Николай Заикин
Настя (сборник)
© Николай Заикин, 2015
© Валерий Хомяков, графика, 2015
© «Время», 2015
Предисловие
Это – книга о моей младшей доченьке. Для меня в определённом смысле неожиданная.
Дело в том, что, когда подходила к концу работа над книжкой о старшей дочке Даше, я был уверен, что о Насте-то уж точно писать не буду. Даже в письме одному уважаемому адресату заявил так: «У нас с моей замечательной женой Женей есть ещё и маленькая Настя, ей два годика. Вовсю болтает. Читает мне наизусть некоторые стихи (например, «Юля плохо кушает, никого не слушает…»). Беседуем с ней о разном. Но на книжку о ней (для равноправия сестёр) силёнок уже не хватит. Даша, конечно, принесла неимоверную радость жизни, что и заставило записывать за ней…».
Но потом настроение стало потихоньку меняться. Те, кто прочитал рукопись «Даша», спрашивали полуутвердительно: «Про Настю, конечно, пишешь?» А любимая жена просто удивилась, узнав, что я не собираюсь садиться за новую рукопись: «Разве так можно? Как мы потом объясним это Настюше, когда она подрастёт? Это же будет явное неравенство! Девочки и сейчас-то, посмотри, только и делают, что борются за это самое равенство. Особенно Настя».
И стало абсолютно ясно, что выхода у меня нет, – надо брать подходящий блокнот, настраиваться и бросаться вдогонку за временем, потому что первые Настины «рассказики» были уже безвозвратно утрачены.
Оказалось, что не так уж всё сложно – и время нашлось, и силы появились, а вскоре пришло радостное чувство удовлетворения тем, что удалось себя преодолеть, не совершить ошибки, которую потом не исправишь.
Поскольку это моя вторая «детская» книжка, то в ходе работы над ней всё чаще не давал покоя вопрос: почему у «нормальных» людей такая безграничная любовь и ласка к этим беззащитным существам в их нежном возрасте? Только ли потому, что есть немало оснований полагать: счастливое детство делает человека более защищённым от многих невзгод взрослой жизни, и большинство родителей подсознательно старается обеспечить своим детям такую защиту…
Частично ответ, как мне показалось, нашёл у мудрого Григория Померанца, который в блестящей работе «Сквозь звёздный ужас» (опубликована в журнале «Континент», 2008, № 138) размышляет о том, что большинство людей до сих пор не выдерживает столкновения с неразрешимым… Речь идёт о «преодолении ужаса бездны, бездны пространства, где тонет всё земное, бездны смерти, бездны слепой судьбы, бездны человеческой неблагодарности и несправедливости». Надо учиться падать и держаться ни на чём, как звёзды, напоминает философ.
«Количество священного огня, в масштабе Вселенной, ничтожно, но это ничтожество перевешивает всю массу туманностей. И человечество оправдано тем, что оно рождает детей, как рыбы мечут икру, чтобы одна икринка из тысячи тысяч стала совершенной рыбой». Не в этом ли смысле Достоевский в каждой малютке чувствовал то, что буддисты называют татхагатагарбхой (зародышем просветлённого)? Не это ли чувство и помогает нам жить, а мы подсознательно благодарим за него своей любовью тех, кто даёт такой необходимый свет во тьме ужасающего? Вот такие серьёзные размышления…
Но они породили и более приземлённый вопрос: почему же так трудно воспитывать даже любимых детей? Час-то говорили об этом с женой. И опять я убеждался, что главная, может быть, причина одна – мы их не понимаем. И не можем до конца понять! Доказательств этому накапливалось всё больше и больше. Приводить их здесь нет смысла, потому что они, так или иначе, отражены в обеих моих «детских» книжках. А вот неожиданное свидетельство пронзительного лирика, замечательного драматурга (и поэта) Александра Володина из его «Записок…» процитирую: «Летят с накатанной снежной горки – маленькие, ещё меньше, совсем крохотные – разноцветные, на санках, на попках, на животе… Ничего не понимают про нас, взрослых… А мы мало что понимаем про них – маленьких, ещё меньше, совсем крохотных, они для нас инопланетяне».
