Николай Синяк
Три осени
© Николай Синяк, 2020
© Интернациональный Союз писателей, 2020
Синяк Николай Юльевич
Родился в 1959 году в городе Бердичеве Украинской ССР (ныне Украина). Окончил Харьковский юридический институт (ныне Национальный юридический университет имени Ярослава Мудрого). Трудовой путь начал в пятнадцать лет, работал бетонщиком, столяром, промышленным альпинистом, учителем, строителем, юристом. Живу в Москве, работаю в компании «Химзащита» заместителем директора.
Четверо детей, семья, друзья, горы, книги.
Член РСП.
Библиография:
Бумага. Акварель. Пастель. Лирика. М., 2017.
Сонеты Цурэна. Печальная лирика. М., 2017.
Давай от счастья отдохнем. Тревожная лирика. М., 2019.
Отпустили душу холода. Светлая лирика. М., 2019.
В нашей земле поселились разлуки. Темная лирика. М., 2019.
«Поросёнком розовым туча…»
Поросёнком розовым туча
Подобралась к закатным соскам.
Небо брызнуло влагой могуче,
Побежало к открытым губам.
По расщелинам било ручьями,
С гор летело весёлой волной,
Веселилось, бежало за нами,
Переполнило землю грозой.
Ниже, ниже садится светило,
Поросёнок черней и черней,
Всё. Стрела огневая пронзила
От хвоста и до самых бровей.
Сказка кончена − буря бушует,
Раздаёт кому страх, кому страсть.
И одно мир промокший волнует:
Как в высоких волнах не пропасть.
«Луч золотой окрасил колокольню…»
Луч золотой окрасил колокольню,
Туман упал в низинке у реки,
День улыбнулся кучерявым клёнам
И воду пьёт с кадушки, как с руки.
Трава ковром раскинута зелёным,
Осенние печали далеки.
Проснулся ветер, утром опьянённый,
И полетел, лаская васильки.
Кругом снега, крещенские морозы,
А мы в плену у далей голубых.
В разгаре лето. О, метаморфозы,
И мыслей, и желаний неземных.
То моросит из набежавшей тучки
И стрекоза глазастая зудит,
То сад зовёт, желанием измучен,
А снег летит, летит, летит.
Смешалось всё в видении незваном,
И сладким сном окутывает нас.
И к чистоте склоняясь первозданной,
Мы верим в чудо, как в спасенья час.
«Снег замёл и желанья, и мысли…»
Снег замёл и желанья, и мысли.
Мелким шорохом щели забил.
Над деревьями шапки развесил,
Всё живое к земле наклонил.
Ветер стих, схоронился у елей,
Обессилел и крылья сложил.
Подустали, притихли метели.
А снег сеял, а снег порошил.
Конопатил и двери и окна,
Штукатурил прозрачность витрин.
Что намокло – от снега просохло,
Что чернело, он всё отбелил.
А морозец снежинки распушил —
И похрустывать стало вокруг.
И закрались сомнения в душу,
Что закончится это не вдруг.
Что февраль до апреля дотянет,
А сугробам лежать и лежать,
Что пора позабытые сани
С чердаков да балконов снимать.
И забросив подальше печали,
Мысли мыслить, желанья желать.
«Загнездилась зима, пообвыкла…»
Загнездилась зима, пообвыкла,
Белизной успокоила глаз.
А вначале набросилась лихо
Неприглядности прятать от нас.
Заметать сорняки в огороде,
Украшать покосившийся дом…
А ночами в полях колобродить
Да неровности метить ледком.
Разобралась и с серым, и с чёрным,
Изменила рассвет и закат.
И затем уж сочла незазорным
Оглянуться немного назад.
Стало белым всё, ровным и чистым.
Воздух суше, прозрачнее ночь,
Солнце ярким, сиянье − искристым.
А печаль улетучилась прочь.
«Август. Алтай. Светлеют вечера…»
Август. Алтай. Светлеют вечера,
Жарки в ложбинах дотлевают
В туманных утренних кострах.
