гостиной, затем последовала еще одна звонкая оплеуха.
– Себе нужна. – Негромко ответила мама в возникшей тишине. – И дочери. Жаль только, что я столько времени потратила на тирана и садиста. Нужно было еще с Диной от тебя уходить.
– Спускайтесь к машине. – Распорядился Глеб, все так же припирая моего родителя к стене. – Мы тут немного побеседуем, и я к вам присоединюсь.
– Идем. – Я взяла за руку Митьку и приобняла маму за плечи. – Ты как? – Спросила уже в лифте.
– Жить буду. – Печально усмехнулась она. – Он в этот раз только начал. Пару синяков оставил. Поболит и перестанет. Просто… я так больше не могу. – Она подавила вырвавшийся всхлип. – Не могу. Думала, что если любить, то все можно вытерпеть. Оказалось, что не все.
Я прижала ее к себе сильнее.
– Все правильно, мам. И… мы справимся. – Пообещала ей.
Глеб вышел из подъезда через пару минут после нас. Костяшки правого кулака у него были сбиты. Так что даже спрашивать ничего не понадобилось. Все и так было ясно.
Отца совсем жалко не было. Даже то, что он в своей жизни когда-то делал кому-то что-то хорошее, никак не компенсировало того, что он сделал с мамой. Про себя мне тоже думать не хотелось. Психика-то с детства неадекватная. Но я всегда понимала, что так нельзя. Нельзя истязать свою семью. Нельзя измываться над тем, кто слабее.
Митька уснул в машине еще до того, как мы доехали до дома. Видимо, стресс сказался. Мама все время молчала и беззвучно плакала. Привыкла уже.
До квартиры моего сына донес уже Глеб. Ребенок просто отказался просыпаться.
– Мы до полночи с ним снежинки для елки вырезали. – Мама наконец-то утерла слезы.
– Пусть тогда отдыхает. А мы с тобой пока чай попьем. – Я повернулась к Глебу. – Ты тоже проходи.
– Нет. – Покачал он головой. – Мне в Усадьбу нужно ехать.
Я кивнула и повела маму на кухню, чтобы отпаивать ее горячим чаем. Ей сейчас это просто необходимо. Я тут же вспомнила, как часто Маринка меня этим чаем поила в моменты больших потрясений и приговаривала, что чай – лекарство от всех бед. Это ее мама научила.
Чай мы пили в тишине. Мама потихоньку приходила в себя, хотя я прекрасно понимала, что ей еще многое предстоит переосмыслит. Моя задача сейчас – сделать все, чтобы она чувствовала себя как можно лучше.
Потом мы раскладывали мамины вещи по комнате, в которой раньше останавливалась Янка. Сейчас бы ее сюда ночевать никто не отпустил. Баранов у нее все-таки деспот. Думаю, что Маринка не будет против, если мама поживет с нами в этой квартире.
Еще через час проснулся Митька и, обрадовавшись, что бабуля никуда не делась, привлек ее к нарезанию новой порции снежинок, взамен оставленных там, куда мы не были намерены возвращаться.
Я же, проинспектировав холодильник, поняла, что нужно идти за продуктами, иначе придется голодать. Заглянула в комнату сына. Ага, сидят, снежинки размножают. О чем-то тихо переговариваются. Ну и отлично. Пока они заняты, я и сбегаю за продуктами.
Быстренько нацепила пуховичок, на ноги натянула ботинки, на голову шапку с помпоном. Я теперь больше стала похожа на оборванку-студентку, нежели на солидную даму, которой выглядела вчера. Почему-то хихикнула от этой мысли.
Магазин находился буквально через дорогу. Три минуты ходьбы, это если уж совсем медленно ходить, перелезая через наметенные сугробы. Метель уже почти прошла, а вот дворников на горизонте пока не было.
