Николай Владимирович Лакутин
Нереальный долбоклюй
Проходит на кровать, разувается, ложится, потягиваясь.
ГАВРИЛА: Но она ушла! Сказала, что больше не может меня собой обременять.
изменяет голос, старается подрожать:
«Я же вижу как тебе со мной сложно, как ты мучаешься. Ты и сам порой не замечаешь, всё терпишь меня, а я тем и пользуюсь. Не достойна я тебя, не могу себя больше обманывать. Прощай, милый. Буду любить тебя вечно, но на расстоянии. Найди себе более достойного спутника жизни»
И ушла. Я её пытался удержать, но она меня ударила, я потерял сознание, а когда очнулся, был уже один. Видно на нервах так себя повела, сколько же она бедная передумала всего, чтобы на это решиться. Ну ладно, что сделаешь, ушла и ушла… Ещё кот этот. Тоже ушёл вместе с ней. Как так-то вообще? Они же к дому привыкают. Нифига! Ушёл бродяга. Хотя, по совести говоря, он всегда жену любил больше…
Главное, купил кота я, кормил животное я, гладил его я, а любил он больше жену, вот что за несправедливость?
Выдерживает паузу, садится на кровати, скрестив ноги, смотрит отрешённо куда-то вдаль.
ГАВРИЛА: Когда жена от меня ушла…, я ждал её до самого последнего момента… Не переставал верить, что она вернётся. Спустя год после разлуки встретил её случайно в гипермаркете. Так обрадовался.
– Как ты? Как живёшь? Что нового? – спросил её при встрече.
А после её ответа, мир словно перестал для меня существовать…
– Я замуж выхожу, – сказала она.
У меня прямо всё остановилось. Жена сказала и пошла дальше по торговым рядам, набирая в корзину продукты. А я… я не помню, точно, что произошло, помню, что мир в раз стал серым. Я присел на какой-то пуфик для примерки обуви и подумал, что на этом жизнь моя и закончилась. Мы расстались давно, но я её всё равно считал своей женой, своей женщиной… своей Эллиной…
Делает паузу. Старается вытереть слезу так, чтобы этого как будто бы никто не видел.
ГАВРИЛА: Спустя полтора года более-менее оклемался, изрядно подсадил печень, правда, но с ума всё же не сошёл. Вроде. Ничего. Я крепкий орешек. Самое главное не унывать!
Встаёт с кровати, проходит по сцене, взбадривая себя.
ГАВРИЛА: Я ещё ничего! Я ещё могу!!!
Потягивается, ему защемляет нерв. Замирает в глупой позе.
ГАВРИЛА: Опа… Опа, опа… Опаньки… Это чего это меня вдруг так перекособочило?
Шкандыбает до кровати, ложится, потихоньку отходит. Ни с того ни с сего, начинает дико хохотать.
ГАВРИЛА: Это я так, хех, однажды с девушкой познакомился. Ещё до жены дело было. Что-то ей помог, уж не помню… какая-то житейская совершенно ситуация была. Но я так, чисто по-человечески, без какого либо умысла, а она подумала, что я подкатываю к ней. Слово за слово, по чашечке кофе раздавили. А дело было под вечер. На улице темнело. Попросила проводить. Я как истинный джентльмен не обидел её своим отказом. Не обидел отказом и на предложение зайти на чай. Мне спешить было некуда (С обидой) Только вот чай-то она мне не дала!!! Она как дверь за мной закрыла, сразу в ванную юркнула. Я минут пятнадцать как дурак порог оббивал, пока она там помоется. Вот приспичило же ей срочно в душ. Позвала в гости человека и в душ? Что за манеры? Кто так делает? Впрочем, может, случилось чего, я же не знаю. Всякое бывает, тем более что она девушка. В общем, пока я терялся в догадках, дверь из ванной открылась, и она передо мной, в чём мать родила. И ко мне, главное, тянется. А кто знает, что у неё на уме! Поведение-то какое-то странное. Я отбиваться, да как мне в спину вступит. Вот так же… И всё. Ни туда, ни сюда. И делай со мной что хочешь. Но она, видно сжалилась, не стала ничего со мной делать. Халатик накинула, дверь входную открыла и вытолкнула меня косого кривого. Так меня только дома отпустило, так всю дорогу и добирался с одной рукой поднятой и ногой поджатой.
