Николай Дубчиков
Живые против зомби. Закат эпидемии

– А мы не спалимся тут с огнем? – шмыгнул носом Макс, вытирая сопли и осматриваясь по сторонам.

– С Дивноморска зомбакам сюда не пройти, – уверенно ответил Васян, – там скала в море выпирает, по воде придется топать, чтобы ее обогнуть, а эти твари воду очень не любят. Нет им смысла сюда соваться. Не за крабами же бегать? Если только сверху свалятся случайно. Но тогда переломают себе всё что можно.

Иван посмотрел на тёмный утёс, который высился в двадцати метрах от них. То и дело с него скатывались мелкие камушки, как будто кто-то карабкался по потрескавшемуся слоящемуся откосу. Наверху, впиваясь длинными корнями в скалу, покачивались серые силуэты сосен. Космонавт подтащил большую корягу и бросил к костровищу:

– С зараженными, допустим, понятно. А если люди?

– А что им тут ловить? Тут ничего стратегического или ценного нет. Только если такие же бродяги как мы, – развел руками Васян, – здесь раньше легендарный нудистский пляж был. Со всей страны люди съезжались.

Макс неодобрительно посмотрел на нового знакомого:

– А ты нудист, что ли?

– Нет, но несколько раз приезжал сюда с девчонкой. Мы вообще любили отдыхать на диких пляжах с палаткой. Вот и сюда иногда заглядывали, – не особо смущаясь, ответил парень.

– А девчонка эта…? – Сова не успел продолжить вопрос, Васян ответил покачиванием головы, и всё стало ясно.

Сухой решил сменить тему и хлопнул в ладоши:

– Ну что, граждане туристы-натуристы. Давайте распределим обязанности. Готовить буду я, так как никому из вас такое ответственное дело как ужин не доверяю. Разделим ночь на две вахты, в каждой по одному человеку от вас и от нас. Я, чур, дежурю под утро. Кто со мной?

Составить компанию капитану вызвался Иван. Первое дежурство выпало Лехе и Васяну. Макс с Гориком получили отгул и право отсыпаться всю ночь. На суше ветеринар быстро пришел в себя, но с тоской представлял обратный путь до Дагомыса.

Люди жались поближе к костру, так как с наступлением темноты заметно похолодало. Часовые временами прогуливались метров на сто от лагеря, для успокоения совести проверяя обстановку. Но никто не пытался на них напасть, съесть, ограбить, убить или спросить закурить. Они были одни на этом забытом клочке дикого пляжа.

Очередной камень отделился с утеса, прокатился по берегу и становился в метре от людей. Сухой задумчиво бросил ветку в огонь:

– Нда, будь осколок больше, могло хватить инерции и до палатки достать. Надо бы каменный вал сделать из булыжников, хотя бы сантиметров сорок в высоту. Чтобы эти камушки на себя принимал. Берег покатый, ногами к морю придется спать, а изголовье как раз к утесу.

– Угу, не хочется, чтобы во сне черепушку пробило, – согласился Сова, и, не дожидаясь приказаний, принялся за работу.

– Ну, раз мы ночью дрыхнем, нам и строить, – Горик неспешно присоединился к Максу.

Парни тихо пыхтели, укладывая здоровые булыжники. Перед палатками медленно, но верно вырастала гранитная баррикада. Человек – такое существо, что не может долго сидеть на месте и всё время что-то переделывает вокруг себя.

Леха поежился от налетевшего с моря ветерка:

– Интересно, а здесь часто оползни бывают?

– Хочется верить, что нет. Вообще эти скалы как слоеный пирог, только тронь – сразу сыпятся, – Васян бросил еще одну палку в костер, а в ответ тут же раздался громкий щелчок.

Столп искр подбросило в воздух, и Воробьев схватился за шею:

– Твою ж мать, зараза, жжет то как!

От сильного жара камни в костровище начали трескаться и стрелять в разные стороны маленькими раскаленными кусочками. Вскоре раздался второй щелчок, и уже Сухой едва успел увернуться:

– Ну всё, теперь этот фейерверк надолго, пойду-ка я спать. Вставать завтра рано будем.

