Нил Алмазов
Школа для взрослых 2: Эффект бумеранга
Глава 4. Рийзе
Сумбур длился всю ночь. Кажется, я разговаривала с ними. С Виллой и Куртом. Оправдывалась. Просила прощения, уговаривала вернуться и плакала.
Пробуждение было тяжёлым. От мира огородиться можно всегда, а от себя – нет. Буквально через несколько минут принесли завтрак. На этот раз в миске омлет, неизменный чёрный хлеб и горячий сладкий чай в кувшине. Разница по сравнению с «деликатесами» вчерашнего ужина разительная. Есть всё так же не хотелось, но чай я выпила.
Поднос забрали где-то через полчаса, после чего в замке завозился ключ. Дверь открылась. Высокая женщина с руками, похожими на лопаты пригласила меня на выход.
Оставив комнату и выйдя в коридор, я поняла, насколько в моей ночлежке спёртый воздух. Ещё одно осознание пришло чуть позже: здесь далеко не изолятор. Нас около тридцати: длинная колонна медленно двигалась по коридору. Всех завели в умывальню, холодная вода позволила проснуться. Здесь же, среди прочих заключённых, я увидела Аву. С неё слетел весь лоск: соблазнительная женщина с яркими чертами заметно побледнела и осунулась, лицо лишено всякой радости. Она тоже меня заметила. Полный злобы взгляд отмёл все притязания на конструктивную беседу.
От глаз не укрылось, что женщины заплетают волосы в тугие косы. Мрачно, с остервенением, каждая из них старалась убрать причёску так, чтобы она не мешалась. Вокруг царило молчание. Нарушить тишину я не отважилась, но последовала примеру остальных: собрала каштановую, вьющуюся гриву в хвост, скрутила пучок и тщательно закрепила шпильками.
– На выход по одному. – Голос конвоира был будничным, беззлобным.
Женщины без лишних вздохов и телодвижений пошли, куда приказано. Я была одной из последних. Колонна шагала вдоль по коридору, скрываясь за углом. Когда туда свернули последние, я увидела, что посреди стоит портал, а заключенные понуро в него входят.
По ту сторону оказался густой, недружелюбный лес. Женщины по одной подходили к выдававшим инструмент конвоирам и разбредались по территории четвёрками.
Осмотрев меня, симпатичная светловолосая бестия, занимающая должность снабженца, выдала мне небольшой острый топорик, предупредила, что за глупости ждёт несоизмеримо серьёзное наказание, и прикрепила к трём другим девушкам. Мы отошли чуть в сторону в поисках подходящей делянки.
– Перепугалась, небось, мелкая? – когда мы чуть удалились от остальных, спросила одна из них.
Я кивнула. Странно ощущать себя в роли лесоруба, но именно это, судя по инструментарию, мне и предстояло ощутить на собственной шкуре.
– Я – Солая, – представилась она. – Торчу здесь уже около месяца. Это Зира и Марианна, они тоже здесь давно.
– Вас уже осудили? Допрашивали? – задала я насущный вопрос.
– Представиться не хочешь? – поинтересовалась Марианна, рыжая бестия субтильного телосложения с точно таким же топориком, как и у меня.
– Простите. Меня зовут Рийзе.
– Приятно познакомиться, – улыбнулась Зира. – А теперь пора за работу.
– Смотри, – подалась вперёд Марианна, указывая на дерево, к которому примерялись две другие женщины. – Наша с тобой задача – зачистить сучья от мелких веток. Ничего сложного.
Это был бы обычный физический труд, если бы не одно «но». Роща представляла собой островок мелового леса. Древесина этого типа очень вязкая. Высыхая после распила, она становится сверхтвёрдой и тяжёлой, поэтому её используют при строительстве замков и других сооружений из камня. Пилить, как и рубить, её достаточно затруднительно, особенно женщинам. Для меня стало удивлением то, что исправительные работы в лагере – это не традиционное портняжничество, ткацкая фабрика или, на худой конец, сортировка вонючей шерсти. Нет, тридцать слабосильных преступниц занимаются тем, что валят лес. Да, это немыслимо. Но пока я здесь первый день, стоит навострить ушки, тем более, что мне, на первый взгляд, повезло с окружением: компания хоть и подобралась разношёрстная, но агрессии здесь не было и в помине.
