Нина Каротина
Потерпевший особо крупного размера

Полная версия

Глава 3

Возвращения на кафедру Женька ждала и боялась. Противоречивые чувства, словно, чем дольше она оттягивает этот момент, тем дольше сохраняется надежда, что схватка драконов не случилась, все они введены в заблуждение какой-то невероятной ошибкой. Не было ничего, цепь случайных совпадений, которым даже она не может дать объяснения с того самого момента, как провалилась в проклятую расщелину.

По крохам можно собрать события того дня. Они с Каем прилетели к утесу, почти в сумерках исследовали место и нашли полость, расщелину. Женька смогла не только пролезть, но и провалиться в пещеру. На обратном пути она отметила, что там метров пятнадцать глубины. Большое чудо, что она не убилась. В свете своего падения она все больше убеждалась, что Кай был прав, отговаривая ее продолжать поиски. И прав был, когда не верил в жилу. Не было никакой жилы, не могла она так реагировать на два мелких самородка. А ее нюх – самообман и вера в чудеса.

О событиях, произошедших после ее падения, она знает только слов… даже очевидцев нет, только версии. Пока Кай занимался тем, чтобы вытащить ее, к утесу подтянулись силы неприятеля. Гнезда Горра, Вийя и Одина объединились против одного зарвавшегося чужака. Кай был вынужден оставить спасательную миссию и вступить в схватку. Наверное, очень волновался и спешил покончить с неприятелем, от того излишне рисковал и совершал ошибки.

Как конкретно пострадали Младшие, никто не мог сказать. Драконы уходят на перерождение, когда травмы либо несовместимы с жизнью, либо приведут к тому по прошествии времени. Очень трудно судить о том, даже у Отдела нет представления о характере травмы, после которой дракон отправится в пещеру зализывать раны. Информации так мало, что трудно предположить, а как дракон доберется до этой самой пещеры?

Кай ушел на метаморфозу. Долетел ли до гор или нашел место ближе? Сам долетел или ему помогли старшие драконы? Было ли у него достаточно золота для перерождения? Девушка раз за разом задавала себе одни и те же вопросы и страдала от неизвестности.

Но что если… если дракон не вышел на метаморфозу, а залечивает раны? И Кай ждёт ее на кафедре? Телефон потерял и сменил номер? Перезвонить не может, потому что… что угодно: не помнит номера, верит, что она осталась в Тайге, руку сломал? Сердце продолжало вскармливать надежду, в груди шевелились щупальца страха и беспокойства. Что если…

– Рогачев, противно смотреть. Что это у тебя? Медицинское право, учебное пособие? Фу ты, как это вообще можно читать? – ворчала Самохвал.

В институт отправились в понедельник. Лидия Александровна успела оформить отпуск, на этом основании Самохвал доказала, что ее присутствие на кафедре строго обязательно, без второй лаборантки образовательное учреждение буквально рухнет, и посыпется учебный план. Так сбежала от отчета, который существовал всё ещё только в теории.

Виталина увязалась с девочками, на сегодня у нее назначен первичный прием в клинике пластической хирургии. К сопровождению обязательно, без опытной Машки она боялась посещать врачей. А на кону самая важная часть тела, без которой пришлось жить два с половиной десятилетия, некомпетентность в этом вопросе абсолютно неуместна.

Увязался и Рогачев, даже не обсуждается, он должен следовать за Смородиной и охранять ее от гнезда черных драконов. У него с собой учебники, которые помогут подтянуть хвосты для восстановления в мед институте.

– Технически можно по слогам, даже для тебя это посильный труд, – равнодушно отмахнулся тот.

– Марго, Рустика не доставай, – пресекла назревающую ссору Женька. – Пусть читает, хоть делом занят. И на кафедре веди себя потише. Не трогай хотя бы Милэгрос.

– Кто, я ее трогаю? – завелась та. – Да эта… Харэ-специалист, прости господи, мою трудовую книжку, знаешь, как оформила? С пятью правками! Демонстративно перечеркивала всю запись, штамп «недействительно», печать, и заново. И так пять раз! Догадайся, какие ошибки, в моей должности? В слове «лаборант» двенадцать ошибок. Ага. То я самый младший группенфюрер, то я начинающий бетрибсляйтер, то, вообще, ветреный дефектоскоп. Это как? Согласно классификатору должностей? Как с такой трудовой потом устраиваться на работу? Я же легендой стану с первого дня в любой уважающей себя организации?