Иван в это время ворчал и матерился, охлаждая ожог морской водой. Через пару минут он тоже направился в палатку. Леха с Совой не торопились, решив пока составить компанию часовым.

К полуночи ветер еще усилился, погода менялась. Шум волн чередовался с шорохом скатывающихся с утеса камней. Огромная лунная дорожка рябила по поверхности воды, освещая прибрежную полосу. От этого казалось, что море тоже мерзнет и дрожит. Вскоре тучи затянули небо и закрыли луну, море скрылось из вида. Там, где плескалась вода, осталась только огромная черная непроглядная темнота. Иван лежал в палатке, но не мог уснуть. Под шум волн ему чудилось, что рядом дышит огромное живое существо. Оно словно подкрадывалось, но не решалось напасть.

Глава 10. Лабораторные крысы

Катя с Леной бродили по коридорам бункера, с интересом изучая каждый закуток подземного убежища. Инженер Калмыков, которого они называли просто Женя, с удовольствием согласился «поработать» для девчонок экскурсоводом. Он понимал, что раз люди приехали вместе с президентом, то стоит с ними подружиться. Хотя с другой стороны, это могло вызвать неодобрение Малышкиной. Калмыков чувствовал, что рано или поздно может произойти серьезное столкновение между ней и Корниловым, но пока не определился, чью сторону занять. Евгений решил по возможности как можно дольше балансировать между этими двумя лагерями, стараясь быть полезным обоим лидерам.

– А тут у вас что? – Лисицина остановилась напротив невзрачной серой двери.

– Тут мозг всего центра. Куча серверов, которые поддерживают работоспособность системы жизнеобеспечения бункера. Температура, влажность, качество воздуха и воды, энергоснабжение, контроль расхода продуктов, все анализируется и контролируется вот этими штуками.

Девушки оказались в небольшой комнате, где стояли четыре серых шкафа, внутри которых мигали десятки лампочек.

– То есть этой базой управляет искусственный интеллект? – Лена прислушивалась к тихому гудению приборов.

– Ну, интеллект – это громко сказано. Скорее просто толковый алгоритм. Интеллект умеет создавать что-то сам, а наша система лишь следит за тем, чтобы все работало так, как у нее заложено в настройках.

Катя поёжилась, в серверной было прохладно:

– И сколько тут человек могут одновременно выживать?

– Гораздо больше, чем в данный момент. Основная часть элиты захотела остаться в столице. К тому же мы потеряли много людей во время мятежа.

– Мало людям эпидемии, они все равно продолжают уничтожать друг друга, – вздохнула Лисицина, – а в Москве, наверное, самый большой бункер?

– Да, центральный. Но Лев Николаевич решил укрыться здесь… – Калмыков замолчал на полуслове. Инженер посчитал, что рассказывать историю о том, как в кремлевской лаборатории погибли жена и дочь президента, лишний раз не стоит.

– Вообще в фантастических фильмах такие бункеры, если честно, круче выглядят, – Лена улыбнулась и переглянулась с подругой.

– Да, у нас бедненько, но чистенько. Ничего лишнего, – согласился Евгений, – это такой бетонный погреб, где надо просто пересидеть трудные времена.

– Думаю, они скоро закончатся. Андрей с Машей обязательно найдут вакцину, – без тени сомнения сказала Катя.

Кузнецов и Воробьева тем временем помогали местным медикам с вакцинацией от бешенства. Новость о том, что эта прививка спасает от заражения зомби-вирусом, вызвала в убежище ликование. Однако Андрей уточнил, что это только их с Машей предположение:

– У большинства здоровых людей, с которыми мы познакомились по пути, была прививка от бешенства. Но пока мы не провели достаточного количества исследований, и поэтому не можем дать стопроцентную гарантию. На это требуется время, много времени. Однако я уверен, что вакцинация от бешенства может существенно снизить риск случайного заражения.