Через два часа упорного труда под палящим солнцем, изматывающим не хуже сонма комаров и гнуса, мы поменялись инструментами: я и Марианна взяли себе пилу, Зира и Солая начали махать топориками.
У меня на руках впервые за долгое время появились мозоли. Но, как я поняла, здесь это мало кого интересовало. План для каждой четвёрки стоял суровый: десять стволов диаметром не меньше пяти обхватов и сопутствующий мелкий шрот в виде крупных сучьев, очищенных от веток. Мы управились пока что с тремя деревьями.
Не прошло и полдня, как на меня обвалилась гора совершенно новой информации. Это не тюрьма и даже не исправительный лагерь. Это женский изолятор, который находится где-то рядом со школой на границе Кровавых земель. Меловой лес высокого качества, на добыче которого не хотят работать вольнонаёмные, валят как раз такие, как я или мои напарницы. Они упоминали, что где-то рядом есть точно такой же мужской уголок, но Солая, чуть ли не с пеной у рта доказывала, что в данной локации мы быть не можем просто физически. Она знала лес, прилегающий к территории школы, чуть ли не на сотню километров окрест и утверждала, что меловых деревьев здесь никогда и в помине не было. Остальные пожимали плечами: так это или нет, план нужно выполнить. Всё остальное – домыслы.
Когда я высказала догадку о том, что, возможно, нам врут о настоящем местонахождении, чтобы мы не сбежали, Солая, нехотя, согласилась.
Жилистая, черноволосая женщина со светлыми глазами до этого вела жизнь отшельницы. Солая не раз говорила, что она – одиночка, и вид города или даже небольшого посёлка приводят её в неконтролируемое бешенство. Поэтому, как только родители официально признали её самостоятельной, Солая ушла жить в лес: собирать и сушить травы, делать нехитрые настойки, чтобы изредка появляться на ярмарке и продавать их нуждающимся. Всё было прекрасно до того момента, пока её зельями случайно не отравилась одна из больших и почётных семей. Отшельницу отыскали в лесу и, не спрашивая о случившемся, переправили сюда. Здесь же Солая приметила ещё один факт: периодически кто-то из женщин не выходил на ежедневную работу и больше не появлялся. Как она поняла из разговоров других заключённых, после «искупления грехов» трудотерапией следует ждать официального разбирательства, на которое как раз и уводят преступниц по одной.
Я молча слушала, не желая распространяться о своей истории, но и к чести моих напарниц, стоит сказать, что они и не расспрашивали. Видимо, выжидали удобного момента, когда сама раскроюсь.
Мы обработали ровно половину деревьев, и я пожалела, что отказалась от завтрака. Желудок ныл, а к кишкам будто привязали здоровенный камень, который тяжело и безостановочно ворочался. Мы с напарницами перед очередным заходом присели отдохнуть, когда воздух сотряс протяжный звук охотничьего рога.
– Обед! – радостно воскликнула рыжеволосая аристократка Марианна.
– Пойдёмте быстрее, мои хорошие, – отозвалась Зира. – Я настолько голодна, что с удовольствием съела бы и вас троих.
Никто не улыбнулся. Более того, остальные как-то недобро посмотрели в сторону румяной подруги. Солая, Зира и Марианна, аккуратно сложили нехитрый инструмент, и мы пошли к точке сбора.
Наша компания подошла одной из последних. Обед, как и завтрак с ужином, изысками не блистал, но выглядел довольно сытно. Куски какой-то дичи повара долго томили в соусе, под самый конец добавив ароматных, острых трав. Всем этим великолепием полили щедрую порцию риса. Как только я уловила приятный аромат, рот сразу же наполнился слюной, а желудок и вовсе взвыл.