– Нынче электронные трудовые книжки, не придумывай.

– А Брунгильда? Это же самоходная гаубица, а не женщина. Она мне в клавиатуре все кнопки вырвала и поменяла местами. Не печатаешь, а в генератор случайных букв играешь. Находка для авторов книг фэнтези, придумывать нестандартные имена. Доцыдж цвиюжщ.

– Не слишком ты много печатала, – Смородина поджимала губы и думала о своем, подавляла волнение перед встречей.

– А Кончитта?

– Конджит, – неожиданно для себя поправила Женька.

– Ой, нет, только не она. Надеюсь, ее медовый месяц затянулся. Ты же знаешь, я снова потеряла пропуск. Она мне на пропуск такую фотографию организовала, грех этот пропуск не потерять. Есть же у человека анти-талант, безобразными делать даже таких красавиц, как я. Это зависть. В паспортном столе «кудесники» нервно грызут локти. Но нет, этого было мало. Валькирия мой пропуск в Инструкцию вставила, как образец. Сучки!

– Не она тебя так сфотографировала, ты ей рожи корчила. Ты знаешь, а я по ним соскучилась. Весело было. Напрягает немного, я им услугу должна. Надеюсь, они ещё не придумали никакой пакости?

– Даже не надейся.

Вернуться в атмосферу размеренной жизни института также приятно, как оказаться в стенах родного дома. Учебный год начался, студенты наводнили стены здания, и это правильная, хорошая суматоха. На этаже администрации успели доделать ремонт, в здании поэтапно заканчивается отделка, обещанный кабинет Бориса Романовича расцвел новыми мониторами. Кругом знакомые лица сослуживцев и коллег, им рады. Даже не верится, прошло всего несколько недель, за то время друзья успели повидать в тайге всякое, а тем временем на кафедре жизнь текла своим чередом.

– Кристиан Ильмарович, – воскликнула Марго и расставила руки для притворных обнимашек, – не знала, что скажу это, но так приятно видеть вас… так редко. Шеф, как всегда, у себя?

Спросила она это обычно, в шутливо-приветственной форме и потому почти споткнулась от неожиданного ответа:

– У себя, – с нордическим спокойствием ответил тот и смерил Смородину подозрительным взглядом. – Ждёт кофе. Не опаздывайте в следующий раз.

– Не поняла.

Девушки растерянно переглянулись. У Женьки зашлось сердце от болезненного предчувствия. Лебедева ждёт сюрприз. Вот почему черное гнездо не пишет жалобы. Кай не будет писать их в Отдел бебе, официальные органы он всегда игнорировал. Жалобы скорее идут напрямую, без лишних посредников. Ей нужно было ещё в пятницу бежать сюда прямо из машины Егора.

– За шо я вам говорила? – первой подала голос HR-специалист. – За то, шо я таки права, и они опоздали. Штраф тысяча рублей и это пока без выговора.

– Сара?

На месте Милэгрос у входа сидела ее «заместитель».

– Сара Лейбовна, – поправила Женьку женщина. – Руководитель Отдела кадров.

– Сара Лейбовна, за что штраф? – обиженно бормотала та.

– Таки не надо мне делать нервы своими непунктуальными буднями.

– Всего-то пятнадцать минут.

– За это время я успела сделать вам акт о несчастном случае в дороге на производство. Таки кто оплатит мне работу, которая в корзину? – женщина потрясла перед ней стопкой исписанных бумаг по охране труда, порвала их и швырнула в мусорку.

И не было бы так странно, если бы на месте Конджит не сидела Генриетта Францовна. Вместо офисного стула у нее скрипучее кресло-качалка, в руках спицы и комок связанной субстанции, типа, свитер, а в зубах трубка с чадящим табаком.

– На объекте посторонние, – строго заявила представитель Службы безопасности. – Оформить пропуск в Бюро пропусков, то есть у меня. Предъявите паспорта, молодые люди.

– Так это же Витка и Рустам. Вы же знаете…

– Милочка, я не знаю, кто такие Витка и Рустам. Ферштейн? – сдвинула брови австриячка и пыхнула табачным дымом. – А ещё пара таких восклицаний, и я не буду знать, кто вы.

Рустам достал паспорт, Виталина затейливо ощупала себя и выпучила глаза.