Запуганные жители бункера, которые еще недавно даже не мечтали о таком шансе, цеплялись за любую надежду, поэтому выстроились в очередь за прививкой без всяких приказов и распоряжений руководства.

О вакцине профессора Андрей и Маша пока упоминать не стали. Её всё равно не хватило бы на всех. А вот современного препарата от бешенства в стратегическом хранилище имелось в достатке. Перед тем как перебраться сюда, Малышкина позаботилась, чтобы местную «аптеку» укомплектовали под завязку.

Раньше курс лечения больного бешенством требовал шесть уколов в течение трех месяцев. Но в 2025 году ученым удалось создать новое лекарство «БАНВ» – биоактивную антирабическую нано-вакцину. Это средство побеждало вирус всего за две инъекции. Оно помогало вырабатывать антитела гораздо быстрее, промежуток между первым уколом и повторным составлял теперь четырнадцать дней.

Когда Маша закончила с очередным пациентом, к ней подошла миловидная девушка и застенчиво спросила:

– Я слышала, что вы говорили насчет противопоказаний. Но хочу еще раз отдельно посоветоваться. У меня примерно 8 недель, сильно большой риск на этом сроке делать прививку?

Милана провела ладонью по животу, в ее больших красивых глазах читалась грусть и тревога. Маша не знала, что во многом эта юная девушка стала причиной тех резких перемен, которые произошли в убежище. Милана была младшей дочкой генерала Горнилова. После переворота Чернов сделал ее своей наложницей, и вот теперь она носила его ребенка. Сначала Милана хотела сделать аборт, но затем решилась сохранить малыша.

– Он – будущее этого мира. Я верю в то, что ребенок будет лучше, чем его отец. Дай ему шанс, не убивай его, – попросила сестра, и Милана согласилась.

Воробьева озадачено прикусила губу, рассматривая девушку:

– Если ты будешь оставаться в убежище до родов, то, думаю, вакцинация пока не потребуется. Вообще раньше в случае заражения бешенством, вводили вакцину, не глядя на противопоказания. Иначе – смерть. Но у вас безопасно, вирус сюда не проникнет, а выходить из укрытия тебе в любом случае не стоит. Так что я бы пока воздержалась от уколов.

– А что делать, когда родится ребенок?

– Вот тогда и обсудим. Надеюсь, мы к тому времени создадим стопроцентное и безопасное лекарство от зомби-вируса, – Воробьева по-дружески сжала руку Миланы.

Вакцинация закончилась. Ученые, наконец, могли спокойно составить план действий.

– Да уж, я думал, что правительственная лаборатория в секретном бункере будет получше оснащена, – Кузнецов разочарованно осматривал оборудование, с которым предстояло работать.

Маша скрестила руки и села на край стола:

– Слушай, мы недавно и о таком мечтать не могли.

– А я и не мечтал обо всем этом. Я мечтал о домике у моря, о своей лодке, чтобы рыбачить в лучах заката, о том, чтобы валяться на пляже с Катей голышом. А вместо этого мы подписались сидеть в этой консервной банке непонятно сколько времени. Ты же понимаешь, что это не неделя и не месяц? Сколько нужно провести тестов, исследований? Сначала на зверьках, потом на людях, прежде чем мы будем уверены, что вакцина безопасна и работает. Если мы вообще сможем ее создать! – Андрей снял с руки перчатку и швырнул ее в стену.

Маша с трудом подавила гнев и желание вновь разразиться тирадой об ответственности за судьбу человечества. Но вдруг до нее дошло, в чем причина такого поведения коллеги. Девушка тихо подошла к нему сзади и нежно обняла за плечи.

Кузнецов даже дернулся от неожиданности, словно его ударило током. Он уже приготовился выслушивать мораль о безответственности и эгоизме, но такой поворот событий поставил парня в тупик. Маша тем временем прижалась к нему щекой и тихо прошептала на ухо:

– Я знаю, что ты волнуешься. Все смотрят на тебя и ждут чуда. Я тоже боюсь, боюсь неудачи. У нас сложная задача, но мы справимся. Вместе. Я точно это знаю. Шаг за шагом, опыт за опытом, мы победим этот поганый вирус. Мы решим эту задачку. Ты сможешь. Мы сможем.