Да-да, именно так. Про инопланетян я полностью согласен… Так что же мы можем? Только одно: стараться и снова стараться понимать своих маленьких детей, учить язык общения с ними, если хотим, чтобы получилось что-то путное из наших отношений. Но дело это очень нелёгкое при кажущейся многим его простоте. С понимания такой «простой» истины и может начаться путь к родительскому успеху.
Автор
Настя
Детские рассказики для взрослых
Настя, Настенька, душа,
Дивная девица,
Будем с мамой, не спеша,
На тебя дивиться.
Потому что твой приход
Неожидан, ярок –
Навсегда, на каждый год,
На всю жизнь подарок.
Начинаю эти записи на следующий день после сдачи в издательство рукописи книги о старшей дочке Даше.
Сегодня – суббота, и, можно сказать, в одночасье сегодня переменилось принятое было мною решение не записывать за нашей младшенькой, Настей, которой, кстати, исполняется на днях два с половиной года. Представил, что когда обе дочки вырастут, то не поймут, почему о первой книжка есть, а о второй – нет… Конкретным же поводом послужил свежий, «фруктовый» сюжет. Пусть он и будет первым в книге.
Вчера вечером принёс сеточку вкусных мандаринов. Дети обрадовались, поскольку мы стараемся покупать им цитрусовые нечасто, и в несколько присестов съели почти всё. А один почему-то остался.
Утром Настя взяла его и, нежно оглаживая, зашагала по кухне, жалостливо приговаривая:
– Посмотрите все, мандаринчик плачет.
– А почему?
– Потому что его не съели.
Через минуту мандарин уже не плакал. Вот что значит настоящая жалость в бесхитростном детском исполнении.
Кстати, дивиться на эту девицу мы стали рано – как только она начала ходить. С этого времени наша относительно спокойная жизнь закончилась: Настя ни минуты не оставалась на одном месте, была в постоянном движении. Никакая игрушка не занимала её внимание столько, чтобы мы с мамой Женей могли спокойно, например, выпить по чашке чая – дочка всё время куда-то стремилась на своих ещё нетвёрдых ножках, тянула руки к новой вещи, задевала все преграды и углы на своём пути, падала. Постоянные шишки на лбу и прочие ушибы нисколько не уменьшали её стремления. Даже когда брали Настю на руки, это её ничуть не успокаивало, а скорее, возбуждало: ближе оказывались предметы, стоящие и лежащие на открытых полках, за стёклами серванта, лампочки светильников.
Поскольку Настя – наша младшая, то, конечно же, сразу бросалось в глаза отличие её поведения от Дашиного примерно в том же возрасте. Настёна примерно с года стала демонстративно обижаться, если что делалось наперекор её желаниям: вышагивала быстро в другую комнату, громко захлопывала дверь и там плакала. Долгие уговоры не помогали… Или: не любила, когда предлагали откусывать, например конфету, – надо было обязательно дать ей в руки, а потом уже она сама должна была распорядиться доставшимся. Старшинства совершенно не признавала: как только Даша начинала играть во что-то или рисовать, сразу же пыталась отобрать у неё игрушку или карандаш. И делала это достаточно агрессивно. Запомнилась Дашина реакция на очередной акт Настиного поведения: «Интересная Варвара!».
Когда «Варваре» исполнилось полтора года, в квартире стало постоянно шумно. Девочки начали вместе играть, с криками носиться друг за дружкой. И много танцевать. Полюбили музыку радиостанции 104,7 FM. А ещё больше – песенки в начале и в конце телепередачи «Спокойной ночи, малыши!». Каждый вечер смотрят её непременно два раза – сначала по детской программе «Карусель», а потом – по «России-1».
Поскольку у Даши за плечами год занятий в танцевальной студии, она – в роли наставника. А младшая всё равно стремится к самостоятельности, выделывает свои коленца да ещё, как правило, тащит в круг родителей. Когда можем – поддерживаем. Тем более что она активно и громко использует два своих первых слова – «папа» и «мама». Кстати, сначала сказала «папа» – шёпотом, а потом – «мама». Да так, что соседям было слышно!
А потом потихоньку всё стало успокаиваться, хотя и сейчас Даше от неё достаётся. И с обидами своими она предпочитает уединяться, чаще сопровождая их слезами. А иногда и нет. В общем, растут доченьки и всё чаще радуют.