– Открыл книгу пропусков и записал себя, – скомандовала генеральша и кивнула на толстую книгу расходов-приходов. – Оригинал сдать мне, верну при убытии.

– Ой, я паспорт забыла. Как же? Мне же ко врачу.

– Нет человека, нет паспорта. Или наоборот. Покиньте помещение, подозреваемая.

Женька бросила растерянный взгляд в угол Брунгильды. Что происходит? На месте внутрикомма сидела… гм… ну, видимо, Изюмруд, мама Самарканда. Восточная женщина, колоритная, с усиками, в халате с яркими разводами. В этот момент она разговаривала по телефону, задрав шлепанцы на стол и накручивая на карандаш красный от хны локон волос.

– Дарагой, э, статья-шматья-кутья. Гаварю тибе, как брат, верни название на место. Без названия совсем не звучит дастан², да? Не вернешь, я из тебя пилов свару. Укусныыый.

Это какая-то неправильная реальность. Где знакомые им химеры? Что происходит? Сара грызет семечки, целая горка скорлупы на клавиатуре. Генриетта развернула паспорт Рогачева, и прочистила на него табачную трубку. Изюмруд так азартно спорила по телефону, что перегрызла шнур к трубке. Смородина бросилась к заветной двери, рванула с такой силой, что та отлетела в сторону.

Младший стоял на пороге и ослепительно улыбался.

– Свежий анекдот в тему, – шагнул в приемную Лол. – Внимание всем, прильнули улиточками, правой и левой, к моему умопомрачительному чувству юмора. Сотрудница опоздала на работу и оправдывается перед начальником. «Знаете, Лаврентий Николаевич, я вчера легла около двух и поэтому проспала!» «Чтобы не просыпать, милочка, советую вам ложиться в следующий раз около одного».

Прильнули все, кроме кадровички, комендантши и сказочницы. Дамы привычно пропускали мимо своих улиточек умопомрачения от Лола.

– Доброе утро, Лол Кайошевич, – кисло поморщилась Маргоша.

– Лаврентий Николаевич, – поправила ее Генриетта Францовна и перекинула петлю. – «Старший брат» Николеньки вернулся. Счастье-то какое. Не знаем, куда бежать… на похвалиться.

Сказала она это так, что никакого счастья никто не испытал, кроме Лаврентия Николаевича. Лол преобразился до неузнаваемости, на нем шикарный костюм-тройка синего цвета, на голове прическа с косичками а-ля Рагнар, небритость устранена, он идеально выбрит, смердит дорогим хвойным запахом, на запястье золотые часы, в руках кожаная синяя папка.

Как мужчина, он чертовски привлекательный, с хитринкой в синих глазах и харизмой уровня скандинавский бог. Сам Локи, озорная улыбка от уха до уха, нет сил устоять и не улыбнуться в ответ. Женька невольно прикусила губы. Ну, теперь начнется. Новый Младший гнезда уже обозначен, стоило Каю уйти на перерождение, как Лол подхватил бразды. Медвежий дождь в Москве гарантирован, к синоптикам не ходи. Бедный горный институт. О, ё…

– Так, должна быть третья, – Лол смерил взглядом Виталину и не приметил ничего, заслуживающего внимания. – Пока только две с четвертью? Где обещанная Астагта и Лакшми? – картавил он по примеру Карла Людовиковича и описывал руками формы Лидочки. – Где рахат-лукум, а не женщин? Куда дели непорочную деву-Лидию? Где наполеон и киевский в одном торте?

– Таки шо сразу кадровик? – возмутилась Сара и порылась в корзине с мусором. – Я ее заявление на отпуск сразу порвала. Как только сделала несчастье получить. Ой, вей, не надо на меня так грозно бросаться гормонами. Я объявлю ей выговор с розгами. Шо значит нет такой статьи?

– А можно я пойду, у меня паспорта нет? – привстала Виталина со стула.

– Стоять, – наклонился к ней Скандинав и смерил чарующим взглядом, от которого та снова осела в кресло Лидочки. – У нас сегодня масса дел.

– 26 ноября, – бесстрастно докладывала Генриетта Францовна, перекинув трубку на другую сторону губы. – День юмориста в Аргентине. Фестиваль бумажных фонариков и горящих воздушных шаров «Тазаундаин» в Мьянме.

– И ден хлопка в Узбекистан, – бросила трубку Зюмруд.