Андрей почувствовал, как между лопаток выступила капля пота и побежала по позвоночнику:

– Фух, я аж возбудился. Ты блин… еще и психолог оказывается. Да, ты права, я реально боюсь облажаться. Мы же не смогли тогда в Новосибирске…

– Так у нас времени почти не было, здание обесточили…, а здесь нас никто не торопит, будем работать спокойно.

На этих словах послышался легкий стук каблуков, и в лабораторию вошла Елена Васильевна Малышкина. Ее волнистые светлые волосы были аккуратно убраны в пучок, серая деловая юбка ниже колен хорошо сочеталась с бледно-голубой кофточкой. Губы чиновницы растянулись в формальной приветливой улыбке, всем своим видом она пыталась выказать радушие, но ее маленькие колючие глазки цепким хозяйским взглядом осматривали новеньких.

– Ну, как вы тут? Обживаетесь? Все что нужно – в вашем распоряжении. Если что-то потребуется, только дайте мне знать. Может, вам все-таки нужны еще помощники? Например, Юлия Владимировна – отличный врач…

Но Андрей не дал закончить фразу и не очень деликатно перебил Малышкину:

– Я с ней разговаривал, она хирург. У нас другая специфика. Не вижу смысла ее отвлекать. Нам своей командой, если честно, будет комфортнее работать.

– Что ж, как хотите, – Елена Васильевна обидчиво поджала губы, – дело ваше, главное – результат. Кстати, а если вакцина от бешенства так отлично работает, то зачем разрабатывать другое лекарство?

– Это пока наши наблюдения, не подкрепленные опытами. Скажем так, мы предложили провести вакцинацию для подстраховки. Первые массовые лабораторные исследования в этом направлении сможем начать через две недели. После того, как сделаем всем повторные инъекции согласно схеме вакцинации, – деликатно пояснила Маша. В отличие от Андрея она вела себя более дипломатично.

– А если через 14 дней мы поймем, что вакцины от бешенства достаточно для борьбы с зомби-вирусом? – Малышкина поправила на носу прямоугольные очки. Она уже не улыбалась, а испытующе разглядывала «людей президента».

Воробьева ожидала этого вопроса:

– Даже если это так, то требуется более совершенное лекарство. Антитела от бешенства вырабатываются минимум две недели, а здоровый человек становится зомби через сутки после инфицирования. Значит, нам нужно средство, которое будет подавлять эту болезнь быстрее, чем за двадцать четыре часа.

Малышкина по привычке покачивала головой, соглашаясь с доводами собеседника. Андрей предпочитал молчать, поэтому Маша продолжила:

– Люди же не смогут вечно жить в бункере. Рано или поздно придется выбраться на поверхность. Мы не знаем, сколько вирус пробудет в атмосфере, к тому же его могут переносить животные. Сами они не заражаются, мы не видели ни одного зомби-зверя, хотя проехали половину России. Но вот переносчиками, например, собаки или лисы, как и в случае с бешенством, очень могут стать.

– Это тоже предстоит изучать, работа кропотливая, – пробурчал Кузнецов, рассматривая стерилизатор инструментов. В приборе не было ничего примечательного, но Андрей предпочитал пялиться на него, чем встречаться взглядом с Еленой Васильевной.

– Да, момент очень важный, – согласилась с коллегой Маша, – но еще важнее – вопрос с детьми. У вас есть беременная, Милана, кажется.

– Да, бедная девочка, столько всего натерпелась. Мы были дружны с ее отцом, царство ему небесное, – Малышкина подняла глаза к светящемуся потолку.

Воробьева выждала паузу, стараясь не перебивать чиновницу:

– Так вот, представьте, что она родит вне бункера, на поверхности. Даже если мы введем ей вакцину от бешенства, то иммунитет не передастся ребенку. Значит, с первых часов жизни вне организма матери он будет под угрозой. Зомби-вирус передается воздушно капельным путем, младенец может заразиться в любой момент. Вакцина от бешенства не успеет сработать. И такой риск ждет каждого малыша. Чтобы выжить, человечеству нужно лекарство, которое будет действовать очень быстро.