Мы с напарницами разместились вокруг широкого пня и, обжигаясь, начали есть.
– Эх, сейчас бы ещё парочку пирожков, – мечтательно произнесла Зира.
Солая усмехнулась и лукаво посмотрела на меня.
– Знаешь, почему Зира здесь?
В ответ я лишь мотнула головой: рот занят немного жестковатым, но всё же вкусным мясом.
– Может, не за обедом? – спросила самая румяная и жизнерадостная из нас. – Солая, не порти девочке аппетит. Потом страшилки про меня рассказывать будешь.
Я недоумённо смотрела на обеих.
– Фи, какая гадость! Зира, за твои подвиги тебя уже упрятали. Сочли бы власти, что ты занималась хорошим делом, сейчас бы стояла со своими фирменными пирожками и кормила пухлых соседских детишек.
– Власти не поняли, что я делала им одолжение, – гордо заявила розовощёкая пышечка, попутно уминая свою порцию, при этом умудряясь говорить членораздельно. – И вообще, я единственная из вас, кто здесь находится по большой ошибке.
– Ага, – мрачно подтвердила Солая. – Представляешь, Ри, Зира у нас была санитаром общества. По ночам отлавливала дебоширов и всяких криминальных элементов, а по утрам торговала вкусными мясными пирогами. Подозреваю, что семей, которые съели собственного папашу на завтрак, было не одна и не две.
Я посмотрела на Зиру. Добродушная, весёлая женщина. На таких женятся не по любви, а для того, чтобы дом был полная чаша, и детки крепкие. Зира производила впечатление настолько приятной и мягкой женщины, что перед её очарованием устоять довольно сложно.
– Сделала и сделала, – без доли ужаса сказала я. – Зира, это ведь действительно были плохие люди?
Пышечка посерьёзнела и ответила:
– Это было самое дно человеческого общества, Ри. И я не шучу. По ним плакала виселица, а я лишь ускорила процесс. Не говоря уже о том, что множество нищих семей смогли позволить себе питательную и вкусную еду.
Кто-то положил руку мне на плечо. Я посмотрела на напарниц: все, как одна, недоброжелательно скалились на человека, стоявшего у меня за спиной. Пришлось обернуться.
Сверху вниз на меня потухшим взглядом смотрела Ава.
– Нужно поговорить, – сказала моя бывшая преподавательница Красной магии. – И чем скорее, тем лучше.
Глава 5. Ван
– Да кого же там принесло, – гневно высказалась Арнати, сползая с кровати. Она так и не успела снять с меня штаны полностью. – Пока ничего не делайте, лежите тихо.
– Хорошо, – тоненьким голоском произнесла Вирика и легла на меня, навострив длинные ушки. Я же получил очередную порцию удовольствия от её прекрасного, горячего тела. Это просто какое-то божественное блаженство, когда она столь плотно касается. За одну лишь бархатистую кожу такой девочки можно многое отдать. И я обнял её как можно крепче – просто захотелось заключить в объятия и наслаждаться этим, что, собственно, и сделал.
Пока Арнати шла открывать дверь, я поглаживал зайку по нежной спине, опускаясь всё ниже и ниже. Когда нащупал ягодицы, соски Вирики, плотно прижатые к моей груди, ощутимо затвердели. Умница, как она быстро заводится. И дышать стала глубже, хотя я в неё пока ещё не входил.
Едва заметно скрипнула дверь. Свет из коридора ударил в комнату, но тут же исчез, поскольку Арнати прикрыла промежуток собой, надеясь, что никто нас не увидит. Зато я краем глаза, но заметил в двери рыжую длинноволосую девушку. Кисточки на её ушах говорили о принадлежности к лисам или рыси. Точно сказать нельзя. Их тут всяких ушастых и не только такая разновидность, что не всегда разберёшь, кто есть кто.
– Что-то хотела? – поинтересовалась крылатая.
– Да, – ответила девица. – Ари, у тебя есть сахар? А то у нас кончился, а денег пока нет. Только завтра будут. Я потом отдам тебе.