Меж сопками течёт вода тугая,
И воздух близкой осенью пропах.
Катунь летит легко, преград не зная,
Играет жёлтой пеною в камнях,
Свободная, лихая, озорная,
Забывшая о мелких, жарких днях.
Тайга шумит предчувствием, хмельная,
Осенней роскоши пожар предвосхищает,
В заветных самых и грибных местах
Медовые поляны расстилает.
Зверь сыто и размеренно гуляет,
Небрежен и в повадках и в следах,
Поляны счастьем жизни наполняет,
Шуршит в траве, звенит в ушах.
Земля теплом себя переполняет,
И звезды замирают в небесах,
И пьют тепло божественного края,
Чтобы отдать его – в других мирах.
«Утонула луна, захлебнулась…»
Утонула луна, захлебнулась,
Обессилела в тёплых лучах.
Серебром по тропинке скользнула
И пропала, растаяв в волнах.
Чернота и безветрие жуткое,
Воздух терпкий повис на ветвях,
Над ущельями филином ухает,
Оседает на гладких камнях.
Никому не дождаться спасения,
Камни жаром горячим дымят.
Только ночь принесёт облегчение,
Как любимой, ты нынче ей рад.
Вот, качается круглая, полная,
Остывает тихонько к утру.
Одинокая полностью, голая.
Словно парус вдали на ветру.
«То накатит, а то вдруг притихнет…»
То накатит, а то вдруг притихнет,
Будто спрячется, просто беда,
Налетит, как в дороге настигнет,
А исчезнет − считай, навсегда.
Туч нагонит, с рокочущим басом
Их столкнёт – и польётся вода,
Пустоту по лесам поразмажет,
Будто там не бывал никогда.
И клокочет внутри и снаружи,
По щекам бьёт, за шиворот льёт.
Кипятком наполняются лужи,
Всё предчувствием странным живёт.
Отойдёт и забьётся живее,
Мерно так по стволам зашуршит,
И уже на душе веселее,
И тропинка ровнее бежит.
Так и ходит по вечному кругу,
Шаг вперёд, два коротких назад,
Но весну, как шальную подругу
Эти «па» ещё вряд ли смутят.
Как предутренний сон её сладок,
Как крепки ледяные замки!
Растопить предстоит сто загадок,
Пока тронется лёд у реки.
Ну же, дуй, раздувай, чародействуй!
Удивляй, заставляй замирать…
Одним словом – решительно действуй,
Чтоб не вечно весну ожидать!
«Бока сугробов стали круглыми…»
Бока сугробов стали круглыми,
А корка твёрдою, как сталь.
Ещё вчера лежали шубами,
Сегодня – жалкая печаль.
Снег оседает, огорошенный
Косым дождём, что льёт и льёт.
Никак не хочет по-хорошему,
А знает ведь, весна придёт.
«Там зацепился, там повиснув…»
Там зацепился, там повиснув,
Грозит упасть и раздавить.
А там поплыл, упав и скиснув,
Рассчитывал, что будет жить.
Ан нет, уже рыхлеют щёки,
Надутые сугробы ждут,
Когда весенние потоки
Подмоют их и унесут.
Заполнят сточные канавы
Вчера сиявшей красотой,
Мосты разрушат, переправы
И потекут рекой большой.
Висят забытые лохмотья,
Грозят растаять и пропасть.
Весна, ты радость для кого-то,
А для кого-то и напасть.
«За неделю до апреля…»
За неделю до апреля
Гуси в небе загалдели:
«Почему молчат капели?
Торопились мы, летели,
Мы быть первыми хотели.
За неделю до апреля.
А снега лишь чуть подсели
И ещё гудят метели,
И накрыты снегом ели
За неделю до апреля».
Тише, гуси, вы успели
И к весенней канители,
И к укрытой льдом купели.
Всё не так, как вы хотели?
Так неделя ж до апреля.