Спустя четверть часа Елена Васильевна покинула лабораторию, оставив друзей наедине. Малышкиной понравилась Маша, и она уже строила планы, как перетянуть ее на свою сторону. А вот от Андрея чиновница предпочла бы избавиться, но так как его представили ведущим вирусологом, то приходилось пока с ним мириться.

– Хитрожопая тетка, сразу видно. На крысу похожа, – очень тихо пробормотал Кузнецов, когда друзья собрались тесным кружком.

– К слову, насчет крыс, скоро они нам очень пригодятся, а в лаборатории их всего две. Понадобится гораздо больше… – Воробьева нахмурила лоб, размышляя, где достать подопытных зверьков.

– Две лабораторные крысы – это мы с тобой, Маша, – саркастически заметил Андрей, – и жизнь над нами ставит опыты: выкарабкаемся мы из этой передряги с антивирусом или поднимем лапки кверху.

Глава 11. Дина

Перочинный ножик проткнул банку тушенки, со скрежетом врезаясь в тонкий металл. Молодая девушка в камуфляжной одежде, стиснув зубы, осторожно открывала свой ужин. Мясо и жир застыли плотным комком, разогреть бы его, но Дина боялась разводить огонь. Девушка развязала мешочек с солеными сухарями и открыла литровую бутылку воды.

Она придвинула пыльное кресло поближе к окну и выглянула в щель между шторами. Сегодня её убежищем стал старый деревянный барак на окраине поселка. Вход в него был всего один, и Дина предусмотрительно заперла его изнутри.

С улицы к бараку тянулась грязная бетонная тропинка, двор уже запорошило снегом. Мимо ржавых качелей быстро пробежал пестрый тощий кот с проплешиной на боку и скрылся за покосившейся угляркой. В комнате стояла печь, но Дина опасалась, что дым из трубы выдаст её. Она знала, что поблизости могут бродить особи пострашнее зомби.

Этот барак планировали снести еще лет пятьдесят назад. Но, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временное. Неподалеку уже успел вырасти здоровенный тополь, а в самом бараке – смениться несколько поколений. Жильцы, по мере сил и возможностей, поддерживали и чинили свой ветхий дом, в ожидании пока до них дойдет очередь программы переселения. Но катастрофа пришла раньше, барак опустел и словно беспомощный старец стал разваливаться на глазах.

Несмотря на мрачную, пугающую, унылую атмосферу дома, Дина понимала, что завтра у нее не будет даже такого убежища. И вместо потолка и стен с отваливающейся штукатуркой ее ждет серое небо и дикий лес. Дину сложно было назвать домашней девочкой, с рюкзаком и палаткой она успела облазить всю тайгу вокруг поселка. Но одно дело – поход, пусть даже зимний, а другое – бродяжничество с туманными перспективами на выживание.

Девушка ела медленно, когда чувство голода чуть-чуть притупилось, она решила приберечь половину банки тушенки на завтра. С наступлением темноты стало совсем холодно. Дина легла на кровать в одежде и укрылась двумя толстыми одеялами. Теперь оставалось только прислушиваться. Скрипучая лестница и половицы выдадут любого, кто попытается проникнуть внутрь. Но кроме своего дрожащего дыхания Дина не слышала ничего.

Раньше она часто приходила в этот барак, здесь жила ее подружка, а по соседству – знакомая бабушки. Теперь у нее нет ни бабушки, ни подружки, ни парня. С парнем отношения развивались, конечно, так себе, последний год она с ним ссорилась, расставалась и снова сходилась почти каждый месяц. Но в маленьком поселке выбор мужиков был скудный: одни бухали, вторые наркоманили, третьи сидели на тотализаторе. По сравнению с большинством, её Генка числился чуть ли не первым парнем на деревне, и Дина знала, что другие девки ей завидовали.