* * *
Воскресенье. Проснулись поздно. Дети уже хотят есть. Шум-гам. Женя жалуется, что плохо соображает, с чего начинать на кухне. Настя диагностирует:
– У неё как салют в голове!
Я не нашёл оснований возразить.
* * *
Настя пока излишне обидчива и частенько плачет. Иногда подолгу – если обидится на всех сразу. Мы даже чуть-чуть привыкли к этому и не очень обращаем внимание на такой плач. Правильно ли это? Сегодня показалось, что, скорее, да. Настя плакала в другой комнате, куда мне понадобилось зайти, и увиденное удивило: дочка плакала, стоя перед зеркалом и с интересом наблюдая за собой.
Как мне надо было вести себя в этой ситуации, я не знал.
* * *
У Даши недавно прошло собеседование в школе в связи с её зачислением в первый класс. К этому событию она готовилась вместе с мамой. Предполагалось, что зададут вопрос: «Кем ты хочешь быть?». Сначала Даша собиралась отвечать: «Мастером маникюра или парикмахером». Но маму этот вариант, вероятно, не очень устраивал, и в итоге оказалось, что будущая первоклассница хочет стать певицей.
Этот выбор значительно увеличил количество сольных вокальных выступлений наших детей. Они поют везде: в квартире, в лифте, на улице, даже, по-моему, в магазине. Существенный вклад в подготовку вносит и Настя. Причём, старается делать это громким, боевым голосом. Репертуар, кстати, этому способствует. Вот такой, например, куплет:
Военные, военные, большая тренировка.
Военные, военные, и сила, и сноровка.
Военные, военные подтянуты во всём!
Военные, военные, для вас поём.
Или про Москву:
Москва. Звонят колокола.
Москва. Златые купола.
Москва. По золоту икон
Проходит летопись времён.
И ещё почему-то:
Коля, Коля, Николай,
Сиди дома, не гуляй…
Получается весьма занятно. А может быть, и полезно: когда придёт время Настиного собеседования, на один из вопросов ответ у неё, скорее всего, будет готов.
* * *
Как и все дети в этом возрасте, Настя непосредственна во всём.
Ужинаем. Младшая спешит сообщить мне о произошедшем за день. Но не всё из этого нравится маме.
– Почему ты папе всё рассказываешь?
– Потому что он не знает.
* * *
Насте уже известно, что у мамы раньше была другая фамилия. Ей это почему-то хорошо запомнилось. Сегодня снова вернулись к этой теме. Дочка обратилась ко мне с вопросом:
– А ты раньше тоже Великова был?
Объяснить, почему не был, оказалось не так и просто, хотя вопрос, с точки зрения детской логики, был, скорее всего, вполне обоснованным, но, честно говоря, для меня совершенно неожиданным!
* * *
Во время соответствующей игры спрашиваю:
– Настя, а кто такой рыбак?
Дочке трудновато было сразу сформулировать ответ, и она разволновалась. Получилось так:
– Это тот, кто рыбит ловку! – и сама же рассмеялась.
* * *
Играем на ковре. Дочки прижались ко мне – спрятались в «домик». Настин комментарий:
– А у мамы другой домик. А мы около у папы!
* * *
Настя любит секретничать: подходит, шёпотом на ушко задаёт придуманный вопрос, получает ответ, удовлетворённо кивает и прикладывает пальчик к губам.
На этот раз я плохо расслышал вопрос, но только разобрал: «…бывают чёрные?». Но всё равно по привычке согласительно кивнул. А потом всё-таки решил уточнить, что это такое – «чёрные». Настя ответила: «Цветы. – Приложила пальчик к губам и добавила: – Только никому не говори!»
Конечно, не скажу. Чёрных-то цветов я никогда не видел.
* * *
Настя сидит на троне (из подушек), философствует:
– Не все люди сидят на троне… А когда одни слезут, другие сядут.
Что точно, то точно.
