Николай Степанов
Четвертая ступень
«Свершилось – отрезанный от электричества светильник как по волшебству загорелся! А ведь он находился в толстостенной свинцовой коробке без всякой связи с необычным генератором. И все же пространственная передача энергии состоялась! Прибор сумел забросить ее точно в заданную точку. Победа! Ну, и что вы теперь скажете, господа скептики? Эксперимент задокументирован с особой тщательностью, не придерешься».
Невысокий человек шагал по заснеженной улице и насвистывал веселую песенку. Несмотря на сгущавшиеся сумерки и сильный ветер, мужчина шел легко. Его окрыляла удача.
Может поэтому одинокий пешеход не обратил никакого внимания на черную тень, следовавшую по пятам…
Цель захвачена, можно начинать.
Как и почему он здесь оказался, Петр Скорин объяснить себе не мог, да и не пытался: приближавшийся топот и холодившее душу злобное рычание за спиной не оставляли времени на размышления. Чувствуя, как его волосы встают дыбом, человек побежал, стараясь сбросить внезапно навалившуюся свинцовую тяжесть.
Тусклый тоннель через полсотни шагов сделал поворот, чуть позже еще один, и закончился тупиком.
«Это конец!» – проскочила единственная мысль. Бежать дальше было некуда.
Петр попытался отыскать хоть какое-нибудь оружие для обороны, но ничего подходящего под рукой не оказалось. На полу ни соринки, словно после генеральной уборки. Попытка вырвать кирпич из стены закончилась безрезультатно, если не считать сломанных ногтей.
Шум за спиной все нарастал.
– Да что б тебя разорвало! – в ярости от собственного бессилия Скорин ударил ногой в стену и вдруг почувствовал, что на макушку ему упало несколько капель. Взгляд вверх – и первая надежда на спасение. Плита потолка немного не доходила до стены, образовывая довольно просторный лаз. Куда он вел, сейчас не имело значения, важно было другое: как туда добраться? Четыре метра по отвесной стене…
– Рррр!!! – Раздалось совсем близко, и мужчина сам не заметил, как оказался наверху.
Снизу что-то с грохотом рухнуло на пол. Плита под ногами беглеца вздрогнула.
Умственное развитие – четырнадцать из ста. Вероятный потенциал – восемьдесят, хотя до полной реализации еще развиваться не один век. Физические возможности по шкале Дремеля – восемь из десяти, две трети из них лежат в скрытой области и проявляются лишь при пиковых эмоциональных воздействиях. Психологическая устойчивость – выше среднего…
– Что за блин горелый? – Петр поймал себя на том, что начал разговаривать сам с собой.
Он не знал, сколько времени бродит по этому нескончаемому лабиринту, переходя из одного коридора в другой. Шапка, шарф, пальто и галстук остались где-то сзади. Скорин едва не сбросил и пиджак, но в последний момент передумал, пожалев лишь вчера купленный костюм. Больше его никто не преследовал, но за спиной то и дело происходили обвалы, вспыхивало пламя, появлялись облака обжигающего пара, поэтому останавливаться не стоило.
Будучи атеистом, Петр не верил ни в колдунов, ни в ангелов. Версию, что ему все это снится, тоже пришлось отбросить. Пара свеженьких синяков от собственных щипков до сих пор ныла на коже левой руки.
«Но почему тогда?»
Скорин миновал ледяной тоннель. Проскочил участок пути, на котором от соприкосновения с полом дымились его туфли. Затыкая уши, под душераздирающую какофонию звуков пробежал сквозь показавшуюся бесконечной трубу …
Чувство, что его подталкивают сзади, не исчезало ни на минуту. И вдруг тоннель закончился.
Петр оказался под открытым… Впрочем, назвать ЭТО небом язык не поворачивался. Над головой простиралась серая бескрайняя гладь. Настолько однородная, что взгляду было не за что зацепиться. Твердь под ногами глаз также не радовала. Он находился среди развалин. Мрачные руины, обгоревшая покореженная техника. И все вокруг – унылого пепельного цвета.
– Не понял… Пока я бегал по коридорам, быстренько устроили вселенскую катастрофу? Или меня вынесло в съемочный павильон постапокалипсического фильма? Эй, люди! Есть тут кто живой?!
Ему не ответило даже эхо. Человек угрюмо огляделся по сторонам и повернул к тоннелю, из которого вышел. Увиденное настолько угнетало, что в сознании возникла сумасшедшая мыслишка, не вернуться ли под крышу? Грохот плиты, перекрывшей путь назад, быстро расставил все по своим местам. Скорин облегченно вздохнул – когда нет выбора, нет и терзаний.
Он вышел на середину улицы и вгляделся вдаль. Руины тянулись до самого горизонта, так что гипотеза о съемочном павильоне отпала сама собой.