Но когда болезнь пришла в поселок, Генку загрызли ночью собственные братья. Лучшая подружка Лидка заразилась, ее тело сожгли и закопали. Тогда еще поддерживалась хоть какая-то самооборона, люди верили, что не все потеряно. Но с каждым днем становилось только хуже. По новостям твердили одно и тоже: оставайтесь дома, соблюдайте социальную дистанцию, работы по созданию лекарства ведутся полным ходом. А потом все как-то резко затихло. Не создали, не успели, а может, и создали, но не для всех. До их дыры явно никому не было дела. Теперь каждый сам за себя.

Сегодня Дина потеряла бабушку – последнего близкого человека. Парализованная старуха пережила многих здоровых людей, и могла протянуть еще долго, если бы не эпидемия. Когда стало совсем туго, бабушка сама попросила дать ей смертельную дозу снотворного:

– Ничего, не плачь, Бог простит. Мне все равно помирать, а если ты со мной еще пару дней провошкаешься, то и сама пропадешь. Могилу не копай, земля уже стылая, не трать силы и время. Господь сам меня приберет. И не жди последнего вздоха у кровати, уходи быстрее пока морозы не окрепли. Беги туда, где жизнь есть, до Свердловска доберись. Там город большой, кто-нибудь да уцелел. Прибейся к хорошим людям, послушной будь и скромной, Бог тебя защитит.

Бабушка по советской привычке называла Екатеринбург Свердловском, но Дине не хотелось в большой город. Где много людей – там много зомби. Однако и другого внятного плана она еще не придумала.

Девушка закрыла глаза и вспомнила последние минуты в родном доме: комнату бабушки, ее тяжелое дыхание, морщинистые худые руки… пустую коробку снотворного на комоде. Дина убеждала себя, что это было самым гуманным решением, бабуля сама об этом долго просила. До последнего момента внучка не соглашалась на такой шаг, но этим утром… она сдалась.

Дина спала тревожно, снилась бабушка, снился Генка, снились родители, которых она потеряла десять лет назад. Зато утром она встала с твердой уверенностью в том, куда хочет идти. Как-то летом папа и мама взяли маленькую Дину в отпуск к тетке в Самару. Тетю она уже почти не помнила, а вот впечатления о солнечном городе до сих пор теплились в её памяти.

«В самой Самаре сейчас, конечно, делать нечего, надо добраться до поселка рядом с городом. Главное, чтобы он стоял на реке, тогда проще будет прокормиться», – такую цель поставила себе девушка.

Оставалось только как-то пройти примерно пятьсот километров от южного Предуралья до берегов Волги. И это если по прямой: через леса, степи, озера и болота, а самое страшное – мимо городов с толпами безжалостных людоедов.

Дина вылезла из-под одеяла и подошла к окошку. Утром потеплело, и первый снежок уже почти растаял, превратившись в противную слякоть. От этого и без того грязный двор стал унылым до отвращения. Девушка достала из рюкзака зубной гель, щетку и фонарик. Апокалипсис апокалипсисом, а отказываться от маленьких радостей угасающей цивилизации в виде банальной гигиены пока еще не хотелось.

По проекту в бараке стоял один общий санузел на каждые три квартиры. Нередко в него выстраивалась длинная очередь из жильцов. Но это осталось в прошлом, сегодня никто не мешал Дине заниматься утренним туалетом. Над ванной висел большой черный пластиковый бак, в который подавалась вода по шлангу. Девушка повернула вентиль и из крана потекла тоненькая струйка.

– «Не успели еще трубы перемерзнуть, повезло», – Дина посмотрела на грязное замусоленное зеркало. В нем отражалось миловидное личико с чуть раскосыми глазами. Слегка оттопыренные уши прятались за темными прямыми волосами. Под левым глазом виднелся небольшой горизонтальный шрам – память о бесшабашных детских приключениях. Отец Дины был лесным башкиром, а мама – русской, родом с Поволжья. Внешностью девушка больше пошла в отца, а вот мягким добрым характером в мать.