– Ни дня отдыха, – констатировал Младший. – Итак, фестиваль горящих юмористов и хлопковых фонариков объявляется открытым. Приступайте к подготовке, мне кофе в кабинет. Хромосому ху за борт.

– Я никуда не уйду, – дерзко ответил Рустам, подошел к столу Женьки и демонстративно разложил Медицинское право.

Смородина прикусила щеку от волнения. Только не это. Лол уже смерил конкурента хищным взглядом и от предвкушения переложил папку подмышку.

– Лаврентий Николаевич, – выскочила она вперед и заслонила собой обзор на Рогачева. – Предлагаю фестиваль кляуз и доносительства. Австралийский народный праздник.

Большие аквамариновые глаза завладели его вниманием. Лол от недоумения выронил папку. Для опытного дракона он слишком неуклюже двигался и задумчиво собирал бумаги.

– Давайте мы все дружно напишем претензии к сторонам конфликта в Тайге. Самые яркие доносы отметим грамотами и направим их в Отдел биологической безопасности. Можно отправить все кляузы, худа не будет. У вас, например, есть претензии к гнезду Горра?

Лол многообещающе закатил глаза, позабыв об ху-хромосоме.

– Золото прячут слишком хорошо, – припомнил он. – Хотел пошутить и перепрятать, вот смеху было бы.

Значит Горыныч не ошибся, золото действительно искали, но не Кай. Хорошенькое гнездо досталось ей в подопечные. Судя по всему, драконы и до Младшего промышляли всеми видами мошенничества, Кай лишь унаследовал родовые пороки.

– Нет, этого писать не нужно.

– Гм… у них хвосты короткие и из пасти вонь.

– А есть что-то более существенное? – Женька сложила руки на груди и приготовилась к худшему. – Серьезное.

– Отсутствие чувства юмора, – серьезно ответил Лол. – Я Горру голову оторвал, на сосну надел, сосну оттянул и стрельнул. Самарканд отбил. Им не понравился наш теннис.

Рустам хмыкнул, Маргоша сварила кофе, Виталина похлопала глазами, сбрасывая наваждение.

– А было ли что-то, что вы посчитали оскорблением? За что их следует наказать? – гнула свою линию Женька в рамках выполнения задачи. – Потребовать компенсацию.

– Разумеется, было, – вытянул он задумчивые губы. – Они мне на лапу наступили, пока я в их вонючем тумане тушу Горра искал.

– Изволите шутить, Лаврентий… мм… Николаевич?

– Изволю.

– Компенсация золотом, – применила она последний довод.

Глаза дракона вспыхнули алчным красным цветом, мышцы лица передернулись, а ногти царапнули поднятую папку. И он сразу позабыл о Женьке, как о женщине.

– А так можно? Что, действительно выплатят компенсацию? – заинтересовался он. – Без шуток?

– Законы для всех едины, Лаврентий Николаевич. Для этого существуют анекдоты, в смысле, адвокаты, – кивнула она на Рогачева, – суды и Отдел биологической безопасности.

– Что же вы, душенька, молчали? – оживился он. – Фестиваль горящих жалоб и хлопковых претензий объявляю открытым.

– Составьте для начала список потерь, – поучала она. – У вас Младший отправлен на перерождение…

– Ну, какая же это потеря… – Лол принял от Маргоши кофе и завибрировал от удовольствия. – Так, временные радости и двадцать килограмм золота. Ах да, нам пришлось волочь его на себе, кабана японского, надрывать жилы. Чем не ущерб?

– А оборудование? Машины? Авто-дома? – перечисляла она.

– А это сжег я, – честно признался Лаврентий. – Люблю фейерверки. К тому же горящий КАМАЗ очень легко натягивался на Одина. Как по маслу.

Женька понятливо кивнула.

– А деревья кто положил?

– Вот, кстати, – увлек он ее в свой кабинет, – насчет деревьев. Я же могу потребовать компенсацию за ущерб экологии в нашей деревне? Деревьями кидались переростки из гнезда Вийя. Это же какой вред окружающей среде!

Женька с сожалением озиралась по сторонам. Кабинет Кая теперь и не узнать. Он похож на склад хлама, как в той самой пещере под водопадом. Причем, не просто крал, а целенаправленно закупал гелий, горючее, фейерверки, дроны, краску, весь цветовой ряд, целый стенд, прожекторы и прочие элементы его розыгрышей.

