Николай Златовратский
Безумец

IV

«Скорее, скорее!» – твердил он и шел вперед. На четвертые сутки он вошел в родной город. Робость овладела им среди шумной и многолюдной улицы. Многие останавливались в изумлении и смеялись над его лохмотьями. Одни говорили с жалостью и состраданием: «Он еще все бредит, несчастный!» Другие восклицали, в недоумении и испуге: «Он еще жив, безумец!» И среди тех и других он приметил некоторых из своих друзей и близких, которые не желали признать его. Третьи указывали на его грудь и кричали, самодовольные и упитанные: «Он думает, что несет настоящие перлы! Не верьте ему… Он лжец и смутитель. Вот у нас настоящие перлы, потому что мы сами оттуда, откуда пришел он!» И они шумно и нагло продавали поддельные перлы, вынося их на уличный рынок. То были народные иуды.

Его охватил ужас. Но он скоро расслышал, что многие, видя кровь, сочившуюся из его ран, робко и оглядываясь, уже стали шептать друг другу: «Нет, он искренен… Его перлы не могут быть поддельны…»

Тогда в душе его мелькнула искра надежды.

Смущенный и робкий, переступил он через родной порог.

И когда он увидал своих близких, изможденных от труда и забот, грустных от труда и забот, грустных от пережитых потерь и измен, изнуренных от духовной жажды и неудовлетворенности, и когда двое – юноша и девушка, его дети – бросились к нему, целуя прах его ног, он, безумец старый, упал и обессилевшею рукой едва успел передать с груди своей драгоценный клад.