В магазине стряхнула с себя налипший снег и огляделась. Отлично, народу мало. Взяла тележку и быстрым шагом пошла по рядам. Мясо, овощи, фрукты. Полуфабрикатов немного на случай необъявленной голодной войны. Завернула в небольшой закуток, где лежали коробки с елочными украшениями. В нерешительности остановилась, пытаясь придумать, что из этого всего взять. Рука потянулась к гирлянде, про которую я ранее забыла.
– Помочь. – Раздался знакомый голос над ухом. Я так резко развернулась, что потеряла равновесие и принялась заваливаться на блестящие коробочки. – Куда?
Слава успел подхватить меня прежде, чем я нанесла непоправимый урон магазину, разбив все игрушки.
– Что ты тут делаешь? – С возмущением спросила, вцепившись в его руку, так как мое положение все еще было весьма шатким.
– Тебя ждал. В кафе рядом. Оттуда очень хорошо просматривается подъезд твоего дома. – Пожал он плечами и все же поставил меня ровно. Вот только руки убрать почему-то забыл.
– И… давно ты там сидел? – Занервничала я.
– Час. – Радостно сообщил он. – Может, чуть больше.
Меня тут же попустило. Значит, Митьку он не видел. Мне неимоверно повезло.
– И зачем ты меня ждал? – Спросила я уже куда добродушнее.
– Мне показалось, что вчера мы не все выяснили. – Он аккуратно оттеснил меня от тележки и принялся складывать туда игрушки. Все подряд.
Мне только и оставалось, что недоуменно следить за его действиями.
– И что мы не выяснили? – Спросила, постаравшись привести мысли в порядок. Но они разбегались во все стороны, как тараканы во время ядерного взрыва.
– Всё. – Славик осмотрел нагруженную с горкой тележку и покатил ее дальше по проходу. Остановился у фигуры метрового деда мороза. – Например, мне нужен номер твоего телефона. Мой указан здесь. – Он повернулся ко мне лицом, вытащил из кармана визитку и запихал мне ее в карман.
А мне вдруг стало не по себе. Одно дело, когда он меня вчера при полном параде и накрашенную видел, и совсем другое, когда вот такую растрепанную и в ненарядной одежде. Как он меня вообще узнал в таком виде?
– Эмм, – растерялась я еще больше. – Ладно. Записывай. – И продиктовала ему свой номер телефона, решив, что это абсолютно безопасно. Наоборот, пусть лучше звонит, чем будет вот так караулить в неожиданных местах.
– Отлично. – Слава убрал телефон в карман. – Теперь следующий вопрос. – В тележку полетело копченое мясо. – Ты сегодня вечером свободна?
– Нет. – Покачала я головой. Похоже, что тележку у меня отобрали и придется идти за другой и снова набирать продукты.
– А завтра? – Он остановился и повернулся ко мне лицом.
– И завтра. Я вообще всегда не свободна. – Сообщила ему чистейшую правду.
Слава криво усмехнулся.
– Что ж, придется спрашивать тебя об этом каждый день. Мало ли когда у тебя освободится время. – Пожал он плечами и направился к кассе. – Возможно, ты даже меня пригласишь к себе в гости. Или сама ко мне придешь.
– Слав, – я возмущенно посмотрела на его спину. – А когда ты из города уедешь?
– Я решил здесь задержаться. – Беспечно ответил Кожевин, вгоняя меня в беспросветную тоску. – На полгода, как минимум. Так, когда ты ко мне придешь?
– Я не собираюсь идти к тебе. – Поджала губы.
– Отлично. Тогда идем к тебе. – Радостно сообщил он.
А я вдруг с удивлением осознала, что Слава стоит уже с пакетами в руках. Он сам расплатился на кассе, все сложил в пакеты, пока мы спорили и теперь ждал, когда я это все осознаю.
А я с содроганием поняла, что в квартиру его никак пускать нельзя. Там Митька. И мама в стрессовом состоянии. А еще было осознание того, что я дура и меня только что виртуозно обвели вокруг пальца.