Умывшись студеной водой, Дина приступила к завтраку, который мало чем отличался от ужина. Она доела тушенку с сухарями, а на десерт решила порадовать себя лимонными карамельками. Затем провела ревизию на местных кухнях и нашла бучáрду – железный молоток, которым отбивали мясо перед жаркой. Он пополнил ее небогатый арсенал оружия, состоявший из двух длинных острых ножей. Стрелять Дина не умела и очень жалела, что не научилась. Она понимала, что рассчитывать стоит только на свою скрытность и осторожность.

Девушка еще раз посмотрела в окно и тихо прошептала ругательство. Двое зомби пересекали двор. Худой мужик лет под пятьдесят в одних трусах и порванной майке едва шевелил тощими и синими от холода ногами. Рядом брела его пухлая спутница – перепачканная с ног до головы дама. По виду она только что вывалялась в самой грязной луже поселка. Женщина держалась чуть впереди и принюхивалась словно собака. Одета зараженная была теплее своего компаньона, спереди на синих джинсах виднелась большая подпалина, низ розовой шерстяной кофточки тоже обгорел.

Инфицированные остановились напротив качелей, под которыми еще секунду назад прыгала стайка молодых воробьев. Пугливые птицы быстро перепорхнули на ветки тополя, и зараженные принялись изучать территорию.

Дина ждала, когда голодная парочка свалит подальше от барака. Выйти незамеченной вряд ли получится, а бежать до самого леса с людоедами на хвосте не хочется. Дом стоял на окраине поселка, сразу за ним тянулся большой пустырь, а после начинались первые заросли, постепенно перетекающие в густую дремучую чащу.

Поселок, в котором выросла Дина, назывался Междугорский, но бабушка чаще называла его «срака мира». Вот из этой сраки предстояло сегодня выбраться, и желательно без ненужных приключений. Девушка подбадривала себя уверенностью, что минимум неделю в лесу она точно протянет, если резко не ударят сильные морозы под тридцатник. В рюкзаке лежал теплый зимний спальник, хорошая прочная палатка, которая выдержала уже не один ливень, комплект сменной одежды, обуви, аптечка, охотничьи спички, огниво и запас еды. Все, что она смогла найти и унести полезного из дома, можно считать, ее наследство.

Дина часто ходила в походы с приятелями и даже одна. Умела ориентироваться по солнцу, знала, что можно есть в лесу, а что нельзя, как обеззараживать воду. Но от мысли о предстоящем испытании у нее все сжималось внутри.

– «Эх, если бы рядом был Генка», – вспомнив о парне, девушка зашмыгала носом и быстро вытерла рукавом влажные глаза. Сейчас она бы расцеловала вечно небритую, хмурую, но такую родную рожу Генки, которого никто не видел без сигареты с двенадцати лет.

Наконец, зомби покинули двор и направились к руинам соседнего барака. Тот загорелся два дня назад, и после того, как крыша и часть стен обвалились, продолжал чадить едким черным дымом. Не теряя времени, Дина накинула рюкзак, спустилась по лестнице и выглянула на улицу. Она быстро оббежала дом, пересекла пустырь и, углубившись в лес, снова почувствовала себя в безопасности. Теперь она в своей стихии! Под ногами хрустела хвоя вперемешку с листвой, впереди лежал горный перевал, а за ним начиналась настоящая дикая природа.

Бабушка рассказывала, что когда поселок только построили, то медведи, бывало, заглядывали к ним чуть ли не в окна. Но постепенно бурых и серых хищников перестреляли, и теперь звери обходили это место стороной. Лишь совсем оголодавшие шатуны забредали в Междугорский, где быстро находили свою смерть. А вот теперь Дине предстояло шагнуть на их территорию. Одной и без нормального оружия. Немного успокаивало лишь то, что лето выдалось теплым, и косолапые должны были нагулять достаточно жира, чтобы лишний раз не связываться с человеком. Но вот на волков и рысей это не распространялось, добрее к осени они не становились.

Девушка нашла удобную тропу и зашагала размеренным шагом. Как бы ни хотелось скорее убраться подальше от поселка, но нестись сломя голову тоже нельзя. Нужно распределить силы на весь день. Дина никогда не любила ходить быстро, она частенько отставала во время длинных переходов от основной группы, но зато могла топать до самого вечера, когда остальные уже валились с ног.