* * *
Каждый день перед сном, уже в кровати, мама и дочки читают. Чаще – мама им, иногда – они сами. Но тоже вслух, громко. Вдвоём, одновременно. Как могут. Даша – чётко выделяя слоги, потому что до беглого чтения ей ещё далеко. Настя – вольно фантазируя. У неё получается громче и вполне убедительно, поскольку перед ней раскрыта большая книжка с картинками и придуманные ею истории очень занятны. Сегодня запомнился такой «рассказ»: «Встретились мальчик и девочка. Он говорит ей: “Давай с тобой поиграем. А потом ты пригласишь меня в гости”. А девочка отвечает: “Там видно будет”».
Вот те раз, какие повороты!
* * *
При детской капризности и нетерпеливости у Насти, кажется, начинаются проявления деликатности, так сказать.
Пьём чай. С малиновым вареньем. Дочка закончила первой, собирается слезать с высокого для неё стула, а рот и ручки – немножко испачканы.
Я – ей:
– Подожди немножко, сейчас пойдём с тобой умываться.
Она заботливо посмотрела на меня и выдала:
– А разве для тебя так удобно? Ты же ещё кушаешь.
Даже не понял, пошутила она или всерьёз… Настолько неожиданно.
* * *
Всё-таки много в дочках различий… Наверное, немало и схожести, но в глаза бросаются именно отличия. Такой, например, нюанс, почему-то особо обративший на себя внимание. Первыми из публичных людей, на которых обратила своё внимание Даша, были поющие Владимир Высоцкий и Олег Погудин. Настя же, в мечтах тоже будущая певица, отмечает пока только писателей: «Это – дядя Роман», – о моём старом товарище Романе Федичеве, «О-о-о, дядя Захар!» – о популярном сейчас Захаре Прилепине, который, кстати, знает, что есть такая девочка Настя. Что ж, надо признать, и старшая, и младшая выбрали интересных людей. Молодчины обе!
Или такая особенность Насти. У неё с самого начала – два коронных довода: «Я сама!» и «Не могу!». Первый и комментировать не надо – всё, абсолютно всё пытается сделать сама, пусть и мало что пока получается. Но эту свою установку не меняет.
Как бы уравновешивает её не менее решительное «Не могу!». Это когда Настя не хочет что-то делать.
Вот сидим с ней у телевизора. Мама кричит из кухни:
– Настя, ну-ка убери свои игрушки! Сколько раз тебе говорить!
Дочка, не задумываясь:
– Я не могу тебе ответить!
Каково?! Даша подобным не отличалась раньше. Не отличается и сейчас.
В общем, пусть растут каждая по-своему.
* * *
Чистый четверг. Женя начала подготовку к пасхальному столу – на кухне разложены продукты для куличей, другой выпечки.
Девочки только проснулись и собираются в детский сад. Женя сообщает Насте, что та сегодня пойдёт в новой, весенней одежде, потому что вчерашние, зимние штанишки после гулянья по лужам постираны. Настя удовлетворённо кивает и одобряет:
– Пасха же!
* * *
Недалеко от нас, за прудами стоит старая, намоленная церковь. Женя с девочками регулярно заходят туда: получают просвирки, ставят свечки за здравие и за упокой родных и близких. Настя принимает в этом активное участие, и ей всё это очень нравится.
Сегодня Страстная суббота. И сборы в церковь. Нетерпеливее всех Настя. Среди других вопросов задаёт и такой:
– А свечки сажать будем?
Попробуй упрекнуть в неточности выражения…
* * *
Обсуждаем Настино предложение:
– Папа, надо купить мне ещё одну коляску для кукол.
– А почему?
– Потому что есть куда её поставить, – и показала пальчиком место.
Действительно, в колясочном гараже оказался незанятым маленький пятачок.
Попробуй тут честно поспорить с ребёнком, с его простой логикой!
* * *
Пришёл с работы. Почти у порога остановил Настин вопрос:
– А ты знаешь, как меня зовут?
– Нет, не знаю. А как?
– Принцесса Бабочка! И принцессы красят себе губки, ушки (?), ресницы (!) помадой! Ты знал об этом?
– Нет, не знал.
– А теперь-то знаешь?
– Теперь-то знаю.
Дочка удовлетворённо повернулась и пошла к своим игрушкам. Хитроумный, в её два с половиной года, женский план по получению постоянного права красить губы вполне, как показалось ей, удался. Правда, она уже не единожды делала это и без разрешения.
* * *
Незадолго перед сном Настя спрашивает:
– Папа, можно съесть сладкую булочку?