И в этот момент, пока я ощупывал Вирику, она вдруг издала негромкий стон, но достаточный, чтобы услышала нежданная гостья.
– Ой, а что это у тебя там? Или кто? – Ушастенькая встала на носочки, пытаясь разглядеть.
– Ничего. Сейчас дам сахар. – Арнати захлопнула дверь, нашла сахар и шёпотом поругала нас: – Тише вы! Просила же ничего не делать!
В следующий момент крылатая отворила дверь, передала сахар знакомой и тут же закрыла. И снова стук.
На пороге опять та же девушка.
– Ну что ещё? – занервничала Арнати.
– Можно тебя буквально на секундочку позвать в коридор?
– Давай. Только быстро.
Примерно через минуту крылатая вернулась и села на кровать, глядя на нас.
– Представляете, она имела наглость высказать желание присоединиться. Глазастая какая. Рыжая развратница.
– Всё-таки нас заметили, – проговорил я.
– Да. Не хотелось применять магию лишний раз, но пришлось стереть из её памяти то, что она успела увидеть. Не нужны мне всякие разговоры по школе. – Крылатая немного успокоилась, встала и скинула с себя халат, оказавшись в красном нижнем белье, которое смотрелось на ней просто замечательно. Она не церемонилась: сразу сняла лиф и трусики. Моему взору предстало ещё одно шикарное тело. Единственная разница, что кожа Вирики белее. И она до сих пор в трусиках. – Ну что, продолжим…
– С удовольствием, – расплылся я в улыбке и притянул к себе зайку, продолжая поцелуй. Не факт, что ещё когда-нибудь будет возможность насладиться столь трепетной и нежной девочкой.
Арнати тем временем сняла полностью с меня штаны, чуть приподняла Вирику, чтобы стянуть следом трусы. Та подалась, позволив это сделать, но садиться сверху пока не решалась. И чуть позже я догадался, из-за чего, точнее, из-за кого.
Крылатая пробралась и ухватилась за моё достоинство, немедля погрузив его в рот. Уж что-что, а минет она умеет делать шикарный. Будь возможность, я б, наверное, хотел, чтобы член всегда был в её трудолюбивом ротике. В это же время поцелуй с Вирикой не прекращался. Раньше думал, что мне в постели и одной девушки хватит. Может, и так, но когда одна доставляет удовольствие прекрасным поцелуем, а вторая заботливо делает мастерский минет, поглощая инструмент чуть ли не с яичками, – это нереальный кайф.
Ещё поработав языком с членом, Арнати остановилась.
– Дорогая, снимай трусики. Сейчас будем тебя готовить к новому удовольствию. А учитывая твою повышенную чувствительность, даже завидую тебе.
Вирика слезла с меня, легла и послушно сняла трусики, но попросила:
– Может, всё-таки не надо?
– Надо, – улыбнулась крылатая. Затем воспользовалась телекинезом: открыла тумбочку, из которой к ней полетели тюбик и шарики размером с грецкий орех на верёвке. Для чего это всё, я понял сразу. Арнати и сама любит подобные игрушки, раз уж они хранятся у неё. Она подхватила вещи и положила на кровать. – Я буду с тобой нежной. Нет причин волноваться. Ван тебе поможет, правда же?
– Конечно.
– Вот и замечательно. Главное – не напрягай мышцы. И тогда тебе понравится. Давай обратно к нему, – кивнула она на меня.
Зайка взобралась и посмотрела в глаза жалобным взглядом. И не менее жалобным голоском вопросила:
– И как ты мне поможешь?
– А вот так.
Я обнял Вирику и потянул на себя, вновь продолжая целовать, но теперь уже подключил руки, чтобы делать ей хоть какое-то подобие расслабляющего массажа. Особая чувствительность помогла зайке достаточно быстро успокоиться. Она даже начала постанывать тихонько. Но в один момент напряглась, издала совершенно другой стон и оторвалась от моих губ.
– Ари, что ты делаешь?