Девушка помнила, что впереди будет Барсучья хата —деревянный домик, где мог остановиться любой турист, охотник, рыбак, грибник или бродяга. Лет пятнадцать назад его построил глава поселка Барсуков, в честь него так и назвали место. Сам Барсуков давно умер, но люди старались поддерживать дом в порядке: конопатили щели, меняли прогнивший доски, чинили мелкие поломки по мере надобности. Пару лет назад несколько энтузиастов даже построили рядом небольшую баню.

Дина старалась не поддаваться соблазну переночевать в Барсучьей хате. По её расчетам она доберется туда часов через семь, а пройти сегодня планировала гораздо больше. Каждый час она устраивала пятиминутный привал, сверяясь с компасом, перед тем как возобновить маршрут. В этот раз рюкзак весил намного больше, чем обычно, его лямки больно врезались в ее худенькие плечи. Но Дина не жаловалась. Скоро он станет легче, главное – чтобы хватило еды на весь маршрут. Девушка с наслаждением вдыхала аромат прелой листвы, сырой земли и свежего горного ветра. Для неё никакие «Диор» с «Живанши» и рядом не стояли с этими запахами свободы.

Очередная передышка закончилась, пора снова топать. Но не успела Дина сделать и десять шагов как услышала впереди громкий хруст ветки. Кто там: зверь, человек или зомби? Девушка сомневалась, к какой категории отнести зараженных. Человеческого в них осталось мало, но и до животных было еще далеко. Звери умнее, хитрее, осторожнее. А зомбаки просто биомусор какой-то.

Дина затаилась, прошло пару минут, и ответ появился сам собой в виде шатающегося силуэта старика. Инфицированный хрипел и кашлял, куцая острая бороденка слиплась от крови и слюней. Девушка узнала Данилыча, местного старожила и заядлого грибника. Старику тяжело давался каждый шаг, он трясся всем телом, и вообще, казалось, дышал вопреки всякой логике. Такой противник не вызвал беспокойства у Дины, но и убивать его не хотелось. Она помнила Данилыча добрым дедушкой и рука не поднималась его прикончить, хотя следовало бы просто из жалости. Но тут позади старика показался высокий широкоплечий мужик в джинсовом комбинезоне.

«Вот это уже проблема посерьезнее», – девушка быстро спряталась за широким стволом сосны. Тратить силы и рисковать в драке не хотелось, она просто ждала пока зомби пройдут мимо. Дина подняла старую шишку и швырнула ее в сторону. Та с шуршанием прокатилась по земле и противники это заметили. План сработал, зомби отклонились в сторону, и девушка незаметно прошла мимо них.

Но метров через пятьдесят она наткнулась на новую группу людоедов. Зараженные шли шагах в десяти друг от друга, и один из них заметил добычу до того, как она успела спрятаться. Дина насчитала восемь или девять особей, но понимала, что поблизости могут скрываться гораздо больше. Когда в поселке стало совсем нечего жрать, зомби начали разбредаться по окрестным лесам. Многие уже окочурились, но далеко не все.

Перед тем как оставить родной дом, Дина подолгу наблюдала с чердака за инфицированными. Она отметила, что ходили они медленно, но как только замечали жертву, сразу активизировались. Девушка нередко видела, как зараженные весьма резво гонялись за людьми, собаками или кошками. Первые одна-две минуты самые важные, за это время надо оторваться от зомбаков как можно дальше, пока они еще «холодные». Вот только с таким тяжеленным рюкзаком особо не побегаешь.

Людоеды приближались. Дина сместилась с тропы, перескочила через трухлявое поваленное дерево и рванула так быстро, как только могла. Она надеялась проскочить между зараженными, пока те не сомкнули ряды. Десять метров, пять, три, еще чуть-чуть, главное не запнуться и не потерять равновесие. Тогда – точно смерть, без шансов, а планы сегодня были другие.