– В этом вам поможет Виталина Андреевна. Она эколог, все нужно зафиксировать и выставить счет.

Лол удовлетворенно кивнул и громко попросил ещё кофе.

– У вас погибли химеры?

– У меня нет, – настроил деловой тон Дракон. – Чем меньше, тем лучше.

– Лаврентий Николаевич, – одернула она его. – Не время для шуток! Компенсация!

– Ах да! – притворно возмутился он. – У меня же погибли химеры! Целых три штуки! Зря остальных откачивал, – вслед посетовал он. – Что, за каждую золотом вернут? Так может я… метнусь, верну всё как было?

Женька смотрела на этого дракона и не верила самой себе. Он почти потерял сына, безвозвратно погибло три члена гнезда, а он даже это обращает в шутку, ни одного нормального человеческого слова. Невыносимый. Кай был прав, его невозможно долго терпеть.

– Брунгильда? – тихо спросила она. – Конджит? Милэгрос?

– Кто их всех упомнит, – отмахнулся тот. – Я кровь потратил. За это тоже золотом компенсация?

Женька кивнула, а Лол в уме перемножил будущий профит.

– И все, что сделали в той схватке лично вы, нужно представить в нейтральном свете, – поучала она. – Например, не оторвал голову Горра, а… нашел. Не на сосну надел, а откатилась. Не сосной стрельнул, а пытался вежливо вернуть. Самарканд не отбил хвостом голову Горра, а расшиб хвост о неопознанный летающий объект. Не надевал горящие машины на Одина, а тушил пожар и ничего не видел от гари. А лапу отдавили специально, коварно заманив в глубины удушающего тумана.

Дракон принял вторую кружку кофе, подошел к Женьке и пристально всмотрелся в ее лицо. Смородина отметила, что совершенно не испытывает страха от такого сближения. Напротив, его тело она почти чувствовала. Так, словно угадывала каждую сложенную чешуйку, каждую мышцу, что сократилась до невероятно маленьких размеров, чтобы поместиться в образе человека. Она слышит биение его огромного сердца, чувствует его запах. А вот это слишком, она чувствует его интерес и сексуальное влечение. Так пахнут гормоны. Она даже Кая так не чувствовала!

Лол с восхищением рассматривал новую «старую» знакомую. Отец с сыном очень непохожи, даже кожа разная, словно они каждую метаморфозу работают над этой разницей. Драконы могу изменять облик во время перерождения, но чаще возвращаются к своему обличию от рождения. Он не похож на Карла Людовиковича. Кто же его мать из химер?

– Брунгильда жива? – в лоб спросила она.

Лол снова улыбнулся.

– Если бы было иначе, я бы снес не ложно-голову, а ту, в которой у него ложно-мозги.

– А Конджит?

– Евгения Баюновна, – раздался в ответ бархатный голос, – у вас очень занятное отчество.

– Кот Баюн, сказочное существо.

– Мм… почему-то я уверен, что знаю всех сказочных существ на этой планете. И над каждым успел пошутить, – хмыкнул он, но быстро вернул маску искусителя. – Мы ведь можем отлично сработаться?

– Неужели?

Женька смерила его оценивающим взглядом. За ней никогда ещё не ухаживал отец жениха. Это что-то новенькое. И главное, никак не сопоставишь этого дракона с ролью отца. Они разные, Лол в человеческой ипостаси ровесник Кая, в нем нет той напряженности, остроты и злости. Он, видимо, достиг своего Цашшь, и оттого не испытывал того душевного смятения. Идеальный мерзавец.

– Вы можете подключить Симеона Ионовича к нашему делу? Всего лишь нужно предоставить дипломата.

– Куда предоставить?

– В Отдел биологической безопасности. Вы Младший, назначьте кого-нибудь.

– Ужин в ресторане, и я назначу дипломата, – призывно прищурился он.

– Я согласна, – поспешно подтвердила она, и задание от Егора выполнено.

– В таком случае приступайте к исполнению обязанностей нашего дипломата. Что нужно подписать, тащите, я подпишу.

Лол обнюхал ее, словно букет цветов.

– Восхитительный аромат. Вы вкусная, Евгения. По этому случаю анекдот. Русалка – это рыба или женщина? Смотря какой голод тебя мучит, – плотоядно улыбнулся он.