Мы боремся с излишним употреблением сладкого детьми. Поэтому отвечаю так:
– Иди и спроси у мамы!
– А что мне делать, если она не разрешит?
И вопрос сопровождается взглядом, содержащим столько укоризны (как на предателя), что мне ничего не остаётся, кроме как заверить:
– Тогда разрешу я.
Настя к маме пошла, и… поход закончился благополучно для меня – необдуманного, крайне непедагогичного обещания выполнять не пришлось. Мама разрешила. А могла бы и должна была не разрешить. Может, слышала наш с дочкой разговор и «спасла» меня, сама поступив вроде бы явно неправильно?
Уточнять не стал.
* * *
Это мы уже проходили и с Дашей, буквально сюжет-двойник.
Настя собралась порисовать, вскарабкалась на стул, угнездилась на нём:
– Мама, принеси мне пенал с карандашами!
– А не ты ли сама должна это сделать? Сбегай и принеси!
– Не могу. Я уже села.
Если не устраивающие нас ситуации повторяются, только героини меняются – может быть, мы чего-то недопонимаем относительно их настоящих причин?
* * *
Для укрепления взаимоотношений стараюсь делать вид, что всегда понимаю младшую дочку.
Глажу бельё. Настя спрашивает:
– Ты погладишь ещё и пелёнку?
– Конечно!
Дочка хохочет. Я её поддерживаю и в этом.
– А что тут смешного? – интересуется мама.
Настя, продолжая хохотать:
– Видишь, мама и этого не понимает!
Хохочем вдвоём ещё сильнее. Весело живём. Не тужим. Да и мама вроде бы не обижается.
* * *
Настя с удовольствием готова жить по правилам. Особенно если они её устраивают.
Ездили сегодня в большой детский магазин «Персей». Там есть всё. Даже детская зубная паста «Дракоша», которой дочки охотно пользуются и которая у них только что закончилась.
Увидела её на полке Настя и с восторгом положила тюбик в корзину. И, по её мнению, сразу приобрела право единолично распоряжаться этой вещью.
Перед сном первой пошла чистить зубы Даша. И, конечно, открыла тюбик с «Дракошей». Настя тут как тут:
– Почему ты не спросила разрешения?!
Даша даже растерялась, хотя к такому порядку девочки приучены. Просто на этот раз их представления относительно гражданско-правового института права собственности и распоряжения оказались разными. Что же, будем разбираться и приходить к консенсусу.
* * *
Услышал только окончание этого разговора Насти с мамой.
– Почему у папы получилось, а у тебя не получилось?
– Потому что папа сильный.
– Как медведь?
– Да, как медведь. И немножко вредный.
– Медведь?..
Настя пока не во всём способна понять маму. А та не всегда учитывает это.
* * *
Настя учится доказывать свою правоту, на ходу подбирая доводы в её защиту.
– Папа, посмотри, как красиво я накрасила губы.
– Ты же знаешь, что я не люблю, когда девочки красят губы.
– Почему девочки? Красят и мальчики, и мужчины, и дедушки!
В дочкиных глазах даже пробежала тень неловкости за то, что я не знаю такого общеизвестного факта. Или мне показалось?
* * *
Приятная для меня, из-за темы разговора, Настина настойчивость.
Мама обращается к Даше:
– Твой папа только что… – но фразу закончить не успевает. Её перебивает Настя.
– Это мой папа!
– Почему только твой? Он общий – и Дашин тоже.
– Нет. Сначала – мой!
Против этого возражать не стали. Хотя, возможно, и надо было бы. Но уж слишком убедительно прозвучало Настино утверждение!
* * *
С удовольствием и регулярно читаем новую детскую книжку Юнны Мориц «Лимон Малинович Компресс». Книжка нравится и старшей, и младшей дочке.
В заглавном стихотворении есть слово «бред», Насте ещё не знакомое. Она, конечно, спрашивает:
– Папа, а что это такое – бред?
– Это, например, когда человек болеет, то он, как во сне, может говорить такое, что и сам не понимает.
– Как мама?
Я растерялся и не нашёл ничего более умного, как продолжить чтение. То есть сделал вид, что второго вопроса не было или я его не услышал. Настя не возражала, потому что книжка на самом деле очень увлекательная.