– Я всё делаю правильно. Смазала для начала тебе попку. Теперь один пальчик в тебе, затем начнёт входить два, потом и три. Это для тебя же, дорогая. Ты должна привыкнуть.
– Попытаюсь.
Вирика, чуть подрагивая, снова наклонилась ко мне. Теперь её тело напряглось. Хоть объясняли, что надо расслабиться, но она так и не смогла. Наверное, не каждая спокойно примет тот факт, что в её попку входит палец подруги. И это только пока один. Но Арнати дело своё знала. Когда-то в прошлой жизни, уговаривая подругу на анальный секс, я начинал точно так же. И правильно сделал: в итоге девушке всё понравилось. А страхов-то было…
Благодаря смазке, иногда сообщая шаловливым голосом о своих действиях, Арнати уже вогнала в Вирику три пальца. Правда, медленно и осторожно, но входила. Зайка испытывала смешанные чувства и не могла понять, нравится ей или нет, но зато теперь более спокойно реагировала на происходящее. Мне же давно не терпелось скорее приютить инструмент, ибо он стоял без работы. Пришлось намекнуть крылатой, чтобы скорее подготовила подругу, а то затянула что-то. И она нашла выход: работая в попке Вирики пальцами, принялась одновременно сосать. Другое дело.
Я откинулся, получая удовольствие. Затем взял мягкие груди зайки в руки и начал мять. Какие ж они приятные, а маленькие аккуратные сосочки достойны отдельной похвалы. Но ещё приятнее будет войти в неё после того, как Арнати её подготовит. Если она снаружи вся бархатистая, то, быть может, и внутри по ощущениям будет какая-то особенность.
Не отрываясь от члена, крылатая умудрилась перейти к шарикам. Смазала каждый хорошо и начала вводить в попку Вирики по одному. По содроганиям её тела чувствовалось, как в ней утопал один за другим. Но она уже принимала и такие вещи. Значит, совсем скоро войду в неё. Я долго ждал этого момента.
Глава 6. Рийзе
Я искренне не понимала, чего может желать от меня бывшая преподавательница.
Ожидание затянулось. Женщины, что были со мной в одной связке, молчали. Думаю, дай им волю, от Авы осталась бы горстка пепла – слишком много ненависти пылало в их глазах по отношению к бывшей участнице Ордена «чёрных».
Я поднялась и последовала за Авой. Преподавательница двигалась шумно, хоть внешне и грациозна как лесная лань. Нет, она была домашней. И не ланью, а лосихой. Кто же так передвигается по чаще? Или здесь нет зверей?
Мы отошли на значительное расстояние. Убедившись, что поблизости никого нет, она начала меня расспрашивать:
– Почему ты здесь, Рийзе?
– Инквизитор погиб.
– Юнг? – поинтересовалась Ава
– Нет. Он жив. Это так важно? Подозреваю, ты тоже здесь ждёшь допроса.
– Это не главное, – чуть не сияя, сказала Ава. – Грусиус ведь жив, так? Он сбежал от вас?
– Да, – с досадой в голосе ответила я. Обманывать никакого смысла не было. Преподавательница – отработанный материал, к которому уже не хочется возвращаться. На каторге, и поделом. – Зачем переживать за Грусиуса, если с тебя самой скоро спустят шкуру?
Ава расхохоталась.
– Вот здесь ты ошиблась, кошечка. Шкуру сейчас спустят с тебя.
Двигаясь перебежками, меня окружали другие заключённые. Они двигались так же шумно, как и Ава, а воняли не приятнее загнанной, потной лошади. Учуяла я их издалека, а потому изначально рассчитала позицию так, чтобы выйти из боя с меньшими потерями.
Топорики новоприбывших поблёскивали, ловя редкие лучики света, пробивающиеся через листву.
– Ава, не надо, – честно предупредила я магичку. – Не подставляй других.
– Вот ещё! – презрительно бросила бывшая преподавательница. – Думала, всё тебе сойдёт с рук, сучка ушастая?