У Лаврентия очень несложно отпроситься. Женька просто заглянула к нему в кабинет, застала за кропотливой работой над очередным розыгрышем и под руку сообщила, что ей нужно срочно отлучиться по дипломатическому делу. Даже спрашивать ничего на стал, угукнул и спросил, какой цвет ей больше нравится.

– Голубой, как море.

– Я так и думал, – кивнул он и вытащил голубую краску со стеллажа.

Девушки отъехали в клинику, где Виталина нервно мерила шагами коридор в ожидании приема. На карту поставлено несколько сотен тысяч рублей и будущее роковой красавицы. Доктор самую малость удивился такой команде поддержки, но не отказал в любезности и пригласил в кабинет всю сборную. Пока младшая Сеструха, краснея, изливала суть своей проблемы, Смородина ответила на звонок смартфона:

– Да, Василиса Яковлевна. Уже взяли билеты в Барселону?

Виталина взволнованно расстегнула кофточку и покраснела при виде понимающего взгляда пластического эскулапа. Маргоша кивнула доктору, чтобы не унывал.

– Билеты взяли и сдали? В смысле, места не подошли? Остаться решили? За каким…? Кому трубку дать?

Смородина передала телефон подруге.

– Маргоша, тебя Василиск к трубке просит. Ты поосторожней с ней, – предупредила Женька. – Они сдали билеты. Сделай так, чтобы это оказалось шуткой.

Виталина шикала на подруг, чтобы не отвлекались от процесса преображения ее в женщину. Ей нужна поддержка, а они заняты, чем угодно, только не маммологией.

– Да, Василиса Патрикеевна, хорошего полёта. Не может быть! Я с поминками поторопилась? Все время боюсь опоздать. Что? Какой ресторан? В Москве? Испанский ресторан? Нет, ну, конечно могу посоветовать. Бабариха Яковлевна, как бы вас так пристойно отговорить? Что, говорите? За неприличную мзду могу посоветовать хорошее место. Почему сразу мародерка? У меня связи с недвижкой и ресторанным бизнесом. Вам ли нос воротить?

Маргоша поморщилась на Виткины прелести и отвлеклась.

– Доктор, что вы нам тити подростковые предлагаете. За таким она просто посмотрится в зеркало. Третий размер примерьте. Не видите, у нас случай запущенный.

– Что за ресторан? – шипела Женька.

– Смородина, испанцы решили остаться и открыть свой ресторан. В твоей бабке проснулась повариха, а в Ансельмо кипит клюквенный сомелье, который он может реализовать только в России. С нас подсказка проходимого местечка.

– Разворачивай их в сторону аэропорта, – выпучила глаза внучка.

Виталина пискнула от восторга при виде массивных капель силикона.

– Чем я и занимаюсь. Да, про тити это я не вам, хотя вам тоже не… То есть, совет нужен не вам, а Ансельмо Эстебановичу? Скидка отменяется, лично для вас по старой вражде, всегда пожалуйста, ему вообще без поблажек, капиталисту виноградному. Ой, да ладно? Что прямо вторая внучка? – приторно ворковала Маргоша. – Умеете вы убеждать, Бабуля.

– Внученька, какой ресторан? Пусть катятся в свою Испанию. Жизни от них нет, – возмущалась Женька.

– Мы здесь про ресторан или про меня? – взвилась Виталина. – У меня вопрос жизни и смерти решается. Второй или третий?

– Второй, третий, – одновременно ответили подруги.

– Я бы вам посоветовал один плюс, для начала, – глубокомысленно заметил врач.

– Витюня, без паники. Мы здесь сугубо по твоей запоздавшей маммологии. Так все, Лебедев звонит, – отмахнулась Смородина. – Витёк, мы тебе Рогачева заведем. Он, как доктор и юрист, а также внештатный стилист, все тебе подберет.

– Рогачев? – в отчаянии взвизгнула Савичева.

Девушки выскочили в коридор и поспешили закончить переговоры.

Рустам вывел из кабинета Виталину. Зареванная Сеструха со всей дури маленькой ручкой заехала юристу по роже.

– Хам! – рявкнула она.

– Сохатый, ты что натворил? – возмутились подруги и бросились утешать Виталину.

– Не Сохатый, а Рустам Сергеевич, – поправил он девушек. – Не натворил, а всего лишь представился адвокатом медицинской практики.

– И?

– Сказал, что это мое первое дело, которое я выиграю из принципа.

– И?

– И теперь у нас нет сисек! – взревела Витка.