«Высматриваю гнезда средь ветвей…»
Высматриваю гнезда средь ветвей,
Дождинок тёплых ласку ощущаю,
Хожу легко и мыслю веселей,
Весну, весну-волшебницу встречаю.
Шуршанье ветра, перестук дождя,
Прозрачные ручьи на скользких склонах…
И жажда света всё вокруг обнять,
И томный вечер, и рассвет влюблённый.
Всё дышит, всё надеждою живёт,
Цветут цветы, как будто напоследок,
Идёт весна, волшебница идёт
Широким шагом к солнцу, к свету.
«Снега сошли, а травы в беспорядке…»
Снега сошли, а травы в беспорядке
В смятенье новом на земле лежат.
И нет тепла, не просыхают грядки,
Ростки не выстроились в ряд.
«Тепла, тепла», – чирикает и крякчет,
«Тепла», – свистит и каркает вокруг,
Журчит ручьём, сосулькой тонкой плачет
И будто согревает каждый звук.
Но южный ветер к нам не поспешает,
Рыхлеет лёд, а таять не спешит.
И утка прилетевшая не знает,
Как таинство великое свершит.
Вот и дожди – дождались, упросили.
Они и смоют память о зиме,
И не дадут подняться снежной пыли,
И станет легче и тебе, и мне.
Так не бывало никогда на свете,
Чтоб вечно длилась колкая зима.
Ветра подуют, солнышко засветит,
Чирикнут птицы, и растает тьма.
«Тепла, тепла», – чирикает и крякчет,
«Тепла», – свистит и каркает вокруг,
Журчит ручьём, сосулькой тонкой плачет
И будто согревает каждый звук.
«Вдохну, а выдохнуть нет сил…»
Вдохну, а выдохнуть нет сил
И хочется продленья счастья.
А все вчерашние ненастья,
Как сон кошмарный, позабыл.
Вода прозрачна, воздух чист,
Трава нежна и бархатиста.
Затрепетал легко, лучисто,
Освободившись, липкий лист.
Звучит симфония весны
На самых верхних чистых нотах.
Так на заоблачных высотах
Распевки ангелов слышны.
«Пеной белою облака…»
Пеной белою облака
По небесной плывут лазури.
Неглубокая эта река,
А глаза в ней почти утонули.
Кучерявятся наверху,
Растекаются спелым дымом.
Даже легкому ветерку
Радость в небе необходима.
На зеркальной глади воды
Отражается быль и небыль.
И дождей голубые следы
В те края, где ещё я не был.
«Майское утро, чириканье птичек…»
Майское утро, чириканье птичек,
Бархатных листьев прозрачная новь,
Запахи счастья, душистые свечи,
В каждом цветении мир и любовь.
Лето уже подрастает травою,
Птица присела в желанном гнезде,
Небо огромное и голубое
В каждом окошке, в тебе и во мне.
Предощущение тайн и открытий,
Новые образы старых вещей.
Всё, что томило, уже позабыто.
Жизнь с каждым вдохом милей.
«Птицы в гнёздах ещё и жируют одни одуванчики…»
Птицы в гнёздах ещё и жируют одни одуванчики.
Молодая весна заступает за лета межу.
У кувшинок в пруду пока тонкие пальчики,
Только шмель затянул бесконечное «жу-у-у-у».
Ненадёжно всё, хрупко и девственно-трепетно,
Так всегда, когда новая жизнь восстаёт.
Поначалу ослабленно, хило и немощно,
А затем зеленеет, живёт и цветёт.
Отогрелась земля и сплошными армадами
Поползло, побежало, взмахнуло крылом.
Мир наполнился гулом, гремит канонадами
Молодым ликованием, тёплым дождём.
Капли к лужам глубоким летят батискафами,
Солнце сушит над ними цветной парашют.
Тучи мчатся по небу, огромными лапами
По сверкающим молниям бьют.
Птицы в гнёздах ещё и жируют одни одуванчики.
Молодая весна заступает за лета межу.
У кувшинок в пруду, пока тонкие пальчики,
Только шмель затянул бесконечное «жу-у-у-у».