Кольцо сжималось. Уверенные в моей беспомощности, нападающие нагло подбирались вплотную.
Я хищно улыбнулась моей оппонентке. Глупая, глупая Ава.
Выпустив коготки, с наслаждением прошлась ими по её симпатичному лицу. Вскрик боли, разноголосый гомон и недоумение наполнили подозрительно тихую поляну.
Ну почему люди, которые не умеют обращаться с оружием, взяв в руки мало-мальски знакомую железяку, сразу становятся на двести процентов уверены в своей опасности перед безоружным? Противницы, осознав, что я сделала, медленно попятились, выставляя перед собой топорики и освобождая мне пространство для манёвра. Вопль Авы нарастал. Она наконец осознала, насколько здорово ей разрезали лицо.
Ничего, косорукие, я и до вас сейчас доберусь. Прыжок. Когти вонзились в мягкую плоть какой-то не чёсанной дикарки с дредами. Её топорик упал на высохшую от зноя траву. Соседка заметила и попыталась отреагировать на мой манёвр. Она замахнулась орудием и тут же получила кровоточащую полосу в четыре длинные, идеально ровные борозды на внутренней стороне бедра. Бабищу с другой стороны, которая даже приняла правильную стойку, лёгким, но достаточным тюком в затылок догнал обух поднятого мной топора. Тело без сознания завалилось, и я под дружный вой троих пострадавших, отскочила прочь. Остальные, видимо, пытались предугадать, каков будет мой следующий ход. Он до смешного прост: убраться с этой поляны куда подальше.
Я прыгнула, цепляясь коготками за ближайшее дерево и скрылась в густой листве. Чужих инструментов мне не нужно. Тщательно прицелившись, бросила топорик ровно в центр поляны, в нескольких десятках сантиметров от воющей Авы. Та подскочила и даже пришла в себя, заорав остальным:
– Взять её! – взвизгнула преподавательница, но её никто не слушал.
Тем временем я внимательно разглядывала каждую из нападавших. Недоброжелателей нужно знать в лицо. Как Ава за сутки с небольшим смогла втереться в доверие к стольким людям? Причём так, что они готовы собой пожертвовать? Или, как минимум, постоять рядом для устрашения. Как? Что это за волшебное качество? Что можно наобещать этим убогим???
– Идите работать, криворукие! И больше не лезьте к кошкам! – напоследок крикнула я и с лёгкостью перепрыгнула на другое дерево.
Последнее моё понимание – то, что какая-то тварь сбила мне всю траекторию. Я полетела вниз как мешок с мусором. Мир мигнул ярким всполохом, и земля ласково встретила моё тело, на автомате успевшее сгруппироваться. Одна дрянь из сонма мерзких бабищ подскочила и, пока я приходила в себя после полёта с высоты, успела зацепить лезвием затылок. Верх и низ снова поменялись местами, догнала мысль том, что наглая бабища испортила мою шикарную шевелюру. Липкая, горячая кровь хлынула за шиворот.
– Оставь. – Голос, доносившийся откуда-то из параллельной реальности, пробирался ко мне в уши сквозь стоявший в ушах шум.
Я оглянулась, но тут же схлопотала кулаком по макушке. Руки перестали держать, двигаться становилось всё сложнее.
– Ещё один удар – и ты не соберёшь костей. – Голос принадлежал Солае.
– И что ты мне сделаешь, а?
Звуки были приглушёнными. Я с трудом поднималась на четвереньки. Тело слушалось плохо. Каждое движение давалось с таким трудом, будто я пробиралась сквозь вязкую вату.
Сотрясение? Кровопотеря? Мне было важно знать, что происходит с моим телом.
– Я оставлю тебя в живых, – серьёзно ответила Солая.
У отшельницы с чувством юмора совсем плохо – это я успела заметить за полдня общения с ней. Значит, она вряд ли шутила. Но как сухая женщина в годах сможет справиться с толпой матёрых сучек без помощи магии?
– Уходи… – прошипела я, уже теряя сознание.
